Кровь 7. Тепло твоих рук
Нахождение рядом с чьим-то теплом навевает давно забытые воспоминания, из которых вовсе не хочется выходить. Он поднял на руки Мелоди, пройдя мимо мирно спящего на диване младшего брата. Он не услышал их возню, ведь довольно-таки крепко видел сны. Такие сны были чем-то волшебным. Санс даже невольно завидовал ему. Сам он страдает от кошмаров вместе с бессонницей уже давно. А Папсу хоть бы что.
"Необходимо зашить её рану, иначе она может открыться. А ещё потерять много крови в придачу. Не хватало, чтобы она ещё померла от подобной мелочи. Чёрт, и почему я это делаю? Она же всего лишь... Дурацкая, человеческая женщина..." — два жёлтых огонька переместились на её лицо. Наверное, сейчас она видит десятый сон. И, судя по выражению физиономии, эти сновидения не самые плохие.
"Здорово же ей досталось, ничего не скажешь..." — когда скелет донёс девушку до комнаты Папируса, тело он аккуратно собирался спустить с рук, чтобы пойти на охоту.
Как-то отвлечься от всего накопившегося дерьма на душе.
Как-то облегчить будущее существование здесь, в пустующем Сноудине. Все монстры сейчас живут в Новом Доме, большинство — в стаях, коллективно охотясь. Редко можно встретить монстра, который был бы настроен дружелюбно, словно в старые времена. Сейчас всем в Подземелье заправлют первобытные инстинкты выживания. Никакой пощады. Никакого компромисса. Никаких положительных чувств.
Мелоди чуть поворочалась, скорчив гримасу боли после того, как монстр уложил её на спину. Да, плечо действительно теперь зияет уродливыми царапинами, а в будущем будет испорчено рубцами и шрамами.
— Давай, просыпайся, — слегка толкнул в бок Винг-Дингс решительную, — надо раны зашить.
Человек лениво приоткрывает веки, зевая. Привстает, не понимая, почему скелет находится здесь. Про какие раны идёт вообще речь? Она добровольно протягивает руку, всё ещё находясь в полусне. Ворчание монстра никак не задевает Мел, она продолжает спать даже в сидячем положении. Но когда он резко дёргает за конечность, чтобы поудобнее было зашивать, девушка вздрагивает:
— А... Что ты здесь забыл? Я так сладко спала... Не мешай, отдай, пожалуйста, одеяло. Я хочу спать...
Едва игла вонзается в кожу, её передёргивает не по-детски. Жалобный, практически немой возглас срывается с губ от неожиданности. Глаза темнеют, наполняясь слезами.
— Сказал же, просыпайся, — продолжил грубо зигзагом соединять края кожи около раны монстр, не обращая внимания на то, как Мелоди бьёт в истерике свободной ладонью по простыне: — Если я говорю что-то, значит это непросто так. Не дергайся, только больнее себе сделаешь.
Когда рана была затянута, тело инстинктивно задрожало ещё сильнее, от чего последний штрих в виде затяжки узла заставил иглу вонзиться ещё раз, оставляя, покрытую кровью, царапину. Глубокую, но тонкую полоску.
— Х... Хватит, хватит... Хватит! — почти теряя воздух, шептала Мел, с вытарашенными от жгучего ощущения глазами на Санса: — Достаточно... Уже всё, я вижу...!
Игла с нитями убрана, а он почему-то не спешил уходить. Тонкая струя красной жидкости, стекающая вниз с больного плеча, змейкой опускается вниз, а девушка, прикрывая глаза, плачет. Впервые кому-то зашивать рану, причём так грубо... Да лучше бы она сама это сделала... Без наркоза... Это чертовски больно!
— У тебя кровь течёт, — подаёт он чистую ткань, обёртывая ей плечо Орсини: — Всё, успокаивайся давай, всё зашито, слышишь?
— Тебе легко говорить... — сжимает она здоровой рукой плечо, с видной злобой огрызаясь на него: — Тебе никогда не зашивали без наркоза раны!
Упрёк. Ей надоело терпеть все эти нападки монстра. Его неоднозначное отношение. Его поведение. Его непонятные слова, поступки, действия. Он ей сам надоел. До самой глубины души надоел. Так казалось именно сейчас, в приступе злости.
— Может, и никогда не зашивали, но шрамы имеются, — снял капюшон он, показывая правую глазницу.
Она покрыта множеством трещин. Они растягиваются на добрую половину черепа, вселяя в душу Мел смутное чувство сожаления. Притом о своих шрамах он говорит так спокойно, словно те всегда сопровождали его... Всю жизнь.
