Аэрос. Сила жизни

Тяжелой поступью я ступал по каменной мостовой огромного города. Дома по обеим сторонам улиц возвышались надо мной. День уже клонился к вечеру, и люди на улицах начинали расходиться по домам.

Каждый человек, пожив немного в столице, мог сразу заметить, что город как будто поделен на две половины. Первая включала в себя несколько улиц, ведущих к замку и территорию, окружающую на несколько километров крепостную стену. Шикарные особняки, в которых жили богачи и знать города, располагались по всему периметру богатой части города.

Вторая половина – бедные районы, занимавшие оставшуюся территорию. За внешним лоском города было не сразу заметно скрытой бедности, пока не пройдешь вглубь улиц. Но даже гуляя по главным улицам ветер доносил по воздуху запах грязи и гнили, которые толстым слоем покрывали улицы бедных районов.

Именно туда я и направлялся, быстрым шагом минуя поворот за поворотом. Мелкие камешки вылетали из подошв ботинок, отскакивая во все стороны.

Я шагал, прокручивая в голове сегодняшний день. Кровь кипела из-за нахлынувших воспоминаний о матери, пульс громыхал в ушах, а руки до сих пор жгло от горячих слез Айи.

«И кто меня вообще заставлял отвечать ей?»

Я настолько погрузился в собственные мысли, что не заметил вылетевшую из-за угла повозку, и едва успел отскочить в сторону, чтобы не быть задавленным. Колеса протяжно скрипнули, и лошадь, остановившись, встала на дыбы. Кучер, перегнувшийся через край, метнул в мою сторону гневный взгляд.

– В следующий раз смотри куда прешь! – прокричал он мне и взмахнул вожжами, приказывая лошади двигаться вперед.

Безразлично посмотрев вслед удаляющейся повозке, я продолжил путь. Меня уже давно не волновало, что мне говорили люди. Но этому человеку изрядно повезло, что никто из стражников и придворных не видел, как он обращался к королевскому сыну. Пусть король старался не замечать пренебрежительного отношения придворных ко мне, но открытые оскорбления простолюдин жестоко карались.

Я спускался все ниже и ниже по улице, и постепенно богатые дома сменялись ветхими постройками и полуразрушенными зданиями. В этой стороне города была уже другая жизнь. По рассказам матери я помнил, что еще пару десятилетий назад такого разделения в городе не было. Все слои общества жили рядом, не доставляя друг другу никаких неудобств, и за порядком в городе тщательно следили и защищали всех одинаково. Но в какой-то момент все изменилось. Тех, у кого было мало средств к существованию – согнали к окраинам города, отняв возможность свободно передвигаться по городу.

Здесь, в самом эпицентре грязи, невозможно было даже сделать глубокий вдох, не поморщившись. По воздуху доносился гнилостный смрад.

«Как здесь вообще живут люди? – мысль проскользнула мимо моего сознания. – Как здесь жил я?»

Король, мой отец, прекрасно знал в каких условиях живут люди, но его это не волновало. Он старательно закрывал глаза и совершенно не интересовался состоянием этой части города.

Единственное, что он предпринял – приказал страже следить, чтобы бедняки не доставляли хлопот и не мешали жителям богатых районов.

Под ногами у меня хлюпала грязь вперемешку с отходами и, случайно ступив в лужу, я выругался себе под нос, пожалев, что не надел более высокие сапоги.

Какой-то старик наблюдал за мной, прищурившись, со стороны ближайшего дома, наполовину высунувшись из окна. Худощавый мальчишка промчался мимо, наступив в лужу, брызги из которой попали мне на штаны, чистые до недавней поры. Пройдя еще немного вперед, я и не заметил, как наступил на что-то скользкое и чуть было не упал в сточную канаву, но мне изрядно повезло, проходящий мимо парень дернул меня за руку, помогая устоять на ногах.

– Осторожно!

Из-за резкого рывка, капюшон плаща, покрывающий мою голову и закрывающий полный обзор – упал и я увидел удивленные глаза юноши, спасшего меня от падения в грязь.

– Капитан?! – лицо Квина выражало неподдельное изумление. – Это вы? Что вы здесь делаете?

– Тшш! – мне пришлось шикнуть на него, накидывая капюшон обратно, чтобы никто не успел увидеть моего лица. Вряд ли здесь остался кто-то, кто мог бы меня узнать, но осторожность не помешает. – Я бы не хотел, чтобы меня видели.

