проваливай

с поникшей головой ребенка прочь уносят. жестокость тишиной не скроют. нас не спросят.

лу проснулся под гнетущим звуком старого будильника, который, казалось, издавал не просто звуки, а крики о помощи. он открыл глаза и увидел, как тусклый свет пробивается сквозь занавески, окрашивая комнату в серые оттенки. утро снова пришло, и с ним — чувство безысходности, которое он так старательно пытался игнорировать.

взглянув на потолок, лу вспомнил, что это всего лишь очередной день в бесконечном цикле. он ненавидел каждую минуту своей жизни, каждое утро, когда ему приходилось подниматься с постели и сталкиваться с реальностью, которая казалась ему мрачной и безнадежной. из нее нет аварийного выхода. наверное, его никогда и не существовало?

его жизнь — череда тусклых моментов, которые не оставляют после себя ничего, кроме усталости и разочарования. блеклый свет, поселившийся без разрешения в его комнате этим утром, стал напоминанием о том, как темно внутри него самого. парень смотрел на этот свет, как на врага, который осмелился вторгнуться в его укрытие. он чувствовал, как его глаза сжимаются от яркости, словно стараясь защитить себя от правды, которую не хотел видеть.

его комната стала настоящим отражением его внутреннего состояния: хаос и беспорядок. стены были покрыты паутиной, а пол завален забытыми вещами — старые книги с пожелтевшими страницами, которые никто не читал, и обрывки воспоминаний о том, что когда-то приносило радость. лу смотрел на этот беспорядок и понимал: он сам давно стал частью этого разрушающегося мира.

с каждым днем ненависть к себе росла, как зловещий цветок в тени. он чувствовал себя пленником в собственном теле, которое стало для него чужим. он не знал, как выбраться из этого лабиринта тьмы и одиночества. каждый вечер он ложился спать с надеждой на то, что утро принесет облегчение, но каждое утро лишь подтверждало его страхи.

он поднимается с постели, оставляя все тепло в одеяле. по утрам холодно — это нормально. голыми ступнями по полу — ужасно.

он подходит к зеркалу и смотрит на свое отражение. глаза, полные усталости и отчаяния, смотрят на него с ненавистью. лицо выглядит изможденным, с темными кругами под глазами. лу понимает, что время идет, а он остается в плену своих мыслей. ему кажется, что этот мир живет своей жизнью, а он — всего лишь призрак, бродящий по пустым коридорам своего существования.

на часах время отмеряет медленно девятый час утра, оставляя позади каждую прошедшую минуту. оно на самом деле идет куда быстрее, чем кажется, но замечать это получается редко.

у него на завтрак разбитые надежды на светлое будущее, которые осколками впиваются в нежную кожу на щеках, царапая изнутри. приправа из разочарования и горечи лишь добавляют отчетливости вкусу. из нормального лишь черный кофе без сахара. ему хватит этого на несколько часов.

он возвращается в комнату, надевает на себя кофту с длинным рукавом. его гардероб в принципе состоял только из таких закрытых вещей.

потому что показывать свою слабость не хотелось.

он кидает в рюкзак «книжный вор», свои последние деньги и на этом заканчивает. у него больше и нет ничего.

на улице снова дождь моросит, создает серую пелену, которая окутывает город. лу натягивает капюшон на голову, чтобы спрятаться от непогоды и редко проходящих мимо людей. он идет к автобусной остановке, в кармане между пальцев перебирает несколько монет на проезд туда-обратно и думает о том, что ему совсем туда не хочется. ему и не нужно, но он делает это каждый ебаный раз.

у него нет обязанностей, он может поступить хуево и забыть это место, как страшный сон. но забывать придется долго, да и нет уверенности, что получится.

лу не хочет забывать, он всего лишь не хочет чувствовать это снова. потому что это убивает его постоянно. потому что он вновь окунается во все воспоминания, которые остервенело вычеркивает из своей головы.

он не хочет, чтобы ему было настолько больно.

посмотри: здесь не я, здесь не наша семья.

лу ненавидит это место всем своим израненным сердцем. он помнит каждый свой приезд сюда. он помнит все до мельчайших деталей. как он, пятнадцатилетний хватался за родные руки, царапая их до крови, но не отпуская ни на секунду. как он орал, истошно и болезненно, как его последняя стена мира рушилась, распадаясь на куски.

