Часть 15
Губы покалывало от желания поцеловать её. Приблизив лицо, Какаши провёл своими губами по её, языком увлажнил нижнюю, наслаждаясь тихими вздохами Сакуры. Медленно углубил поцелуй, языком лаская рот изнутри. Она закинула руки на его плечи, цепляясь пальчиками за ткань, натягивая. Проведя руками от шеи до талии, Какаши приподнял её и прижал к своему телу, Сакура обхватила его ногами. Где-то на задворках памяти всплывали нечто похожие моменты, но девушка отмахнулась от них.
Страсть пузырилась в венах. Хотелось всего и сразу, Какаши пытался не торопиться, но Сакура каждым движением тела провоцировала его, разбивая его выдержку в дребезги. Заставляла отпустить себя, погрузиться с головой в водоворот удовольствия и сжигающей страсти.
Уложив на кровать и нависнув сверху, он изучал её тело, ласкал. Сакура извивалась под ним, разводила ноги ещё шире, приглашая, ждала, когда он, наконец, её заполнит до предела, сделает своей. Какаши не заставил долго себя ждать.
Качаясь на волнах удовольствия, оба сквозь ресницы наблюдали друг за другом, запоминали эмоции, мелькавшие на лицах. Отдавали себя. Ныряли в омут всепоглощающего безумия. Огонь страсти заставлял плавиться, таять в руках друг друга. Оргазм подкрался слишком быстро, сжигая всё на своём пути: сомнения, печаль, боль. Оставляя после себя лёгкость и спокойствие.
*
Улыбка всё ещё гуляла на губах Итачи, когда он появился в саду перед домом. Завершение такого напряжённого дня определённо понравилось молодому человеку. Девочка смогла, не прилагая никаких усилий, смыть всю тяжесть на сердце. Он был ей благодарен в душе за этот вечер. Такого умиротворения он давно не ощущал.
Обведя глазами сад, зацепился за ручей, что в тишине громко журчал и убегал за небольшой холмик к реке. Вспомнил, как они с Сакурой только начали обустраивать этот сад — улыбнулся. Она была упорной девушкой, хотела довести всё до идеала. И сейчас, по прошествии пяти лет, этот сад превратился по истине в райский уголок, где каждое растение, каждый цветок был на своём месте.
Потерявшись в воспоминаниях Итачи не обратил внимания на сигналы шиноби и зашёл в дом. Проходя мимо комнаты Сакуры, он услышал шорох и тихие стоны. Сердце остановилось в этот момент, думал, что ему показалось. Но шёпот из спальни заставил облокотиться о стену. Сердце кровоточило, пока не разбилось от удара о рёбра. Острые осколки впились в грудь изнутри, мешая полноценно сделать вдох. Зажмурив глаза, медленно втянул воздух сквозь стиснутые зубы, задержал дыхание, пытаясь успокоить бешеный пульс, и так же медленно выдохнул. Глазные яблоки жгло, кровь сочилась сквозь ресницы, стекая по щекам кровавыми слезами, рисунок шарингана менялся. Боль прошила голову, в висках стучало. Казалось, что всё тело горит в адском огне, а затем снимают кожу заживо. Хотелось избавиться от этого ощущения как можно скорее. Неосознанно Итачи сложил печать переноса и оказавшись в дальнем уголке сада клана, упал на землю. Свернувшись клубком, старался просто дышать, на большее не было сил.
Саске прогуливался перед сном по небольшим тропинкам в саду, наслаждался свежим воздухом и ароматом цветущих гортензий, как вдруг услышал глухой удар.
— Брат? — Саске выглянул из-за небольшого куста и перепрыгнув его, подбежал ближе, переворачивая его на спину. Лицо в крови и частое поверхностное дыхание напугало его до чёртиков. Позвав на помощь, он сидел рядом, проверяя, где ещё могут быть раны.
