Глава 10.3 Неудобные разговоры
В комнате меня поджидал сюрприз. Такой взъерошенный, с хмурыми синими глазами, потемневшими, словно послегрозовое море, и, по всей видимости, злой. Эмиль окинул меня внимательным взглядом, отчего его губы недовольно дернулись, в попытках скрыть нерадостную гримасу.
- И как? Отдала мантию?
Я непроизвольно дернулась от вопроса, прозвучавшего как хлёсткая пощечина. Внутри появилось ощущение, будто я заново знакомлюсь со своим другом, потому что этот человек, со сталью, в голосе был мне не знаком. О чем сказала ему моя запыхавшаяся с распаленными щеками физиономия, с губ которой срывалось учащенное дыхание, так и не отошедшее от недавних потрясений? Неужели он подумал, что...нет! Похоже, только Эмилю могло подобное прийти в голову!
- Мне вот интересно, - ехидство в моем голосе взяло вверх, - какой дряни ты нанюхался сегодня в своей лаборатории, что от тебя за километр несет сумасшествием? – двинувшись вперед (все-таки моя комната, нечего на пороге, словно нежданный гость, стоять), я гордо тряхнула волосами и незаметно оправила чуть задранную юбку, которая явно не прибавляла строгости моему итак обесчещенному виду. По крайне мере, Эмиль думал именно в таком ключе.
- И вообще, как ты сюда попал? – тут же добавила следом, пока мой растерявшийся друг пытался подобрать ответ на вопрос, который по праву считался риторическим.
- Мася впустил, - буркнул тот, чем немало меня озадачил. Мася, значит? Вот-с-скотина призрачная! Он еще и двери умеет открывать? А мне говорил, что бесплотный и не способен воздействовать на материальные вещи!
- Вот, гаденыш-ш! – прошипела я, выискивая глазами эту пакостную сволочь. Но Маси нигде не было видно. Похоже улизнул, от греха подальше. Но ничего, я это просто так не оставлю!
- Ты чего, Лёнь?
- Да ничего! Убить вас всех мало! С какой стати ты вообще здесь находишься? По-моему, я тебя не приглашала!
Ну все, это клиника. Слова вырвались раньше, чем я успела подумать, отчего пришлось наблюдать очень обиженное лицо друга, который эту обиду даже скрыть не пытался. Ясно же, что беспокоился за меня. Думал, отчего я так долго отношу мантию, не случилось ли чего. А тут моя персона появляется в такой поздний час, да еще и со спальни Алохи, да еще и в таком потрепанном, запыхавшемся виде. Я бы тоже злилась.
- Прости, я сама не своя, - кровать со скрипом прогнулась, когда я от всей души плюхнулась на нее, касаясь ладошкой плеча Эмиля.
- Я уж понял, - усмехнулся тот, заметно оттаяв. – Что случилось? Этот гад опять что-то сотворил?
- И да, и нет, - вздохнула я, пытаясь проанализировать недавнюю встречу с лордом и вычленить, что оттуда можно рассказать. Решила, что вреда не будет, если Эмиль узнает о посягательствах Долматгрина на мою жизнь.
- Если он тебя донимает, скажи. Сделаю ему такой недержатель, что он точно с месяц с туалета не выберется!
Смех вырвался сам собой, а потом я не могла остановиться. Вот же дурень! Ладонь Эмиля ненавязчиво покрыла мою, мягко поглаживая чуть шершавыми пальцами. Взгляд Каштанчика потеплел, а мой смех умолк. В горле застыл предательский ком, не позволявший вымолвить и слова, чем друг тут же воспользовался, чтобы накрыть мои губы нежным поцелуем, который через несколько секунд резко прекратился, не получив и каплю отдачи.
- Извини, - хрипло выдохнул Эмиль, отводя взгляд куда-то в окно.
- Ничего, - мой разум оригинальничать не желал, почему ответ и вышел несколько глупым и неловким, словно мы два совсем юных подростка.
- Да нет, чего, - невесело возразил Каштанчик. – Ты ведь говорила мне, что отношения тебе не нужны, а я все как дурак, эх!
Он яростно взъерошил свои вихры и отвел взгляд. Я же наоборот подалась к нему, не находя никаких слов.
- Не волнуйся, - расценил он по-своему мой жест. – Я не стану тебя донимать, если ты сама не захочешь. Только знай, что наша дружба от этого не пострадает. Это я могу тебе обещать. Знаешь, мне гораздо легче, когда ты рядом. Только, можно кое о чем тебя попросить?
- Конечно, - поспешно выпалила я.
