На острие клинка
Фёдор закончил свои расспросы на том, что она смогла из себя выдавить с трудом. Решил, что на первое время этого хватит, мол сначала с этим разберёмся, а там дальше будет видно. Отправил её спать, покои личные выделил даже. Хоть и не такие роскошные, как у него, но хоть бы спасибо сказала, за то, что есть где спать. Кровать есть, шкаф тоже, но пока пустой, камин, зеркало большое.. Да и всё. Василиса вошла в свою спальню, явно не рада такому исходу событий. Как только за ней закрылись массивные двери, послышались тихие мужеские голоса:
— А не много ли чести девчонке? Стражу ей ко двери приставил.. — кто-то хмыкнул, явно недоволен тем, что за девкой какой-то такой присмотр.
Голос Басманова робко ответил, но не так грубо, как если бы она хоть что-то спросила.
— Я потом государю не объяснюсь, если с ней случится чего.. А она же сбежать может. — из голоса Фёдора сочилось явное недоверие ко всей этой ситуации.
Голоса затихли за дверью, послышались шаги, видимо, двоих мужчин, которые встали по бокам двери. Романовская не стала слушать дальше, просто легла на кровать, залезла под одеяло, в чем была. Пол ночи ворочалась, не могла уснуть, все думала о чём-то. Когда начало светать и пища для размышлений закончилась, попыталась уснуть глядя в потолок. Проспала до самого дня, но её разбудил строгий, но уже женский голос.
— Вставай, лежебока. День божий уже зашёл! — сдёргивая одеяло с девушки, на повышенных тонах пролепетала женщина.
Девица резко поднялась, уставившись на женщину, явно уже бывалых лет. Ей на вид было лет под пятьдесят. Женщина подметила, что Василиса на ее слишком удивленно смотрит
— Чего уставилась, аки ягнёнок на новые врата? Вставай! Фёдор дал наказ тебя одеть помыть и в церковь отвезти, — схватив ее за запястье подняла ее с кровати.
Как только девушка поднялась со своего ложа, вырвала своё запястье из мертвой хватки женщины. Точно, церковь.. Она спросила
— А зовут вас хоть как? — поинтересовалась Василиса
Женщина открыла дверь выходя, призывая светловолосую за собой идти.
— Марфа. Но для тебя Марфа Павловна. Не медли, — идя по коридорам куда-то заворачивая сказала женщина.
Открыв дверь в помещение, зашла, а за ней Романовская. В помещении стоял пар, а по середине деревянная ванная, чуть ли не до краев заполненная горячей водой. Пар шёл вверх, танцуя всякими узорами. А рядом с ванной стоял табурет с чугунным ковшиком. К слову эта банная комната была хорошо освещена ярким солнечным светом.
— Раздевайся, чего встала? — сказала Павловна, попробовав рукой температуру воды.
Василиса отвернулась, стягивая с себя платье. Когда покрой платья спустился с ее ног и остальное белье, оставаясь на полу, девушка босыми ногами дошла до ванны, осторожно, по грудь погружаясь в воду. Вода была горячей, но это было не проблемой. Служанка стояла сзади, осторожно промывая девчачьи волосы травяным отваром, пока Василиса намыливала тело. Позже Марфа начала втирать романовской в светленькие волосы щёлок, смывая все это водой. Когда мытьё закончилось, Василиса лежала, откисала в воде тёплой, а Марфа удалилась, со словами: «только долго не сиди». Пролежала она так не особо долго, вылезла почти сразу, как ушла Марфа. Высушила волосы полотенцем, как вдруг, дверь открылась, Марфа занесла одежду. Упустим моменты переодеваний и прихорашиваний, перейдём к делу. Выйдя на улицу, в тёплой шубке, в простеньком платье, с платочком на плечах и туго заплетенной косой, пошагала к невзрачной карете. Это был всего-то вид, чтобы никто ничего не заподозрил. Сев в карету, тронулись. Долго тряслись, на самый отшиб. В «храме» уже шла служба, но девушка решила посмотреть нету ли виновника торжества рядом. И он был рядом с этим подобием божьей обители. Чистил дорожку от снега. Оглянувшись, нету ли кого рядом, Василиса подошла к нему похлопав легонько по плечу.