Шисуи прибежал на зов Саске, и увидев Итачи в таком состоянии, поднял его на руки и понёс в дом, стараясь держаться тени — негоже показываться главе клану в таком состоянии.
*
— Цунаде! — Хирузен выдохнул дым и поднялся из-за стола, — Наконец-то! —протянув руки, он шёл навстречу своей ученице.
— Сенсей, — улыбнулась в ответ и шагнула в объятия, — ты знаешь, тебе идёт это место, — хохотнула Цунаде.
— Ты смерти моей хочешь? — закряхтел Хирузен, — Я своё тут уже отсидел, твоя очередь. — и повернулся к Джирайе.
— Сенсей, — обнял старика и хлопнул его по спине. Джирайя был рад тому, что их учитель жив и невредим. Каким бы сильным не был шиноби, но возраст берет своё, а противники у него были никто иной, как основатели деревни и его учителя.
Рассевшись вокруг низкого столика, Цунаде разлила чай, что им уже принесли. Хирузен тихим голосом поведал все новости, которые ему были известны на данный момент. А так же о том, что к допросу Орочимару и Кабуто ещё не приступали, ждали их с Джирайей.
— Деревня восстанавливается, — сделал глоток Хирузен, — пострадавшие поправляются.
— Что с Песком? — Цунаде нахмурилась.
— Так как Орочимару схвачен, и цель не достигнута, они просят заключить союз между деревнями.
— Как удобно, однако, они устроились, — Цунаде цыкнула и поджала губы.
— С другой стороны союз с деревней, имеющей джинчурики, выгоден для нас. Таким образом мы будем иметь двух вместо одного, — Сарутоби поморщился от своих слов, но донести мысль до своих учеников обязан.
— Плюс будущие союзники имеют сильных шиноби, в случае открытой войны между деревнями, их помощь будет как нельзя кстати, — Джирайя постарался менее цинично произнести эти слова.
Цунаде переводила взгляд с сенсея на возлюбленного и понимала, что другого выхода нет. За свои действия деревня должна ответить: либо те будут верными союзниками, что принесёт только выгоду Конохе; либо отомстить, но в этом случае будет много потерь, от которых Лист будет долго восстанавливаться. Тяжело выдохнув, она кивнула, соглашаясь с их мнением.
— Нужно созвать совет и заключить мир.
*
Освежив тела после секса, Сакура нежилась в объятиях Какаши, выводила невидимые узоры на его руках. Когда дурман выветрился из головы, девушка чётко вспомнила ощущения, что уже испытывала. Повернув голову к Какаши, она сощурила глаза, на что он поднял в немом вопросе бровь.
— У нас же был уже секс, верно?
— А ты не помнишь? — удивился Какаши, рассматривая её лицо, — Был, после похорон. — тихо произнёс и тяжело сглотнул.
— Я на утро проснулась в ужасном состоянии и запустила целебную чакру, чтобы избавиться от этого ощущения, и видимо стёрла все следы, — вслух размышляла Сакура.
Какаши не знал, что ей ответить на это и лишь сжал в объятиях, даря молчаливую поддержку. Боль от потери любимых жила с ними по сей день, но они старались идти вперёд. Лично ему было деваться некуда, на руках новорождённый ребёнок и усыновлённый мальчик. Хочешь не хочешь, а жить дальше как-то нужно было. Он понимал, что Сакуре пришлось тяжелее. И жаль, что рядом в эти непростые дни с ней был не он.
— Сейчас ты рядом, — тихо произнес Какаши, прижимаясь щекой к розовой макушке.
— Я познакомилась с твоей дочерью, — чуть погодя проговорила Сакура, — но имя так и не узнала.
Какаши улыбнулся, теперь у него две цветущие вишни.
— Как её имя? — повернула к нему голову, — Чему ты улыбаешься?
— Сакура.
— Мм?
— Её имя Сакура, — из-под ресниц он наблюдал за реакцией.
— Но… почему?