это место пропитано потерей, с которой смириться до сих пор не удалось. с одной из потерь. каждый шаг — это удар по выпотрошенной душе, каждое воспоминание — нож, разрывающий изнутри.

он ощущает, как его грудь сжимается от гнева и горечи. почему именно он должен был пережить это? почему именно его жизнь оказалась такой жестокой? он вспоминает лица тех, кого он потерял, и каждый образ вызывает в нем бурю эмоций: гнев на судьбу, тоску по ушедшим и беспомощность перед неизменностью прошлого. каждый раз, когда он закрывает глаза, он видит их — улыбающиеся, полные жизни. и это видение разрывает его на части. он чувствует себя заброшенным в этом мире, где ни одно место не может дать ему покоя.

стены психиатрической больницы кажутся холодными и безжизненными, а яркий свет флуоресцентных ламп создает неуютную атмосферу. он ощущает, как сердце бьется быстрее, когда он приближается к ней. медсестра, погруженная в свои дела, поднимает взгляд и встречает его глазами — в них нет ни осуждения, ни сочувствия, только профессиональная безразличие.

ее чистый белый халат выглядит слишком естественно в этих условиях, что становится еще более не уютно.

— привет, лу, — девушка вновь бегло взглянула на него, а после продолжила что-то заполнять в своих бумагах.

— привет, барб, — ответил он, опираясь руками о светлую поверхность стойки.

— я барбара, — поправляет она, закатив глаза.

— скажи спасибо, что не барби.

девушка качает головой, а после кладет перед ним лист и ручку, чтобы тот подписал. он делает это уже на протяжении двух лет, ненавидя каждый день, когда ему приходится подписывать это.

— провожать не буду, найдешь сам.

лу кивнул, быстро оставил свою подпись в нужном поле, а после направился по коридору в нужную комнату. чувство, которое возникает при каком-либо ожидании, пронзает его, а тревожность копится в голове, создавая огромную сферу из грозовых молний и грома.

гуссенс водит глазами по высокому белоснежному потолку, который несмотря на это, кажется подавляющим, и иногда лу боится, что он рухнет прямо на него.

пол выложен тусклым линолеумом, который издает тихий скрип под ногами, когда проходишь по нему. вдоль коридора расположены двери в палаты, каждая из которых закрыта или приоткрыта, за ними слышны приглушенные разговоры или тихие звуки — иногда смех, иногда плач. на стенах висят безликие картины с абстрактными изображениями, призванные отвлечь внимание, но вместо этого лишь усиливают ощущение изоляции.

на одном конце коридора находится окно, за которым виден серый пейзаж — скучные деревья и унылые кустарники, которые не радуют глаз. воздух в коридоре кажется тяжелым и неподвижным, словно время здесь остановилось. неподалеку стоит автомат с напитками, его стеклянные двери тускло сверкают, но он кажется заброшенным.

иногда по коридору проходит медперсонал в белых халатах, их шаги звучат уверенно и быстро. лу чувствует себя чужим в этом месте — каждое движение, каждое слово здесь наполнено значением, которое ему не понять. коридор словно живет своей жизнью, и лу лишь гость в этом мрачном мире.

он. ненавидит. здесь. быть.

ему, блять, страшно.

светловолосый приближается к двери, которая была самой важной для него в этом коридоре. его шаги осторожные, неслышные. мысли в голове путаются так сильно, что она болеть начинает. он останавливается прямо перед белой дверью, она ничем не отличается от всех других, лишь номером. двадцать три. он замедляет дыхание, стараясь успокоить себя. рука невольно тянется к двери, и он проводит пальцами по холодной поверхности. лу чувствует, как его охватывает волнение — неуверенность и страх смешиваются с решимостью. он делает глубокий вдох, собирая все свои силы, мнется перед дверью, словно пытаясь найти в себе смелость.

смелость заглянуть своей вине в голубые глаза.

он толкает дверь вперед, та в ответ противно скрепит на петлях. его охватывает легкий холодок, он будто переступает порог в другой мир.

здесь еще тише, чем за дверью. почти оглушающе.

здесь пусто. лишь кровать, прикроватная тумбочка и человек.

он смотрит в окно, сидя на постели и сжимая в руке блокнот.

