Лжец.

Я смотрю в окно, когда мы проезжаем по бульвару Венис - бич где, как мне казалось, я мечтала проехать. Это же почти центр и здесь всегда суета, да много людей. Я прижимаюсь лбом к нагретому от солнца стеклу и размышляю, каково будет дальше? Чужой город, я одна против всех этих людей. Кто они? Что у них за жизнь? Ищу глазами стаю птиц, хоть и знаю, что они не полетят так близко к центру города.

Мы проезжаем магазин на углу, а за ним галерея. Я туда планирую попасть, но билетов практически нет даже за месяц. Я снова смотрю на небо. Интересно, дни в Лос-Анджелесе к зиме становятся короче?

Мама тормозит у автобусной остановки и я поспешно вылезаю из машины. Мама опускает переднее окно и ждет, чтобы я попрощалась с ней и мы друг другу пожелали хорошего дня.

- Всё в порядке? - спросила она.

Не уверена, что хочу отвечать ей. Ведь она опять начнет о том самом.

- Да... Всё хорошо.

Мама улыбнулась мне и подставила щеку для поцелуя. Я закатила глаза и быстро чмокнула. На что она рассмеялась и быстро тронулась с места.

Я постояла на стоянке какое-то время и двинулась в сторону школы.

Первым уроком у нас философия и место рядом со мной впервые пустое. Ведь в других кабинетах места только для одного ученика. Я удивленно уставилась на пустующий стул. Всё как-то не так. Парни с задних рядов смотрят на меня, когда я вхожу в кабинет, а учитель - Виктория Шильц, - улыбается мне и приглашает сесть.

- Кого-то не хватает... - тихо сказала она и оглядела кабинет, уже полный учеников. - Киллиан Родригес?

- Его нет. - сзади меня ответила девушка.

Спустя пару минут, когда за это время шум в классе только усиливался, в кабинет ворвался парень, по всей видимости, Киллиан Родригес. Как ни странно, но именно у меня пустовало еще не нагретое местечко. Я убрала со стула сумку и позволила сесть ему рядом со мной. Он свободно расположился и стал часто на меня глазеть. Я предпочла стараться не замечать этого. С задних рядов было слышно, как смеялись парни в компании Тианы. Она что-то активно рассказывала. Но когда я посмотрела на неё, то она тут же перестала говорить и заметила меня. Я быстро отвернулась обратно. Вот неловко то.

  Я посмотрела на мисс Шильц - приятной внешности женщина средних лет - растрепанные волосы, тяжёлые глаза, что каждодневно устают от пляшущих слов в учебниках. Но усталость ей к лицу. Мимические морщинки в уголках глаз, редкие веснушки в области носа и щек. От палящего солнца появляются возрастные изменения, от чего трудно избавится. Несмотря даже на то, что ты пользуешься дорогой косметикой и укалываешь коллаген. 

Она заметила мое пристальное за ней внимание, продолжая читать лекцию про Аристотеля и о его идеях. Мне не очень хотелось отвечать на вопросы по философии. Учесть также и то, что я совсем не помню последний материал прошлого года. Я закусила губу и стала мысленно молиться, чтобы она скорее отвернулась. Глаза тут же отвела в сторону.

Виктория начала записывать что-то у себя в тетради. Её распущенные выгоревшие локоны спадали с плеч и плавно касались кончиками стол. Она быстро убрала их назад.

Я устало облокотилась на руку. В классе было лишь слышно шарканье ручки по бумаге, да чей-то шёпот с конца кабинета.

- Итак. Мне необходимо передать папку и вот эту записку в учительскую. - начала Мисс Шильц, крутя в пальцах листочек, и оглядела ребят. - Попрошу сходить... - она стала бегать глазами по лицам ученикам. Я оглядела всех их - каждый старательно отворачивался в сторону или опускал голову вниз.

Я замерла. Учительница смотрела прямо мне в глаза и среагировать так, чтобы она передумала, я не успела.

- Новенькая! Сходишь ты. Как раз освоишься немного. Учительская находится возле столовой. Ты же была уже там? - внимание учителя привлекло внимание всего класса. Я стала слышать перешёптывания и обрывки из предложений: «...Новенькая... Я и не заметил... И как давно она перевелась?». Я тихо выдохнула. Стало невероятно тревожно. В груди неприятно покалывало.

Я молча встала на ноги.

- Отлично! Тогда передай это завучу. - я быстро прошла мимо парт и оказалась возле учителя. Виктория вручила мне синего цвета папку. Она оказалась нелёгкой, но я все же аккуратно подхватила ее обеими руками, прижимая к груди.

- Ладно.