— Они выглядят... Устрашающе, — не сдержалась Мелоди, и в её тоне голоса от него не ускользнуло отчаяние. Как будто бы она видела, откуда они взялись: — Кто это сделал?
"Это ты во всём виноват! Предатель!"
Слегка прерывистый вздох разочарования был ответом. Тёмные образы прошлого удушливо ускользают из головы, но вдруг мелькают чёткими линиям в сознании, причиняя сильный дискомфорт.
— Это неважно. Просто неважно. Не хочу это вспоминать, — взгляд неволей стал каким-то отрешённым, он встаёт с кровати, намереваясь уйти восвояси: — Ты лучше поспи. Набирайся сил.
Рот девушки приоткрывается в просьбе. Она чувствует, что задела его. Пальцы начинают сжимать складки свитера монстра, препятствуя его уходу:
— П-погоди... Я хотела отблагодарить тебя за спасение.
Изначально Мел долго размышляла о том, какой на самом деле Санс. Он всегда казался заносчивым, грубым, надоедливым. Но у него есть светлая сторона, которую можно увидеть крайне редко. Он пытался убить её неоднократно, но до сих пор не сделал этого. Он же вызвал у неё недопонимание своим противоречивым характером, притягивая этой чертой к себе.
— Не заблуждайся.... Увы, я делаю это лишь из-за того, что не хочу, чтобы ты сдохла раньше времени. Ты ещё нужна. Как информатор. И как болтливая игрушка для Папируса, — пресёк весьма спокойно монстр: — Меня не за что благодарить. Я не спасаю. Я уничтожаю. И не трогай меня больше, а то могу ненароком ударить. Привычка.
Слова подействовали на её надежду острым ножом по самому сердцу. Она слабо верила в то, что он лишь стремится скрыть себя настоящего в тени ужасного прошлого.
Рука расжала свитер. Голова опускается вниз, а слёзы понапрасну вновь катятся по щекам.
— Я просто не могу поверить в то, что моя младшая сестра смогла найти общий язык с тобой.
Изречение остановило его. Младшая сестра?
— И что нашла в тебе Франсина такого, а? — тихий смешок вырвался с её уст горестными всхлипываями: — Да если бы не ваше Подземелье, она бы смогла бы жить... А не искать две фиолетовые, одну желтую, три темно-синие и одну зеленую души ради спасения целой расы! Зачем я только пошла сюда, идиотка... Идиотка... Верила в какую-то сказку, хах... А ты настоящий тупица, раз даже не спрашивал, откуда она... Хахахахаахах!
Она и впрямь сходила с ума от давления множества факторов. От отсутствия поддержки, от отсутствия покоя, от осознания того, что на Поверхности у неё практически ничего не осталось. Она всё загубила. Своими руками всё загубила. Она выражала свои эмоции только когда её заставляли это сделать, с самого детства заставляя при этом скрывать свою боль в себе.
Она с детства отличалась от сестры только тем, что никогда не слушала это беспрекословное правило об эмоциях, она всегда плакала. А Фриск всегда улыбалась. И из-за этого всегда страдала. То, что не может из-за своего правильного выражения эмоций завести друзей, не может обустроить свою жизнь. Приходилось всегда ориентироваться на ситуацию, притворяясь не собой. Какой-то другой, уверенной в себе Мелоди Орсини, а не ранимой, невнимательной, сострадательной Мел.
Их с Фран не лелеяли, нет. Но она могла спокойно найти общий язык с людьми. Также запросто смогла даже с монстрами. По крайней мере, так казалось...
— ... Теперь, кажется я начинаю понимать, почему она не хотела возвращаться. Видимо, здесь её по-настоящему любили и ценили. А я не смогла дать ей этого, не смогла... Не...
Шаги. Ещё шаги. Неспешно монстр приблизился к краю кровати, а она продолжала выражать путем слабости чувства. Ситуация напоминает Мел о себе о детской трусости, поэтому она ничего не ожидала от него, кроме гнева и отторжения.
— Чего ты от меня ещё ждёшь?... Фриск — моя сестра! Моя единственная сестра, которая погибла из-за порыва помочь вам! Она погибла, никакой помощи нет! Осталась только я, упавшая сюда по воле случая...! Чего теперь ты мне скажешь? Убьёшь? Давай, я изначально хотела умереть! Я дала чёртову клятву спасения вас! Я ничего не могу сделать, даже не могу сделать сброс! Я ничего не могу, ничего, ничего, ничего! Я никогда не смогу замкнуть этот адов круг....!
