Изумрудные сказки [ФАНФИК О ЛОКИ]

    Сигюн выбежала из темницы, распугав некоторых, проходящих мимо асов. Она пробежала по лестнице, чуть не упав, и наконец добралась до северного крыла замка. Добравшись до пустующего коридора, девушка перестала бежать и начала осматривать всё вокруг. Стены были сделаны из серого, шершавого камня, так же как пол и потолок. На полу и картинах лежала пыль, а в углах висела паутина. Затхлый воздух неприятно стягивал горло, поэтому, как только служанка нашла окно, она поспешила его тут же открыть. В лицо ударил прохладный ветер, наполненный ароматом свежей земли, моря и разных трав, а перед глазами раскинулось звездное небо. В Асгарде звезды можно было увидеть всегда, но днем они сияли не так ярко и были заметны только ближе к горизонту, а ночью, когда светило было уже вне поля зрения жителей Золотого Царства, звезд было не счесть.

    В основном в северном крыли редко кто жил. Здесь находилась только библиотека, оранжерея и лишь на последнем этаже дворца располагались уютные царские покои, по приказу самого Локи.

    Девушка уже несколько минут поднималась по винтовой лестнице, а от движения по кругу у неё начинало мутнеть в глазах. В каменном, узком и довольно темном коридоре было очень холодно, и рыжеволосая неприятно поморщилась. Сигюн, немного приостановилась, приложила ладонь к холодному, необтёсанному граниту и уткнулась в неё лбом, тяжело дыша. Неужели Лофт каждый раз поднимался по этой лестнице к своим покоям? Хотя, наверное, он добирался до них с помощью магии. Жаль, что девушка ей не обладала. Но как же приятно ей было, какое счастье вдруг окатило её душу, когда Бог Обмана предложил ей свою помощь. С какой легкостью отдал он ей свое фамильное кольцо. Наверное, хотел, чтобы вернулась. Привык. От таких мыслей лицо Сигюн непроизвольно озарила улыбка и смущение. Она к нему тоже очень привыкла. Фригга сама оголила перед служанкой тот факт, что рыжеволосая с каждым разом проводит у Локи всё больше и больше времени. Конечно, тот момент её окатил стыд. Но сейчас образ Младшего Принца её не пугал и не отталкивал, а совершенно наоборот только притягивал и манил к себе. Иногда в рыжей, молодой голове проскакивали картинки, которых бы девушка прилюдно постыдилась. Но, по правде, она бы хотела прикоснуться к нему, ведь за те неполные две недели, она никогда не касалась его кожи. Лишь сегодня, когда Трикстер неожиданно остановил её, схватив за руку, она почувствовала его холод. Он почти обжигал её.

    Сигюн вновь начала подниматься по лестнице, но теперь всё её лицо было красным от смешанных чувств. Когда, девушка наконец добралась до нужного коридора, то к её коже прикоснулся лёгкий ветерок. Окна были открыты, пол подметён, с картин убрана пыль. Это была уже совсем другая сторона северного крыла. Пройдя немного вперёд, Сигюн приблизилась к одной единственной двери на этом этаже. Она была сделана из дерева Венге, имевшего оттенок крепкого кофе, ближе к краю на двери были золотые вставки, кое-где изрезанные красивыми узорами. Рыжеволосая сжала в руках старенький ключ, перевернула его в нужную сторону, чтобы спокойно вставить в замочную скважину, замерла на секунду и открыла тяжелую дверь.

    На удивление девушки, в покоях Младшего Принца Асгарда было довольно чисто и уютно. Большие, высокие окна в узкой, деревянной раме открывали вид на лес и море, повсюду аккуратными стопочками лежали книги, был давно потухший, гранитовый камин, застеленная, скромная кровать на двоих стояла на своем месте, по левую, а рядом же находился гардероб. По праву же руку были книжные шкафы, полки которых прогибались по тяжестью книг, и стол, заваленный бумагами. а напротив окон и камина стояли пару кресел, укрытые пледом. Где-то виднелись акценты из золота, такие как, фужер, подсвечник, бокалы или резьба на ножках мебели.

