Изумрудные сказки [ФАНФИК О ЛОКИ]

    Пустая камера и белые стены давили на него. Он совершенно один в идеальной тишине. Даже собственное дыхание кажется неимоверно громким. Каждая мысль, проскакивающая в его голове, звучит, словно удар наковальни. Громогласно, резко, неожиданно. Локи совершенно ничего не хочет. Он не хочет есть, не хочет пить или спать. Он просто не может хотеть в этот момент. Только что закончился суд. Это был первый серьезный суд над ним. Мужчина был повержен.

    Ему не позволяли говорить на этом суде, на его челюсти красовался массивный намордник. Лофт стоял посреди Тронного Зала, наблюдая за всеми, вслушиваясь в каждое слово, каждый вздох. В Зале стоял равномерный гул голосов, Один добивался смягчения наказания ради своей жены, что любила Бога Лжи, как родного, а сама Фригга, уже не сдерживая рыданий матери, которая вот-вот потеряет сына, стояла в стороне. Трикстеру было тяжко смотреть на женщину, что плачет из-за него, но и сделать уже ничего нельзя. Он ни капельки не стыдился своих поступков, какими бы ужасными они не были. Он уже совершил это действие. На то были причины.

    Вердикт вынесен. Один что-то рассказывает. Снова его длинные, пафосные речи. Локи никогда не слушал.

- ...Приговаривается к вечному заточению в темницах Асгарда. - долетело до его ушей. Старик будто бы говорил это с сожалением. Но Трикстер больше не верил Одину. Натянулись цепи его кандалов, заставляющие развернуться и идти назад, к выходу из Зала.

    Лофт стоял посреди камеры, переполненный злостью. Лучше бы они казнили его. Не было бы того чувства позора, когда все лелеют тебя за плохие поступки, смягчают наказание, как для маленького, еще не осмыслившего жизнь, мальчика. Его пытались оправдать, не считая за опасного преступника. Почему они не воспринимают его в серьез?!

    Локи огляделся. Вокруг него стояла мебель, напоминающая убранство его покоев. На железном, темном столе стоял сосуд с вином и лежали в широкой, неглубокой вазе фрукты. Сзади Трикстера стопками лежали его же книги, рядом стоял узкий, пробковый стол на высоких железных ножках, загнутых к верху. В углу камеры стояла двухместная кровать из темно-золотого дерева, с которой небрежно сползал край одеяла, расшитого по краям синими и оранжевыми нитями. Рядом опять же стоял невысокий квадратный стол, сделанный из изумрудного мрамора на золотых, полукруглых ножках. Посередине камеры стояло кресло того же изумрудного цвета на изогнутых ножках и с подлокотниками, обитыми мягкой тканью. Рядом с ним стоял пуфик в том же стиле, на котором можно было бы расслабиться, выпрямив ноги. Стены были абсолютно белыми, однотонными, где-то виднелись швы между панелями. Пол, напротив, был целостным, но бликовал так же, как и три стены. Четвертой стеной являлся защитный барьер, отсвечивающий золотым узором, который напоминал связку кельтских узлов.

    Звякнули ключи, с неприятным скрипом открылась дверь, и в просторную комнату, что из-за белых стен казалась чуть больше, чем она есть на самом деле, вошла девушка. Рыжие, шёлковые волосы послушно струились вдоль плеч частыми волнами. По всему лицу девушки были рассыпаны сотни мелких веснушек, у неё был аккуратный нос с беленьким шрамом на переносице, такие же аккуратные губы, ровно очерченные от природы, миндалевидные глаза были опущены в пол и спрятаны под завесом ресниц, а аккуратные брови с изломом сведены к друг дружке из-за смешанных смущения и недоумения. Простой льняной сарафан сизого цвета закрывал ее ноги по голень, подчеркивая хрупкую талию, а хлопковые белая рубашка с рукавами фонариками - руки по локоть. На её ногах красовались аккуратные, ухоженные туфли на небольшом каблучке сделанные из грубой, твердой кожи. Служанка. Во Дворец брали только девушек с привлекательной внешностью, которой Сигюн как раз обладала. В руках она держала невысокую стопку книг, состоящую из четырёх печатных изданий. Не знавшая о том, что Локи уже находился в камере, она замешкалась, остановившись на пороге. Но после секундной задержки, с книгами в руках, девушка поклонилась и поспешила поставить невысокую стопочку к остальной литературе.