Костяная ладонь коснулась головы Мел, проведя по волосам. Она медленно поднимает её, накусывая нижнюю часть губы в ожидании расправы.
— ...Мел, — голос Винг-Дингса практически не слышим, взгляд пуст, но от него не веет ненавистью: — Я рад, что смог услышать о ней. Я буду хранить её в своей памяти.
— Нет, ты не понимаешь... — с жаром вскикивает на ноги девушка, а из её слёзы скатываются с новой силой из глаз: — Как ты можешь быть рад?! Я... Я... Не понимаю! Как ты можешь так просто принимать всё это??
Душа медленно разрывается на части. Она не в состоянии понять, каково сейчас ему. Она не переживает потерю самого близкого человека, ожидание которого стоило ему стольких усилий над собой, чтобы взять контроль своё нынешнее состояние.
— Я... Не понимаю, почему ты так спокойно реагируешь... Не понимаю, почему ты так себя странно ведёшь...
Мелоди хватает левую ладонь скелета, пытаясь достучаться до него. Она повышает голос, чтобы он обратил внимание, а не замкнулся в себе.
— Для меня это тоже потеря... Я тоже, так же как и ты, ждала её! Я видела как она умерла, я тоже не могла в это поверить долгое время... Каково это, потерять самого близкого человека?... Я... Тоже... Ждала её...
Кулак ударяет в грудь монстра. Лоб прислоняется к знакомой шерсти свитера. Шёпот рядеющим эхом разносится по комнате:
— Мне тоже было очень... Больно её терять... Санс... Не смей становится овощем. Папирус не простит этого тебе.
Чувства смешиваются. Она больше не знает, какие способы ещё существуют, чтобы привести его в нормальное состояние, поэтому, немного успокоившись, она молча решает уложить его спать. Подталкивая обескураженного скелета вперёд, она заставляет его лечь.
— Ещё не всё потеряно, — ложась рядом, она стирает надоевшие капли с уголков глаз: — Уверяю тебя... Я хочу... Помочь вам. Хотя ещё пока не до конца понимаю, каким именно образом... Знаешь, как бы я ни была поглощена в свои обиды на сестру, я люблю её. Люблю до гроба. Я долгое время считала, что она просто бросила нас с Лили, но теперь... Я точно знаю, что она тогда сильно жалела о своём решении... Она вернулась к семье. Пускай и со своими странностями, верно?
Из пустоты появилась алая бабочка, сев на лоб Санса. Она выглядела печальной.
"Мне так... Так жаль, что это с тобой случилось... Мел... Санс... Как бы я сейчас хотела обнять вас двоих... Я так скучаю... Я так сожалею... Прошу тебя, Мелоди, позаботься о нём. Я чувствую, что слабею. В будущем не уверена, что мы больше увидемся..."
— Фриск... — вздох сорвался с губ старшей, но она лишь кивнула головой в знак принятия слов сестры: — Хорошо, я... Постараюсь.
Бабочка вспорхнула вверх, медленно растворяясь в небытие. Лишь маленькие осколки красноватого свечения упали вниз.
А из глазниц монстра хлынула одинокая слеза.
Он находился в прострации, будучи не в силах что-либо сказать или сделать. Хотя что-то смутно слышал и видел. Лишь спустя несколько минут он повернулся в сторону Мелоди, до конца не осознавая где реальность, а где сон, дрожащие фаланги рук провели по лицу, убирая прядь волос за ухо девушки.
Алые зрачки сужаются от неожиданности. Сейчас она точно находится в ясном сознании и ощущает это уловимо знакомое прикосновение, которое слегка царапает, но вовсе не отталкивает. Он, похоже, вновь находится в своём мире, где Фриск всё ещё жива.
— Я не могу поверить, что ты умерла, малыш, только не снова... Скажи, что это лишь неудачная шутка...
Стот ли Мел прекратить это? Привести в порядок монстра, прерывая его тоску? Или же вновь позволить почувствовать маленькие, но такие значимые минуты утешения?..
Руки подхватывают мимолётное прикосновение, неловко вовлекая в объятия монстра. Он даже не оказывает сопротивление, наоборот, с трепетом прижимает её к себе, продолжая дрожать.
— Шутка... Это всего-навсего шутка... Я рядом. Я с тобой... Я вернулась...
"Что я творю? Мел, ты дура... Дура... Дура... Разве так можно обманывать? Но он... Сам... Сам... То отторгает, то..."