- Благодарю... - тихо сказала мне и улыбнулась.

~~~

Я осторожно открыла дверь в учительскую и увидела спящего мужчину. Он сидел, облокотившись на старый потертый диван, а в руках держал толстую книгу - он придерживал страницу, на которой остановился, - название книги я не могла разглядеть. Напротив него из небольшого окна был вид на другой корпус школы, а вдоль неширокой дорожки простирались невысокие пальмы. Солнце ослепляло, но жалюзи не давали пропускать большую часть света в итак довольно светлую комнату. Здесь было тесновато, но довольно уютно.

Немного приглядевшись, я узнала в нем своего классного руководителя. Я посмотрела на часы, что располагались прямо над его головой. Тиканье раздавалось с невероятной громкостью. Но это казалось лишь потому, что стояла мертвая тишина и любой звук был её нарушителем.

Приоткрыв сонные глаза, он посмотрел просто вперёд, приподнимаясь и усаживаясь на месте. Лучи раннего солнца падали на его загорелое уставшее лицо. От яркой неожиданной вспышки света из окна, он небрежно потёр глаза и тяжело зевнул. Прищурившись, снова оглядел кабинет и увидел меня. Я тихо стояла прямо на пороге, всё ещё крепко держа у груди папку.

- Вы что-то хотели?

- Меня просили передать... эту папку завучу. - я снова оглядела этот скудный кабинет. Завуча тут явно не было. Джон вопросительно выгнул брови. - Вот эту. - Я осторожно приблизилась и протянула её учителю. Он задумчиво оглядел сначала меня, потом документы.

- Спасибо, я передам. - Отложив папку в сторону, благодарно улыбнулся мне.

- Извините. За беспокойство, - «И за что я извинилась?» - подумала я. - Я пойду.

- Конечно. Всего доброго. - Учитель ещё какое-то время смотрел мне прямо в глаза, после переключил внимание на телефон, набирая сообщение.

- Не закрывай дверь. - бросил учитель мне вслед. Я короткое время смотрела на него. Джон отложил телефон в сторону и стал изучать материал в папке, слегка нахмурив брови.

Большее время - пока медленным шагом шла в другую часть кампуса, - разглядывала творческие стенды на стенах в коридорах. Они были крутыми, некоторые из них - страшно-красивы. В прямом смысле этого слова. Реалистичные паучки, переходящие плавно под кожу человеческой руки; десятирукие индонезийские божества со страшными лицами; старый Билл с маской на лице из человеческой кожи. А на фоне этого всего надпись «Хэллоуин». Я быстро отвела взгляд от «красоты», которая проявлялась просто в четко вырисованной форме насекомого и идеальной кожи руки. Талантливо и весьма креативно.

В коридоре на большой перемене становилось всё больше и больше людей. На телефоне высветилось сообщение от мамы. Я ответила и убрала в карман шорт. Там было просто «Как дела?» на что я ответила: «все Окей. Пока жива». Быстро прижавшись к стене, дабы не столкнуться с людьми, я спасла себя от очередного столкновения со студентом. Предстояло пройти ещё пару метров и я буду на месте. 

  Нужно было поспешить к следующему уроку.

Ссутулившись, я перелистывала туда сюда одну и ту же страницу учебника, вспоминая о прошлом. Скучная и длинная лекция нагоняла тоску и я ушла в свои мысли. О том, как мы с папой часто выбирались на выходных к озеру и провожали стаю лебедей. Обычно, в это время года, в наших краях, они текут стайкой вдоль серого неба над озером, как что-то точное и неизмеримое. Я прикрываю рукой глаза и вглядываюсь в небо. Далеко далеко черные точки вырисовываются и становятся силуэтами, приближаясь по направлению к нам. Мы ловим момент. Фотографируем над головами и запечатываем момент в памяти.

Папа направляется к небольшому озеру неподалеку. Он пробирается к зарослям камыша по берегу под проводами, к тому месту, куда приземлились лебеди. Я бегу за ним и хватаю его за руку.

Я не отпускаю папину руку, а он все тянет и тянет дальше. Туда, где они приземляются. Мы хотим увидеть их ближе, как они стряхивают с перьев усталость и их черные тела покачиваются на воне. Я замираю и с широкими глазами наблюдаю за их жизнью. Мгновение.