— Так хотела Рин, и взяла с меня слово, что я назову её именно так. — Какаши пожал плечами, — Не знаю, есть ли в этом скрытый смысл, ведь она знала о нас. — кивнул на её немой вопрос, подтверждая догадку Сакуры, — Или не было никакого смысла, и ей просто нравилось это имя.
Сакура смутилась. Спрятав свои покрасневшие щёки за волосами, задумалась над мотивами Рин. Но покрутив в голове и так и эдак, не пришла ни к какому выводу и просто отпустила, мысленно прося прощения у подруги.
*
Цунаде вышагивала вдоль окна, поглядывая на небо. Ей не сиделось на месте, она хотела как можно скорее приступить к допросу Орочимару. Хотелось услышать внятное объяснение нападения на деревню. За что многие шиноби деревни пожертвовали своими жизнями?
Стук в дверь отвлек её от раздумий и повернувшись лицом ко входу, разрешила войти. Её лучшие ниндзя зашли в кабинет, замерев в ожидании. Цунаде обвела их взглядом, и глубоко вздохнув, проговорила:
— Сакура, Какаши, Итачи, я хочу чтобы вы присутствовали на допросе. Орочимару хоть и признался мне, в чём заключается его цель, но что-то мне подсказывает, что это не всё.
Находясь в камере и ожидая Ибики, Цунаде сложила руки под грудью и прислонилась к стене плечом. Ей хотелось поскорее уже закончить с допросами. Было какое-то странное предчувствие, и с каждой минутой проведённой в обители Ибики, оно усиливалось. Перевела взгляд на Сакуру, та тоже не находила места. И только Какаши держался спокойно, будто тут его место. Хотя Цунаде наслышана уже о методах Какаши в пытках, и удивлялась, как в таком человеке как он могут существовать две разные личности.
Итачи так вообще ворон считал, будто и нет его здесь. Пустой взгляд застыл где-то над плечом Сакуры. Женщина задалась вопросом, что происходит между этими тремя?! Совсем недавно Итачи отчитывался перед ней и она не заметила за ним ничего странного, но вот прошли всего сутки, и его как будто подменили. Бледное лицо, словно пергамент; тёмные круги под глазами; губы сжаты в тонкую линию; желваки проступали на скулах; и кадык часто дёргался вверх вниз; всегда опрятный хвостик сегодня напоминал воронье гнездо; а форма шиноби была помята, словно он неделю спал в ней ни где-нибудь, а на земле. Цунаде была уверена, что при повороте плеча, она заметила пятно от травы.
Ибики открыл дверь, пропуская заключённого, тем самым отвлекая Цунаде от мыслей. Кабуто усадили за стол и пристегнули наручниками, что поглощали чакру.
— Это совершенно ни к чему. — поднял он руки, указывая на наручники, — У меня и так нет чакры благодаря другому измерению и интересным растениям, растущим в тюрьме. — мерзкая ухмылка украсила искривлённые от слабости губы.
— Зачем вам понадобилось нападать на Коноху? — Цунаде задала главный вопрос, хлопнув руками о стол.
— Цунаде-сама, почему бы вам не побеседовать с Орочимару-сама? Я уверен, он вам с радостью всё расскажет.
— Обязательно, — женщина постаралась выдавить максимально противную улыбку, — но я хочу услышать и от тебя причины.
— Орочимару-сама хочет бессмертия, а я лишь его верный слуга, — пожал плечами Кабуто, рассматривая женщину.
— Для чего вы сговорились с деревней Песка, и что им пообещали взамен? — Какаши взял слово.
— Они хотели мести, ведь ваша деревня лишила их заработка, и очень удачно подвернулись под руку Орочимару-сама, — перевёл он взгляд на Какаши, — мы этим и воспользовались.
— Казекаге в курсе ваших делишек, получается, — Сакура обхватила подбородок двумя пальцами и склонила голову к плечу, размышляя.
— Нет, — усмехнулся Кабуто, и для верности покачал головой, — он в Чистом мире.