    Служанка прошла к кровати, только сейчас заметив на подушках свёрнутое платье. Аккуратно присев на воздушный матрац, она взяла свёрток в руки, положив на колени. Потянув за край чёрной, бархатной ленты, которая после упала на пол, Сигюн, прикрыв рот рукой, начала распрямлять платье. Скинув с себя старую одежду, она аккуратно надела подарок Трикстера на себя, подошла к зеркалу, которое заметила не сразу, и просто не узнала себя. Платье цвета глубокого изумруда открывало её плечи, обрамляя свой верх редким бисером и поблёскивающими, серебряными цветами. Рукава-фонарики были настолько воздушными, что, заканчиваясь на запястьях, они могли прикрыть ещё большую часть ладоней, а лиф, украшенным сотнями складочек совсем не подчеркивал грудь. Аккуратный поясок, расширенный спереди, был сделан из ещё более мелких цветочков и украшен белыми бусинами, напоминавшими ягоды, а не очень пышная юбка с подкладкой из шелка, была сделана из того же фатина и шла до самого пола. Девушка открыла шкатулку, стоящую на прикроватном столике, найдя там всего лишь одно украшение. Рыжеволосая покрутила бижутерию в руках и аккуратно надела на безымянный палец. Скромное кольцо, сделанное из черного золота, по виду напоминало змейку, крепко обвивающуюся вокруг её пальца и нежно потерающуюся головой о кожу. Не было никакой вычурности, больших драгоценных камней, лишь красивая простота. У неё никогда не было такой красоты. Да она и мечтать о таком просто не могла. Распустив свои рыжие волосы, которые уже были ниже линии бедер, девушка подумала, что правда похожа на жену Локи. Змеиное кольцо, изумрудное платье. Не хватает только самого Лофта рядом. Вздохнув, девушка обула туфли-лодочки из чёрного бархата и сложила свою одежду, положив на то место, где лежало ранее свёрнутое платье.

    Сигюн вышла из уютного помещения, снова встречаясь с пустым коридором, а потом и с обшарпанной, где-то сколотой лестницей. Надо было всё-таки переодеться. Но уже не хватало времени, она же обещала Хеймдаллу не опаздывать. Девушка обречённо и неимоверно тяжело вздохнула, она сняла с себя обувь и ступила босыми ногами на голый шершавый камень, начав спускаться. Конечно, спускаться было намного легче, но теперь на стопах служанки во многих местах зияли кровоточащие и назойливые ссадины.

***

    Локи умирал со скуки. Интересные книги, которые он ещё не читал, закончились, в камере стояла густая тишина, было не с кем даже поговорить. Надо было приказать служанке принести его альбом и уголь до того, как она уедет. Трикстер в сотый раз прошёлся по месту своего заточения, прилёг на кровать, взял со стола металлический, гранёный стакан и принялся подбрасывать его на головой. Если бы стакан упал ему на лоб, рану пришлось бы зашивать, но предмет посуды не падал, и с каждым разом становилось всё скучнее и привычнее, а каждый бросок был теперь совершенно идентичен предыдущему. Будь у него достаточно магии, вся его камера была бы давно наполнена рисунками, но злосчастный Один отобрал у Трикстера большую часть его сил, что не могло не разочаровывать.

    Послышался тяжелый, монотонный гул шагов. Тор опять совершил набег на какой-то мир во имя восстановления порядка. Внезапно Трикстера охватила ярость. А ведь Одинсон говорил, что никто на пострадал. Что мирное население осталось полностью в порядке. Что они обошлись без жертв. Лофт вскочил с кровати, рывком поставил стакан на стол, подлетел к защитному барьеру и, немного выждав, со всей силы одарил по желтоватому экрану сжатой в кулак ладонью.