На фоне я лишь отдаленно слышала голос учителя. Джон говорил спокойным голосом, совершенно не отвлекаясь на шепот в конце класса, на шуршание пакета и на то, как шумно работает кондиционер. Он был растрепанным - рубашка в рукавах слегка помялась, воротник приоткрывал его ключицы. Я с усталым взглядом разглядывала своего учителя - но мне было охотно его разглядывать: шею, кисти рук, губы, нос. Я только очнулась от приятных воспоминаний и на мои глаза в поле зрения попался он. Я хотела смотреть на него. Он не был среднего возраста учителем из тех типов мужчин, что носят старые брюки, которые куплены в магазине поддержанных вещей, и имеют в гардеробе пару рубашек одного и того же цвета. Мистер Меттисон выглядел привлекательно. Приятного бежевого цвета брюки и с свободными рукавами рубашка. На серебряной цепочке свисали очки в серебряной оправе. Я восхищалась таким минимализмом в его стиле - все таки я художник и имею тонкий вкус.

Джон посмотрел на меня. Я резко дернулась и опустила глаза вниз, шурша ручкой по тетрадке. Я ничего не записывала, но старалась сделать вид.

Не сказала бы, что плоха в математике, но всё таки это скучно. Я что-то помнила еще из прошлого учебного года и, кажется, он читает повторение.

Из его рук вылетели бумаги и расстелились по всему полу, словно ковёр, белоснежно выделявшейся на фоне тёмных синих стен. Он раздраженно вздохнул и начал собирать их, бормоча что-то себе под нос.

- Извините... - пробубнил он. - На чем мы остановились?

Наши взгляды мимолетно столкнулись. Я посмотрела на его руки. Он крепко сжимал собранную впопыхах стопку материала. Наверное, мне могло это показаться. Но я четко помню на себе его взгляд карих глаз. Он смотрел на меня. Секунду? Может больше. Но я пришла в себя и посмотрела в полупустую страницу тетрадки. Я невольно ощутила, как проскользнула улыбка на моем лице.

Он напомнил мне одного моего знакомого из прошлого.

До сих пор помню, как захожу в кабинет с двумя креслами, диваном, журнальным столиком напротив, на котором разложены толстенные журналы и пару упаковок салфеток. Офис находился в паре кварталов от торговой площади Портленда. Окна высокого здания выходят на залив: видно кружащих над рыбацкими пирсами чаек, пара лодок стоят далеко от берега на глубине и мирно сидят в ожидании клева.

Мистер Томпли старше меня на двадцать пять - ему почти сорок. У него темно-русые волосы, носит он одежду только из натуральных тканей. Мне нравятся его казаки с деревянными каблуками, как они глухо цокают по деревянному паркету кабинета.

- Бэт.

Мне так же нравилось, как он коротко произносил мое имя. Бархатным голосом. Иногда он говорил его тише. Но все равно нравилось.

- Думаю, я уже знаю, что вы скажете. - я улыбаюсь ему.

- Правда? - замечает мистер Томпли откладывает ручку, свой планшет с записями и скрещивает пальцы, кладя сомкнутые руки на колено. - Значит, ты в курсе, что мы уже как час сидим и просто молчим?

- Мне нечего сказать. - спокойно отвечаю я и так же как он, скрещиваю пальцы. - Кажется, что тишина сейчас - лучший способ передать, как всё это бессмысленно.

- Всё «это»? Ты о нашей терапии?

- Я... Не знаю. Правда. Вроде мне становится лучше. Но когда снова ложусь под одеяло... Сон не приходит и разное лезет тогда в голову. Я не могу...

Он кивает. Явно соглашается со своими мыслями и с моим ответом. Но мой ответ ему только позже показался мне глупым.

- Может, поговорим о твоей маме? Ты знаешь, как она?

Я качаю головой и отвечаю: - Впервые за столько дней встречусь с ней в родительском доме.

Тогда я проживала в съемной квартире на деньги отца, что достались мне по наследству. Мама попросту не могла даже смотреть на них, а я нашла решение, чтобы убежать от жалкого способа "принять смерть близкого". И не жалела о такой затрате. Несмотря на то, что после смерти отца мне было так же как и ей тяжело касаться их и понимать, как отец тяжким трудом зарабатывал их для нас. Я должна плакать. Стыдиться своей корысти и признать, что я эгоистка. Но я выбрала другое - бежать. Брать их в карман и просто убежать от скорби. Остаться в одиночестве на какое-то время казалось мне правильным решением.

- Думаю, всё будет нормально, - говорит Би. - Главное - отнеситесь к ней с пониманием. Вы можете обсуждать другие вопросы. Постарайся подтолкнуть её к чему-то более приятному для беседы.

Иногда, я поражаюсь, как легко можно ввести людей в заблуждение. А ведь происходит порой это даже не специально.

Мы с Би придумывали тогда план, проговаривали разные сценарии, вероятные ответы мамы, если я предположу, что ей нужна помощь. Это было нелегко - стать ангелом хранителем, когда же сама страдаешь и разрываешься от боли внутри себя. Я тоже потеряла отца. Но она не шла ко мне на помощь. Так почему должна я?

- Потому что ты сильная. А она проявила слабость. Ты можешь помочь ей стать такой же сильной. - ответил тогда мой психолог.

- Может быть.

- Мы поэтому здесь с тобой. Я помогу тебе.