- Имя, - холодно произнес Лофт, заставив девушку почувствовать себя совсем не в своей тарелке. Его голос как всегда был ровным и спокойным, резал как стальной клинок.

- Сигюн, - так же кратко ответила девушка, покорно опустив голову, и её взгляд пал на свои руки, чуть испачканные пылью.

- Кто послал? - так же, как и в прошлый раз спросил мужчина, мельком разглядывая принесённые книги. Казалось, что Трикстер не менял тембр голоса, находясь совершенно не здесь, а уже где-то в своей голове.

- Ее Величество, Царица Фригга, Принц Локи, - сказала девушка. Её голос был приятным на слух и нежным, и Трикстер отметил, что если уж она и будет его служанкой, он хотя бы не устанет слушать её краткие ответы.

- О, неужели меня всё ещё считают Принцем? - тихо произнес Бог, скорее сам для себя, чем спрашивая это у рыжей. Позвякав ключами, Сигюн выбрала нужный и подошла к Лофту поближе.

- Можете выпрямить руки, пожалуйста? - ровно спросила она. Но в её голосе Локи всё же услышал страх. Она боялась его, но выполняла свою работу. Похвально.

- Пошла вон, - задорно прошептал Трикстер, наклонившись к лицу девушки и грубо взяв её за подбородок. Резко и с силой отвернув девичье лицо от своего, Бог Лжи выпрямился и, будто ничего не случилось, сел в кресло, выпрямив ноги. Сигюн, схватив упавшие ключи с пола, выбежала за дверь, трясущимися руками закрывая её на замок. Она быстрым, нервным шагом начала выходить из подвалов Асгарда. Служанка побежала по лестнице, приподняв свои юбки в сжатых руках и иногда смотря в окна. Уже наступал вечер, поэтому людей на лестнице не было. От воспоминаний и неприятных ощущений на лице на глаза вновь напрашивались горькие слезы. На коже остались красные следы но пальцев. Опёршись о стену, Сигюн зажмурила их со всей силы, прогоняя ненужные рыдания, снова вытерла лицо, продолжила свой путь, и через несколько минут беспрерывного, быстрого шествия по коридорам и лестницам, служанка дошла до места назначения. Отдышавшись и попытавшись привести себя в порядок, девушка постучалась в высокую, золотую дверь в виде наконечника стрелы, обрамленную красивой росписью.

- Войдите, - прозвучал нежный, женский голос, который только своим звучанием мог успокоить мечущуюся душу. Открыв дверь трясущимися от нахлынувших чувств руками, Сигюн вошла, боясь поднять на правительницу своих глаз. - Не бойся, Сиг, посмотри на меня, - мягко произнесла женщина, и лицо девушки на мгновение поднялось, но потом взгляд тут же упал в пол, а плечи немного задрожали от всхлипов. - Ох, милая, неужели он обидел тебя?!

В ответ Сигюн лишь неловко кивнула, вытирая лицо от соленых капель. Фригга была ей чуть ли не матерью, но она никогда не говорила так. Кто она такая, чтобы называть саму Царицу своей мамой?

- Садись рядом, девочка, и расскажи, что он сделал, - мягко произнесла женщина, указывая на кресло напротив себя. Рыжеволосая, немного постояв в дверях, скромно прошла в покои Царицы и присела на край мягкого предмета мебели. Жестами Фригга предложила ей горячего чаю, от которого служанка не могла отказаться. Молодая служанка отодвинула волосы от лица, показывая следы. Фригга печально вздохнула, протягивая к лицу Сигюн руки. Тут же служанка почувствовала легкие прикосновения к больным местам, легкое покалывание, а потом боль прошла.