– Конечно, простите, – уже шепотом произнес Квин. ­­– Но правда, капитан, что вы делаете в этом всеми забытом месте?

– Тоже самое я могу спросить и у тебя.

В надвигающихся сумерках было сложно четко разглядеть черты его лица, но могу поклясться, что выглядел он очень опечаленным.

– Что-то случилось? Ты можешь мне рассказать, Квин.

Квин беспокойно заозирался и опустил взгляд вниз, носком ботинка размазывая грязь по мостовой.

– Пойдем, – я развернул юношу за плечи. – Следуй за мной.

Квин послушно плелся следом, пока я петлял по узким улицам. Наконец, дойдя до нужного дома, я отворил входную дверь, и, поднявшись по лестнице на самый верх, остановился у небольшой двери. Достав из кармана плаща ключ, который всегда носил с собой, я отпер заржавевший замок, висящий на двери. На удивление, он был еще цел, и за столько лет никто даже не сломал его, чтобы пробраться внутрь.

Отворив дверь, и пропустив Квина вперед, я зашел следом. Внутри комнаты было темно, хоть глаза выколи. Ощупью пробравшись внутрь, я сдернул занавеску в сторону, чтобы вечерний свет с улицы хоть немного разогнал тьму.

Комната занимала собой всего несколько метров. Потолок был настолько низким, что можно было без особых усилий протянуть руку и сдернуть паутину, свисающую с него. В воздухе отчетливо чувствовался запах плесени. На столе рядом с окном стояла недогоревшая свеча, которую я поспешил зажечь. Спички, лежавшие неподалеку, отсырели и лишь после нескольких попыток пламя наконец занялось.

Всё это время Квин подавленно наблюдал за мной, так и застыв в дверях. Придвинув два стула к столу, я жестом показал ему садиться на один из них.

– Что это за комната? – Квин послушно сел за стол и заозирался по сторонам.

Пламя от свечи освещало небольшое помещение с двумя кроватями по бокам, небольшим шкафом у дальней стены и столом, за которым мы сидели. Толстые слои пыли покрывали каждую поверхность в этой комнатке. Никто здесь не был уже много лет.

– Когда-то это было моим домом, – произнес я, внимательно наблюдая за его реакцией. Не знаю, чего я ожидал, возможно думал, что увижу разочарование на лице своего воина, узнавшего что его командир, да к тому же принц, вырос в этом захудалом месте.

Но Квин никак не изменился в лице, услышав мое признание. Лишь слабо кивнул, глядя на меня через подрагивающий огонёк свечи.

– И ты даже не удивлен, что я вырос в этой дыре? – поразился я.

­– Я знал это. Мы все знали. – Квин покачал головой, уголки его губ дрогнули в печальной улыбке.

Я был осведомлен, что при дворе распространилась информация, будто бы я родился и вырос в зимней резиденции короля, недалеко от столицы. Этот слух пустил король, так как не мог позволить, чтобы кто-нибудь узнал, что его второй сын, пусть и бастард – воспитывался на грязных улицах города. В этом вонючем районе. Тайну моих первых десяти лет жизни знали лишь приближенные короля, и он сам.

Именно поэтому я ошарашенно замолчал, услышав слова Квина. Выходит, мои воины знали, где я провел детство, и все равно уважительно относились ко мне и беспрекословно выполняли все приказы.

– Но почему... – я не смог закончить фразу, переваривая услышанное.

– Капитан, нам все равно, где вы жили раньше. Вы отличный воин и наш капитан. Лишь это имеет значение, – в его голосе звучала искренность, не было ни капли лести.

От его признания у меня пропал дар речи. Недавние слова Айи всплыли в моей голове.

«Оглянись вокруг. Рядом с тобой есть люди, которые тебя любят и уважают, почему ты этого не замечаешь?!»

Неужели она имела в виду моих воинов?

Но пока я отмел эти мысли в сторону. Сейчас было неподходящее время.

– Ладно, хватит обо мне. Что произошло, Квин? Я же вижу, что тебя что-то тяготит.

Квин перевел взгляд на столешницу, покрытую темными разводами.

– Можешь говорить свободно, кроме нас здесь никого нет, – произнес я.

После этих слов Квин слабо вздохнул и заговорил.

– Вы же знаете, капитан, что я тоже родился в этой части города? Мои родители умерли и меня воспитывал стражник?