После очередного нашего сеанса он проводил меня до самого холла. Здание предназначалось для аренды офисов разных компаний и предпринимателей. Вплоть до врачебных практик и здесь всегда проходила большая часть людей. Здание располагалось в самом центре этого небольшого городка.

- Сама доберёшься? У меня есть немного времени до нового клиента. - Я благодарно похлопала его по плечу, укутавшись в шарф. По спине пробежался холодок от порции ветра с залива.

- Я доеду на такси. - у меня были деньги. И их не хотелось хранить так долго, чтобы помнить о нем.

Би промолчал. Он вместе со мной подождал такси, которое я тормознула и, молча попрощавшись, я уселась на заднее сидение «киа риа».

Я помню тот залив, что так ясно отпечатался в моей памяти. Он был хорошо виден с улицы Венис-Луис. Здание располагалось на возвышенности и вдалеке простирался вид тёмных макушек сосен и длинной проточной реки. Если проехать немного дальше, то увидишь небольшой район частных домов у озера Луис. Там я и жила с родителями всю свою прошлую жизнь.

Влюбиться в психолога была одна из подростковых ошибок. В последнюю нашу встречу я рассказала ему о чувствах, как он и говорил мне: «будь со мной открыта». Он не оттолкнул меня, но и не принял. И я не расстроилась. Для меня было огромной победой то, что наши сеансы потом были иногда неофициальными. Он просто приглашал на чашечку кофе и мы могли часами болтать обо всем. В столе своей новой комнаты я всё еще храню тот документ, на котором аккуратно стоит его и моя подпись. До сих пор помню, с каким презрением смотрела на него. То был первый день для нас. И наше знакомство.

- Знаешь, будучи почти пятнадцать лет психологом, чувствуешь, будто откачали жизнь, но что-то внутри тебя всё равно не дает потерять себя.

- Почему?

- Это... Как писать новую книгу. Ты начинаешь вымещать в неё эмоции, свои чувства и наделять ими новых персонажей этой книги. Психолог что-то вроде этим и занимается. - Он рассмеялся. - Несу полную чушь...

- Вовсе нет. - спокойно сказала я и отпила чай.

- Я изменял своей жене с 30-ю % клиенток. Один из них был парень.

Я удивленно открыла рот и не сдержала улыбку.

- И этот парень был очень хорош! - добавил он.

- О боже... Не могу поверить, что обсуждаю с тобой секс с парнем! - Он рассмеялся и отпил немного давно остывшего кофе. Его нога всегда была на другой и рукава рубашки слегка завернуты. Это та деталь, которая навивала воспоминания теплоты и тоски по нему. Несмотря на то, что за окном было пятнадцать градусов и дул прохладный ветер со стороны залива, нам обоим было душно.

- Я общаюсь с тобой и... Нет ощущения, будто ты клиент.

- Вот как... Значит, ты все таки что-то ко мне испытываешь? - Я почувствовала подступивший румянец на щеках, но взгляд стойко держала.

Би лукаво улыбнулся мне.

- Ты мне и так нравишься, Бет... И прошу тебя, не проси у меня большего. - Би тогда точно был разочарован в самом себе. Я видела это по его глазам: он тогда отвернулся и пил кофе. Мы молчали не долго. Тишину я прервала первой. 

- Признайся, тебе хорошо со мной. - прошептала я, слегка улыбаясь. Он серьезно посмотрел на меня и в его серых глазах заиграл огонек.

- Признаюсь. - Томпли мог, казалось, прочитать мои мысли, - Я давно не мог так открыто общаться с  кем-то.

  Я опустила голову, дабы избежать его настойчивый взгляд. Меня одолевала тревога и необъяснимое мне зарождающее ощущение внизу живота. Я предвкушала чего-то недопустимого и запретного между нами. Локон выбился из аккуратно собранных волос и нежно коснулся моей щеки, щекоча нос. Его рука медленно дрогнула, но тут же замерла. 

Мои воспоминания прервал звонок на перемену. Я вздрогнула от резкого шума. Джон бросил книгу на стол и попрощался со всеми до завтра.

Я ощущала себя зомби, словно мои движения доведены до автоматизма. Я не сразу осознала, что стою уже на крыльце. Мимо меня мелькали силуэты, шум, словно на улице идет дождь. Но это всего-лишь голоса, которые смываются с окружающей средой. Я слышу шелест верхушек пальм. Ветер теплый и дурманит разум. Я быстро спустилась по лестнице и направилась в сторону автобусной остановки. День превратился в вечер. Скоро наступит ночь и я окутаю себя спасательным сном.

   Дома, после школы, я быстро приняла душ, поужинала, накурилась на подоконнике своей комнаты и, не выключив свет, заснула.