- Локи очень зол на Одина, Сигюн. Он сделал это не из-за отвращения к тебе, а из-за обиды на моего мужа. Моему сыну очень тяжело сейчас, я хочу чтобы он видел кого-то кроме остальных заключенных, - Царица тяжело вздохнула, и Сигюн стало понятно, как сильно она тоскует по Младшему Принцу. Рыжеволосая аккуратно подняла на правительницу глаза и с тревогой осмотрела всё вокруг. Обстановка была, как всегда, предельно знакомой.

- Царица Фригга, я не смогу подать ему завтрак завтра... Мы же завтра провожаем советы из разных миров... - виновато произнесла служанка, покручивая в руках кружку с еще недопитым чаем. - У вас прекрасный чай, Ваше Величество... - поспешила заметить девушка. Всё-таки, манеры у неё были на первом месте.

- Ничего страшного, Сигюн, - успокаивающе ответила женщина, тепло улыбаясь девушке. - Я позабочусь об этом.

***

    На следующий день чуткий сон Принца нарушило лёгкое постукивание посуды. Он приоткрыл один глаз, смотря на источник звука. Какая-то служанка принесла ему завтрак. Длинное, голубое платье из шелка с двумя небольшими разрезами и прямым вырезом открывало вид на острые бледные плечи и тонкие ноги в аккуратных балетках. Черные, прямые волосы спадали с её головы на плечи и лились ниже, доходя до талии. У неё были большие карие глаза с приподнятыми уголками, тонкие брови с изломом, прямой, вздёрнутый нос, ровные, кукольные губы и просто идеальная кожа. Не было совершенно ни одной царапинки, шрамов или веснушек.

- Мой Принц, - слащаво произнесла девушка, подойдя к кровати Лофта и наклонившись к его лицу. - Ваш завтрак.

- Уйди с глаз моих, - сонно произнес Трикстер, недовольный тем, что его сон прервали. Он непроизвольно зевнул и, сев на кровати, обулся. Выпрямившись, его взгляд пал на девушку, что всё ещё стояла посреди его камеры. - Почему ты ещё тут? Я сказал, убирайся.

Пришедшая обиженно фыркнула и, горделиво вскинув свою голову, вышла, сжимая в руках серебряный поднос, на котором был принесен завтрак для Лофта. Локи встал с кровати, подошел к столу, на котором стояла еда, недовольно осмотрел поднос и вернулся на кровать. 

    Сигюн зашла к заключенному в обеденное время. Она поставила поднос, накрытый серебряным куполом на столик около кровати и присела на корточки рядом с лицом Принца. Служанка медленно провела пальцами по его вискам, цепляя подушечкми черные пряди волос и убирая их от мужского лица.

- Вам надо поесть, Ваше Высочество, - тихо сказала она, поднимаясь. - Самое время вставать. 

Локи недовольно поморщился, перевернулся на спину, закрывая лицо рукой. Он откинул одеяло вбок, садясь на кровати. Трикстер потер пальцами переносицу, хмурясь.

- Оставь еду и уходи, - изрек он, поднимаясь с постели. Девушка послушно склонила голову, поклонилась и вышла. 

***

    Идентичные события происходили на протяжении нескольких недель. Сигюн приносила Локи еду, меняла ему постель и убиралась. Иногда они перекидывались краткими фразами и девушка рассказывала Лофту о том, что твориться наверху, передавала книги и послания от Царицы Фригги. Иногда в темницу заходил Тор. Он вместе с Сиф и троицей войнов приводил новых заключённых, взятых в плен из разных миров. Например, в камере напротив него находились бунтовщики из Ванахейма, а через один перекресток коридоров в картере сидела шайка беглых Читаури. Одинсон никогда не заговаривал с ним. Он смирял его осуждающим взглядом, замирал с таким выражением лица на несколько секунд и продолжал свой путь. В эти моменты Бог Лжи обычно читал свои книги, сидя в кресле или прямо на полу, опёршись о стену. Совсем редко он поднимал на пришедшего глаза, едко улыбался, переворачивал страницу книги и опускал свой взгляд на текст.