— Вот значит как, — Цунаде нахмурилась, — стало быть следующим каге будет…
— Гаара, — Кабуто хотел откинуться на спинку стула, но наручники не позволили ему это сделать.
— Сопляк возглавит деревню? — Цунаде прикрыла глаза ладонью, качая головой.
Пока все размышляли об услышанном, Кабуто вывернул запястья и освободился от наручников. Не привлекая внимания резкими движениями, медленно сложил печати, освобождая из левой ладони белую змею. Рептилия укусила его за палец, делясь чакрой. Теплый поток струился от кончиков пальцев к локтям и выше, устремляясь по всему телу, насыщая силой.
Цунаде вышагивала из угла в угол, не замечая ничего вокруг. Сакура тихо разговаривала с Какаши и Итачи, а Ибики вышел из кабинета. Время для нападения было идеальным. Кабуто резко вскочил и применил скальпель чакры, увеличивая размер до меча. Прыгнув через стол, он хотел нанести удар Цунаде, что была открыта для атаки. Но путь ему преградил Какаши, он-то и получил удар в область груди.
Сакура немедля больше ни секунды, сформировала в руке новую технику, что разрабатывала долгое время и доводила до идеала: шар с потоками воздуха в разных направлениях с примесью медицинской чакры в виде скальпелей.
— Стихия ветра: Вихрь розовых лепестков! — её рука с техникой вошла в тело Кабуто, разрывая кожу, мышцы и дробя кости, добралась до сердца, разрывая его на мелкие кусочки.
Кабуто в шоке уставился на свою грудь, ожидая, что рука Сакуры сейчас пройдёт сквозь неё, но девушка уничтожала сердце, заставляя кровь бурлить в венах. Его техника рассеялась, и Какаши захлёбываясь собственной кровью, начал оседать на пол. Цунаде подхватила его подмышки и помогла лечь, не добавляя новых повреждений и сразу же приступила к лечению.
Сакура удостоверилась, что Кабуто больше не представляет опасности, откинула его к другой стене и бросилась на помощь Цунаде. Вливая свою чакру в тело Какаши, она мысленно молилась всем богам.
— Ты справишься? — Цунаде задала вопрос Сакуре, любуясь ее работой и мысленно радуясь её успехам в области медицины. И дождавшись кивка от своей ученицы, посмотрела на Итачи, — Иди за мной!
Пнув дверь, Цунаде вышла из допросной и направилась в кабинет Ибики. Очередная дверь слетела с петель, заставляя хозяина кабинета подпрыгнуть на месте.
— Морино, почему перед допросом не обыскали Кабуто?
Ибики поднялся из-за стола и с каменным лицом доложил, что всех допрашиваемых тщательно обыскивали.
— Да что ты? Почему же тогда сейчас мой лучший шиноби лежит и истекает кровью, и ещё неизвестно выживет ли? Отвечай! — рыкнула женщина.
— Цунаде-сама, мы действительно обыскиваем всех перед допросом, мне неизвестно, как и куда Кабуто спрятал оружие, — в почтительном поклоне сложился он перед хокаге.
— Твоя работа заключается в выбивании признаний, но ты почему-то решил оставить свою работу на нас и вышел из кабинета. И вот чем это всё закончилось! Молись, чтобы Какаши остался жив, иначе…
Раздраженно фыркнув, женщина покинула кабинет Морино, Итачи следовал за ней по пятам. А побледневший Ибики упал обратно в кресло.
Сакура наблюдала за потоком чакры, и то, что она видела ей не нравилось. Дзюцу словно утекало в никуда. Тело впитывало, но не заживало. Догадка пришла внезапно: змея была с ядом, и ту чакру, что она передала Кабуто была отравлена. Сейчас не было времени выяснять, что это за яд. Счёт шёл на минуты.
