Глава 4
Этим же вечером, когда солнце окончательно скрылось за горизонтом, окрашивая небо в приятный лиловый оттенок, я сидел на крыльце и потягивал коньяк из бокала, что вытащил из бара. Светлая жидкость обжигала терпкостью и горечью кончик языка, а рассудок туманился быстрее, чем от свежего алкоголя. Рядом со мной присел Аарон, и на лице его сияла то ли ухмылка, то ли улыбка, черт его знает. Я никак не отреагировал, лишь допил до дна и поджал губы от терпкости алкоголя.
— Дэрил, — я видел его боковым, размытым зрением, но даже так отчетливо читалось его смятение и неуверенность.
— Если ты хочешь сказать что-то насчет Каролины, не нужно. Мне на нее плевать, ты это прекрасно знаешь.
— Мне кажется, я не имею права умалчивать.
— Я же сказал — плевать. Ее странности мне не нужны.
— Я просто скажу, а ты выслушай, ладно?
— Валяй. — Я не хотел ничего слушать, не хотел слышать ее имя и то, что она переключилась на Аарона. Мне было достаточно того, что она перестала вешаться на меня.
— Каролина отступила, потому что понимает, что с тобой у нее ничего не выйдет, даже если она этого сильно захочет. Она видит, как ты смотришь на Ким, и пытается держаться от тебя подальше, чтобы не чувствовать себя брошенной.
— Брошенной? — прыснул я, подливая в бокал янтарную жидкость.
— Не стоит отрицать, что ты тоже цеплялся за нее в ответ. Ты и не был с ней, но и не отпускал ее.
Я молчал. Это была правда. Я не знал, почему я так поступал, зачем ее саморучно привязал к себе, когда меня это злило. Почему отталкивал, но потом же сам и притягивал обратно? Для чего? Наверное, для того, чтобы просто было. Чтобы не чувствовать одиночества? Чувствовать хоть что-то? Я не знал ответа на этот вопрос.
— Она не хочет ссориться с сестрой и делать из тебя яблоко раздора. Она отступает, потому что сама больше не может терпеть к себе такого отношения. Не приближайся к ней, Дэрил, иначе мне придется надрать тебе задницу. — Аарон поднялся с места, а вслед поднялся мой гнев. Я сжал в руке бокал, который готов был под натиском моих пальцев разлететься на крупные осколки. И этим осколком мне хотелось вскрыть шею Аарона. Кем он себя возомнил?
— Проваливай, пока я еще могу себя контролировать, — процедил сквозь зубы я, медленно опуская бокал на деревянное крыльцо.
— За Каролину есть кому заступиться, заруби себе на носу.
— Не испытывай мое терпение, Аарон, — если бы я был львом или тигром, то рык, с которым я выдавил из себя слова, мог быть вполне устрашающим.
Аарон ушел, я слышал его удаляющиеся шаги по скрипучим половицам крыльца, а затем хлопнула дверь. Защитник. Хренов идиот. Плевал я на него и его Каролину. Мне вообще нет до них дела, тогда почему же я так сильно взвинчен?
В голове всплыло лицо Ким, ее искренняя улыбка, лучистые глаза. Она была как глоток свежего воздуха, как надежда на новую жизнь. Но достоин ли я ее? Смогу ли дать ей то, чего она заслуживает? Или же я обречен вечно скитаться в лабиринтах своих страхов и комплексов, причиняя боль всем, кто осмелится приблизиться ко мне?
Меня все бесит, все ужасно коробит и гнетёт. С каких пор я стал таким ебаным пожирателем сердец? С одной стороны Каролина, которая неизвестно зачем была мне нужна, но все же цепляла за какие-то струны почти пустой души. С другой — Ким... С Кимберли вообще все по-другому. Новые ощущения разливались адским теплом по телу, от одного лишь ее вида. У меня так никогда еще не было. И никогда так сильно я не желал быть рядом, просто касаться ее рук, волос, тела...
Это что еще, блять, такое?
Возьми свои потекшие яйца в кулак, мужик!