    Сигюн тихо вошла в камеру, пока Принц ещё спал. Служанка поставила поднос с завтраком на прикроватный столик, вытерла слезившиеся, красные глаза тыльной стороной ладони и собралась выходить.

- Стой, - сонно произнес Трикстер, поворачиваясь к Сигюн лицом. - Почему так рано? Я спал.

- Простите, Принц Локи... - тихо произнесла девушка, опустив свой взгляд в пол. Она снова шмыгнула носом, начав теребить ткань своего платья. Под пытливым взглядом Лофта, глаза девушки вновь начали слезиться, и рыжеволосая опять принялась вытирать их руками. - Простите, пожалуйста...

Трикстер опешил, не ожидав увидеть на лице Сигюн слёзы. Он откинул с плеч одеяло, натянул на себя рубашку и, всё ещё продолжая зевать, он без слов взял служанку за локоть и усадил рядом с собой. От такого поступка холодного, на первый взгляд, мужчины девушка начала плакать сильнее. Она закрыла лицо руками, уткнувшись в них и поставив локти на свои колени. Тело девушки содрогалось от плача, и слышались её частые всхлипы. Утром, когда еще не зажигали факелов, в темнице было очень холодно, и плечи Сигюн начали дрожать сильнее прежнего. Внезапно ещё теплое одеяло накрыло её худые плечи, и рыдания девушки стали чуть тише. Она сжала в руках края одеяла, не смея поднять на Принца свой взгляд.

- Что случилось, что ты так ревешь? - холодно спросил Локи, устав ждать, когда девушка наконец-то успокоиться. - Я задал тебе вопрос. 

- Моя... Моя сестра погибла.., - тихо, дрожащим голосом произнесла служанка. Локи уставился в пол. На мгновение сам Трикстер представил, что испытывал бы он, если бы погиб дорогой ему человек. Неужели ему будет так же больно? Нет, у него нет такого человека. А если бы погиб Тор? Нет, по Громовержцу он навряд ли будет скорбеть.  

    Устав слушать девичьи всхлипы, Младший Принц прикоснулся двумя пальцами ко лбу служанки, невнятно прошептал заклинание, и, не успев опомниться, Сигюн отключилась. Её рыжая голова упала на плечо Лофта, заставив того вздрогнуть от ощущения тёплого дыхания около кожи. Локи опустил свой взгляд на девушку, невольно поворачивая голову, и ощутил, как приятно пахли её волосы. Они отдавали свежей, ещё молодой хвойной листвой, и где-то просачивался запах фруктов. Рыжие локоны служанки возможно делали её самой яркой среди всех её сверстниц.

    Локи расшнуровал тугой корсет, снял аккуратные туфли и уложил девушку на свою кровать, укрыв одеялом. Всё равно у него не хватит сил перенести её наверх, во Дворец, так пусть она поспит хотя бы здесь. Сев в кресло, Трикстер принялся завтракать, одновременно с этим почитывая книгу, но в голове не оставалось ни единого слова из прочитанного текста. В носу всё ещё витал этот приятный еловый запах её волос, а кожу приятно щекотало воспоминание о прикосновениях её ресниц. Лофт отложил чтиво и пожалел о том, что не попросил служанку принести его принадлежности для рисования раньше. В камере не было даже простого карандаша, что уж говорить от перьях и туши.

    Эхом начали отдаваться тяжелые, знакомые шаги Тора и его товарищей. Их громогласный, резкий смех разрезал спокойный гул тихих разговоров между заключенными и редкую тишину. Далее раздался однотонный шум шагов новых преступников. Зазвенела открывающаяся камера, послышались звуки ударов и ругательств, но через несколько минут все стихло. Начал повторятся уже почти повседневный обряд: Тор прощался с товарищами, сворачивал в точно такой же коридор, как и все остальные, проходил немного, глядя в пол, останавливался напротив камеры брата, прямо по середине, и, тяжело вдохнув, разворачивался и поднимал на Локи глаза. Трикстер уже по секундам мог рассчитать приход Одинсона. Вот сейчас он прошелся глазами по его камере, и действия выбились из ряда обыденных.