Я медленно кивнул. Только это мне и было известно. Квин ни с кем не делился подробностями своего прошлого. Он не рассказывал, а я уважал его выбор и не допытывал вопросами. Насколько мне было известно, остальные из отряда его тоже не расспрашивали. У каждого из них были свои секреты и лишь немногие хотели выносить их на свет.

– Он подобрал меня на улице, когда я чуть было не умер от холода. – глухим голосом продолжал Квин. – Мне было всего шесть лет, но в памяти до сих пор отчетливо стоит тот день. Была зима, и после смерти родителей, хозяева, у которых мы снимали жилье выгнали меня из дома, так как у меня не было денег чтобы платить за аренду. Я просил пустить меня обратно, обещал помогать по дому, но они избили меня и выкинули вон, веля убираться оттуда. Ничего не оставалось как плестись по улицам, надеясь хоть у кого-то найти помощи. Я стучал в дома, но никто не хотел пускать меня к себе, грязного и замершего. Людям не нужен был лишний рот и лишние проблемы. Но вы не думайте, я не держу ни на кого зла. – быстро проговорил он, мельком кинув на меня извиняющий взгляд.

Я стиснул зубы. «Неужели он может думать, что я могу его в чем-то винить?»

Сколько людей погибло таким образом на улицах города, от людского безразличия? Но, даже несмотря на жестокое отношение, их можно было понять. Многим приходилось побираться на улицах, ища хоть какое-нибудь пропитание. Впору было выжить самим, и лишь немногие могли бы позволить себе заботу о чужом ребенке.

Квин продолжал.

– И вот когда я уже потерял всякую надежду, и окоченел настолько, что не мог идти дальше, передо мной остановился человек. Мужчина в доспехах. Первой мыслью было, что он сейчас меня изобьет, чтобы я не мешался под ногами, но, к моему удивлению, он наклонился, и накинул мне на плечи теплую накидку. А затем протянул руку и предложил пойти с ним. «Если хочешь, идём со мной. Я дам тебе дом и защиту». Впервые в жизни мне предлагали выбор. Я не знал этого мужчину, мне было страшно идти с ним. Но еще страшнее было остаться одному на холодной улице. И я принял решение довериться ему. Это был лучший выбор в моей жизни.

Квин протянул руку к свече и поймал пальцем каплю жидкого воска, стекающую вниз. Горячий воск обжег ему кожу, но Квин не обратил на это внимания, скатывая его пальцами в маленький шарик.

– Этот мужчина заменил мне семью. Он был добр ко мне. Своих детей у него не было, и я стал ему приемным сыном. Это было лучшее время. Он заботился обо мне и обучал всему, что знал сам.

– Это он научил тебя так хорошо управляться с мечом?

Квин кивнул, на губах у него появилось подобие улыбки. Мыслями он был в далеком прошлом.

– Да. Лишь благодаря ему мне удалось поступить в королевское войско. Отец так гордился мной, он был счастлив, что впереди меня ждёт блестящее будущее на службе у короля.

Парень замолчал, улыбка исчезла с его лица. Он моргнул несколько раз, как будто пытался отогнать картинки, стоящие у него перед глазами.

– Но как-то вечером отец не пришел домой. А ведь он всегда возвращался. Узнав у его командира, где он должен был патрулировать улицу – я отправился туда.

Квин стиснул руки на коленях. Его начала бить мелкая дрожь. Я протянул руку и легко сжал его плечо, показывая, что, где бы он сейчас не находился в своих мыслях – он не один. Квин сглотнул, его взгляд был устремлен в никуда.

– Я нашел его тело в канаве. На нем живого места не осталось. Кровь была повсюду.

Он замер, не издавая ни звука, а потом вскинул голову и посмотрел мне прямо в глаза. Сердце сжалось от того, каким потерянным взглядом он на меня смотрел. Взглядом человека, не видящего смысла в дальнейшей жизни, лишившимся самого дорогого, что у него было.

– Он дал мне все, понимаете? – по щекам Квина потекли слезы, голос срывался. – Воспитал меня, дал кров и отеческую заботу. А где был я, когда он умирал в одиночестве на пустой улице?

Я ждал, когда он продолжит. Квину нужно было выговориться. Подозреваю, что он только сейчас позволил боли выплеснуться наружу.

– В тот момент я ненавидел себя. Мне казалось, что мир рухнул.

– Ты знаешь, что произошло? Кто сотворил это с твоим отцом?

Квин хлюпнул носом, размазывая слезы по лицу.

