Глава 2
Теплота камина мягко обволакивает замерзшее тело. Что-то нежно касается руки, заставляя расслабиться. Веки отказываются размыкаться, желая продлить так давно желанный, спокойный сон. Пересохшие губы слиплись, приходится буквально разрывать их, чтобы вдохнуть побольше теплого воздуха. Сознание просыпается и начинает понимать, что что-то не так. Тепло? Камин? Где она находится?
Все мышцы тела резко напрягаются, и девушка чуть ли не соскакивает с потрепанной ткани, укрывающей скамью. Она испуганно озирается по сторонам, стараясь сфокусировать свой взгляд.
– Все хорошо, – добродушный детский голосок доносится до ушей девушки.
– Где я? – Сознание еще не очнулось окончательно, а глаза до сих пор обволакивает легкая дымка.
Девочка приветливо улыбается и не спеша подходит к гостье, словно боясь спугнуть.
– Я Миа. Ты в нашем с папой доме. Помнишь? Ты принесла мне цветы сегодня утром.
Наконец девушка окончательно возвращается к реальности, и воспоминания о былой ночи резко врываются в ее голову несвязными обрывками.
Кровь. Крик. Драка. Боль. Кровь. Много крови. Холод. Снова боль. Цветы.
Больше ничего.
Она осматривает себя: старый халат аккуратно, но несильно повязан на ее изможденном теле; под ним грудь, живот, руки и ноги – все перемотано бинтами, впитавшими в себя огромное количество крови. Только сейчас девушка начинает чувствовать, что каждое движение отзывается в ее теле нестерпимой болью.
– Да. – Голос больше похож на скрип. – Припоминаю. Как... как я здесь оказалась?
– Папа, – разводит руками Миа и подходит к высокому столу из грубого дерева за водой для гостьи. – Он нашел тебя в лесу. Ты потеряла сознание, а он принес тебя, всю в крови. Отмыл, залечил раны, одел и уложил спать. А сам на охоту ушел.
Девочка подносит девушке кружку с водой и подводит к табурету, дабы та могла присесть. Гостье это дается с трудом из-за боли и тугих бинтов. После девочка продолжает:
– Ты так мучилась во сне, бедняжка. Плакала и кричала. Я подошла к тебе и начала гладить твою руку. Только после этого ты успокоилась.
Губ Мии касается легкая, добродушная улыбка.
– Как тебя зовут? – интересуется малышка, чуть наклонив голову набок.
– Эллен, – выдыхает девушка, чувствуя, как теплота воды медленно растекается по всему телу, грея изнутри.
Больше девочка не говорит ни слова. Молча пододвигает к новой знакомой еще один табурет и ставит на него тарелку с рыбным супом. Подает Эллен ложку. Девушка благодарно кивает и с нескрываемым желанием чуть ли не набрасывается на еду. Ей становится немного стыдно за подобное поведение, но невыносимый голод накидывает поволоку на сознание девушки.
Скрип двери разносится по всей комнате, привлекая внимание Мии и Эллен. Рослый мужчина за тридцать вваливает в дом двух подвешенных за шею перепелов. Взгляд его серых глаз измучен, но, при виде подлетающей к нему девочки, усталость перемешивается с восхищающей радостью и любовью. Мужчина сбрасывает с плеча лук и колчан и подхватывает на руки малышку, обнявшую его за шею.
Эллен улыбается этой нежной картине, и тут же в районе груди чувствует резкий укол болезненных воспоминаний о собственном отце. Его последние слова, брошенные ей в спину, до сих пор обжигают уши, а гневный взгляд разрывает изнутри. «Мерзкое отродье!» – стучит в висках. И плачь матери, повисшей на ногах отца с мольбами о прощении.
Дыхание учащается. Ложка падает на пол, глаза закрываются, а тело скрючивается, всеми силами сдерживая приближающуюся истерику.
Больно. Нестерпимо больно.