- Локи, - начал Тор, и его голос неприятно резанул Лофту по ушам. Непривычно громко. - Брат, кто это? - рука Громовержца указала на кровать Трикстера, где, прижав колени к груди, лежала его служанка. Снова это слово. "Брат". Кажется, сын Одина до сих пор не понял, что Бог Лжи больше ему не родственник. Снова и снова он называл его так, вызывая лишь отвращение и неприятные воспоминания.

- Я не брат тебе, а то, кто лежит в моей кровати, тебя не касается, - недовольно произнес Бог Лжи, и его брови немного сдвинулись к переносице. Кулаки блондина непроизвольно сжались, а лицо искривила озлобленная гримаса. Он резко развернулся, от чего алая, где-то подпаленная мантия взметнулась в воздух. Хлопнула дверь, что означало, что Тор покинул темницу, и Локи облегчённо вздохнул. Хорошо, что все закончилось так быстро.

    Через пару часов рыжеволосая проснулась. С кровати Трикстера донёсся лёгкий шорох и сдавленный стон, после, звук упавшего с её плеч одеяла и неуверенное прикосновение ног к гладкому полу.

- Что ты сделал?.. Зачем?., - спросила Сигюн, приняв сидячее положение и схватившись обеими руками за голову. Она просто раскалывалась от боли. - О, Боги...

- Принеси обед, я жутко проголодался, пока ты тут прохлаждалась, - резко увернулся от вопроса Бог Обмана. Он не любил объяснять свои поступки кому-то, особенно, если сам не до конца не понимал их мотивов.

- Да, Принц Локи.., - тихо ответила Сигюн, аккуратно вставая со своего места. Её рука снова прикоснулась к вискам, потирая их, а в глазах немного потемнело. Девушка опёрлась рукой о стол, немного теряя равновесие, и Локи подошел поближе к ней, зная, что будет дальше. От неловкости служанка поспешила отойти от Трикстера подальше, но голова отозвалась острой болью, её ноги подкосились, и она уже готовила свои колени к удару о пол, но почувствовала мужские ладони, обхватившие её под руки и аккуратно снова ставящие на ноги. Он приложил два пальца к одному из висков служанки, снимая её головную боль, и помог той присесть в кресло. Сквозь тонкую ткань платья рыжеволосая ощущала холод его кожи, от которого о всему её телу пробежали мурашки. Голова ещё немного кружилась, а ноги уже, по большей степени, не слушались из-за стеснения и неловкого тепла на душе.

- Принц Локи, я не смогу прийти завтра и на протяжении последних нескольких дней, простите меня... - виновато произнесла девушка, начав теребить в руках ткань своего платья Трикстер посмотрел на ее лицо. Уставшее, измученное рыданиями, опухшее от слёз и побледневшее от пережитой потери. Как она могла еще заботиться о нем? О привередливом придирчивом, грубом Локи. Он смотрел в ее глаза каким-то глубоким, изучающим взглядом, стараясь запомнить как можно больше деталей. Эмоциональные морщинки вокруг глаз, непослушная прядка волос слева, расширившиеся зрачки, в которых он мог разглядеть свое отражение. Сапфировые и изумрудные жилки в её радужке делали её глаз чем-то похожим на паутину перед лазурным морем, когда солнце ещё не взошло, но его мягкий свет уже проникал во все щели. Он совсем забыл о фразе своей служанки.

- Принц Локи? У Вас всё хорошо? - спросила Сигюн, аккуратно заглядывая Лофту в глаза, под сведённые чёрные брови. Локи промолчал и, чуть дёрнув головой и задумавшись, кивнул. Повисла неловкая тишина. И, когда девушка встала и уже собралась выходить из камеры, Локи схватил её за руку, останавливая, и девушка вздрогнула, когда его холодная ладонь коснулась её кожи.