— Игорь Соловьёв, верно? — спросила тихонько девица.
Парень остановился, воткнул лопату в сугроб и кивнул. Она рукой поманила его подойти поближе, шепнув
— Я дочь Никиты Романовского. — стоило ей это сказать, как парень отвёл ее в сторонку и спросил
— Что-то случилось с отцом? Он всегда сам приходил, если что-то нужно было.. — наивный вопрос. Ей не хотелось его подставлять, но накануне стояла ее собственная голова.
— Ему по делам отъехать нужно было, через меня кое что передать просил. — солгала, но как убедительно. Василиса ещё тише прошептала — Он нашёл у царя кое какие важные свитки. Нужно их сторонникам передать.
Игорь сразу понял, о чем она. Девица сказала
— Я буду ждать тебя ночью, за старой мельницей. Передам и дело с концом. — закончила говорить.
Они оба друг другу кивнули и разошлись в разные стороны, она в карету обратно, а он продолжил своё дело. Тем временем, Фёдор, словно собачка, побежал докладывать царю. Пока Грозный перечитывал какие-то документы, вошёл Басманов.
— Ну рассказывай, Феденька, с чем пришёл? — не отрывая взгляда от свитков, проговорил правитель.
Фёдор скрестил руки на груди, ухмыльнулся и сказал, с нескрываемой гордостью за себя
— Девчонка мне рассказала, через кого Романовский передавал все на вражескую сторону. — он откинул волосы с плечей назад.
Царя явно заинтересовали слова опричника. Он отложил бумаги в сторону, переведя взгляд на своего верного человека, его взгляд говорил сам за себя. Он кивнул головой, мол «вещай». А Басманов только и рад.
— Игорь Соловьёв под предателей подстилкой лёг. Раньше же тоже опричником был. А до недавнего времени от Романовского бумаги врагам таскал, как пёс несёт кость хозяину. — рассказал Басманов. — Я даже уже план придумал.
Он рассказал и план также. Государь на план согласился, дал своё добро. Оставалось только выжидать ночи. Фёдор обсудил все детали с царём, до самых мелких, пока не доложили, что девчонка то, вернулась. Басманов поспешил домой, довольный. А Василиса сидела у окошка, вздыхала, высматривая: не приехал ли ее личный палач. И вот приехал, даже прилетел. Когда он выходил и кареты, Романовская от окна отбежала, как ошпаренная. Стояла просто посреди комнаты, ждала. Его шаги раздались по коридору, словно удары молотом о наковальню. Чем ближе приближались шаги, тем сильнее нарастало внутри ее мерзкое чувство. Т вот, вошёл. С ухмылкой. Расселся, как князь на троне, на ее кровати, с порога спросил
— Ну, как обстоит наш план? — прожигая в ней дыру взглядом, задал вопрос темноволосый мужчина.
—За старой мельницей, ночью. — ответила на вопрос Романовская, словно ее казнили только что.
Басманов ходил довольный пол дня, а вечером даже разрешил ей поужинать с ним за одним столом. Время для Василисы шло неизбежно быстро, хотя она хотела оттянуть момент. Села даже на вообще другой конец стола, лишь бы не рядом с Басмановым. Кусок в горло не лез, хотя стол едой был накрыт. И рыба и запечённая утка и вино.. Бери не хочу. Да только лежало у ее на тарелке два кусочка рыбы и все. И то, Романовская особо не притронулась к еде, тем более, к налитому в кубок до краев вину. А Басманов ел и пил с таким аппетитом, будто пару дней голодал. И все же заметил, змеёныш, что девка то, не ест ничего. Ухмыльнулся, смотря на ее, отпивая большим глотком вина. Поставив кубок на стол, рядом со своей тарелкой, сказал:
— Ну, чего ты, как на похоронах? Бледная, аки смерть, ни ешь, ни пьёшь.. Давай, пока вино не выдохлось, а еде не остыла. — пытаясь подбодрить девушку поесть, сказал уже захмелевший от вина Басманов.
