9. То, что нельзя прочитать в глазах
Том.
— У полиции есть примерный план здания, перекроем все ходы, можем завязать взрывчатку, но тоже слишком опасно. Все заложники напуганы, они пойдут на любые меры, чтобы восстановить связь с внешним миром и сбежать. — догадывается Демьян, перезаряжая пушку. — Пока думать о вскрытии хранилища рано, сначала наладим связь с людьми, они не должны думать, что мы предоставляем им опасность.
— И что собираешься сделать? Конфеткой их задабривать и говорить, что мамочка сейчас придет? — громко хмыкает Фред. Его борода до шеи завязана в косичку, от чего трудно было воспринимать его всерьез, хотя по внешности он казался жестоким - рост сто девяносто сантиметров и девяносто шесть килограмм веса, где семьдесят процентов из них - мышцы.
— Нет, Нерон. — отвечает ему Демьян. — Хулагу провел связь через дверь организации, там и будем переговариваться. Разве нам не говорили, что нельзя совершать самодеятельность без него?! Мы чуть не потеряли заложников!
— Они сами виноваты! Сразу было сказано - слушаться нас, а кто не слушался, тот получил по заслугам. — твердо чеканит Жанна, окидывая взглядом всех. В маленьком помещении были только мы, а заложники крепко спят, лишенные почти всего - телефонов, средств самозащиты, острых предметов и слуха. Как мы обнаружили, в особо охраняемых комнатах была жесткая звукоизоляция, и в какой-то их них сидим мы, все пять член команд и ждем звонка от нашего босса.
Я поглядывал на каждого и думал о Каролине – что она чувствует ко мне сейчас? Но здравый смысл сразу говорит – ничего, ты сделал свой выбор. И этот тихий голос в моей голове меня раздражал. Это была не интуиция, не мои эмоции, которые привыкли все решать за меня, не мой гнев, изрядно любящий выплеснуть все громко. Это были тихие утверждения, и пальцы каждый раз сжимались в кулак от неприятного осознания.
Я всегда выберу деньги, а не любовь.
Потому что без одного не может быть другого. Это закон.
— Нужно детально изучить работников банка, особенно охранников, они знают много. Сейфы, камеры, вентиляционные ходы... Углубимся, нам только это на руку будет. — Демьян всегда отличался от нас складным умом и умением расценивать ситуацию под другими углами. Несмотря на его двадцатилетний возраст и общую привлекательность, он имел непосредственное прозвище - Микеланджело, а сокращенно - Микель. Искусство и мастерство.
— Завтра спросим. — отрезал я.
— Ну... Можно и завтра. Как по мне - сделать лучше сейчас. Пока люди спят и восстанавливаются от стресса, мы разбудим пару охранников и допросим. — предложила Вэлл. У нее как раз была кличка Стюарт в честь шотландской королевы, у которой судьба, отнюдь, трагичная. Мы никогда не называли на публике себя настоящими именами, только псевдо, от чего некоторые люди считали это крайне забавным.
У нас не было права не личную жизнь в команде, но никто никогда не зарекался про личную жизнь вне нас. Разрешено это было или нет, но я начал строить отношения с Каролиной Эрнест, которая прекрасно знала, что любовь строится на доверии, но не учла того факта, что вся моя жизнь ложь, а руки по локоть в крови. Она заслуживала более правильного парня, такого, который не будет скрывать от нее свои секреты и скелетов в шкафу.
— Нерон, иди за охраной, только тихо и без выкрутасов. Если кто и проснется, скажи, что для дела. — скомандовал Микель и вернулся к изучению чертежа хранилища, где был весь запас денег Лиссабона.
— Когда я окажусь внутри этого сейфа с деньгами, у меня точно встанет. — признался я с хохотом.
— Да-а-а. Неплохо бы потрахаться на той куче денег с цыпочкой. — Только что вошедший в комнату поддакнул Нерон с охранниками под рукой. — Принес, как и просили.
— Садитесь. — приказала Жанна и села на стул, прижавшись к спинке грудью. Мы все глазели на мужчин, а особенно пытались понять, не пронесли ли они чего. Я направил на них пистолет и тоже самое сделала Вэлл, чтобы они сели и спокойно сказали информацию.
Демьян встал из-за стола и продемонстрировал чертеж охранникам, которые рассматривали его, как нечто новое. Но ничего сделать не могли – их руки и ноги привязали к стулу.
— Внимательно посмотрите. Центральные входы перекрыты и черные – тоже. Я могу поспорить на зубы твоей мамки, что в части сейфа есть еще вентиляция, по которой можно пробраться сюда. Верно?
