Глава 9
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Солнце стояло высоко в небе, когда Терн вернулся на поляну Великого Отца, а Скай брел рядом с ним; Свет ярко светил между ветвями и испещрял лесную подстилку золотыми пятнами. Его шаги казались такими незначительными на фоне земли по сравнению с шагами Ская; Он чувствовал, как дрожь пробегает по подушечкам его лап с каждым ее шагом. Их тяжелый пульс, казалось, эхом отзывался в его предчувствии надвигающейся гибели; Он не мог отделаться от мысли о том, что этого детеныша бегемота тащит на смерть неземная волчья стая.
Тем не менее, его настроение улучшилось, когда Грязь, Орех и Паук бросились к нему с сияющими глазами.
— Поздравляю, Торн! Грязь окутала его объятиями. — Слухи уже распространились — вы что-то придумали между бегемотами и крокодилами!
Торн обнял его в ответ. — Да, полагаю, что это так. Тем не менее, это была тяжелая работа».
— Я уверен, — сказал Орех, хлопнув Торна по плечу. «Они не известны своим хладнокровным компромиссом. Бегемоты или крокодилы».
«У Паука когда-то был друг-бегемот», — размышлял Паук. «Мы устроили соревнование, чтобы увидеть, кто дольше всех сможет задержать дыхание. И Паук выиграл».
— Конечно, — ответил Нат, закатывая глаза. «Я не уверен, что даже верю в то, что у меня есть друг-бегемот».
Паук возмущенно открыл рот, но не успел ответить, как приблизился звук топота копыт. Когда бабуины и Скай взглянули на шум, появилась группа зебр, пятнистый солнечный свет которых выделял их черно-белые полосы золотом. Двое из них шли впереди остальных.
Вожаки зебр остановились, переводя взгляд с одного павиана на другого и, наконец, прямо на Торна. Тот, кто постарше, наклонил голову.
— Я Серебряный Полосатый, а это мой заместитель, Бристлмейн. Может быть, наше стадо будет любезно получить аудиенцию у Великого Отца?»
Торн шагнул к ним. — Конечно, можете. Чем я могу вам помочь, друзья?»
Вожак снова поднял голову. «Мы спрашивали Великую Мать, – сказал он, – о нашем переселении. Когда может наступить подходящее время. Она всегда давала нам добрые и мудрые советы — может быть, ты сможешь сделать то же самое и для нас, Колючий Высокий Лист? Антилопы гну тоже согласились подчиниться вашему решению.
Нервная дрожь пробежала по животу Торна. Такого он никогда раньше не делал. Он ничего не знал о путях и времени миграции.
Словно почувствовав его неуверенность, Скай наклонила голову, чтобы прошептать ему. «Доверьтесь Великому Духу...»
Она права, подумал он. До рассвета он ничего не знал о войнах бегемотов и крокодилов. — Я сделаю все, что в моих силах, — пробормотал он.
На этот раз он не стремился понять жизнь одного отдельного существа. Закрыв глаза, Торн позволил своему разуму дрейфовать вверх и вдаль, охватывая всю Храбрую землю: ее ландшафт, ее климат, равнины, хребты и реки. Было странное чувство отстраненности от его тела, когда Торн позволил себе воспарить над всем этим. Но он не видел этого, в точности; Он чувствовал это.
Он обнаружил старые миграционные пути зебр, энергию, которая текла по ним, рожденную миллионом путешествий: отпечатки копыт, выбитые на отпечатки копыт на протяжении тысячелетий. В путях путешествия было ощущение спокойствия и уверенности, и никакие гневные или страшные предупреждения не расцветали вдоль линий, которые он видел. Погода стояла ясная, что обещало дожди и свежую траву в месте назначения зебр.
Торн моргнул и вернулся в свое тело, спокойно глядя в темные глаза Серебряного Полосатого.
«Время хорошее», — сказал ему Торн. «Я желаю вам и антилопам гну всего наилучшего в вашем путешествии».
Серебряная Полосатка и Щетинистая Грина радостно навострили уши, кивнув в знак уважения.
— Благодарю тебя, Великий Отец, — сказал Серебряный Полосатый. Повернув свои полосатые крупы и взмахнув хвостами, они галопом увели стадо и скрылись за деревьями.
— У тебя это хорошо получается, Великий Отец Шип, — сказал Мад, и его глаза заблестели. — Я и не подозревала, что ты так много знаешь о путях миграции.
Торн криво ухмыльнулся. «Я ничего не знал до минуты назад. Это не я. Все дело в Великом Духе».
Рядом с ним он заметил, как Скай почти незаметно кивнула.
Но Орех похлопал его по спине. «Не унижайте себя», — сказал он. «Я думаю, что нужен сильный павиан, чтобы вообще стать хозяином Великого Духа, не говоря уже о том, чтобы интерпретировать то, что он говорит».