- Как она умерла? - прямо спросил он. Трикстер весь день пытался задать этот вопрос рыжеволосой, но никак не мог собраться с мыслями. Служанка опешила. Она опустила голову в пол, иногда посматривая на бледную руку, держащую её за запястье. Её глаза скользнули по ухоженным ногтям, дальше по гладкой, белой коже, они очертили его длинные пальцы, акцентировав внимание на выпирающих костяшках, взгляд внимательно прошёлся по внешней стороне ладоней, осмотрев выпирающие вены и сухожилия и остановился на запястье, осматривая рельефный сустав. Локи ждал ответа. послышался девичий вздох, Сигюн замялась, но уже готовилась отвечать.

- Она стала случайной жертвой в следствии битвы Принца Тора и Ванахеймских бандитов... Завтра я должна прибыть домой, чтобы проводить Игнесс в её последний путь... - тяжело произнесла девушка, повернувшись к мужчине лицом. Трикстер сожалеюще промолчал на её ответ, всё равно не зная, как он мог её утешить.

- Расскажи о своей семье, - внезапно сказал Лофт, переводя тему на более светлую, но девушка вдруг нахмурилась.

- Зачем Вам это, Принц Локи? - поникши, ответвила служанка, опустив голову и чуть отвернувшись вправо.

- Я так хочу. Не честно, что ты знаешь о моей, так скажем, семье многое, а я даже не знаю мира, в котором ты выросла, - сказал Локи, вытесняя девушку из кресла. Конечно он уже понял, что она являлась Ванийкой, но это был лучший способ надавить на её жалость.

- Что ж, - Сигюн тяжело вздохнула и присела на пуфик, стоящий около кресла. - Мама умерла при родах моей младшей сестры, когда я была еще маленькой. После этого отец спился, и нам с сестрой пришлось обеспечивать нас самих самостоятельно. Прошло семь лет, папа снова женился, но у той женщины были сыновья, которых отец всегда хотел, поэтому меня он отдал в служанки, буквально выкинув на улицу, а Игнесс оставил у себя, чтобы она делала все по дому. Все, это вся история. Вы довольны? - произнесла рыжеволосая, сжав руки. На неё вновь нахлынули отвратительные воспоминания об избиениях и унижении отца, и на глаза выступили злые слёзы, которые она быстро смахнула рукой. - Я переживаю, что он не разрешит вернуться в Асгард.

- Я хочу, чтобы ты надела на проводы сестры одно из платьев, находящееся в моих покоях. А если так не хочешь оставаться в Ванахейме, возьми фамильное кольцо лежащее в комоде и представься чьей ни будь женой или невестой, - сказал Трикстер, протягивая Сигюн маленький ключик от двери в его покои. И, подумав, он саркастично добавил - Можешь даже моей, мне всё равно.

- О, Боги.., - тихо прошептала служанка, утопая в смешанных чувствах неизмеримой благодарности и удивления. Жаль, что она не мола благодарно обнять Бога, статус не позволял, но её лицо озарила несдерживаемая улыбка. Уголки губ Бога неосознанно дернулись вверх, представляя девушку в изумрудном платье. Рыжие волнистые волосы хорошо бы гармонировали с темно-зеленым, легким шифоном. Сигюн счастливо передернула ногами, сжав маленький ключ в ладонях и прислонив его к своей груди.

- Спасибо огромное, Принц Локи! Я очень Вам благодарна! - радостно протянула рыжеволосая. - Я постараюсь вернуться, как можно скорее.

- Иди уже, - ровно произнес Трикстер, и, посмотрев на лицо своей служанки, он полуулыбнулся ей, а потом снова опустил свой взгляд в книгу. Сигюн мгновенно вскочила с пуфика, крепко держа ключик, чтобы не потерять, и буквально выбежала из камеры, а потом и из подвалов Асгарда.