- Если вдруг ты поймешь, что я тебе также не безразличен, дай знать, а? И если наоборот, ты полюбишь кого-то другого – тоже.
- Обещаю, - прошептала я, пряча в уголках глаз подступившие слезы.
- Ладно, давай забудем об этом, - нарочито весело и громко проговорил Эмиль. – Так что у тебя случилось? Алоха чем-то обидел?
- Нет, не обидел, - медленно произнесла я. – Но проблем действительно добавилось. И они исходят совсем не от того, от кого мы ожидали. Ты хорошо знаешь профессора Долматгрина?
- Долматгрина? А он тут при чем?
И я ему все рассказала, практически ничего не утаив. Даже про свою маленькую шалость с бельем поведала, чтобы хоть как-то повеселить друга. Он долго хохотал, пытаясь в красках представить реакцию Алохи и все удивлялся, как я после этого вообще живой вышла из его комнаты. Но больше всего его поразило, как и меня, что Алоха является отнюдь не врагом, а защитником.
- И ты ему веришь? Веришь после всего, что он сделал? Он ведь не спрашивал тебя, когда тащил на Саторак! Да и вообще, очень подозрительным кажется резкая смена поведения. Может он сменил тактику?
- Я тоже об этом думала, - честно призналась я, покусывая нижнюю губу. – Но эта теория не вяжется с увиденным мной представлением около кабинета Алохи. Дикобраз был не на шутку взбешен. Ты бы видел, как он на меня посмотрел! У меня чуть душа в пятки не улетела! И если Алоха всегда смотрел на меня с раздражением, то у него..., у него в глазах была настоящая злоба. Так смотрят, когда действительно желают твоей смерти. Поверь, мне этот взгляд очень знаком...
В памяти сами собой вспыли красные от гнева глаза отчима. В его руках блестело лезвие ножа и, если бы не мать, вовремя стукнувшая его по голове сковородкой, моя жизнь оборвалась бы в одно мгновение. Но даже после этого она все равно осталась с ним. Почему? Этот вопрос я задавала себе не раз и не находила никакого ответа, кроме синдрома «жертвы». Состояния, когда человеку хочется жертвовать собой и он даже получает от этого извращенное удовольствие. Но мне никогда не хотелось верить, что мать действительно может быть такой.
- Если все так, - задумчиво протянул Эмиль, - тогда у нас действительно проблемы. Долматгрин раньше состоял в совете высших магов. Он ушел на пенсию и стал преподавать в академии, чтобы проследить за внучкой. Ну, это по распространенной версии.
- А по не распространенной?
Каштанчик вдруг коварно ухмыльнулся.
- А по ней – его выгнали со скандалом. Моя мать присутствовала при этом событии. Точно не знаю за что, но там была какая-то некрасивая история, связанная с темной магией. И сейчас Долматгрин желает искупить свою вину, вот и отрабатывает в академии, заодно занимаясь какими-то исследованиями. Правда, я еще слышал в разговоре родителей, что Долматгрину очень не нравится управление Сидуса и он все норовит его подсидеть или пропихнуть на его место кого-то из знакомых. Но это действительно только слухи, - он задумчиво постучал пальцем по деревянной спинке кровати. – Я бы сказал, что его стоит опасаться. Маг он сильный, раз был в совете. И то, что ты получила знак Ноктюраль могло заинтересовать высших магов. Думаю, они все очень хотят узнать, как это у тебя получилось завоевать доверие Богини будучи на другой планете? Но и Алоха не прост. Ты уже пыталась расшифровать его дневник?
- Нет, но надеюсь Алоха сдержит обещание и научит меня древнему языку. А то сидеть со словарем можно до старости, - я нахмурилась и скрутила на груди руки. – Кстати, тот флакон, что я тебе отдала...
- Да, я проверил, - Эмиль вдруг нахмурился и даже несколько помрачнел. – Ты была права – в нем яд. У него оказалось интересное свойство – вызывает помутнение рассудка у того, кому попадет на кожу. Хорошо, что ты не додумалась пшыкнуть на себя. Откуда у тебя этот флакон?
Пришлось еще поведать про Алию, которая тайно подбросила ядовитые духи к комнате Алохи.
- Алия..., - он побарабанил пальцами по кровати, - Алия Долматгрин, что ли?
Я кивнула, озаренная догадкой.
- Похоже, она действует заодно с дедом, - пробормотал такой же озаренный Эмиль. – Так может и «Каплю» они подбросили?
