9. Блинчики
В комнате было душно. Солнечные лучи пробивались сквозь занавеску, тревожа лицо Софы, которая только зашевелилась, зарываясь глубже в подушку. Голова чуть гудела, в груди — тепло, будто остаток сна цеплялся за неё изнутри.
И вдруг — голоса. Смеющиеся, живые. Где-то из комнаты Алекса. Мужские.
Софа поморщилась, нащупала телефон — пустой. Ни одного сообщения. "Сколько времени вообще?" — подумала она, но вместо ответа услышала ещё громче:
— ...ну ты видел, как они смотрели друг на друга?! — рассмеялся один голос.
— Лу вообще как сироп потёк, — добавил другой, издевательски.
Софа села на кровати, волосы в разные стороны, глаза полуспущены. Её левая бровь взметнулась вверх.
— Ага... — пробормотала она, встала, вышла в коридор и, не глядя, с пыльным боевым настроем рванула к комнате Алекса.
Дверь открылась с лёгким скрипом, а Софа, прищурившись от света, уже собиралась завопить:
— МОЖНО ПОТИШЕ?! НЕКОТОРЫЕ ЛЮДИ ЕЩЁ СПЯТ, НА МИНУ...
Но её голос оборвался, как оборвался бы у актрисы, вышедшей не на ту сцену.
В комнате на полу сидели: Алекс, в своей дурацкой футболке с динозавром; Артём, с бутербродом в зубах, и — Лу. Растрепанный, с кружкой в руке, и всё ещё в домашней футболке. Все трое в один момент посмотрели на неё.
Она, босиком, в пижамной майке, с торчащими волосами, вдруг осознала: она не одна. И выглядит как персонаж после торнадо.
Молчание.
— Эм... доброе утро, — сказал Лу, очень мягко. Слишком мягко.
Артём хмыкнул. А вот Алекс, конечно, не упустил шанс.
— О, утро Звезды вечеринки! — сказал он, театрально хлопая в ладоши. — Прямо с красной дорожки, а?
Софа моргнула.
— Что?
Артём фыркнул, а Алекс продолжил:
— Ну, вы вчера там с Лу... романтика, поцелуй, звёзды, бутылочка... Не помнишь?
Софа в ступоре посмотрела на Лу, потом на Алекса.
— Что? — переспросила она.
— Значит, не помнишь? — Алекс сделал круглые глаза и поднёс руку ко рту, будто шокирован. — Ты не помнишь, как поцеловала Лу?
Лу медленно поставил кружку на пол, будто она вдруг стала очень тяжёлой.
Софа моргнула. Ещё раз. Потом шагнула внутрь, но всё ещё стояла как изваяние.
— Я... что?
— Не волнуйся, — вставил Артём с ухмылкой, — выглядело мило. Даже по-киношному.
— Я его... поцеловала?
— Да, — подтвердил Лу, тихо, почти виновато. — Но... не ты первая — бутылочка...
Софа покраснела. Резко. Ярко. Словно кто-то окатил её ведром варенья.
— АААААААА, — простонала она, зажав лицо руками и повернувшись на пятке. — Я УЙДУ. СМЕНИТЕ ИМЯ. ВСЕ.
Она закрыла дверь. Медленно. Пауза.
И из-за неё раздалось:
— Алекс, ты идиот.
— Ага, но зато весело.
Лу, всё ещё красный, посмотрел в ту сторону, куда ушла Софа. Он улыбнулся. Её волосы, её глаза, её реакция. Даже её смущение казались ему каким-то... настоящим.
— Думаешь, она всё вспомит? — спросил он шёпотом.
— Ещё бы. — Алекс откинулся на подушку. — Она уже вспомнила. Просто в шоке.
— А по ней видно, что ей не всё равно, — добавил Артём, закусывая бутерброд.
Лу чуть улыбнулся, наконец-то отпивая из кружки. Его сердце всё ещё стучало быстрее обычного.
И где-то за дверью, на своей кровати, Софа в подушку шептала:
— Я его поцеловала... Чёрт... А он ведь улыбался...