Торн моргнул от удовольствия. Нат редко был серьезен в своих комплиментах, и этот комплимент согрел сердце Торна.
— Молодец, Торн, — пробормотал Скай. Он бросил на нее благодарный взгляд.
— Да, славная работа отца, — сказал Паук. — Друг Шипов снова сделает Землю Храбрости хорошей, и мы все будем жить в гармонии, как и положено существам. Вот что считает Паук». Он щекотал горло своей ящерицы.
О, Паук. Это был бы Шип, если бы только не проблема волков... Он внутренне содрогнулся. Звери убили бегемота, снова напомнил он себе. Беспокоила не только жестокость волков, но и их абсолютные амбиции и безумная уверенность в своей судьбе.
Это была проблема, которую необходимо решать. Но зебры были довольны его советом, и они со Скаем вместе решили вопрос между бегемотами и крокодилами. Да, подумал Торн, между ним и Берри и Отрядом Рассветных Деревьев были проблемы и трения, но, конечно, и это можно было бы уладить со временем и терпением.
И в этот момент на поляну вышел Бесстрашный со своей маленькой гордостью.
Шерсть на шее Колючки покалывала; Как будто Великий Дух предупреждал его, чтобы он не был слишком самоуверенным. Торн всегда был рад видеть своего друга, но выражение лица Бесстрашного говорило о плохих новостях. Челюсти молодого льва были крепко сжаты, янтарные глаза встревожены, и он направился к Колючке с напряженными плечами, отрывисто помахивая хвостом. За ним шли его гордый товарищ Кин и младшие медвежата Беспощадный и Угроза; все, кроме Угрозы, выглядели встревоженными. На ее лице было выражение надменного безразличия, и она, казалось, с некоторой неохотой плелась за Бесстрашным.
Торн тяжело сглотнул и шагнул вперед. — Какие новости, старый друг?
Бесстрашный остановился. Он посмотрел в глаза Торна.
«Торн, Великий Отец, мы нашли золотых волков, и их Альфа, Опустошение, был с ними. Она хочет встретиться с тобой».
Торн вздохнул и прищурился. «Я думаю... Я думаю, это хорошо, — пробормотал он. «Это единственный способ все это исправить, остановить убийства...»
— Она хочет встретиться с тобой, — повторил Бесстрашный глухим голосом, — ... чтобы она могла съесть твое сердце».
Скай покачала ушами, откинула хобот и издала трубу возмущенной ярости. Паук закрыл рот лапами. — завизжал Нат, откидывая морду, и Мад закричал: «Никогда! Она не может завладеть сердцем Торна.
— Этого не будет, — прорычал Орех. — Мы защитим тебя, Торн. Даже не думайте о встрече с ними. Опустошение даже близко не приблизится к вам».
— Подожди. Грязь перевела взгляд с Бесстрашного на Шипа, и он расправил плечи. «Колючка найдет способ образумить волков», — заявил маленький павиан. «Это то, что делают Великие Родители, и Торн — один из самых мудрых. Мы можем принять меры предосторожности, убедиться, что он в безопасности. Ему придется встретиться с этой Опустошительницей, как он обещал стадам, но он уговорит ее на здравомыслие.
От этих слов у Торна пробежал мурашек ужаса. Неужели я смогу? Сможет ли кто-нибудь?
— Ну, — сказал Орех, почесывая ухо, — полагаю, Торн умнее глупого волка. Но знаете что? Не думаю, что эти сумасшедшие твари будут его слушать».
— Торн, — сказала Скай, касаясь его плеча своим хоботом, — мне это не нравится. Быть хорошим родителем не дает вам никакой особой защиты. Вас могут убить, как Великую Мать. Я не думаю, что вы должны так поступать...
— Нет. Думаю, возможно, мне стоит попробовать», — сказал Торн. Он понял, что его голос дрожит. «Я отличный отец. В этом и заключается моя роль: попытаться разобраться с этими проблемами».
Мад торжественно наблюдал за ним. — Я доверяю тебе, Торн. Если кто-то и может достучаться до этих волков, так это ты.
— Если ты решишь это сделать, — прорычал Бесстрашный, — мы, львы, пойдем с тобой, чтобы защитить тебя. Верно, Кин?
— Конечно, будем, — сказал Кин.
— Это кажется безрассудным, — прошептал Скай, — вот и все.
— Думаю, Мад прав, — сказал Орех. «Если кто-то и может это сделать, так это Торн. Я просто не уверен, что даже он сможет получить хоть какой-то смысл через их извращенные головы.
Торн сглотнул. Он выпрямился. «Все сводится к тому, что я Великий Отец. Мне придется попробовать. Не так ли?
Скай уверенно взмахнула чемоданом. «Великий Дух защитит вас».