- Да. Мне кажется именно поэтому Долматгрин был таким злым. Ни одна его уловка не сработала. И еще, мне кажется Алоха нас раскусил с «Недержателем» в торте. По крайней мере, он очень подозрительно смотрел на желтые вишни пирожных, которые привезла мне Мира. Правда, он так ничего и не сказал по этому поводу.
- Значит, ему это было на руку, - неожиданно сказал Каштанчик, запуская пятерню в волосы.
- Это с чего бы?!
- Сама по суди – он смог выжить после «Капли смерти», значит обладает огромной силищей. И наверняка он эту силищу всеми доступными способами скрывает. Представь, если бы обнаружилось, что он выжил после смертельного яда? У Долматгрина был бы огромный шанс на него надавить и сдать совету. Еще и вину заодно искупить. А так...
- А так он мог сказать, что ему в торт подкинули «Недержатель» и потому он не выходил из комнаты целых две недели, - закончила я за него. – Так это получается мы еще и добро для него сделали?
- Наверное, - пожал плечами друг. – Но это лишь мои догадки, придумать-то можно что угодно. А ты точно не хочешь никаких отношений? – резко сменил тему Эмиль, глядя на меня своими огромными голубыми глазищами.
- Тебе оно самому надо? – обреченно спросила я.
- Поражаюсь, как ты можешь быть такой холодной? Могли бы и попробовать, некоторые чувства приходят со временем.
Со временем...
Я знала лишь одни чувства. И они пришли не со временем, а мгновенно. Словно удар под дых, стрела, летящая на бешенной скорости. Поразила в цель и мгновенно выбила дух. Моя первая и единственная любовь рассыпалась прахом, запутавшимся в рыжих локонах бывшей подруги. Было так горько, вдвойне горько. В тот миг не хотелось ничего. А после еще полгода словно в белой горячке. Мир расплывался в постоянно выступающих слезах, мысли путались в сладких и одновременно горьких воспоминаниях. Затем короткое перемирие, за которым скрывался обман и вот, уже две отчаявшиеся души, одна из которых рыжая. А потом внутри что-то щелкнуло и чувства..., нет, они не пропали, а словно окаменели. Легли грузом куда-то под сердце и больше никогда не оживали, лишь изредка давая о себе знать ноющей тяжестью. Взрослые говорили, что это все детство. Юношеская любовь, которая ничего не значит и все обязательно пройдет. Но неужели они сами не испытывали ничего подобного? Он был первым у меня во всем. Первая любовь, первое трепетное касание ладоней, первый поцелуй и первый в том, о чем мама со мной никогда не заговаривала. Да и когда ей было объяснять своей дочери о том, что такое секс? Работая на двух, а иногда и на трех работах, она думала лишь о том, что мы будем кушать завтра и будем ли вообще. С отчимом, правда, стало полегче, но только в области денег. Но и он зарабатывал немного, а большую часть тратил на выпивку. Я, чтобы купить себе вещи к школе или новую одежду, подрабатывала на чужих огородах, фасовала продукцию в магазинах, мыла полы. А когда все это случилось, когда между мной и любовью легли рыжие локоны, я работала втройне усерднее. Работа позволяла забыться, заставляла делать счастливое лицо, чтобы не огорчать покупателей. Она меня и спасла. Так почему бы не попробовать? Почему вновь не дать себе шанс на маленькое счастье? Но смогу ли я снова впустить кого-то к себе в сердце? Вряд ли это будет Эмиль. Рядом с ним это самое пресловутое сердце не заходится галопом в бешенной скачке, дыхание не спирает так, что воздуха вокруг оказывается катастрофически мало, его касания не причиняют тягучую, но такую приятную дрожь, не вызывают чувства прильнуть, слиться с ним в едином порыве позабыв обо всем на свете. Не то это. Душой чувствую, что не то.
- Ладно, извини что я снова с этим разговором, - Эмиль неловко улыбнулся, заметив перемену настроения на моем лице. – Просто подумал, чем судьба не шутит? Вдруг прокатит! Обещаю, больше к этому вопросу не вернусь!
- Благодарю, - тихо ответила я.
Он ушел, крепко обняв меня на прощание и пообещав, что все будет хорошо и никакие Долматгрины мне не угрожают, а я так и осталась стоять посреди комнаты, не зная, куда податься от собственных мыслей.
На следующий день я не сводила взгляд с белобрысой ведьмы. Пыталась выявить хоть что-то подозрительное, что помогло бы убедиться мне в ее нечистых намерениях. На лекции я села так, чтобы угол обзора не мешал рассматривать зеленоглазую стерву, но та, к моему сожалению, вела себя слишком прилично (вернее, как всегда). Вокруг нее собрались девчонки, которые на перерыве жадно внимали Алии, рассказывающей где и когда она покупала эти платиновые на вид серьги, с впаянным зеленым камнем-капелькой посередине. Девчонки то и дело вздыхали и тянули свои ручки, чтобы хоть немного прикоснуться к драгоценной красоте.