В семь утра мой телефон жужжит на полу - будильник. Его раздражающий звук заглушала подушка, под которым он прятался. На нетвердых ногах, которые после неудобной позы на кровати затекли, я иду в сторону ванной комнаты.

Глазея на экран телефона - все еще не пришла в себя после сна, - я прикидываю у себя в голове, кто бы мне мог написать так рано. Текст всё еще расплывчат.

Публичный статус нашей школы. В эту группу заставила подписаться Тиана, чтобы следить за всяким трешем, который будет происходит в каждый период учебы. Ну и также успеть отследить, если я вдруг облажаюсь. Унижения, позор, слава. В такие категории ты попадаешь совершенно случайно - становишься изгоем, или популярным, с хорошей репутацией и наращиваешь свою компанию. И как меня угораздило подписаться на это?

На экране высветилось:

"Кэсси из класса "С" окунулась головой в унитаз. Будьте осторожны - Рэйчел та еще дракониха".

Я поморщилась и сбросила этот пост с экрана своего телефона, гневно нажимая на кнопку блокировки слева. Кто такая Рэйчел? Было бы отлично знать в лицо человека, который способен сотворить такую подлость.

Вернувшись с ванной, я упала на кровать и просто закрыла глаза. Спать не хотелось. Тишина стала давить со всех сторон и я шумно перевернулась на живот, залезая в телефон и проверяя свою почту. Одна только реклама и посты по терапиям психологов. С тех пор как прошла сеансы с мистером Томпли, реклама атаковала со всех сторон - одни частные конторки с кучкой недоучек. Ради интереса лазила по их сайтам и смотрела отзывы. Очевидно, они вывозили только на идиотах и дешевой рекламе.

У мамы оставался ровно год вытягивать из меня хоть какие-то обещания, прежде чем целиком погружусь в колледж, где постараюсь больше не попадаться ей на глаза и тем самым не вызывать ко мне постоянно раздражающий интерес. В прошлом году она боялась, что я стану оторвой, и после смерти отца заставила меня пообещать ей, что я не буду курить, пить и пытаться принимать наркотики. А у меня почти до этого дело дошло, но я вовремя попала к психологу. В этом году она хотела, чтобы я завела друзей - нормальных друзей, - на что я умолчала и просто перестала ей что-либо говорить на эту тему. У меня их нет. И, клянусь, больше не будет. Максимум, что возможно, общение, в котором я смогу узнать от человека домашнюю работу и какие-то поверхностные темы о повседневных вещах.

- Я просто не хочу, чтобы ты круглыми сутками сидела в своей комнате, - сказала мама. - Что в этом плохого?

- Мама. Я считаю, что ты перегибаешь палку. Мы договаривались, помнишь? Я учусь, взамен не курю, не пью и на этом твои полномочия мною командовать заканчиваются... - мама свернула к главному въезду. Узкие дорожки кампуса были забиты легковыми машинами и кое-как припаркованными джипами, нагруженными всяким добром; кругом, разглядывая корпуса, бродили учителя и ученики. Мама подалась вперед, склонившись над рулем, и, когда машина сделала рывок, остановилась и дернулась снова, воздух между нами подрагивал от напряжения.

- Итак, - Когда мы подъехали к лужайке, очередь из машин перед нами разделилась. Мама включила левый поворотник, заворачивая прямо в сторону входа через главные ворота на территорию школы. - Очередной день в новой школе. Пообещай мне, что заведёшь друзей? Не становись затворницей...

- Не начинай! - завыла я и быстро вышла из машины. Она приоткрыла окно и с печальным видом посмотрела на меня.

- До вечера... - бросила она и рванула с места вперёд, где был выезд через общую парковку за территорию школы.

Учебное заведение «Сент Мэри» было не большим - по сути, просто домом с четырьмя этажами, узкими коридорами, переходящими в другой корпус, где было по карте, выданной мне при подаче документов, указано, что это учительское крыло.

На приветственную речь, которую проводили каждый год для новоприбывших из средних школ, нас собрали только на второй день обучения - в актовом зале с высокими потолками и между раскрытыми бархатными шторами струился свет, под которым блестели расставленные полукругом ряды стульев. Первые несколько минут директор Янг повторял школьные правила, которые считались едиными по всему штату, и бросил пару своих фирменных наставлений.

- Как долго это будет продолжаться? - чей-то недовольный голос послышался сзади меня. Мы все сидели, будто бы оказались на опере. Я слышала шепоты, недовольные вздохи. Было ужасно душно, но весьма терпимо. Хорошо, что я надела майку на тонких бретельках. И моей спины слегка касался ветерок, что доходил от самых входных дверей.