лу выдыхает из легких задержавшийся воздух, освобождая путь для нового. у него все тянуть начинает, когда он видит своего родного человека. он единственный кто может напомнить ему о прошлой жизни, вот только не теми способами, которые могли бы хоть чем-то помочь.

— джул, — он зовет его совсем тихо, почти шепотом, боясь напугать.

юноша, сидящий на кровати, поворачивает голову в сторону гуссенса, и его осунувшееся лицо озаряет искренняя улыбка. джул выглядит потерянным. у него ярко выражены скулы, темные огромные круги под глазами и вечно дрожащие руки. у него такие же голубые глаза, все еще кудрявые черные волосы, но что-то в нем меняется необратимо. он не такой, как раньше. никогда уже не станет таким.

у лу сжимается сердце. его рвет на части, так больно и безжалостно.

— лу, ты пришел, — в голосе брата нет радости, но гуссенс надеется, что он хотя бы чуточку счастлив его видеть.

а может он давно потерял способность что-либо чувствовать.

— как ты тут? — светловолосый садится рядом с ним, морщась от неприятного скрипа.

— нормально, — брюнет пожимает плечами. ему нечего больше сказать.

— прости, что не пришел в прошлый раз, у меня были небольшие проблемы, но я очень хотел увидеть тебя, — лу оправдывается, будто джулу не плевать на то, что его не было.

— все в порядке, ты пришел сегодня и это радует.

гуссенс кивает и замолкает. лупит взглядом стену, такую же пустую, как и он сам. в комнате царит тишина, лишь изредка слышен еле уловимый шум — скрип старых половиц или отдаленный звук шагов медсестры в коридоре. он ощущает, как время растягивается, как будто оно само стало частью этой стены.

мысли лу метались, как птицы в клетке. он пытался поймать хоть одну из них, но они ускользали, оставляя только легкое беспокойство. «почему я тут?» — спрашивал он себя вновь и вновь. ответа не было.

свет, пробивающийся сквозь маленькое окно, казался слишком ярким, слишком живым для этого места. он осознал, что за пределами этой комнаты жизнь продолжается, но для его брата она стала недоступной, словно другой мир, который он наблюдает из-за стеклянной стены.

его внимание привлекла трещина на стене. она извивалась, словно змея, и в ней гуссенс увидел отражение своей собственной внутренней борьбы. «я тоже сломан», — подумал он, и эта мысль вызвала в нем странное чувство облегчения. быть сломанным — это значит быть живым, чувствовать, страдать.

лу не хотел быть живым.

от мыслей его отвлекает джул, который осторожно кладет открытый блокнот на его колени. он улыбается.

— я нарисовал тебя, — брюнет тычет пальцем в лист, обращая внимание брата именно на него.

лу опускает глаза к рисунку и его плечи невольно вздрагивают. контуры изображения расплывчаты, а черные линии хаотично переплетаются, создавая ощущение бездонной пустоты. он прищуривается, пытаясь разглядеть детали, но вместо этого его охватывает тревога — это нечто кажется живым, но в то же время мертвым. черное месиво, не имеющее своей собственной формы, заполняет белый лист. внутри него нарастает волна беспокойства и подавленности. это черное творение словно притягивает его к себе, но и смотреть не хочется абсолютно. лу охватывает неясная грузная печаль, а по позвоночнику пробегает холод.

вот же блять.

в такие моменты он понимает насколько все плохо.

— очень красиво, джул, — гуссенс смотрит на брата и пытается улыбнуться ему, — мне нравится.

брюнет улыбается в ответ.

— лу? — в глазах юноши появляется некая заинтересованность.

— да?

— а когда мама придет?

у лу все внутри замирает. ему вмиг становится так холодно, будто его опустили на дно байкала, удерживая там навечно. он пытается вдохнуть, но воздух становится тяжелым, как будто он заперт в подводной пещере. вокруг него все начинает расплываться, и он словно оказывается в другом мире, но ему нужно держаться.

сука.

— она давно не приходила, я скучаю по ней, — джул продолжает, его голос сочится грустью вселенского масштаба.

у лу руки начинают трястись.

— она не придет, — его слова, как гром среди ясного неба, проносятся по палате, — джул, она никогда не придет.

брат смотрит на него с непониманием, каким-то детским. гуссенсу кажется, что он пытается прожечь в нем дыру.