Она поймала себя на мысли, что больше не хочет вечно испытывать страдания. В том числе и от потерянной в своё время судьбы. А ощущать кого-то рядом... Это гораздо больше успокаивает, гораздо больше даёт возможность оставаться пока ещё собой.
И сейчас уже неважно, что она кем-то притворяется. Она всегда кем-то притворялась, лишь бы выжить.
Вновь это тепло. Оно расплавляет, вынуждая душу стучать с новым упоением. Внутри всё начинает ныть, тело инстинктивно просит большего. Она приподнимается, опираясь на ладони, смотрит на него сверху вниз, осторожно вытирая след скатившейся капли. Синие огоньки смотрят с открытой нежностью и преданностью, что неволей колит сердце.
"Он... Всегда так смотрел на Фриск? Счастливица. Вот что такое настоящая, непоколебимая..."
Санс чуть тепло улыбается, продолжая поглаживать волосы Мел, и от этого девушка окончательно тает. Откуда вообще взялось нечто подобное? Лицо девушки чуть наклоняется, разум всё ещё в сомнении, совесть нашёптывает отступить. Губы поддрагивают, но тепло, разлившееся по всему телу говорит об обратном.
Она никогда не делала что-то подобное. Она никогда не касалась кого-то, при этом чувствуя себя так странно.
"Нет... Нельзя... Нельзя... Это не мне он дарит этот взгляд и не мне так доверяет..."
Ладони монстра медленно скользят по спине вниз, пробуждая ещё более яркие, отчётливые пульсации в сердце. Ещё мгновение заминки — он сам в забвении очерчивает линию на шее, лёгкими покусываниями разгоняя былую неуверенность. Мелоди ахнуть не успела, как сейчас же была накрыта его сильным телом.
Ноги неволей стали сгибаться, под давлением чужих, сдержанных, но таких утяжелённых вдохов и выдохов, упирающихся в подбродок. Ледяные касания, проводящие от груди до живота, приводят душу в трепет. Он медленно поднимает подол свитера, обжигая кожу талии, вместе с тем попутно взглядом окидывая её лицо. Прежде бледные щёки чуть розовеют, когда к ним прилипает кровь, глаза умоляют продолжать.
Когда же он осторожно коснулся губ Мел, словно давно этого желал, девушка едва заметно вздрогнула, замерев на месте. Дальше она вообще не знала, что делать в таком случае. Сомкнутый ранее рот приоткрывается от наслаждения, против воли срывается тихая гласная "а" с предыханием, от чего рука скелета, гладившая талию, опустилась к застёжке женских джинс, в попытке проникнуть в них.
Она рвано делает ещё один вздох, и он уже похож на настоящий стон. Он мягок, тих, вызывающий ещё более сильное желание у монстра. Он чуть более настойчиво завлекает в поцелуй девушку. Отвечает она неловко, но старательно повторяя за его языком все движения, чувствуя ниже пояса мелкую в бедрах дрожь. Из-за этого джинсы вызывают дискомфорт, будто бы они находятся сейчас не на своем месте.
Её руки проникают под свитер Санса, проходятся по ребрам, которые покрыты многочисленными шрамами и рубцами после битв. Этот факт чуть расстраивает её, вызывая ещё больший трепет в сердце.
Он же, в ответ на действия девушки, ещё сдержанно хрипит, пытаясь не наброситься на неё, подобно дикому зверю.
— Не... Своди меня с ума, малыш, а то я точно костей не досчитаюсь... — шёпот кажется приглушённым, наполненным лёгких ноток нетерпения, больше похожий на предупреждение.
— Мне прекратить?
Губы, столь мягкие, горячие, вопреки всем предупреждениям примыкают к шейным позвонкам, а тело девушки вплотную приближается к нему.
Ладонь, удерживающая джинсы, легко приспускает их в этот момент с бёдер, оголяя те. Тело Мел вовсе не сопротивляется, наоборот, подаётся вперёд.
— Ч... чёрт, — изрекает она, когда два пальца монстра проникают внутрь самого сокровенного, немного царапая нежную кожу, — а-акуратнее...
В ответ губами вновь овладевает он, уже в страстном порыве чувств стремясь смягчить её дискомфорт. А пальцы начинают медленно проникать всё глубже, то входя, то выходя из лона, этим лишь распыляя и без того разгорячённое состояние Мелоди.
— Санс... Блять... Чёррт... Агхм... Ммм... Прекрати дразнить меня, ебанный ты скелет...