Его слова гремели из колонок; произношение было таким отчетливым, что его почти больно было слушать: долгие гласные, твердые согласные. Тебя словно убаюкивали, только чтобы резко разбудить.

Директор договорил свою речь и предоставил слово ученику: как он его обозначил: лучший ученик за этот год. Я обратила внимание на сцену и разглядела среди стоящей толпы в тени занавеси выходящего от туда парня. У него была красивая белоснежная улыбка, а рубашка выбеленного цвета сияла под прожекторами.

Янг уступил место для него и отошёл недалеко, где столпились остальные учителя.

- Рад приветствовать новых учеников, - начал старшеклассник. - В этом учебном году несмотря ни на что постарайтесь стать лучше. Наша цель - всегда стремится к лучшему результату. Это было, есть и будет билетом в будущее.

Я усмехнулась. Ему что, подготовили речь младшеклассники? Я дальше не слушала. Просто перебирала ногами, чувствуя как вспотели коленки.

Все яро похлопали уходящему со сцены герою этого торжества и речь передали завучу. То был сам Джон - классный руководитель класса «В». Я выпрямилась в спине, вглядываясь в его силуэт: широкая спина мелькнула в толпе студентов. Заметила, как он прошёл к ступеням и медленно поднялся на сцену.

У него были волнистые черные волосы и черная борода, а очки отсвечивали так, что глаз было не разглядеть. Ещё ни разу не видела его в очках. Он казался не неуклюжим, а скорее даже мужественнее и элегантнее.

  За кафедрой ему пришлось поднять микрофон до максимума. Когда он, бликуя под светом очками, начал говорить, я потянулась к рюкзаку, от куда вытащила своё расписание. У нас с ним был сегодня предпоследний урок. Продвинутая математика.

Он сказал не так много, как директор, но все же слова его были увереннее и голос басистее.

  - Самое важное, что я слышал, вам уже сказали, - начал Джон. - Но пожалуй, стоит добавить. Вы уже вчера стали новыми учениками нашей школы, кто-то уже здесь с начала прибытия и в этом году сдают экзамены, - Мистер Меттисон приблизился к микрофону и легко улыбнулся. Девушки сзади стали кокетливо смеяться и шептаться о его внешности. - Я хочу попросить вас. Будьте настойчивы в своих целях. Не бойтесь оступаться и допустить ошибку. Ведь только на ошибках становишься сильным. А сила - это важное качество человека.

Аплодисменты были громкими и, кажется, звук вибрировал в ушах. Я чувствовала приподнятость энергии и не замечала, как завороженно смотрела в след уходящего силуэта мистера Меттисона.

 
К середине дня у меня уже закрывались глаза, так что вместо обеда я прокралась на третий этаж, который вообще был временно закрыт на технические работы. Это было в качестве исследования. Но я до того свихнулась на эту идею, что даже стащила ключ у охраны и вот уже открыла застоявшуюся дверь. Оглядела коридор: слой пыли на плотной плёнке, воздух затхлый и когда стала исследовать территорию, то обнаружила кое-то очень интересное: где-то в углу между шкафчиком и коробкой затаилась пачка сигарет. Я прищурилась, чтобы убедиться в своей находке, и прокралась прямо туда. Боялась наступать на паркет, от его страшно громкого скрипа и шла на цыпочках.

В пачке оказалось несколько целых сигарет парламента и в подарок лежала зажигалка.

- Храни того, кто оставил здесь заначку... - прошептала я и быстро закурила. Дым привычно заполнил легкие и я ещё секунду подержала его внутри себя, чтобы окончательно выдохнуть.

Тишина. Я давно не боялась ее настолько, что хотелось издать любой звук: шорох от ботинок, вздох или просто зажать ладонями уши так, что когда отпущу, услышу вокруг себя порыв ветра с открытой форточки, шелест пленки.

Итак, пункт: мам, я больше не буду курить - провален. И мне даже не стыдно. Я просто хочу, чтобы маленькие цели сбывались. Как, например, достать хотя бы одну сигарету и закурить.

Первая цель выполнена. Вторая: найти работу. Денег осталось довольно мало. Как я уже говорила, все они у меня от покойного отца. Сейчас это произносится не так тяжело, как раньше. Но все же мне трудно. Эти бумаги словно пропитаны ядом. Когда их касаюсь, то ток проходит по телу и хочется сжечь их. Это желание с каждым разом сильнее. Но если я это сделаю, то денег не останется совсем. Я посчитала, и пришла к тому, что они должны закончится к концу года. Это если учесть мои затраты.

Третья цель - постараться отучиться. Я не идеальная дочь. Не отличница. Но зато у меня есть талант - выкрутиться из проблемы. Это точно отличное начало.

