8
Я пробуждаюсь от ласкающих мою кожу солнечных лучей и широко улыбаюсь, ощущая длинные нежные пальцы, скользящие по моим волосам. Открыв глаза, я смотрю на сонного Доминика и всё в моём теле переворачивается от любви к нему. Как я смогла дожить до этого момента? Он, этот сексуальный красавец в моей постели, весь такой важный и вальяжный... Моя рука скользит по его растительности на груди вверх, затем вниз, кружит у пупка и снова возвращается на грудь, чуть сжимая волосики. Он хрипло смеётся.
— Проснулась...
— Да, Босс, и я вся в вашем распоряжении, — бормочу я с сонной улыбкой, смотря в его серо-голубые кристаллы, от красоты которых по телу разливается приятное тепло, такое невероятное.
— Доброе утро, мисс МакЛарен, — он притягивает моё лицо за подбородок к своим губам и нежно целует, — Это всё-таки твоё окончательное решение... другая компания?
— Да, Доменико, — я обвожу пальцем его губы, — Мне немного неловко будет... перед всеми. Твоя жена, да ещё и работаю на тебя... Все будут думать, какую такую важную работу я буду делать?
— Да плевать я на них хотел, Эделин, — он повалил меня под себя, нависнув надо мной. Я крепко вцепилась пальцами в его плечи. Он нежно улыбнулся и глубоко выдохнул, уткнувшись мне лицом в шею. Я вплела одну руку в его волосы, другой медленно поглаживая лопатки. — Неужели ты не будешь скучать по своему дерьму с мускулами? — он хмыкнул. Я расплылась в широкой улыбке.
— Возможно буду.
Он нахмурился, щурясь, смотря в мои глаза.
— «Возможно»?
— О, Доме, — я сжала его волосы на затылке и прикусила за подбородок, — Скажи, когда ты успел стать настолько сексуальным мудаком?
— Ты тоже изменилась... Стала мягче и ... ещё красивее, умнее... Меня так ты бесила, малышка.
Я рассмеялась.
— И поэтому ты решил бесить меня? — я изогнула бровь. Он нежно провёл по ней большим пальцем, вызывая рой мурашек по спине от щекоток.
— Я не специально, на автомате...
— Да, с тобой я действительно поняла то, что дьявол прячется в мелочах, — Доминик расхохотался.
Я с улыбкой уткнулась лбом в его. Он нежно поцеловал меня в губы, не сдерживаясь от улыбки и оттого прилива нежности, который гнал кровь по венам быстрее. Я сглотнула вкус его губ и медленно облизала свои, когда он оторвался. Он не моргая смотрел на меня. Я еле слышно выдохнула:
— Что?
— Вчерашним вечером ты... ты была на высоте. И знаешь, я в ту же секунду понял, что это счастье, иметь такую опору и поддержку в будущем. Я сразу же увидел наше будущее с тобой. Полное событий, светских вечеринок, роскошных платьев на твоей чудной фигурке... Каждый секс как новый танец или бешеное приключение, полное ласк и близости не только тел, но и чего-то внутри, чего-то... магнетического, сильного, как гравитация. Эта связь между нами — она не из воздуха. Она не из пепла и не из ветра, она постоянна. Я просто чувствовал её раньше, а ты... ты всегда знала, что создана для больших мужчин, для больших денег и больших домов, для больших чувств и больших городов, для большого успеха и больших наград... Ты просто не могла тогда подумать, что такой человек, как я, может им быть. Может им стать, — я сглотнула ком, подступивший к горлу, — Эделин, я всю жизнь посвятил тому, чтобы стать тем, кого ты видишь сейчас пред собой. Всё, что я делал в жизни с тобой и без тебя — было для тебя. От получения образования до подъёма бизнеса отчима. Поначалу мне хотелось, безумно хотелось, чтобы однажды ты увидела меня по телевидению, или взяла в руки журнал... Узнала, кем я стал, чего достиг, на что я теперь способен. Чтобы ты кусала локти и жалела о том, что однажды отвергла меня. Это желание было моим допингом, моим вечным двигателем и каждый раз, когда я спотыкался и практически сдавался, я вспоминал об этой мечте и делал, делал, делал... У меня были актрисы, певицы, модели, крупные бизнес-леди, отчаянные домохозяйки с формами а-ля Софи Лорен. Ты не представляешь, сколько только женщин я не удосуживался перепробовать, в какую только мерзость и гадость мне не приходилось погружаться. Но это всё тщетно. Было и есть тьмой, пустой тратой времени, чем угодно... В моих мечтах было покорить