Бесстрашный переглянулся с Кином. Два льва выглядели встревоженными, но повернулись к Колючке, и Бесстрашный настороженно кивнул.
— Мы защитим тебя, Торн, — прорычал он. «Но будь осторожен. Не теряйте бдительности ни на мгновение».
— О, я не буду, — сказал Торн с нервным смехом. — Но Мад прав, и таким же был мой первый инстинкт на Великом Собрании. Это моя ответственность, опасно это или нет. Я не могу избежать таких ситуаций; Я должен их решить».
Насколько более тверже могут быть золотые волки, чем бегемоты или крокодилы?
Может быть, намного сложнее... Торн имел не больше представления о том, как обращаться с волками, чем его друзья; Это была правда. Для Скай было очень хорошо сказать, что Великий Дух защитит его. Великому Родителю слона не пришлось бы так сильно беспокоиться о встрече с этой смертоносной стаей волков. Но Торн был бабуином. В тот момент он чувствовал, что его очень легко убить.
— Давай поедим, — предложил Паук в тишине. «Паук пойдет и найдет что-нибудь. Еда делает все лучше».
«Лишь бы еда была не для него», — сухо подумал Торн.
Когда Паук набрал несколько маленьких инжиров и пару сморщенных дынь, трое бабуинов сели в тени огромного красного дерева, чтобы поесть. Торн взял свой инжир и сел немного поодаль, ближе к центру поляны, чтобы наблюдать за приближением просителей. Небо разорвало нежные нижние ветви смоковницы, а львы улеглись с двумя детенышами вздремнуть. Бесстрашный казался суетливым и беспокойным, но Кин тихонько похрапывал, и лапы обоих медвежат дергались в глубоких мечтах об охоте. Какое-то время на поляне казалось почти мирно; Если бы не гнетущая тревога в животе, Торн был бы доволен. Его аппетит угас, и он отбросил в сторону остатки инжира.
На другой стороне поляны Бесстрашный дернулся и зевнул от разочарования. Отказавшись от неудачного сна, он потянулся, поднялся и подошел к Торну.
— Друг мой, — пробормотал молодой лев, — не мог бы ты сделать что-нибудь для меня?
Торн моргнул. — Конечно, Бесстрашный. Если смогу.
Бесстрашный выглядел очень задумчивым, его глаза сузились. «Кин и я... У одного из волков был особый запах, и мы узнали его. Этот мясистый, темный привкус — это был Титан. Не могли бы вы помочь нам найти его?
Торн замер, чувствуя, как его сердце сжимается. — Титан? У него не было времени беспокоиться об этом звере вдобавок ко всему остальному. Не то чтобы огромный, бешеный лев был проблемой прямо сейчас; Его гордость, судя по всему, была более или менее уничтожена.
— Да. И я задумался. Бесстрашный замешкался. «У вас есть силы. Разве это не так? С тех пор, как вы стали Великим Отцом? Силы, которых не было у Великой Матери».
Торн осторожно кивнул.
«Я слышал... слухи». Бесстрашный выглядел встревоженным, но нетерпеливым. «Говорят, что некоторые животные путешествуют по Bravelands, не двигаясь. Что вы видите глазами других животных. Правы ли они? Это больше, чем сплетни?»
«Это правда. Это то, что я могу делать с тех пор, как Великий Дух вошел в меня, — осторожно объяснил Торн. — Иногда я могу проникать в умы других животных. Если я смогу их найти, если я сосредоточусь на них, я смогу... Смотрите то, что видят они».
Глаза Бесстрашного были широко раскрыты. «Торн, это потрясающе. Сможете ли вы найти разум Титана? Мне нужно знать, где он».
Как мог Торн отказать своему другу, когда это было для него так важно? — Я попробую, — осторожно сказал он. «Но я не могу ничего обещать».
— Я понимаю, — сказал Бесстрашный. «Но я верю в Тебя, Великий Отец».
Спасибо за дополнительное давление, Fearless. Торн глубоко вздохнул. Он закрыл глаза и потянулся к своему разуму.
Перед ним раскинулась саванна, обширная, красивая и переливающаяся на жаре. Темные группы деревьев усеивали его, а реки серебристыми и коричневыми извивались через длинные овраги и плоские равнины. Птицы щебетали и парили в поисках насекомых, но даже они казались далеко ниже Шипа. Орда зебр, антилоп гну и буйволов двигалась единой, казалось, неумолимой массой на северо-запад. Колючка мог разглядеть в высокой траве солидный прайд львов, не отставая от травоядных, расслабленный и неторопливый. Стая бабуинов двигалась по восточным лугам, мигрируя к новым территориям. На широкой полосе реки крокодилы дрейфовали, как крошечные сухие листья.
В изумлении от всего этого, чуде, которое, как он знал, он никогда не потеряет, Торн опустил взгляд к подножию далеких голубых гор.