Прошел час с того, как утро застало Софу врасплох. Душ, немного холодной воды на лицо, собранные волосы в небрежный пучок, лёгкий румянец на щеках от воспоминаний — и вот она уже стояла у плиты в белой свободной футболке и чёрных шортах, босиком. На кухне пахло молоком, тестом и чем-то успокаивающе-домашним.
Сковорода тихо шкворчала, блинчики один за другим аккуратно складывались на тарелку. Софа поднимала крышку, проверяла степень золотистой корочки, и то и дело кусала губу — не от волнения, а просто от привычки.
— Вот вам и поцелуй... — пробормотала она себе под нос, переворачивая очередной блин.
И тут — грохот шагов.
— СОФА-АЙЙЙ! — прокричал Алекс, вбегая на кухню как торнадо. Следом, куда спокойнее, вошли Лу и Артём.
— Алекс, ТОЛЬКО ПОПРОБУЙ... — Софа обернулась, но было поздно.
Алекс, с тем самым довольным выражением лица, уже сгреб ближе к себе тарелку, выхватывая самый большой блин.
— Это... — попыталась возразить Софа.
— На завтрак чемпионам! — прокричал он, откусывая, и демонстративно закатывая глаза от удовольствия. — Ммм... господи, ты ещё и готовишь идеально?
— Алекс! — Софа схватила тряпку и с хлестом ударила его по плечу.
Он, смеясь, увернулся, схватился за плечо театрально:
— О, нет! Домашнее насилие! Засудите её! Спасите!
Лу зашёл чуть медленнее. Его взгляд на секунду задержался на Софе — белая футболка была чуть велика, открывая плечо. Волосы аккуратно собраны, лёгкий румянец... Он чуть прикусил губу, скрывая улыбку.
— Доброе утро, — сказал он, чуть тише, чем обычно.
Софа бросила на него взгляд — тёплый, но слегка смущённый. Она чуть кивнула.
— Утро.
— Лу, ты только посмотри на это: она готовит, и даже не дала мне второй блинчик, — ныл Алекс, демонстрируя всем жевательный процесс.
— Потому что ты вор! — огрызнулась Софа, подавая тарелку Лу. — Ты — гость. А гости просят.
— Я тут местный! — возразил Алекс. — А Лу — гость! Почему ты подаёшь ему, а не мне?!
— Потому что Лу — вежливый. И... — она замялась, опуская взгляд, — ...и не орёт с утра.
Лу сдержанно улыбнулся, принимая тарелку.
— Спасибо, — мягко сказал он, садясь за стол. — Пахнет потрясающе.
Артём, усевшись рядом, тут же подключился:
— Лу, а ты уверен, что не влюбился из-за этих блинчиков?
Софа чуть подавилась чаем. Лу поднял брови, покраснев до ушей.
— Артём... — пробормотал он.
— Ну а чё, — хмыкнул Алекс, — вчера он сам говорил, что "тактильность — это не его", а потом мы его чуть не отдирали от Софы. Прямо как магнитик, который приклеился к холодильнику и не хочет обратно.
— Это... было по правилам игры, — буркнул Лу, пытаясь не смотреть на Софу.
А та, конечно же, теперь стояла у раковины, спиной к ним, но по покрасневшим ушам было видно: слышит всё. И борется с собой, чтобы не хихикнуть.
— А ты, Софа, — продолжил Алекс, — что там шептала Лу на немецком, а?
— Не помню, — быстро ответила она, наливая воду в чайник.
— Врёт, — хором сказали Алекс и Артём.
Лу только молча смотрел в свою тарелку, но на губах у него играла та самая улыбка — искренняя, немного детская, и очень тёплая.
А Софа, всё ещё к ним не оборачиваясь, сдерживала смех.
— Ну ладно, — наконец сказала она, подавая новую порцию блинчиков. — Ешьте. Только если хоть один из вас скажет ещё слово про "поцелуй", я вас... припечатаю к шкафу.
— Ну ты это... — вставил Артём. — Поцелуем?
Софа подняла тряпку.
Все трое дружно взвыли от смеха.
А в глазах Лу, где-то под этой общей суетой, продолжала тихо светиться искра — радость от того, что она рядом. Даже если просто подаёт блины. Даже если держит тряпку в руке. Даже если не помнит, что шептала.
Потому что быть рядом — уже значило слишком много.