— Ты слишком тупой, если рассчитываешь на правдивый ответ от нас. — дерзил один из них, смотря своими черными от ненависти глазами на нас. Я бы с удовольствием выстрелил ему в колено или яйца, но пугать заложников - последнее, чего мы хотим. Поэтому Фред, самый жестокий и безжалостный из нас, намеревался вонзить лезвие в руку мужчине, дабы тот заговорил. Но я пресек его. — У вас член слишком маленький, чтобы пытать нас.
На этот моменте Фред раздраженно рыкнул и по всей комнате раздался глухой звук, и капли крови мигом полетели на пол. Охранник сдался, с выпученными глазами от ужаса и паники.
— Есть. Но как только вы откроете хранилище, правительство поймет это - там везде мигалки, пищалки и хренова туча камер с сигнализацией. — второй мужчина, видимо, испугавшийся такой картины, рассказал все, что нам нужно было, а Фред отбросил окровавленное лезвие и отошел в сторону.
— Где можно найти бумаги по сектору проблемных и просроченных кредитов?
— Это рядом с отделом ценных бумаг, но все двери заблокированы и их нужно вскрывать. — слабым, почти сонным голосом от боли произнес сторож и закрыл глаза.
— Почему они заблокированы? — спросил очень грозным голосом Фред.
— В июне проходят практику финансисты, бухгалтера и экономисты. Все те, кто работал в банке официально, ушли в отпуск. Это распоряжение президента.
— Мы знаем. — ответила Жанна. — И ключи можно найти только...
— В кабинете председателя банка. — закончил я. — Тогда проберемся вниз, у них точно должны быть все нужные средства, чтобы вскрыть двери. И... Вопросов больше нет, Микель?
— Есть. Управление депозитных операций включается в число денег общего хранилища банка?
— Нет. Это из другой оперы... — шепнул мужчина.
— Отвязывайте их. И можете уводить. — скомандовал Демьян и снова задумчиво сел за стол. Мы сели около него, начиная всматриваться в то, что он говорил. — По плану Хулагу мы вскроем сейф только через два дня, а пока нужны умелые манипуляции с правительством. Наша главная фишка — заложники. Везде нужно давить на жалость, лица не скрываем, если будут требования. Если они посмеют напасть на граждан, то ближайшие крупные страны по типу Германии просто прекратят сотрудничество в сотнях отраслях.
— А что с деньгами? — мимоходом спросил я, и Фред пнул меня по коленке.
— В международных резервах здесь насчиталось около сорока двух тысяч евро. Актив этого центрального банка – двести тысяч. В хранилище около восьмиста.
Я присвистнул, прикидывая сумму.
— План при нападении оставляем тот же. Рано или поздно заложники на нас нападут, когда почувствуют, что мы не собираемся их убивать.
— И сколько же у нас тогда будет?
— Один миллион евро. И мы поделим на пятерых.
***
Я точно и безоговорочно знал две вещи – Каролина меня ненавидит, и я должен с ней поговорить. Потому что мысли о ней не давали мне покоя, а в особенности осознание того, что я бросил ее, когда она нуждалась во мне намного сильно, чем когда либо еще.
Когда твоя душа в полнейшем раздрае, когда жизнь летит к чертям, очень важно иметь человека, который скажет, что все будет хорошо. Человека, который будет смотреть на тебя тёплым, ласковым взглядом и вселит в тебя надежду на хороший конец, хорошее начало или же на хорошую жизнь.
И когда Каролина ждала от меня этого –поддержки, любви и спокойствия, я порвал с ней. Как слабак.
Никаких мобильных, никаких радиосигналов, никто не мог нас услышать в банке. Двери были заперты, камеры отключены, сигнализация перерезана. Мы были словно в вакууме, никто даже не догадывался о том, что происходит в центральном банке Лиссабона. В этом затишье перед бурей, нам казалось, что мы проживаем обычный день. И это ощущалось так сильно, будто ничего в прошлом не было, и я мог как раньше позвонить Каролине и спросить, какое вино купить к ужину или спросить, запустила ли она стирку, чтобы успеть кинуть свои трусы с Бэтменом.
Но это в прошлом. А если прошлое не может умереть само, его нужно убить.
— Одежда этой дурочки с ранением уже высохла. Стюарт, отнесешь? — спросила Жанна, трясся перед ее глазами платьем Каролины. То самое, которое я сдернул, прежде чем мы впервые занялись сексом.