Лишь бы отцепился, девушка попробовала съесть хотя бы два кусочка. Вкус еды, казалось, поблек, потому, что мысли были заняты предстоящей ночью. Она отбросила вилку на тарелку, а та с громким стуком о фарфор упала где-то возле тарелки. Юница встала из-за стола сказав негромко:
— Не хочу ни пить, ни есть. — развернулась и ушла в своим комнатушку, оставив мужчину сидеть за столом одного.
Тот проводил ее недоумевающим взглядом, аппетит ему испортила своими выходками. Он тоже встал из-за стола, но пошёл прогуляться, ибо на такое дело нужна свежая голова. Вышел в чем был, думал, на холоде протрезвеет. Снег скрипел под ногами, ходил по кругу своей усадьбы, и не заметил, как оказался под окном комнаты красавицы. Заглянул, из интереса. Сидела на кровати, схватившись за голову, смотрела в пол. Басманов вздохнул и пошёл дальше, не задерживаясь. Но когда понял, что замёрз, поспешил юркнуть обратно в дом.
Когда на часах пробил час до ночи, и Басманов, и Романовская засобирались к мельнице. Василиса оделась незаметно, невзрачно. Да и Фёдор тоже решил одеться также. Не красоваться едет. Уже на месте попрятали весь транспорт в лесу, а сами, целой толпой, спрятались кто куда: кто в кусты, кто в самой мельнице. Василиса лишь сказала, что выведает, что нужно и даст сигнал. Подготовили специально красиво оформленный, завёрнутый, но пустой свиток. Все шло по плану. Красавица стояла, мерзла, и, наконец, появился Игорь, из-за которого собирали весь этот шабаш. Пришёл сам, смотрели в оба, не привёл ли кого-то с собой. Наивный.. Василиса подала знак, чтобы все это сборище опричников было на позиции полной готовности. Игорь подошёл, оглянувшись, для достоверности. Благо не заметил. Спрятав свиток за спиной, Василиса поприветствовала его коротким кивком. Начала разговор первая
— А ты кому это потом передашь? — спросила, уже готова передать свиток
— Из ливонского ордена несколько людей твой отец сюда перевёз, спрятал. Я к ним в лагерь бегаю, передаю. — выставил руку, якобы прося эту «важную бумагу».
Она подумала, передала ему свиток, и сказала, пытаясь уболтать.
— А где он их спрятал? Опричников сейчас много, как собак нечесаных. Поймают - и тебе достанется. — сказала девушка глядя на свиток в его руке. Игорь был готов его развернуть
Игорь как дурачок наивный на ее смотрел, даже не подозревая, и отвечал, причём честно.
— В лесу сосновом, в охотничьем домике, тот, который в самой чаще. — и начал разворачивать свёрток.
Пока он возился, она помолчала, но резко выпалила
— Ты прости меня, Игорь. — с виноватым видом, раскаялась юница
Он так охотно разворачивал «документ», что ответил не смотря на ее
— А за что? — развернул наконец. Увидел, что бумага пустая и уставился в недоумении на Романовскую.
— За это. — василиса махнула рукой, и отбежала.
Из мельницы выбежало трое, из кустов вылезло пятеро, все на одного Игоря набросились. Не смогла красавица на это смотреть, не выдержало сердечко. Подальше убежала, к лесу ближе, у дерева склонилась, и горько заплакала. Над тем, что от лица покойного отца врать пришлось. Сама себя переступила, сама себя опорочила, из-за предательства отца родного. Когда надёжно связали мальца, чтоб не вырвался, Басманов обратил внимание на то, что девчонки рядом нету.
