~②②~
"Смелый шаг"
Выходя из тренировочного центра, я уже на автомате потянулась к капюшону, чтобы накинуть его на голову, но остановилась, услышав знакомый голос. Хрипловатый, раздражённый, с той самой ноткой, которую я запомнила ещё с появления здесь — Ма Мин Хван.
— Эти чёртовы ублюдки... Я их недооценил.
Я резко отшатнулась в сторону, нырнув в тень возле стены. Затаилась, словно тень, став одной из них. Сердце грохотало в груди, но тело не дрожало — слишком часто я оказывалась на грани, чтобы позволить себе панику. Быстро огляделась. Вокруг никого. Похоже, он говорил по телефону — ни единого силуэта рядом.
— Учительница Ли... С ней ни черта не случилось. Живучая тварь. Только мамаша Юн Га Мина пострадала, — бросил он со смешком, голос скрипнул насмешкой, словно ему было весело. По-настоящему весело.
Только мамаша. Только.
Я вцепилась пальцами в край куртки, ногти впились в ткань. Мать. Опять пострадала чья-то мать.
Вряд ли теперь Га Мин просто так всё оставит. Даже зная его совсем немного, я уже понимала — он не тот, кто отводит взгляд. Особенно если дело касается семьи. Он может и притворяется спокойным, но за мать он заставит заплатить. Без сомнений.
— Ага... флешка ещё у меня. Сегодня занесу. Угу...
Я едва заметно нахмурилась. Флешка? Какая ещё флешка?
— Все записи там. Я всё очистил.
Записи... Что за записи? О чём ты там треплешься, Мин Хван? Похоже, мне нужно узнать, кому он это собирается «занести».
Но дольше оставаться было опасно. Пора убираться, пока он не заметил. Я сделала шаг назад, ещё один — и тут же вышла на свет, словно только подошла.
— Су Джин! — раздался удивлённый голос Мин Хвана, и на его губах, как всегда, расползлась мерзкая ухмылка. — Я тут твою подружку встретил.
Он специально не убрал телефон от уха, будто хотел, чтобы собеседник услышал.
— Вы что? Снова поссорились? — сказал он с наигранной издёвкой. Специально подчеркнул, протянул, будто наслаждался моментом. Этот парень в панаме уже порядком достал. Играет с огнём, сам того не понимая.
Я лишь закатила глаза и молча прошла мимо.
Да надо ли мне ещё и спорить с этим психом? Смысла в этом — ноль. Только себе дороже. Каждый его взгляд, каждое слово — как укус змеи: с ядом, с намёком, с умыслом. Но, чёрт возьми, как же мне хотелось знать, что он делал там. Что случилось на самом деле.
Что произошло с Учебной группой и с учительницей Ли?
- - - - -*ੈ✩‧₊˚- - - - -
На следующий день я, как обычно, развалилась на парте, будто эта парта была моей подушкой, а школа — недорогим отелем без присмотра. Сон стал моим побегом. Здесь я почти не жила, только существовала — и слушала. Как говорил отец, «где люди молчат, нужно учиться слышать».
Школа стала моим личным информатором. Не самым надёжным, но говорливым. Именно здесь я узнала о многом. Иногда даже слишком многом.
Я едва успела закрыть глаза, как кто-то резко прервал мой отдых.
— Эй!
Я приоткрыла один глаз. Голос принадлежал Ли Джи У — слишком шумная для моего утра.
— Чего? — пробормотала я, сонно приподняв голову и с трудом фокусируясь на ней.
— Всех собирают в актовом зале, — коротко бросила она и, не дождавшись ответа, подошла к своей подруге Хивон. Обе тут же вышли из класса, переговариваясь о чём-то своём.
Я задержала взгляд на двери, которая мягко закрылась за ними. Актовый зал, значит?
Что ж... Такие сборы просто так не устраивают.
