Глава 16. Спустя 11 дней
- Ты не справедлив, Майкл! – завопила я, когда в очередной раз услышала, что осталась в пролете на ближайшие главные роли во всех спектаклях.
Мне осточертело быть на вторых ролях - в школе, в университете, теперь в театре, и всегда впереди эта Эмма! Человек, родившийся с золотой ложкой во рту, с идеальной семьей из рекламы хлопьев, с идеальной внешностью, идеальным талантом и наследством!
- Ты должна быть мне благодарна, я трезво оцениваю твои способности со стороны и честно тебе заявляю - ты пока не дотягиваешь до главных ролей! И мы не можем ударить в грязь лицом с год столетия театра, выпустив на сцену неопытных актеров!
- Когда и где мне набираться опыта, если здесь ты не даешь мне раскрыться? – не унималась я!
- Посмотри вокруг, взять Эмму, она играла во всех предлагаемых спектаклях и не гнушалась играть второстепенные роли, как дерево в Питере Пене...
И снова ваша любимица Эмма! А я о чем пытаюсь сказать?!
- К черту твою Эмму, я говорю сейчас о себе! – прервала я Майкла – и я не собираюсь играть ромашку на лугу в двадцать один год, только потому что это поможет мне со временем играть Джульетту...когда, Майкл? В сорок?
- Я с уважением отношусь к тому, что ты пришла в мой кабинет в нерабочее время, я с уважением выслушал твою проблему, но качать свои права я тебе здесь не позволю, тем более повышать голос и устраивать истерию! Режиссер здесь пока я, а ты актриса, причем не самая талантливая, которая служит в этом театре и выполняет свои обязанности по личной просьбе мэра города и если я скажу тебе играть уборщицу за кулисами, ты пойдешь и будешь играть!
Одновременно послышался раскат грома за окном и вспыхнувший гнев в моей груди, я схватила что-то тяжелое со стола, предполагаю, дырокол, и размахнувшись, ударила Майкла в висок. Я никогда не промахивалась, я была прилежной ученицей, папа учил меня стрелять и защищаться. Поэтому моя рука достигла цель довольно точно. Майкл рухнул на пол.
Шестеренки в моей голове начали громко крутиться и я вдруг осознала, что только что сделала!
Аккуратно выглянула в коридор, чтобы убедиться в отсутствии людей. На часах было уже глубоко за полночь и в театре оставался только один трудоголик - Майкл. Он был профессором и вел лекции, режиссером и ставил спектакли, словом, на все руки мастер. И что ему с этого теперь, скажите? Секунду назад он называл меня бесталанной средненькой актрисулькой, а себя считал Богом сцены – и вот он лежит у моих ног с проломленным черепом и больше не возмущается на мой счет.
Я спустилась в подвал, где хранился хозяйственный инвентарь, взяла лопату, пару перчаток, прихватила несколько тряпок и дезинфицирующее средство, чтобы смыть пятна крови с пола.
На улице был ливень, раскаты грома зловеще разрывали тишину, появляющиеся молнии на мгновения освещали небольшой сад под окнами нашего режиссера. Лопатой я срезала часть земли и откинула в сторону:
- Ночка будет долгой – сказала я сама себе и продолжила копать.