— почему? почему она не придет, лу? — брюнет подается вперед, ближе к светловолосому и пытается схватить его за руку, но лу резко встает с кровати и делает шаг назад.

— джул...

— почему она не может прийти? у нее дела? что значит «никогда»? лу, позвони ей и скажи, чтобы она пришла.

— пожалуйста, — едва слышно выдыхает гуссенс, смотря на то, как брат просит о чем-то невозможном.

— ты врешь! она придет, обязательно придет, я дождусь ее, — брюнет срывается на крик.

он что-то шепчет себе под нос, продолжая переодически выкрикивать одно единственное слово. лу тихо говорит «увидимся в следующий раз» и выходит из палаты. он бежит к стойке к барбаре, но она и без того уже все знает. юноша провожает девушку взглядом, она быстрым шагом направляется к палате его брата. в голове все туманно.

гуссенс закрыл глаза, пытаясь подавить горькие слезы, но это лишь усугубило состояние. горячие капли катятся по щекам, а плечи вздрагивают.

лу, честно-честно,

ненавидит свою

жизнь.

в голове у тебя все еще бой. будто танки идут, пули, взрывы и жуть.

лу курит вторую сигарету подряд, пока его разъедает изнутри. каждый вдох был наполнен горьким привкусом никотина, который смешивался с его внутренними терзаниями. сегодняшний день был пропитан лишь слабостью и незнанием что делать дальше.

он сидел на крыше, пока его ноги свисали в пустоту. под ним раскинулся город, погруженный в вечернюю темноту. он безмолвен, как будто время остановилось. огни домов мерцали, как звезды на безоблачном небе, но лу не находил в этом ни утешения, ни надежды. он смотрел вниз — на улицы, полные людей, которые шли по своим делам, не подозревая о его страданиях. он был частью этого мира, но в то же время оставался в нем чужим.

мягкий ветер трепал его волосы, но парень не чувствовал ни прохлады, ни свежести.

каждый выдох дыма становился все более тяжёлым, словно он пытался вытянуть из себя всю ту боль и пустоту, что накопилась за долгие годы. лу закрыл глаза и почувствовал, как его сердце бьется в унисон с глухими ударами города. это было похоже на ритм умирающей надежды — медленный и угасающий.

он снова затянулся, и дым заполнил его легкие, вызывая щипание. в момент ему показалось, что он может задушить свои страхи и тревоги, но они лишь усиливались, обвивая его душу, как цепи. лу открыл глаза и посмотрел на серое небо, которое нависало над ним, как предвестник шторма. он знал, что буря внутри него не утихнет так легко.

сигарета догорела до фильтра, и он бросил её вниз. она пролетела мимо окон зданий и исчезла в темноте, как и все его надежды. лу остался один на этой крыше, окруженный мрачными мыслями и холодным ветром, который шептал ему о том, что выхода нет.

но выход был.

вот же он перед ним.

шагни и все твои проблемы закончатся. но и жизнь закончится тоже.

в его голове крутились воспоминания — о том, как он когда-то мечтал о будущем, о том, как верил в себя и свои силы. но с каждым годом эти мечты рассыпались, оставляя лишь горькое послевкусие.

это невъебически глупо — жить ради девчонки, которая совсем скоро уедет из этого города. она тоже оставит его одного.

«лу, спасибо, что защищал меня, было классно с тобой пообщаться, но мне пора жить нормальной жизнью, а не прогнивать тут и врастать в землю.»

и он простит ей это. потому что она не обязана быть тут, рядом с ним и страдать всю свою долгую жизнь.

он ведь желает ей только лучшего.

— почему? почему я не могу начать все сначала? почему это невозможно?

его слова подхватывает ветер, уносит куда-то далеко, туда, где, наверное, лу никогда не сможет побывать. и найти ответы тоже не сможет. он стал изгоем в собственном мире, затерянным среди серых улиц и безликих лиц.

«что будет, если я спрыгну вниз?»

в этом жестоком мире было бы легче раствориться в небытии, чем продолжать бороться с собственными демонами.

лу тяжело вздохнул и отошел от края крыши. покачав головой, развернулся и направился к лестнице, ведущей вниз.

сегодня он, к сожалению, выбрал не тот путь, который бы хотел.

но...

вдруг когда-нибудь все изменится?

у тебя в голове они плачут. у тебя в голове...

что у тебя в голове?