тебя. Я терпеливо ждал, я верил в судьбу и проведение, я злился на весь мир и сумел стать тем, кого хотят, бояться или ненавидят, но мне было нужно, чтобы ты увидела и оценила эти перемены. Но год за годом шёл и за прошедшие три года моего успеха, я уже и думать забыл, что это когда-нибудь может свершиться, может произойти. Но ты появилась. Появилась как глоток свежего воздуха в душном пространстве мироздания, — моя нижняя губа задрожала от нахлынувших чувств, а сердце болезненно сжалось. Доминик крепче сжал моё лицо в своих ладонях. Я онемела от чувств, от эмоций, что нахлынули волной цунами и даже пошевелиться не могла. Я ловила ртом воздух. — Я хотел показать тебе твоё место. Я думал, что смогу сдержаться, что не решусь, но я... Я сорвался. Я взял тебя в офис. Я взял тебя в офисе. Первую и единственную, Эделин. Я чувствовал, что ненавижу тебя, что ты самый невыносимый человек, которого я только знал в своей жизни, но ты... Ты влекла меня так сильно, что даже путы из бечёвки, железные кандалы и страшные шипы наручников для маньяков не смогли бы остановить меня, Эделин. Я не знаю, как я мог так сильно влипнуть, как я мог так... пропасть и раствориться в одном человеке. Но это случилось. И это случилось со мной.
— Случилось с нами обоими, — осипшим от слёз голосом прошептала я, судорожно сглотнув, и крепче сжала волосы на его затылке, — Доминик, я... вся моя жизнь была борьбой. Я боролась за работу, за мужчин, которыми пользовалась, за карьеру, за деньги, за всё то, что в сравнении с тобой стало последним, что заботит меня, понимаешь? Я не владею больше ни собой, ни своим телом, ни своим сердцем... Когда ты первый раз прикоснулся ко мне, так зверски, так по-мужски, я почувствовала себя самой желанной женщиной на планете, что никогда в жизни со мной не случалось. Я знала, как это, когда мужчина хочет, но... как мужчина изнывает от желания, как мужчина берёт, потому что ему это необходимо, как мужчина делает с девушкой то, что нужно именно ему в данный момент... Этого я не чувствовала никогда. Да, у меня был в жизни хороший секс и даже несколько оргазмов до тебя, но... с тобой это было не только телесно, это был оргазм души. Я будто очищалась. Будто молилась, а не ты имел меня, — я судорожно сглотнула, кровь прилила к щекам, — Каждая близость с тобой... она подарок свыше для меня, Доме. Господи, я не понимаю, почему только вчера вспомнила, что называла тебя раньше на итальянский лад, особенно тогда, когда ты гладил мои волосы... Помнишь?
— Конечно помню, — в его глазах загорелось пламя. Такой ослепительно-пронзительный блеск. — Я помню, как ты... сидела на лавочке, мы с тобой писали твою статью для рекламы. Я тогда не удержался и поцеловал тебя в шею, в тот участок кожи, где играли первые лучи весеннего солнца. Тогда ты впервые сказала не «Домми», как все те уроды, а «Доме»...Это прошибло меня до глубины души.
Мне на мгновение показалось, что я забыла, как дышать. Сердце бешено стучало в грудной клетке. Я судорожно сглотнула и крепче сжала пальцами медные волосы Доминика Лайнса на затылке. Его глаза отражали мои, как чистейшие зеркала озёр.
— А ты... ты так переживал, когда я прогнулась, что кончики волос будут касаться земли... Ты так бережно собрал их у меня на затылке, положил мне на плечо... Я помню, Доминик. Я помню, — часто закивала я с улыбкой, смаргивая просящиеся на глаза слёзы. — Знаешь, моя память... она... после расставания с тобой будто заблокировалась. Наверное, самое ужасное было то, что я ничего не помнила, что все эти воспоминания покрылись для меня мглой. Я не чувствовала ни мук совести, меня не тревожили плохие сны, я... иногда я казалась себе монстром, поэтому не удивлялась, что в основном на жизненном пути в отношениях у меня стоял выбор: либо я, либо меня. Поэтому у меня и был только тот... Кэвин Моррис. Единственный парень после Джека Рида и тебя. Он мог мне дать больше, чем брал. У меня есть самолюбие, я знала всегда, что многого стою. Но моя самооценка, она во многом... затмевала мне зрение, другие люди были чем-то меньшим. Я поняла, что так жить нельзя, когда обрела подруг.