- Вы не представляете, как я долго искала серьги из палладия. Они так чудесно подходят к моему колье с хризолитом! Тоже, кстати, из палладия.
Послышался дружный вздох и даже сидящая в стороне староста группы не удержалась. Похоже, этот пресловутый палладий на Сатораке в цене, и раз Алия не могла долго найти украшение, то металл еще и редкий.
- Смирнова, ты чего пялишься? Влюбилась что ли? – белобрысая ведьма взирала на меня с превосходством, с каким могут взирать только прирожденные аристократки или стервы.
- Да вот думаю над одной загадкой, - хищно улыбнулась я. Такие выпады в мою сторону от Алии были не впервой.
- Неужели? – она выразительно приподняла одну бровь. – Может расскажешь, мы все подумаем. Не волнуйся, мы не против помочь, потому что знаем, что ты та еще тупица.
Алия засмеялась, а ее противный хохот подхватили все девчонки и даже некоторые парни из группы. Другой бы на моем месте обиделся, но для меня ее слова все равно, что комариный писк. Надоедливый такой, что этого комара так и хочется прихлопнуть!
- С радостью, - мои глаза чуть не вспорхнули от наивных похлопываний. – А вот и загадка! Как ты думаешь, Алия, сможет ли поцелуй прекрасного принца превратить тебя из жабы в принцессу, или принцу придется снимать опухоль с губ, от безрезультативных многолетних поцелуев?
Теперь смех группы был на моей стороне. Блондинка оглядела все это безобразие злобным, колючим (совсем, как у дикобраза!) взглядом.
- А ты, я посмотрю, языком совсем не владеешь, раз несешь такую чушь! – рыкнула та, сердито поглядывая на сдерживающих смех подружек.
- Зато ты владеешь им виртуозно! Уж, Ланаэль мои слова подтвердит!
Плечи сами собой гордо расправились, а глаза, наверное, яростно сверкнули. Народ вокруг веселился, наблюдая за нашей перепалкой, которая в этот раз затянулась.
- Так, значит? – прошипела зеленоглазая змеюка, медленно и внушительно (как ей казалось) поднимаясь с места и расталкивая своих подруг. – Ты, Смирнова, гляжу совсем страх потеряла. Поверь, ты еще ответишь за свои слова!
О! А вот и угрозы пошли! Первый признак того, что человек проигрывает в словесной перепалке. Или эта угроза была совсем не пустой? Хм-м.
- Если не отвечать за свои слова, то лучше уж молчать! Надеюсь, ты за свои слова тоже ответишь, Алия. Иначе, в следующий раз «Мортусдроп» окажется в твоей тарелке. По чистой случайности, конечно же.
Это было подходящее время, чтобы пойти ва-банк. Одно только удивленно-ошарашенное лицо блондинки сказало мне больше, чем я могла себе представить. К счастью, ученики группы ничего не поняли, первокурсникам вообще не должно быть известно о «Капле смерти». А я благодарила всех богов Саторака, что возродила это жуткое и сложное название яда в самый подходящий момент. И только сейчас я вспомнила о разговоре с Алохой. Он ведь говорил, что нам лучше до сих пор притворяться недругами. А теперь я по собственной глупости дала понять, что знаю об его отравлении больше, чем кто-либо другой. Но даже осознание этого не выбило меня из колеи. Как говорится, «слово – не воробей, вылетит - не поймаешь». Так что незачем переживать раньше времени.
- Мы еще посмотрим, в чьей тарелке оно окажется, - снова прошипела Алия, оставляя последнее слово за собой. Но мне оно и не было нужно. Я получила все, что хотела.
Вокруг послышались неуверенные голоса затихших на миг одногруппников.
«О чем это они?»
«Да кто его знает»
«Что-то Алия совсем распалилась.»
Неуверенный гомон прекратился благодаря профессору Шерривилл, которая зашла в аудиторию, и вторая лекция потекла своим чередом. А я вдруг вспомнила, что забыла свой пакет со сладостями в комнате Арохана. Похоже, с ними можно уже попрощаться, за этим сладкоежкой станется слопать все конфетки и глазом не моргнув. Мысли от сладостей перетекли к бирюзовоглазому лорду, да так там и остались. Интересно, чем он сейчас занимается?