- Тор!!! - проорал Бог Лжи, и его голос, и так наполненный гневом, теперь стал наполнен болью. Барьер обжигал его вплоть до костей, заставляя кожу противно синеть. Локи не узнал свой голос. Казалось, что он еще никогда не был наполнен таким обилием чувств. Одинсон даже вздрогнул от неожиданности и тревоги охватившей его в тот момент. Он отошёл от друзей, стремительным шагом пронёсся вдоль нужных коридоров и встал перед нужной камерой. Перед его глазами предстала картина, которую он уже когда-то видел. Локи был обозлён и обижен, как в тот коварный, переломный момент их битвы на Радужном Мосту. Тогда у Тора было такое ощущение, что его брат был готов на всё, что его голову охватило безумие, но в изумрудных глазах он увидел только бескрайнюю боль, обиду и разочарование. Сейчас он был почти такой же. Обозлённый и встревоженный, почти потерянный, он стоял посреди камеры, прижимая руку уже прожжённую настолько сильно, что от кожи не осталось и следа. Но теперь в глазах читалась еле заметная горечь, тоска и замешательство с ноткой страха. От смешанных чувств Локи был уже полностью синим, его алые глаза прожигали в Громовержце дырки.

- Ты говорил, что никто не погиб, - обозлённо произнес заключённый, но его голос всё ещё оставался предельно ровным. Локи убрал руку с магического барьера, и на пол рекой потекла его кровь, а Йотунский облик медленно спадал.

- Локи... - непонимающе начал Тор, разводя руками, и подошел к камере поближе, поднимаясь по не многоступенчатой лестнице, продолжив уже более уверенно. - О чём ты?

- Ванийка погибла. На одном из твоих глупых и, как думаешь, мирных походах! - Лофт начинал срываться. С каждым ново-сказанным словом его голос взлетал на тон выше, и Младший Принц стремительно переходил на крик.

- Боги, тебя-то это как задевает? - блондин тоже говорил на повышенных тонах. Он крепко сжал руки за спиной, чтобы ненароком не ударить ими по защитной преграде, иногда казавшейся Одинсону хрупким стеклом. Локи замолчал, чуть отвернувшись от Тора и опустив взгляд в пол. Прожжённая рука ужасно ныла, а камера наполнялась запахом крови и горелой плоти.

- Не твое дело, - прошипел Бог Лжи, сжимая ладони до побеления костяшек. Да как его вообще до такого состояния смогла довести смерть существа, которое он даже не видел ни разу? Ну, сестра служанки, и что такого? Его не должно заботить.

- Локи, объясни же мне! - в сердцах вскрикнул Громовержец, активно жестикулируя руками. Его брат вёл себя неестественно для самого себя. Никогда Лофта не заботила чужая смерть настолько сильно. - Локи, кто это был? Кто погиб?

- Убирайся!!! - яростно закричал заключённый, сжав пальцами здоровой руки свою переносицу. Голова раскалывалась от избытка мыслей и эмоций, а дыхание сбивалось от частого крика.

- Ты сам позвал меня, а теперь просишь уйти! Что с тобой, брат?! - Тор уже сам перешёл на крик. Ответа не последовало, и блондин, решив больше не продолжать этот ужасный и бессмысленный разговор, резко развернулся, нахмурился и, громко ступая по каменному полу, он вышел из темницы.

    Как только послышался шум захлопнутой двери, Трикстер осел в кресло и тихо, слабо взвыл от боли в прожжённой руке. От неё у него помутнело в глазах, казалось, он терял сознание. Но сейчас он был даже благодарен тому, что все его мысли занимает эта жуткая рана, и Локи мог не думать о внезапной волны ярости, окатившей его целиком. И всё из-за какой-то служанки. Служанки настолько красивой и внешне и внутренне, что Лофт припал к ней частицей своей души. Ему было скучно без рыжеволосой. Но сейчас его занимала только ужаснейшая боль в запястье. Локи, покачиваясь, встал с кресла и неравномерными шагами подобрался к кровати. Разорвав легкую простыню, он смочил её в вине и прижал к открытой ране. Камеру наполнил его сдавленный крик, ведь алкоголь обжигал сожжённую плоть. Оставив лоскут на руке нетронутым, Локи оторвал ещё одну ленту хлопковой ткани и принялся дрожащими руками обвязывать ладонь, сжимая зубы до скрежета. Рука ужасно ныла, а боль накатывала громадными и внезапными волнами буквально от каждого малого давления.