И четвертая. Какая же будет четвертая? Друзья? Нет. Вступить в отношения? Я думаю, найти парня для того, чтобы хоть как-то убивать время будет не плохой целью. Но кто он будет? Я тут же сбросила эту идею. Какая чушь.

Затянулась крайний раз и бросила в пустоту коридора окурок. Это некий след от меня этому пустому и забытому месту.

И все таки, цель.

Мои раздумья нарушил шум. То было шуршание ботинок о бетон за дверью. Я напряглась. Мне хватило секунды, чтобы резко подняться и вжаться в стенку. Задержала дыхание и стала вслушиваться в шаги. Они стали чётче. Теперь «он» слегка откашлялся. Это мужчина. Я втянула воздух и замерла. Дверь со скрипом открылась и я с спокойным видом оглядела его плечо, ноги. Он огляделся и тут наши глаза столкнулись. Я выдохнула.

- Ты что здесь делаешь? А если тебя увидят? - этот парень сюда пришел на случайно.

- А ты?

- Не важно. - он осмотрел меня, затем его взгляд переметнулся к шкафу, где пряталась та самая пачка сигарет. Я внимательно следила за ним: его ноздри шевелились. Он принюхивался. - Ты курила?

- Да. - я уселась на кресло, не отрывая от него своих глаз.

- Как ты сюда попала?

- Ключи. - я достала их из кармана и демонстративно погремела ими перед ним. Мужчина усмехнулся и сел рядом со мной, затягиваясь.

- Смело. Как так вышло, что ключи охраны оказались у тебя?

- Как ты понял...

- Брелок. Это ключи Стива.

- Кто ты?

Он криво улыбнулся мне и некоторое время молчал. Раздумывал. И все же он взрослее. Скорее всего, это кто-то из персонала. Учитель? Не думаю.

- Я временно преподаю французский. Пока учусь на аспирантуре.

Я удивленно вскинула брови.

- Поэтому я тебя не видела. У меня еще не было французского.

- Я тебя тоже. Хотя... Я плохо запоминаю лица учеников. К тому же я здесь ненадолго. С чего бы мне вас помнить?

- И то верно.

- В каком ты классе?

- 11В.

- Да... я еще не вел у вас.

- Как вас зовут?

- Луис. Луис Бенджамин.

- Бетти Купер. Надеюсь, меня вы не забудете. - я лукаво улыбнулась и протянула руку в знак приветствия. Он взаимно пожал.

Луис звонко рассмеялся. Он слегка сжал фильтр сигареты и докурил.

- Не забуду. - я смущенно отвела глаза и посмотрела куда-то в сторону от него. В темноту, куда солнце не попадало. Луис повернулся ко мне и спросил: - Как ты собираешься вернуть ключи?

Я задумалась. Бросить их в любом месте? Кто-то найдет и спросит: чьи это ключи? Отдадут охраннику Стиву и он обрадуется. Никто не поймёт, что их стащили. Вариант два: аккуратно подложить к нему на стол. У него рабочее место находится прямо напротив главного входа. Не удивительно, что мне так легко удалось украсть их.

- Я думаю, что ты вернешь ему их. - этот вариант намного лучше.

Он удивленно посмотрел на меня и снова рассмеялся.

- Как странно... Я ждал что-то другого.

- Так что? Ты же вернешь их ему?

- Конечно. Я в любом случае так и хотел сделать. - Луис улыбнулся спокойно, словно напоследок одарил меня теплотой. У него были зеленые глаза. Пальцы большие, окурок от сигареты был плотно между ними зажат. Он облокотил руку на подлокотник и пепел медленно спадал на толстый слой пыли поверх паркета. Я перевела свое внимание на мужчину и тоже улыбнулась.

- Спасибо.

Мы молча попрощались и я незаметно вышла за дверь, прошмыгнув на второй этаж.

Придя на урок - продвинутую математику, - я заметила, что Джон переоделся: на нем была уже рубашка поло и темно-коричневые брюки из тонкой ткани. Он стоял, скрестив руки и прислонившись к доске, и казался уставшим, чем ещё тогда, в актовом зале.

Когда мы заходили в аудиторию, мистер Меттисон провожал каждого оценивающим взглядом. Я быстро прошмыгнула мимо, даже не поздоровалась. Мне было всё равно. Я хотела поскорее усесться за свободное место возле окна и таким образом занять себе его, чтобы никто сюда больше не садился.

Раздался звонок на урок. Мистер Меттисон не шевельнулся. Прежде чем заговорить, он дождался, пока мы затихнем.

Он встал перед столом и принялся бессистемно задавать вопросы, обращаясь то к тому, то к этому ученику: проверял на знание того или иного материала по прошлой программе того года и, по всей видимости, делал выводы. У меня спросил в последний момент. Джон подошёл ближе к моей парте и навис надо мной, скрещивая на груди руки.

- Представьтесь. Вас попрежнему никто из класса ещё не знает. Кроме как то, что вы новенькая. - Кто-то тихо усмехнулся. Я сжала в руке ручку, совершенно негодуя, что здесь смешного.

- Меня зовут Бетти Купер.

- Бетти Купер. - повторил он более медленно. - И откуда вы?