— Могу. Она все еще в бухгалтерии сидит?
— Да. Только иди через другой ход. Нерон и Микель заложникам еду раздают.
Я перекидывал взгляды, то на Вэлл, то на Эмбер и задумчиво глядел в пол. У меня есть шанс поговорить с Эрнест. Шанс, который я не упущу.
Когда Вэлл была на пол пути к комнате, где сидела моя бывшая девушка, я нагнал ее, случайно пугая, но она шла слишком быстро.
— Красотка, я одолжу платье? — Это было единственный, как по мне, оптимальный вариант просьбы по заполучению одежды.
— Зачем? Хочешь снова сорвать со своей любительницы перепихона на балконе?
— Нет, но Жанна ошиблась. Каролина сейчас не в бухгалтерии, а... комнате кредитов для юридических лиц. Я отнесу сам.
— Том!
Я широко и обаятельно улыбнулся и одним маневром стащил из ее рук то, что мне было нужно, и ускорил шаг, закрываясь в комнате. Оглянувшись, мой взгляд сразу падает на нее. Она смотрела в окно издалека, а свет из окна освещал ее темно-русые волосы. Я даже растерялся. Мы никогда не разговаривали после того, как я... оставил ее на произвол судьбы.
Стоило ей обернуться ко мне, как по телу прошелся ток. Но безразличие в голосе и на лице оставалось беспрекословно. У нее в се такой же бунтарский взгляд, ненависть и ребячество. На ней один из костюмов, очень похожий на наш - темно-серый. Я протянул ей одежду, молча. Она также молча взяла ее, умудряясь не касаться меня.
— Ты собираешься пялиться, как я переодеваюсь? — холодно отрезала она, и я мигом отвернулся, отходя к стене с комодом документов. Но Эрнест не учла, что там было зеркало, которое отчетливо показывало, что она сбрасывает с себя старое, пытаясь не задеть рану на руке и кое как натягивает платье. Я отвернул взгляд, не смотря на полуголое тело в свете луны, в очередной раз проклиная себя за глупость. Нет. У меня не было к ней никакой любви, и она сразу знала, что наши отношения были связаны на сексе.
— В любой момент здание могут штурмовать, поэтому возьми оружие. — сказал я твердо, положив на стол пистолет.
— Он настоящий?
— Нет. Это муляж.
— Жаль. Иначе я бы тебя пристрелила на месте. — язвительно буркнула Каролина. — И зачем тогда оно мне?
— Если спецназ проникнет каким-либо образом сюда, все заложники не будут отличаться друг от друга, а с поддельным оружием тем более.
— А. То есть это, чтобы они меня снова ошибочно пристрелили?
— В тебя никто ошибочно не стрелял. Ты не слушалась команд Нерона и решила, что самая храбрая. — Мне было сложно говорить это. Но я должен был показать, что между нами все кончено навсегда. Никаких отношений у грабителя не может быть, а уж чувство любви - тем более. «От любви мозг становится как вата, перестает функционировать, и если в горящем доме ты должен выбрать – спасти одну любимую или целую группу людей, ты всегда должен выбирать второе». Эти слова Хулагу навсегда засели в моей памяти, как клеймо. Мне казалось, что на лице всегда написано это выражение «не подходить».
— Ты мне даже не сказал, с кем изменил. И... Жанна и Стюарт твердили, что ты соврал. — тихо призналась Каролина, смотря мне в глаза.
— Верь им, сколько хочешь. Мне незачем тебе врать.
— Тогда почему ты сделал это?! — воскликнула она, взбесившись. Но мое лицо оставалось непроницательным. Я так и не ответил, и в глазах Эрнест, скорее всего, выглядел как полный придурок, который даже не может придумать нормальную ложь. Как же так? В прошлом мне удавалось обвести вокруг пальца даже собственных родителей, родных людей, заставив насильно верить в свою неправду. Я врал всегда – начиная от самых незамысловатых вещах вроде, поел ли я с утра, до самых жестких, непростительных. И из-за этого моя жизнь не могла быть нормальной.
— Каролина, я... Я знаю, что бросил тебя в самый ответственный момент, но знаю, что это самый ужасный поступок в моей жизни. Ты потеряла близкого человека, тебя ограбили, и ты в праве полагаться, что ограбление совершил я... Но...
Мы оба слышим выстрелы. Где-то в паре метров от нас с грохотом падает вентиляционная решетка и по стенам раздавались мощные выстрелы, что означало только одно.
Здание штурмуют.