Глава 4
В пустой комнате, словно на сцене, застыли двое. Один был до безумия счастлив, другой же был скован первобытным, леденящим душу страхом.
– Я ведь не поверил сразу, когда мельком увидел ту переписку... Что ты меня обманываешь. Ты всегда была такой ласковой... Неужели такой очаровательный человек, как ты, мог писать эти грязные слова? – Голос Морта звучал фальшиво спокойно. – Даже когда я услышал, что ты проснулась и пошел к тебе, я все еще надеялся, что это просто какая-то ошибка. Думал, ты притворилась, что не заметила меня за дверью... а потом ты так медленно начала открывать дверь и даже попыталась сбежать...
Все слова Морта обрушивались на меня как камни, лишая способности мыслить. Я ведь точно прислушивалась к каждому шороху... Но кто мог предположить, что он просто спрячется в тени, словно хищник? Будто впервые... я увидела перед собой совершенно другого человека. Он переоделся в черную рубашку с расстегнутым воротом и свободные брюки, скрывающие очертания фигуры. Влажные волосы, ранее тщательно уложенные, теперь небрежно падали на лоб. Это была новая, пугающая трансформация. Из неловкого ботаника, робкого и неуверенного в себе, он превратился в... жнеца. В руке он держал сломанный женский браслет.
Казалось бы, сам браслет был цел, но из него варварски, словно с яростью, были выдраны все камни. Из когда-то изящного украшения он превратился в жалкий обломок, в кусок хлама. Но Морт, казалось, этого не замечал. Он склонился, чтобы застегнуть его на моем запястье. Его не смущали ни дрожь моей руки, ни изуродованный вид браслета. Словно это не имело никакого значения. Закончив, он поднял голову и прищурился, впиваясь взглядом в мое лицо. Его глаза обжигали сильнее раскаленного железа. Мелкая дрожь тела быстро переросла в крупную, неконтролируемую тряску. Мы оба молчали.
В комнате царил полумрак, и тени, беспокойно играя, превращали обычные предметы в зловещие декорации дешевого хоррора. Казалось, в каждом углу прятались чужие глаза, насмешливо наблюдающие за моим страхом. Ещё бы, ведь я сама виновата в этой чудовищной ситуации. Сожаление разъедало душу, как кислота. В этой беспросветной тьме невозможно было понять, сколько сейчас времени. Но память услужливо подкинула цифры с экрана телефона: «4:36».
– Чего же ты боишься, милая? – Притворная радость мгновенно сменилась яростью, обнажив истинное лицо Морта. – Это ведь не я тебя обманул. Не я тебя использовал. НЕ Я ПРЕДАЛ ТВОЮ ЛЮБОВЬ!
"Предала любовь? Он даже не знает, что это такое! То, что он называет «любовью», больше похоже на кошмар... Кошмар, из которого мне, кажется, не выбраться..."
Желваки ходили по его лицу, словно камни под кожей. Сквозь плотно сжатые зубы прорывался скрежет. Он ждал... Чего? Объяснений? Извинений? Но я, застывшая от ужаса, скованная собственными чувствами, не могла выдавить из себя ни звука. Горло сдавило, как и сердце, вызывая приступ удушья.
– Ну же... Не молчи... Я тааак люблю твой голос, – слова звучали обрывисто, хаотично, словно он говорил сам с собой. Возможно, ему было больно, но в голосе сквозила только ярость и безумное веселье. Чужая рука потянулась к моей щеке, но тело отпрянуло, как от прокаженного. Визг «НЕТ!» вырвался полушепотом, полумольбой – единственным ответом, на который я была способна. И тут же меня захлестнула тяжелая волна кашля. Он рвал меня изнутри, словно туберкулез и пневмония устроили смертельную гонку. Руки машинально закрыли рот, пытаясь понять, что происходит. И не зря. Ладони окрасились во что-то липкое и теплое. Кровь. До меня дошло, что горло разрывалось вовсе не фигурально... Оно было разорвано на самом деле. И, кажется, я нашла виновников...
Я оседала все ниже и ниже, пока колени не коснулись проклятого махрового ковра. Морт, спокойно, словно в замедленной съемке, опустился рядом и поднял с пола один их отлетевших камушков. Провернув его между пальцами, чтобы стереть кровь, он поднес его к тусклому свету кухонного светильника. Счастливая улыбка казалась нереальной, сюрреалистичной. Мой напуганный, безмолвный взгляд он парировал своим безумным, сверкающим.
"Бриллиант...? Я правда хотела заработать... Но даже в самой жуткой фантазии не могла представить, что его засунут мне прямо в горло. Я получила, что хотела... в моей крови. Какая ирония..."
– Красиво, правда? Я хотел подарить их тебе правильно... Но ты должна быть наказана. Людская ложь такая громкая и грязная... Ее нужно смыть кровью. Не бойся, даже если ты врушка, я все еще люблю тебя. Видишь, какую дорогую вещь я тебе «дал»? – Он выделил последнее слово особенно извращённо. – Все-таки ты в чем-то была права. Я всего лишь чудило. Ради тебя пытался притворяться тем, кем не являюсь. Достал эту квартиру, костюм, браслет... Но ничего. Любовь все прощает. И ты простишь.
«Да ты сумасшедший ублюдок...» Если бы кашель хоть на секунду прекратился, я бы выкрикнула это ему прямо в лицо. Но воздуха катастрофически не хватало. Боль достигла немыслимой высоты, руки заледенели от осознания, что это может быть последнее, что я увижу в жизни.
– Все хорошо, – Морт, казалось, совершенно не замечал моего состояния. Он подхватил меня на руки. – Наше свидание еще не закончилось. Мы ведь еще не погуляли, – его голос был полон восторга, словно крови, льющейся из моего рта и пачкающей его рубашку, не существовало. – По плану ты проснулась точно в срок, как всегда вовремя, дорогая.
"Он совсем сошел с ума? Какая, к черту, "прогулка"? Я должна сопротивляться... но как, если сил совсем нет? Нужно хоть что-то сказать... Крикнуть! Вырваться... Но горло... Господи, как больно! И только кровь... Кровь, кровь, кровь... Я умру... вот так?..."
Все остальное происходило словно в тумане. Боль в горле, кровь, лифт, зажатый рот, умоляющее скуление, спящий охранник, яркий свет бутиков, пустая улица... Сознание отказывалось верить, что это происходит на самом деле. Сил бороться не осталось. Кислорода не хватало, но в прохладе ночи взгляд лихорадочно метался, выискивая хоть одно живое существо. Но удача явно была не на моей стороне. Высокие деревья обрамляли аккуратную дорожку из камня. Морт что-то говорил, что-то рассказывал, но я не слышала ни слова. До самого восхода солнца, пока я окончательно не перестала подавать признаки сознания, он водил меня по парку. А на рассвете, когда солнце показало свои жгучие лучи, он посадил меня на лавочку, прошептал что-то на ухо... и ушел. Ушел, оставив меня практически бездыханной. Я пыталась не провалиться в беспросветную тьму, но... потеряла сознание.