- Нет, она просто единственная, кого я вижу не сквозь решетку.., - прошептал Лофт, упираясь лбом в здоровую руку, скорее сам для себя, чем для силуэта Фригги, проявившего в стенах камеры.

- Локи.., - обескураженно произнесла женщина, осматривая всё вокруг себя. Сдвинутое кресло, пол и барьер были испачканы кровью. - Ох, Локи, что же ты наделал?.. - вздохнула Царица, продолжая обескураженно осматривать всё вокруг. Её призрак приблизился к кровати, протягивая руку к опущенной голове Трикстера. Но её рука, растворилась в воздухе, так и не коснувшись чёрных, спутанных прядей.

- Всего лишь иллюзия... Большего я и не ждал, - сказал Локи, встав с кровати. Он прошёл на середину помещения, остановился, заведя руки за спину и развернулся лицом к приёмной матери. Её лицо дрогнуло в разочаровании, горе и тревоге за то, что Лофт просто не позволит ей сейчас заговорить, развеяв её чары по воздуху. Но Лофт терпеливо молчал.

- Ты волнуешься за неё, - мягко произнесла Фригга сплетая ладони между собой.

- За кого? - уклончиво ответил Бог Лжи, и на его на лице не отобразилось ни одной эмоции. Умел же врать.

- О, сынок, ты знаешь, - улыбаясь, почти пропела Царица, прямым, ласковым взглядом смотря на сына. - Она скучает по тебе.

- Она никто для меня. Как и все остальные в Асгарде и всех остальных мирах, - резко отрезал Трикстер, дабы перевести диалог в другое направление. Только не о ней, только не о Сигюн.

- Не ври хоть самому себе, - всё тем же любящим голосом произнесла женщина, и её силуэт растворился в воздухе от резкого прикосновения Локи. Он не мог больше слушать напоминания о ней. Он отдал ей чёртово фамильное кольцо! Она же могла неправильно его понять. Хотя, что бы он потерял, будь она его женой? Свободу? Личное время? Она бы не смогла ему противостоять. Никакой магии, никакой смелости у неё не было. Но от самого слова "Брак" Лофта передёргивало. Противное слово. Резкое и грубое. Как удар топора о дерево, скрежет не заточенных лезвий оружия друг о друга или карканье больного ворона. Брак.

***

    Ванахейм, по сути, был миром невероятно красивым и полным различной растительности. Сигюн уже ехала в карете, заказанной мачехой и смотрела по сторонам. Как же давно её тут не было. Сейчас за окном текла речка, которая раньше была совсем маленьким и неглубоким ключом. Поля стали обширнее, а людей, которые на них работают и пашут, больше. Рыжеволосая даже не старалась разглядеть тут знакомые лица. Она толком-то и не пожила в своем родном мире. И сейчас девушка во все глаза пожирала вид за окном. Всматривалась в невысокие, светлые домики, в яркие цветы, высокие деревья и необычайно красивое небо. Она считала каждое небо по-особенному красивым. Даже грязное небо Сватальхейма её всё равно чем-то зачаровывало. А сейчас солнце уже постепенно садилось, окрашивая небо в винный цвет. Облаков почти не было, а редкие скопления белого пара окрашивались в розовый и малиновый цвета.

    Карета наконец-то подъехала к прошлому дому девушки, от чего та грустно и немного обречённо вздохнула. Хотелось побыть в дороге ну хоть еще немножко, еще полчасика, только бы не приближаться к этому ужасному месту. Экипаж остановился, отец девушки поспешил открыть ей дверь, дабы на первый взгляд окружающих показаться гостеприимным и приветливым. Мачеха приторно улыбалась, обнимая сыновей за плечи. Один на вид был чуть старше самой Сигюн, а второй - намного её младше. Глаза всех довольно широко распахнулись, когда лицо ванийки - а след за ним и всё её тело - высунулось из кареты. Как же завидно нахмурилось лицо старой женщины, как вожделенно ухмыльнулся старший брат и с каким нескрываемым удивлением подавал ей руку отец.