Длинные руки нежно обхватывают плечи, заставляя выпрямить спину, и прижимают к широкой груди. Ладонь медленно проводит по бистровым волосам, и слезы невольно вырываются градом из глаз девушки. Израненными руками она хватается за расстегнутую жилетку мужчины и утыкается носом в его ключицу. Рука скользит по волосам снова и снова, а мерное сердцебиение из-под смятой рубашки побуждает боль утихнуть. Эллен чувствует тепло, заботу и защиту – все, чего она так ждала от самого родного человека – своего отца – но так и не получила. Новая волна боли охватывает девушку. Слезы усиливают свой ход, насквозь пропитывая слабостью и беззащитностью рубашку мужчины, который лишь сильнее прижимает девушку к себе.
Стыдно. Эллен выбилась из сил, слезы отступили, и теперь ей стыдно поднимать взгляд на мужчину. Она не знает его, а уже плачет на его плече.
Слабая. Слабая, глупая Эллен!
– Спасибо, – сдавленно выдыхает девушка, медленно выбираясь из объятий незнакомца. – За все. Как мне отплатить за Вашу доброту?
Мужчина усмехается и недопустимо вольно поправляет прядь ее волос, чем заставляет Эллен подумать о чем-то низком.
– Что вы! Это я Вам безмерно благодарен.
Он улыбается и рассматривает ее лицо. Эллен тут же смущается и старается спрятать свой кривой побелевший шрам на левой щеке.
– Прошу прощения, – спешит исправиться мужчина, осознав, что смутил бедную девушку своим наглым взглядом. Она могла подумать, что он потешается над ее недостатком, но на самом деле он просто очарован ей.
– За что же Вы благодарны? – Эллен решается вновь поднять взгляд на собеседника. – Я же ничего не сделала.
– Это ведь были Вы? – Мужчина пододвигается к девушке, но, заметив ее сконфуженность, тут же возвращается назад. – Вы спасли мою дочь?
Эллен испуганно озирается по сторонам: никого, кроме них двоих в комнате. Пока они с ее отцом разговаривали, уставшая за ночь Миа ушла в соседнюю комнату, закрыв за собой дверь. Девушка слегка наклоняется к мужчине и шепотом спрашивает:
– Вы знаете, кто я?
– Оборотень? – так же тихо предполагает он. На лице мужчины Эллен не видит ни страха, ни отвращения, ни презрения. Девушка не верит своим глазам.
– И Вы пустили меня в свой дом, зная, что я за чудовище?
– Нет, нет, нет! – Он берет ее руки в свои. – Какое же Вы чудовище. Вы спасли мою дочь. – Он заглядывает в ее глаза и заразительно-добро улыбается. – И меня. Вы наш Ангел-хранитель. Я все для Вас сделаю.
У Эллен легкие забиваются тяжестью воздуха – невозможно дышать. Ком застревает в горле, а глаза рассеянно бегают по благодарному лицу мужчины. Девушка вскакивает и, бросив: «Вы мне ничего не должны», превозмогая боль, спешит к двери. Хватается за потрескавшуюся деревянную ручку, но мужчина быстро перекрывает ей дорогу.
– Прошу Вас, – в голосе слышится мольба. – Воспользуйтесь нашим гостеприимством, хотя бы несколько дней. Вам нужен присмотр, Вы слабы.
– А Вы что, лекарь? – Выходит более грубо, чем хотела бы Эллен. Она отводит взгляд в сторону, не в силах смотреть на мужчину.
– Верно, лекарь. – Он и не думает обижаться.
– Хорошо, – бурчит под нос девушка, отпуская ручку и чувствуя, что заноза впилась в ладонь. – Только несколько дней.
Мужчина победно улыбается и облегченно выдыхает.
– Вы так и не назвали своего имени, – подмечает Эллен, наконец решившись вновь взглянуть на хозяина дома.
– Людвиг.
Протягивает руку в приветственном жесте. Девушка делает то же самое.
– Эллен.
Их ладони соприкасаются, и Эллен чувствует, что щепка еще глубже пронзает ее кожу.
– Ну, а теперь, Эллен, давайте вытащим Вашу занозу.
Глаза девушки округляются от изумления.
– Как Вы...
– Профессия обязывает, – смеется тот и достает с самодельной сосновой полки корзинку с металлическими иглами.
Тогда Эллен еще не знала, что задержится в этом доме надолго.