Сложив печать, Сакура перенесла их в госпиталь, вызвав панику медперсонала. Потребовав каталку, она аккуратно переложила Какаши на её поверхность и быстро, насколько это было возможно в заполненном госпитале, покатила его в операционную. Она старалась действовать с холодной головой. Но эмоции пробирались в её мысли, заставляя нервничать, отчего руки мелко подрагивали. И каждый раз она закрывала глаза, вдыхала глубоко, считая до десяти. Она помнила ситуации с Обито и Рин, как не смогла им помочь, и на этот раз она была полна решимости не допустить очередную смерть. Только не его. Без Какаши ей на этом свете делать не чего.
Сшивая повреждённые ткани обычной хирургической иглой, она следила за показателями на мониторах. Пульс и давление скакали, но до отметки «всё ужасно» пока не падали. И это внушало хоть какое-то успокоение.
Шизуне и Цунаде влетели в операционную, с ходу оценив ситуацию, и без лишних слов приступили к делу, помогая Сакуре. Шизуне следила за мониторами, тем самым давая девушке сосредоточиться на операции, а Цунаде попробовала вывести яд из организма. Действуя слаженно, вскоре сумасшедшее пиканье пульса пришло в норму. Сакура заканчивала зашивать внутренние ткани, Цунаде вывела часть яда, а Шизуне попробовала срастить кости и кожу.
После окончания операции, Шизуне убирала использованные инструменты, Цунаде отправилась в лабораторию работать с только что выведенным ядом. А Сакура без сил упала на стул рядом с больничной койкой. Руки тряслись от напряжения, мозг кипел от мыслей, а сердце заходилось за рёбра.
Глаза жгла горячая влага, вот-вот готовая хлынуть через край, но девушка держалась из последних сил. Держа Какаши за руку, она всматривалась в его лицо. Бледнее обычного, заострённые скулы, плотно закрытые глаза, и белые губы. Словно всю кровь выкачали из тела, оставляя только пустую оболочку.
Прижавшись лбом к его руке, Сакура судорожно вдохнула воздух, задержала. Первый всхлип вырвался с воздухом, слёзы закапали на простынь, боль собралась в тугой комок где-то за грудной клеткой, мешая полноценно дышать. Шизуне тактично покинула операционную, оставляя девушку наедине с пациентом.
Когда слёзы иссякли, давая передышку, сон сморил Сакуру. Проваливаясь в беспамятство, она сжала руку Какаши боясь отпускать его даже во сне. Где-то через час шум за дверью разбудил её. Она поднялась со стула и не хотя отпустила руку, пошла посмотреть, что происходит.
В коридоре Шизуне пыталась сдержать двоих детей, но Наруто и Сакура наступали на женщину, требуя пропустить их к отцу. Сакуру позабавила эта ситуация, но вспомнив где они находятся, шикнула из-за двери, и для убедительности ещё и брови грозно свела.
— Сакура-сан, пожалуйста, впустите нас хотя бы на минуту, — Наруто посмотрел на девушку, — мы должны убедиться, что с отцом всё в порядке.
Сакура заметила, как он сжал руку сестры, что стояла рядом и смотрела перед собой, держа эмоции в узде. Нервно сглотнув, она кивнула Шизуне и чуть открыв дверь пропустила детей в операционную, предварительно одев их во всё стерильное.
Наруто придерживал Сакуру за плечо, и что-то шептал на ухо, на что девочка кивала, но молчала. У койки она больше не могла сдерживаться, и маленькими ладошками обхватив руку Какаши, заплакала.
Сакура решила оставить их, и вышла, тихо прикрывая дверь за собой. Кофе из автомата был до блевоты противен, но она заставляла себя его выпить, чтобы хоть как-то отвлечься и успокоить нервы. Раздумывая над увиденным, она прогулялась по коридору до конца и обратно не спешной походкой, и остановилась у операционной возле окна. Дверь внезапно резко открылась, а оттуда девушка услышала писк монитора, оповещающий об остановке сердца. Ужас сковал всё тело Сакуры.