    Экипаж тронулся, покидая двор старого дома, и между членами семьи повисло неловкая и гнетущая тишина.

- Как же ты так поднялась, дочка? - ошеломлённый видом девушки, спросил самый старший мужчина. Отца девушки звали Скальд, у него были русые, жидкие волосы, часто собранные в хлипкий хвост на затылке. Мужчина не был чем-либо привлекателен. Он имел уже осунувшееся и поморщившееся от старости лицо, сутулую спину и необтёсанные, грубые руки.

- Я вышла замуж, - тихо произнесла Сигюн.

- И кто же тебя такую взял? - пропищала мачеха, чье имя было Гёрд. Женщина была стройной, но лицо уже тоже покрывалось морщинами. Узкие, высокие брови и тонкие губы не контактировали с большими голубыми глазами, обрамленными черными, подкрашенными углём, ресницами, а волосы орехово-коричневого цвета доходили до плеч, аккуратно и ровно остриженные. Фраза Гёрд заставила рыжую встрепенуться и начать судорожно думать. Она не знала, кого назвать. Лучше бы того, кого мачеха и отец и знать не могли, но все мужские имена повылетали из головы.

- П-принц Локи.., - на выдохе произнесла девушка, стараясь скорее сочинить ту ложь, которая бы могла сойти за правду. - Ему сказали, что его женитьба смягчит приговор, - пролепетала она, нервно обводя всех глазами. Лица встречавших вытянулись, и Сигюн уже было по думала, что ей никто не поверил, но никто из присутствующих не задал больше ни одного вопроса.

    Старшего брата девушки звали Ран, а младшего - Улль. Оба они были не лучшими сыновьями, но их родная мать поощряла все шалости. Оба парня волосами и газами пошли в Гёрд, но грубые носы и широкая улыбка были, видимо, получены от родного отца, который, по словам женщины, был убит ещё очень давно на Асгардской войне.

***

    Рыжеволосая стояла около лодки из необтёсанного дерева, в которой, накрытая лёгкой тканью, лежала её сестра Игнесс. На её проводы собрался чуть ли не весь город, все очень любили молодую, отзывчивую девочку с открытой душой. Её русые волосы были аккуратно заплетены в колосок и положены на худое плечо. Игги, как ласково называла её Сигюн, больше походила на отца, чем сама рыжеволосая. У блондинки была более чистая, светлая кожа и серые глаза. Сейчас тело девушки казалось совсем измученным, ранее румяные щеки побелели и опали, под глазами появились синяки, и она сильно похудела. Ванийка, присев на корточки около судёнышка из ели, плела для сестры венок из её любимых полевых цветов. Названия рыжеволосая не знала, никогда не могла запомнить. Доделав свою работу, она выпрямилась, подняв подол юбки прошла в воду и положила заплетенные цветы на грудь еще совсем юной девушки. Тёплые губы коснулись холодного лба и Сигюн, отпустив платье в воду, обеими руками оттолкнула лодку от себя, заставляя ту плыть по течению реки.

    Многие собрались на проводы. И старые и молодые. Сейчас не знакомый Ванийке паренёк поджигал наконечник своей стрелы. За ним в ряд выстроились ещё около десятка людей. Среди тех виднелась даже пара молодых девушек. Первая стрела взметнулась в воздух, проткнула остриём тюфяк сена, лежащий в лодке, огонь занялся, и в след первой стреле в воздух рванулись и остальные. По воде, казалось, плыл огонь, а не лодка. Пламя отражалось в подрагивающей от ветра воде, отбрасывая ярко-оранжевые и медные блики на близстоящих. Пришедшие кидали в воду цветы в знак горести и тоски, но со временем они начали расходиться, а Сигюн всё так и стояла по колено в воде, пустым взглядом провожая догоравшее судно. Подолы платье намокли, и теперь легкая ткань вздымалась от легких волн, рыжие волосы спутались от ветра, глаза слезились от яркого пламени, а губы немного обсохли на открытом воздухе.