— После Джека и меня... Только Кэвин Моррис? — тихо спросил он, сглотнув. Его глаза широко расширились. Я шумно выдохнула, улыбаясь.
— Да. У меня было... не так много мужчин, как может показаться на первый взгляд.
— А как же тот, что был здесь, когда я примчался отчитывать тебя?
Я широко улыбнулась, смаргивая слёзы. Доминик проскользнул рукой по моей щеке, стирая солёные капли. Я шумно улыбнулась, закрыв глаза и целуя его в ладонь, прижав к себе её ещё крепче.
— Ну? — поторопил меня с ответом нетерпеливый босс. Я рассмеялась.
— «Тот» Энгус...
— И?
— И он мой двоюродный брат, — я закусила губу, сдерживая улыбку. — Мы с ним немного поссорились...
— Он тебя обидел? — спросил серьёзно Доминик и сразу рассмеялся. — Прости, этот вопрос был из вежливости. Ты сама кого хочешь обидишь...
— Вот именно, — я с широкой улыбкой тыкнула его под рёбра, — Я уже думала, мистер Лайнс, что вы пытаетесь меня унизить.
Доминик расхохотался, уткнувшись носом в мою шею. С ухмылкой он склонился к моим губам, целуя меня. Я чувствовала его улыбку, отвечая широкой своей, которая разрывала моё лицо от счастья. В самом низу живота порхали тысячи бабочек. Доминик начал спускаться поцелуями по моему подбородку к шее. И с каждым всё ниже, нежнее, опаляя дыханием мою кожу, которая в одно мгновение покрывалась мурашками.
— Ты та единственная, Эделин...
— Которая может укротить такое сильное дерьмо? — я широко улыбнулась, сжимая пальцами его плечи. Доминик рассмеялся мне в ложбинку между грудями, заставив дёрнуться всем телом и хрипло выдохнуть от тепла его дыхания.
— Та единственная, которая может укротить мой необузданный нрав.
— Тебя все боятся.
— Я знаю.
— Было бы чего бояться, — я укусила нижнюю губу, со стоном откидывая голову назад, когда он втянул губами мою кожу, оставляя засос.
— То, что вы бесстрашная, мисс МакЛарен, делает вам особую честь, — прохрипел он, снова подвинувшись на локтях к моему лицу и смотря мне в глаза. — Вы необыкновенная.
— Доменико... о-о-о, — стон сорвался с губ.
Прежде чем я успела опомниться от признания, он проник внутрь меня, крепко сжимая руками мои бёдра. Выдох. Сердце горит в груди. Доме, сжав одной рукой мой затылок, второй стискивает колено, когда моя нога оплетает его корпус. Моя пяточка от толчков, - смертельно, до боли - пронзительных и глубоких, - шлёпала его по заднице, снова и снова. Всё в моём теле переворачивалось - от чувств, от эмоций, которые разрывали каждую клеточку, раздувая огонь в крови до жадного пламени, съедающего меня без остатка.
Доминик тяжело дышал в мою шею, надрывисто и быстро. Мои пальцы впились в кожу головы того зверя, что рычал от каждого проникновения в меня, которое заставляло сжиматься вокруг его члена. Когда я почувствовала, что вот- вот кончу, Доминик вышел, желая продлить удовольствие, грубым, собственническим жестом развернул к себе, тут же поставив на четвереньки и проник в меня так глубоко, — одним пронзительным, мощным толчком, что крик сорвался с моих губ — стонущий, молящий.
Я испытывала вновь и вновь эту потребность в нём, эту жажду, которая сладострастием сводила меня с ума. Наша грязная страсть была дикой, она не покидала наши тела ни на секунду. Мы видели это друг в друге и чувствовали, ощущали каждым соприкосновением тел и шлепков бёдер. Все воспоминания мчались перед моими глазами, от первого взгляда до того прощального слова. На мгновение я отчётливо увидела вспышкой его лицо, когда тогда впервые отвергала его... Моё нутро будто вспороли, а из сердца точно вытащили механизм, отвечающий за пульс.