— А Романовская где? — спросил вглядываясь в темноту темноволосый.
— Я видел, убежала к лесу ближе. — ответил чей-то мужской голос. Басманов не видел, кто это сказал, ибо стоял к остальным опричникам спиной.
Мужчина вздохнул, пошёл к лесу, ища взглядом эту красавицу, и таки нашёл. Сидела у дерева, плакала. Он подошёл к ней сзади, потрепал по плечу, и сказал с усмешкой
— Ну ну, не плачь, красавица. Живой твой ненаглядный Игорь. — якобы насмехаясь над ее горем, сказал Басманов и посмеялся — Но это пока. — продолжил он.
Сплюнув кровь с губы в сторонку, Фёдор сложил руки на груди, слушая, как завывания девушки усилились, стали громче. Романовская громко всхлипнула, пытаясь рукавом вытереть слёзы, которые не унимались
— Да причём тут Игорь.. Я имя отца из-за тебя опорочила.. — при упоминании отца сильнее расплакалась.
Мужчина резко стал серьёзнее, закатил глаза, схватил ее под руки, грубо, как обычно. Встряхнул хорошенько, и когда между их лицами оставалось семь сантиметров, проговорил
— Если бы твой папенька не творил лишнего сейчас бы этого не было. — оттолкнув девицу от себя, темноволосый вздохнул, пытаясь успокоиться. Посмотрев на заплаканное личико, которое Василиса пыталась спрятать в ладони, чтобы скрыть ещё один сильный поток слез, видимо, совесть проснулась. На тон тише, добавил — ну полно тебе плакать..
Утешать не стал, с чего бы вдруг? Постоял так рядом с ней пару минут, надоело ему. Да и к царю ему нужно было ехать, а не с ней возиться. Подхватил девицу на руки, закинул на плечо, как мешок с мукой и двинулся к карете. Василиса начала драться, да кричать.
— Фёдор! Отпусти! Тварь ты бесчувственная.. — пытаясь бить его ногами, руками, чтобы отпустил, захлебываясь в слезах, слова слетали с ее губ, как злые, судорожные проклятия.
Басманову по сердцу не пришлись такие слова в его адрес, но он решил не огрызаться на ее в ответ. Лишь посмеялся внутри себя
— Да, да, да.. Душегуб я эдакий. Казнить бы меня здесь на месте. — тихонечко поддакивал. Держать крепче начал, ибо вырвалась.
Открыв дверцу кареты, затолкал ее внутрь, усадив, захлопнув дверцу. Он лишь шепнул человеку, который должен был отвезти ее к нему домой.
— Увози. И проследи, чтобы в дом зашла. Ты за ее отвечаешь головой сейчас. Хоть один волосок с ее головы упадёт - с тебя спросят. Понял? — строго прошептал он.
Мужчина кивнул, поняв, что если не довезет ее в целости и сохранности ему будет хуже. И уехал, увозя девчонку. Рыдала всю дорогу наверное, если не больше, до приезда успокоилась более менее. Легла спать почти сразу же. А Федя что? Во дворец, на коне. Государю отчитываться. Игорь всю дорогу ныл, просил отпустить. Но так легко он не отделялся бы. Один из опричников, самый молодой из всех, восемнадцать лет, предложил срезать, мол дорогу короткую знает. Чуть в болоте не увязли, к чертовой матери. Лучше уж через лес, чем через болото. Только время зря потратили. Но все же, прибыли к царскому двору. Бросили изменника в темницу, до утра. Федя устал страшно, разбираться не стал. Домой спать пошёл. Пришёл еле живой, думал, что упадёт замертво, от усталости. Зашёл в свои покои, зарывшись в темные кудри перстами. В голове сразу всплыл образ недавно плачущей, невинной, но красивой девушки. Что-то внутри его дрогнуло, за живое задели слёзы Романовской. Что-то она с ним сделала.. Ведьма что-ли?