    Игнесс убило отскочившим разрядом молнии.

***

    Ванийка зашла в дом. Он был в беспорядке, на столах стояла грязная посуда, где-то валялась одежда, камин не очищен, повсюду пыльно и не убрано. Домой её позвал старший брат Ран, когда все уже разошлись, а на небе царили звезды и луна. Казалось бы, он даже был вежлив. Скальдсон сразу же, придя в дом, показал приёмной сестре путь в её комнату, даже проводил до второго этажа, рассказал, что да как. Войдя внутрь помещения, где девушка должна была провести ночь, её передёрнуло. То была комната её сестры. Помещение было скудным. Одноместная жесткая кровать, старый, подержанный шкаф, двери которого еле держались на петлях, голый пол. Это было всё, что дала родная семья своей дочери. Послышался скрип закрывающейся двери, потом лязг закрывающегося замка. По спине Сигюн пробежали мурашки, все мышцы напряглись, а сердцебиение участилось. Боги, помогите ей убраться из этого дома побыстрее и никогда больше не возвращаться.

- Не хочешь снять платье, сестренка? Оно так промокло, пока ты провожала ту мелкую дрянь, - бульварно произнес Ран, звякая пряжкой ремня, которую он расстёгивал. Девушку окатил ужас, от которого она даже не смогла вдохнуть, глаза истерично забегали по комнате, а в голове уже хаотично бегали мысли, от которых тошнило. Она почувствовала грубые руки на талии, стремившиеся развязать тугую шнуровку корсета.

- Не трогай меня, Ран... - дрожащим голосом произнесла рыжеволосая, пытаясь отойти, но юноша дернул руками на себя, натягивая льняные ленты, как поводок. Хрупкое, девичье тело не устояло и, поддавшись давлению, оказалось прижатым мужскому торсу.

- Не нужна ты своему Локи. Ну, жена ты Принца, и что с того? Ты жена преступника, Сигюн. Тебя никто не хватиться, не кинется разыскивать по всем мирам, - грубо начал Скальдсон, задирая подолы изумрудных юбок. Он схватил сестру за волосы, от чего та рвано вскрикнула, и прижал грудной клеткой к стене. - Он о тебе даже не вспомнит, потому что ты ни чем и никогда не была примечательна. Ты скучна и обоюдна. Всё ради чего тебя можно использовать - это удовлетворение потребностей, - говорил Ран, упиваясь горькими слезами Ванийки. Слова больно ударили по её сердцу, по её самооценке и собранностью. Сигюн попыталась вырваться, руками отталкивая юношу от себя, но в ответ лишь получила звонкий удар по лицу. На её рот легла грубая, шершавая ладонь, заглушающая крики, а вторая рука принялась гулять по всему её телу. Насильник закинул юбки на спину девушки, рукой раздвигая плотно сжатые ноги.

- Не сопротивляйся, дура, - прошипел он, и тяжёлый, суровый удар вновь обрушился на лицо девушки, и она покачнулась. Ран добавил вторую руку в попытках поставить Сигюн в ту позу, которая была бы ему удобна, и рыжеволосая, схватившись обеими ладонями за криво висящую дверцу шкафа, потянула на себя. Ржавые петли не выдержали и массивная доска свалилась на плечо Скальдсона, от чего тот, не удержав равновесия, стал прижат к полу. Ванийка, вывалившись из комнаты, побежала по лестнице, перепрыгивая через ступени, и, спотыкаясь, понеслась прочь из злосчастного дома. Она распахнула входную дверь и, схватившись обеими руками за ручку, закрыла её за собой, чуть не упав на землю.

- Хеймдалль!.. Молю, открой Радужный Мост!.. - срывая голос, прокричала Сигюн. На секунду её окатила волна отчаянья и животного страха, когда в окнах она увидела силуэт Рана, но потом вокруг неё заискрились радужные блики, всё вокруг завертелось и загудело.