С протяжным рыком я выгнулась на постели под ним перевёрнутой радугой, выпустила из дрожащих рук влажные простыни и схватила его вымокшее от пота и страсти лицо - я впилась в его кожу ногтями и притянув к себе с громким стоном прижалась к губам, шумно целуя и хрипло постанывая в эту сладость и спелость. В моей голове от удовольствия не было ни одной мысли, кроме одного чистого бесконечного желания — двигайся, двигайся, двигайся... Каждый мой звук просил его об этом. Кипяток бурлил внизу, отдаваясь пульсацией в бёдрах, разливаясь по лону соками возбуждения, которые заставляли складки хлюпать от каждого движения этого сексуального мускулистого мустанга за моей спиной. Я прорычала, прошипела сквозь сжатые зубы оттого, как чертовски подходило ему это сравнение; оттого, как сильно он сжал своими большими, увесистыми ладонями мою грудь, будто хотел проникнуть пальцами в мою кожу, сквозь неё, в самую глубь. Я хрипло, протяжно простонала, трясясь всем телом. Сгибаясь в половину, вновь упала на простыни, уткнувшись лицом в подушку.
Доме уткнулся губами мне в шею, ощутив мой финал, который уже ничем нельзя было сдержать, излился глубоко в меня. Я стягивала пальцами ткань наволочки, и с хриплым криком откинула голову, когда он сжал мои волосы на затылке... По всему телу шла крупная, поминутная дрожь, заставляющая вздрагивать и постанывать. Когда Доминик вышел из меня, я бездыханно свалилась ничком на постель и раскинув руки по бокам от своего тела, судорожно сглотнула полный испарины раскалённый воздух.
— Доме, — прошептала я, еле дыша.
— Люблю, — прозвучало в ответ.
Поднялись мы с постели уже ближе к вечеру. Поочерёдно приняли душ — иначе бы я принимала Доминика, забыв о том, для чего предназначается душевая кабина. Пока Ник купался, я приготовила нам лёгкий ужин, состоящий из супа лагман и витаминных салатов. Он даже позволил мне кормить его с ложечки — это было невероятно сексуально, кормить такого накаченного полубога, да ещё и сидя на его коленях.
— Так почему Энгус обиделся? — решил он продолжить разговор, когда я отправила ему в рот очередную ложку супа. Это заставило меня широко улыбнуться.
— Я выгнала его из своей квартиры. До этого он кормил меня обещаниями, что найдёт себе новую. Тяжёлая жизненная ситуация. Официально он не работает, а от жены ушёл. И вот, теперь... где-то блуждает, — я покраснела, — Уже давно ему не звонила.
— Может, он сейчас у... любовницы? Она у него есть?
— Есть. Но это исключено. Она замужем. Ты наверняка её знаешь, — я закусила губу. Что у меня за язык?
— Кто это?
— Я сболтнула лишнее. Забудь.
— Эделин, — он пристально смотрел мне в глаза. Я выдохнула и положила ему в рот ещё одну ложку.
— Это Маргарет. Маргарет Адамс, — с улыбкой кивнула я. — Энгус позвонил ей, когда предложил взаимовыручку. Они вдвоём с Марго помогли мне устроится в твою компанию - я отвечала ему гостеприимством, - но его наглость перешла все существующие границы и мне пришлось указать ему на дверь. Это было неловко.
— Вот как...
— Да, - я ощущала, что краснею, - Доме, ты не мог бы...
— Я помогу ему. И с жильем, и с работой. Не волнуйся, — Доминик провёл рукой по моей щеке. Я тяжело сглотнула.
— Правда? Почему? - нахмурилась я, сдерживаясь от широченной улыбки. — Я ведь даже попросить не успела.
— Потому что они свели меня с тобой. Только из этих соображений, — с улыбкой кивнул он, вызвав на моём лице тот же «ответ».
Я чувствовала столько счастья, сколько не чувствовала никогда в жизни. Всё в моём сердце переворачивалось от любви к нему. От того, что теперь все наши чувства оголены друг для друга. С ним можно быть безумной. С ним можно забыть о разуме. Именно это и было мне нужно. Он нужен.