– Да. Но это я узнал лишь после похорон. Мне рассказала одна женщина, которая последняя видела его живым. На отца, когда он совершал вечерний обход, напали жители бедных районов. Я не знаю почему, возможно из-за злости или отчаяния. Или из-за зависти, что кто-то живет лучшей жизнью, чем они. Та женщина сказала, что отец даже не стал сопротивляться им. Он просто лежал, пока они избивали его. Словно понимал их ярость и всю несправедливость жизни. Но несправедливость была в другом!

Квин ударил кулаком по столу, чуть не сбив свечу со стола и вскочил на ноги из-за переизбытка эмоций.

– Королю нет никакого дела до бедняков! А мой отец... Он был благородным человеком и никому не желал зла. Именно поэтому он предпочел умереть сам, а не отбиваться и покалечить при этом напавших на него людей. Но они все равно умерли. Король в отместку приказал разыскать их и казнить. Но смерть тех людей не вернула моего отца! Почему этой жертвой стал именно он?!

Квин закрыл лицо руками, а я поднялся и обнял парня за плечи, пока тот сотрясался в рыданиях. Всегда спокойный и тихий, сейчас он не скрывал своих истинных чувств. Поглаживая его волосы, я скрипел зубами от бессилия. Сколько раз я пытался обратить внимание отца на ужасные условия жизни в бедных районах, но тот лишь прогонял меня, показывая, что и знать об этом не желает. Если бы он хоть малость отвлекся от богатой части города и взглянул бы в другую сторону, то увидел бы как живут люди. И возможно помог бы хоть чуть-чуть сделать их жизнь менее ужасной.

Спустя какое-то Квин более-менее успокоился, и я усадил его обратно на стул, протянув ему флягу с водой, которая была у меня с собой.

– Капитан, то что я сказал про короля... Я имел в виду... – заикаясь, начал Квин, но я его перебил.

– Эти слова не покинут пределов этой комнаты, – я потряс перед ним флягой, которую до сих пор держал в руке. – Так что не переживай и пей.

Квин признательно, но с долей вины взглянул на меня, а потом взял флягу и сделал глоток.

– Именно поэтому ты записался добровольцем в разведывательный отряд? – задумчиво протянул я.

Квин кивнул, не выпуская флягу из рук. Жестом я показал ему, что он может пить, сколько хочет.

– Тебе было всего шестнадцать, и ты не побоялся отправиться на такое опасное задание.

Все знали, насколько это рискованно и лишь немногие согласились присоединиться ко мне.

– Я больше не мог оставаться в столице. Не мог выносить вида города, этих людей, которые не вступились за отца, когда его избивали до смерти. А потом услышал, что вы собираете отряд. Я много раз видел ваши сражения на тренировочной арене. Именно тогда я решил, что хочу служить под вашим началом и, возможно, смогу принести вам пользу. Меня не пугали трудности.

У меня сжалось горло. Я был признателен ему за эти слова.

– Квин, для меня честь, что такой храбрый воин, как ты, сопровождал меня все эти четыре года, – сказал я ему.

В полутьме было плохо видно, но я мог поклясться, что лицо парня покраснело. Я поспешил продолжить разговор, чтобы избавить его от смущения.

– Но скажи, что же ты все-таки делал здесь сегодня? Для тебя не тяжело было вновь ступать по этим улицам?

– Тяжело, но... Мне нужно было это сделать. Я хотел посмотреть, изменилось ли что-то за время, что меня не было в столице. Встретиться с глазу на глаз с прошлым. Ведь я родился здесь.

– И что ты сейчас чувствуешь? Больше нет обиды и ненависти на тех людей?

Квин посмотрел в окно, на часть видневшейся из него улицы и покачал головой.

– Нет. Я все еще чувствую боль, и, наверное, она никогда не пройдет, но ненависть... мне кажется, её никогда и не было.

Я проследил за его взглядом через пыльное стекло на улицу. Внизу по тротуару, шло двое людей. Женщина несла безудержно плачущего младенца на руках, а мужчина рядом поддерживал ее за локоть, чтобы она не оступилась на скользкой дороге. Проводив их взглядом, пока пара с ребенком не скрылась за ближайшим поворотом, я повернулся к Квину. Парень внимательно наблюдал за мной.

– Я понимаю тебя, Квин. Я и сам пришел сюда за тем же. Мне горько осознавать, что жизнь здесь не поменялась в лучшую сторону, но когда-нибудь всё будет по-другому. Я уверен в этом.