Я нехотя поднялась с места и направилась в актовый зал. Коридоры гудели гулким напряжением — ученики кучковались, перешёптывались, кто-то просто зевал от скуки, кто-то уже строил теории. Я привычно заняла место в углу — видно и слышно всё, но сама остаюсь в тени. Никакого внимания. Только наблюдение.
Людей становилось всё больше. Шепот превращался в гул. Учителя начали подходить, за ними — заместитель директора. Все выглядели напряжёнными, даже те, кто обычно носил фальшивую улыбку.
И самым последним, с каким-то странным замешательством, появился Пхи Хан Уль. Он, как всегда, выглядел так, будто всё под контролем. Но я знала, что это всего лишь фасад.
Я быстро отвела взгляд. Не могла смотреть на него. Хотя я и на его стороне... И всё же.
Это чувство — горькое, сложное. Неловкость смешалась с яростью, с обидой, с попыткой понять. Я не святая, я знаю. У каждого из нас есть тайны, и у каждого руки в грязи. Но его поступок... его решение... Я до сих пор не могла его переварить. Словно он вырвал часть того, чему я доверяла.
На сцену поднялся заместитель директора. Держался он уверенно, как будто собирался читать не предупреждение, а стендап. И на лице у него — эта мерзкая ухмылка, от которой меня передёрнуло. Уже знала: если он улыбается — будет не смешно.
— Может, кто-то из вас мечтает в будущем стать бандитом? Есть такие? — с притворным интересом спросил он.
Зал тут же зашевелился. Шорох, приглушённый смех, перешёптывания.
— Ну, разумеется, нету, — продолжил он, как будто заранее знал реакцию. — Хотя... были случаи, когда ученики нашей школы сворачивали на скользкую дорожку. Но! Это, конечно же, исключения.
Он театрально развёл руками.
— Просто, знаете ли, кое-кто решил пожаловаться вышестоящим органам. И назвал нашу школу... местом воспитания бандитов.
В зале снова начался шум.
— Да ладно?!
— Кто это был?
— Серьёзно?..
Я даже не дрогнула. Я знала. Прекрасно знала, о ком он.
Учительница Ли. Единственная, у кого хватило смелости. Единственная, кто не испугалась. Она не закрыла глаза, как все остальные. Не промолчала. Не согласилась.
И теперь за это расплачивается.
— Из-за этого доверие к Юсон было подорвано даже на международной арене, — с нажимом продолжил заместитель директора, глядя на нас сверху вниз, будто уже читал приговор. — В итоге к нам направили проверяющих. И, к моему огромному сожалению... школа Юсон вскоре может быть закрыта.
В зале повисла гробовая тишина. Он умел играть на толпе. И продолжал с тем же мерзким, снисходительным тоном:
— Я же верно всё сказал, учительница Ли Хан Гён?
И вот тогда на неё обернулись все.
Ученики, учителя — даже те, кто обычно смотрел только в свои телефоны. Учительница Ли слегка растерялась, это было видно — глаза чуть расширились, плечи дрогнули. Но она быстро собралась. Выпрямилась. Постаралась не показать ни страха, ни слабости.
Но заместитель директора не собирался останавливаться. Он делал из неё зрелище.
— Что такое? — с фальшивой вежливостью спросил он. — Может, выйдете и скажете пару слов ученикам? Тем самым ребятам, которые по вашей милости получили клеймо будущих преступников?
Он сделал шаг назад, уступая ей место.
— Вы же их учительница. Так, может, соизволите хотя бы извиниться? Ну, вперёд.
Зал взорвался гулом.
— Мы ждем!
— Вот это поворот!
— Серьёзно, что она ответит?..
Я чувствовала, как закипает кровь. Он делал из неё козла отпущения. Публично. Выставлял виноватой ту, кто единственная пыталась защитить.
Пхи Хан Уль стоял в другом углу зала, чуть слева от меня. Я почти неосознанно перевела взгляд на него — хотела уловить хоть что-то: выражение, движение, тень на лице.