- Я из Орегона. Из Портленда.

Джон удивленно вскинул брови.

- Да ну? Я когда-то давно жил там. Мы с родителями снимали домик на окраине Вестхэма. - В животе будто резало, но безболезненно. Всегда чувствовала себя одиноко, когда рассказывала где живу и никто не знал где это. Теперь, когда кто-то знал о моем родном доме, мне вдруг показалось, что я очень скучаю по тем краям. - А где именно вы жили?

- Недалеко от Вэстхема... - завороженно проговорила я. Сердце из груди почти выпрыгивало. - У озера Луис.

- Вам было не одиноко? - Я сдавила челюсть. Было странно обсуждать то, что я в действительности испытывала когда-то. Одиночество было моим другом детства.

  Я внезапно смутилась, представив себе, как ясно «одиночество» написано у меня на лбу.

- Нет. - я соврала. Он медленно кивнул и просто улыбнулся мне.

Джон ушёл в сторону доски.

- Мой курс будет довольно сложным. Преподаю я в школе где-то три года. Может, кто-то уже из присутствующих знает меня.

Все молчали. Я оглянулась по сторонам и увидела, как кто-то нервничает: он сдавливал силой ручку и на лбу появились испарины.

- Большинство учеников говорит мне, что я самый строгий учитель в Сэнт Мэри. - учитель уселся за своё рабочее место и сначала просто вглядывался в наши лица, медленно постукивая по столу пальцами. После чего подошел к доске, взял мел и начал писать.

Мы схватились за тетради, а он начал лекцию о теории относительности. Я помнила о ней поверхностно. Как-то ознакомилась в прошлом году с учебника высшего разряда математики.

Пока Джон рассказывал, я украдкой оглядывала аудиторию. Скелет ее был таким же, как и в остальных помещениях гуманитарного корпуса: паркетный пол, стена, два встроенных книжных стеллажей, зеленые доски, парты - это было почти похоже на те кабинеты, которые устанавливают стандартом в любых школьных заведениях. В моей прошлой школе было почти тоже самое. Только вот мебель была старая.

На полу лежал ковер с протертой посередине дорожкой, большой дубовый стол заливал свет старомодной зеленой лампы. На подоконнике одиноко расположился кактус, греясь в южных солнечных лучах. Мистер Меттисон с таким нажимом писал на доске уравнение, что мел начал крошиться в его руке. В какой-то момент учитель прервался, повернулся к нам и сказал:

- На моем курсе вы должны усвоить как минимум одну вещь: математика - это не литература. Здесь учить ничего не нужно. Просто постарайтесь понять. К тому же, вы выбрали мой предмет по доброй воле и надеюсь, ваш выбор разумен.

Я торопливо записала его наставление.

За пять минут до конца урока лекция внезапно оборвалась. Руки мистера Меттисона обвисли, плечи ссутулились. Отойдя от доски, он сел за парту, потер лицо и тяжело вздохнул, после чего устало сказал:

- Пожалуй, на сегодня закончим. Просто посидите и поделайте свои дела. - Я расслабилась и посмотрела на исписанный листок. Сплошные уравнения, зачеркнутые цифры и мало теории, а еще мелко вырисованная буква «П». Мое сердце снова дрогнуло. Я заметила, что в основном, Джон преподнёс нам важные аспекты теории относительности и её приблизительные подсчеты.

Мистер Меттисон встал, подошел к доске и принялся стирать записи, оставшиеся после урока. Я заметила, как многие стали собирать свои вещи и потихоньку вставать с парт. Но никто не выходил. Некоторые подсаживались к знакомым или друзьям и болтали о чём-то своём. Практически все занялись своими делами. Я же просто задумчиво вглядывалась с окно. Мне не с кем было разделить оставшиеся несколько минут до конца урока. Была только я, палящее за окном солнце и мелькающие машины по трассе. Я старалась не вслушиваться в голоса и много думала о своём.

В итоге, последний урок, который должен был пройти в два часа дня с Грегором Стэном, что кажется преподает продвинутую историю, нам отменили и отправили домой.

Я стояла возле парковки. Мимо меня пробегали студенты. Я была среди хаоса - одинокая и спокойная. Посмотрела вперёд и среди проходящих мимо людей, я разглядела мистера Меттисона. Он облокотился на Фольксваген и медленно курил сигарету, смотря в телефон. Видимо, это был и его крайний урок. Он чему-то улыбнулся.

Я повесила на плечо рюкзак и миновала его. Он ни обратил на меня внимания. Мои мысли занимал новый знакомый с третьего этажа. Какая необычная у нас задалась встреча... Интересно, когда у нас начнется французский?

PS: Но она не заметила, да и не могла бы, как Джон провожал её взглядом до ворот школы «Сэнт Мери».