Постанывания усиливаются с каждым жестом монстра всё сильнее. Он ощущает, насколько ей приятно даже от его острых на концах когтей, он чувствует, как её тело, поддаваясь инстинктам, движется навстречу, а её спина выгибается.
Одежда сейчас для обоих стала совершенно тесной. Жарко до боли. Монстр, приостановившись, стягивает джинсы до самого конца, отбрасывая ненужный атрибут одежды на пол.
Чёрное нижнее бельё сводит с ума. Тонкая, бледная кожа бросает вызов. А её прикрытые густыми ресницами алые глаза и опухшие, розоватые губы... С длинными прядками, расплатившимися по белоснежной простыне... Шрамы только украшают её...
Он издал, непозволительный для себя, повышенный гласный, прижимаясь к этому телу, которым теперь всесильно желал завладеть.
Мелоди чуть дрогнула, ощущая столь сильное, практически каменное желание, когда он резко прижался к бедру девушки.
Ещё никто так близко не касался её. А тем более... Не желал.
— Можно ли... Мне...
Ещё и спрашивает, когда практически дошёл до конца... Она, закрывая глаза от лёгкого стыда, едва заметно кивает в ответ.
Шорох падающей куртки, а затем — свитера, вводит в агонию решительную душу.
Рваные вздохи наполняют сознание, и она ощущает его смелые, но не лишенные касания клыков по ложбинке меж грудей, охватывание каждого ореола, возбужденное, осторожное проведение по клитору пальцев, которое заставляет её чувствовать себя ещё более странно, чем раньше...
— Н... Ннх... Ты ... продолжаешь дразнить?
— Блять... Погоди... Я не хочу делать тебе больно.
— Санс... Мне не...
Он прижимает её тело ещё сильнее к своему, словно боясь потерять.
А затем плавно спускает нижнее бельё вниз. Пути отступления назад уже точно нет.
Нога плавно приподнята чуть ближе к плечу, а клыки вновь припадают к шее. Он старается изо всех сил не навредить ей, простаиваясь в удобное положение для обоих.
Первый, неуверенный, медленный толчок. Руки покрываются лёгким потом, но она терпит. Первый раз... Он не без последствий. Девушка выдыхает, двигая неловко навстречу бёдрами. Она расслабляется, и всё плавно проскальзывает внутрь, от чего у неё перехватывает дыхание, вызывая по спине табун мурашек.
— Да, вот так... П-продолжай, — тон её голоса для него становится похожим на сладкий мёд, — Ааах...
Голова монстра ложится на плечо Мел, и она слышит отчётливое: "...Ч-черт." у уха. Глазницы прикрыты, овал черепа покрылся рябью пота, но ему действительно приятно. Приятно это делать с ней... Он двигается не спеша, наслаждаясь каждым звуком, слетающим именно с её уст. Фаланги начинают сжимать заднюю часть бёдер, оставляя за собой лёгкие царапины.
— Пообещай, что ты больше не уйдёшь, — вдруг прошептал скелет, уже в агонии ускоряя темп, — пообещай, что больше никогда бросишь меня, Фриск...
Горечь, перемешанная с необыкновенной нежностью, отдаёт в сердце ужасной, режущей слабостью в самую душу Мелоди. Только сейчас она осознаёт, какой ужасный поступок совершила по отношению к сестре. Она бы осталась с ним хоть до конца жизни, будучи верной до самой смерти. Она бы оберегала его до самозабвения от жестокой правды, если бы ей хватило смелости отказать тогда.
— Я обещаю, Санс...
Больше ничего не остаётся. По крайней мере, сейчас. После, возможно, они забудут об этом инциденте, словно о страшном сне. Но вот уже она сама никогда не сможет выкинуть его из своей головы. Монстра, к которому её тянуло с самой первой встречи. Тот, кому она смогла открыться даже после стольких усилий над собой и ссор с ним.
— Малыш... Мой маленький малыш...
Она почувствовала, как низ сгорает окончательно. Словно пожар обдал все клетки тела, наполняясь чем-то до до нельзя запретным. Для их порочной связи тем более запретным. Но тело инстинктивно отказывается прекращать чувствовать этот пожар, оно жаждет этого пожара.
— ...Я давно хотел подарить тебе кое-что, Фриск. Я хотел оставить после нас наследие.
Мел подсознательно схватилась за голову, пиная себя от смятения. О каком наследии идёт речь?!
В ответ девушка лишь простонала. Но уже непонятно от чего именно: то ли от догадок и осознания огромной ответственности, возложенной на свои плечи, то ли от наслаждения.