Но, как и ожидалось, — ничего. Абсолютно ничего.
Холодный взгляд, ровная осанка, ни один мускул не дрогнул. Он словно сам наблюдал спектакль, не имея к нему никакого отношения. Непрочитанная книга. Слишком толстая обложка, слишком много пустых страниц. Вот бы найти к нему магическое слово, пароль, кодовую фразу — и разом пролистать всё до конца.
Но увы, он держится на замке. Как всегда.
Тем временем, на сцене всё обострялось. Учительница Ли, несмотря на внутреннюю растерянность, уже не могла оставаться в стороне. Зал гудел, как улей, все глаза были прикованы к ней. Её звали, подначивали, кто-то даже смеялся — слишком удобно иметь цель, которую можно растоптать без последствий.
Она выпрямилась. Сделала вдох — и пошла. Спокойно, твёрдо, с прямой спиной. Смелая женщина.
Заместитель директора сошёл со сцены, будто довольный режиссёр, завершивший свой акт. Но он не знал, кого выпустил к микрофону. Ошибся.
Учительница Ли подошла к стойке, встала прямо, оглядела зал.Тишина — гробовая. Даже те, кто обычно комментировал каждую реплику, замерли. Она начала говорить спокойно, но её голос пробивал до самого позвоночника.
— Происходящее здесь выходит за рамки.
Пауза.
— Я работаю в школе не так долго, но уже давно слежу за происходящим. В этом мне помогла покойная учительница О Чон Хва.
Уголок рта заместителя директора дёрнулся. Он резко обернулся. О Чон Хва. Это имя разрезало воздух, как лезвие.
Зал застыл. Кто-то даже перестал дышать.
— И я обязана исправить такое положение дел, — продолжила она, твёрже. — Раньше мы пытались изменить тех, кто погружал школу в хаос. Но теперь...
теперь мы будем защищать тех, кто пострадал.
Она выдержала взгляд в толпу
.
— И не важно, от кого именно.
Заместитель директора вскочил, резко, не сдержавшись.
Больше не улыбался. Он, не скрывая злости, бросился к сцене.
Заместитель директора сорвался. Его лицо перекосилось от злобы, и он резко схватил микрофон, выдернул его будто вырывая у неё голос. Она отступила на шаг, но не отпрянула — просто осталась стоять. Гордо.
И в этот самый момент... Двери актового зала со стуком распахнулись.
Юн Га Мин.
Весь зал будто втянул воздух. Он вошёл медленно, но в этой медлительности чувствовалась буря. Помятая рубашка, прямой, ледяной взгляд, сжатые кулаки.
Я почувствовала, как внутри всё похолодело. Он не просто злился — он кипел. Холодная ярость — самое страшное оружие.
Без колебаний он пошёл прямо к Хан Улю.
Шаг.Ещё шаг.
И прежде чем кто-либо успел даже пошевелиться — размахнулся и ударил его кулаком в лицо.
Хан Уль резко нагнулся, но не растерялся. Не позволил продолжения. В ответ — мощный удар ногой прямо в лицо Га Мина. Контратака. Жёсткая, резкая. Без предупреждений.
Все ахнули, кто-то вскрикнул. Учителя встали с мест. А ученики... Мы все замерли.
Смелость Юн Га Мина потрясла зал. Ударить Пхи Хан Уля? При всех? Такого не позволял себе никто.
— Больно ведь, да? — тихо, но чётко произнёс Га Мин, выпрямляясь. — Ты просто человек. Так что не зазнавайся.
Хан Уль смотрел на него. Тот же холод, но теперь — с ухмылкой. Та, что появляется, когда кто-то бросает тебе вызов... и ты его принимаешь.
Между ними натянулась нить напряжения, настолько густая, что воздух в зале стал плотным. Я чувствовала это.
И не только я — все чувствовали.