Скалы, белые и отвесные, прерывались только сухим кустарником и искривленными деревьями. Выступ плоской скалы выступал над неглубоким оврагом. Пригнувшись на этом камне, в одиночестве, Торн нашел то, что искал.
Челюсти Титана разорвали огромную кость между его лапами; Немного изменив его положение, он провел по нему языком, очищая его от последних нескольких клочков плоти. Торн сосредоточился на этой высокомерной, одинокой фигуре и позволил себе погрузиться в ее безумный разум.
Торн был титаном.
Нет!
Торн был жирафом, который был не на своем месте и боялся на этой одинокой скале над высохшим оврагом. Он был гиеной, угрюмой и враждебной. Он был буйволом, и его медленный ум был в замешательстве. Он был гепардом, который, казалось, метался взад и вперед, плененный и злой. Он был импалой. Он был леопардом. Он был питоном.
Ползучий ужас змеился в сознание Торна. Сделать это оказалось невозможно. Все эти животные, в одном небольшом месте. Он не видел ни одного из них, пока находился на Титане; Как он мог быть в их умах сейчас?
Это было слишком много, чтобы принять, слишком много, чтобы понять. Вздохнув от замешательства, Торн отвлекся от мыслей и снова сел на поляне, встретившись с обеспокоенным взглядом Бесстрашного.
— Извини. Торн покачал головой, рассеивая тревожный транс. — Я не могу его найти, Бесстрашный. То, что я только что почувствовал — это было больше похоже на сон, чем на истинное видение».
Выражение лица Бесстрашного поникло. — У тебя давно не было этих сил, не так ли? Его уши насторожились. «Вы можете попробовать еще раз! Терн, еще одна попытка, и я думаю, ты сможешь его найти! Я верю в тебя!» Его глаза снова стали яркими и нетерпеливыми.
Волосы на позвоночнике Торна встали дыбом. Гнев зашевелился в нем. Бесстрашный понятия не имел, о чем он его просит, и понятия не имел, насколько тревожными могут быть силы Торна.
— Я знаю, что это важно для тебя, Бесстрашный, — сказал он сквозь зубы, — но я хочу, чтобы ты поверил мне на слово. Я не могу найти Титана, не сейчас. Не спрашивайте меня снова!»
Бесстрашный моргнул, потрясенный. Его уши немного приплюснулись. «Извините. Ладно, Торн, я понимаю. В любом случае, спасибо, что попытались». Он повернулся и попятился обратно к спящим львам, опустив хвост.
Торн смотрел ему вслед, чувствуя некоторое раскаяние, но в основном облегчение. Он не хотел ругать, но должен был дать понять Бесстрашному, потому что что бы он ни увидел в поисках разума Титана, это был не тот опыт, который он хотел повторить — по крайней мере, не сейчас.
Придя в себя, Торн со вздохом повернулся и бросился к другим бабуинам.
Грязь улыбнулась ему, зубы были испачканы инжирным соком. Он ковырялся в них. — Здравствуй, Шип!
— Мы говорили о отряде «Рассветные деревья», — сказал Нат, нахмурившись. — Мы с Мадом пошли туда, чтобы проверить их — незаметно, конечно. Это нехорошо, Торн.
Грязь опустила его глаза вниз. «Берри, должно быть, сожалеет о том, что когда-либо формировал Королевскую гвардию», — сказал он. «Они все еще бросаются своим весом, когда Берри не смотрит. Вы не поверите, что сделал Крипер».
"Что?" - спросил Торн, хотя и не был уверен, что хочет знать.
«Забрался на Коронный камень и взгромоздился там!» Мад выглядел крайне возмущенным. — Вот там, где должен сидеть только его вождь!
«Это было всего лишь на мгновение», — добавил Нат. «Но это было неправильно. Он сидел и ухмылялся, а остальные члены королевской гвардии только смеялись.
"Я думаю, ты должен пойти к ним снова, как Великий Отец," сказал Мад. «Поставьте этих высокомерных бабуинов на место. Они не просто бросают вызов Ягодному Краунлисту, они бросают вызов тебе!»
Это была ужасная новость, и сердце его сжалось, как камень, но Торн твердо покачал головой. Как бы ему ни хотелось уладить все для Берри, он не мог вмешаться.
«Нет», — грустно ответил он. — Нет, Мад, я не могу. Вы знаете, что сказала Берри, и она права. Каждый раз, когда я вмешиваюсь, это отнимает еще немного ее авторитета. Она не хочет моего вклада, и она очень ясно дала это понять».
"Но ты же Великий Отец!" - воскликнул Мад.
— Извини. Торн покачал головой. «Я ненавижу то, что происходит в Dawntrees, вы знаете, я ненавижу. Но у меня нет выбора. Пока она не скажет мне обратное, Берри будет предоставлена сама себе».