ПОД КРЫЛОМ ЛОТОСА

!Внимание! В главе упоминается тема сложных родительско-детских отношений. Автор не поддерживает подобную модель поведения! Подобные сцены написаны в рамках продвижения сюжета. 

«Слабак и ничтожный не тот, кто слабее физически. А тот, кто самоутверждается за счёт неспособных защитить себя».
                                                                               Чун Джи Хун 

Сеул, квартал Мёндон, детективное агентство «Луна», 2024 год.
Настенные часы показывали девять шестнадцать утра.
Торговый квартал Мёндон поглотило ласковое утреннее солнце.
Небольшие лужицы на асфальте, образовавшиеся вследствие обильных продолжительных ливней, сгруппировались в причудливые волнистые узоры. Они переливались радугой под жёлтыми лучами восходящего светила.

Внутри детективного агентства пахло кофе и свежей древесиной.

Помещение заполнили щёлкающие звуки клавиатуры.
Ан Аёнг уже сидела за монитором и настойчиво пыталась установить местоположение Кан Пен Хва. Разгадка была так близко... Но каждый раз, когда девушке удавалось приблизиться хоть к какой-то ниточке, ведущей к Убийце Кресту, её словно нарочно кто-то обрезал.
Это нервировало девушку, но она не собиралась сдаваться, продолжая поиски неуловимого кровавого преступника.

Ли Ий в агентство пока не приходил. Он предпочёл заниматься поисками важного фигуранта в делах — Сон Йенсена — в полицейском участке. На родном рабочем месте.

Госпожа Чан всё утро пропадала в собственном кабинете. Бан Сок связывалась с Хан Ёнсиком и его работниками для того, чтобы вызвать их на повторный допрос. Только теперь, каждый будет проходить его по отдельности.
О том, что сегодня в агентство заявиться Чо Тэ Хён женщина умолчала.

Ким Ён Джун, Сон Куён и Лим Чан Бем отправились в жилище первой жертвы Судьи — Чхве Тхэ Чжо, — находящееся в районе Букчон.

Чун Джи Хуна и Юн Минсо всё ещё не было.
Минсо заранее предупредила госпожу Чан о том, что несколько опоздает. В университете её завалили заданиями, потому девушка училась до трёх часов ночи, а ранним утром ей снова нужно было в учебное заведение для сдачи выполненных ночью работ. Её там задержали, и, дабы добраться быстрее, Минсо попросила Джи Хуна забрать её с университета. Мужчина ни капли не сопротивлялся и не сомневался, мгновенно позитивно отреагировав на просьбу коллеги. Ребята вместе должны были приехать в агентство.
Именно по этой причине и отсутствовал телохранитель. 

Чо Тэ Хёна также пока не было.
Как он выразился в личных сообщениях с госпожой Чан: «Врачи в медицинском центре Самсунг медленнее улиток. Никак не могут разобраться с бумагами для выписки!»

Вскоре дверь в детективное агентство отворилась.
Приехали Джи Хун и Минсо.
Телохранитель пропустил юную девушку вперёд и придержал ей дверь, по-свойски касаясь талии Минсо.
Вроде данный жест руки и можно было принять, как дружеский, но... читалось в нём нечто трепетное с благоуханием романтики.

Юн Минсо выглядела несколько уставшей, но довольной. Девушка широко и лучезарно улыбалась, а на её волосах красовалась небольшая заколка в форме жёлтого тюльпана. На пухлых щеках играл алый румянец, а глаза Минсо сияли.
Обычно, подобным образом выглядят влюблённые...

Юная судмедэксперт практически влетела в родное агентство.
Чун Джи Хун медленно прошёл за ней. Мужчина, как и обычно, был суров, но нечто в нём, всё же, изменилось...
Строгие черты лица смягчились? Глаза так же сияли, как и у Минсо? Поза тела казалась расслабленней обычного?

Дорога от университета к агентству у этой парочки явно выдалась любопытной...

— О, ребята, привет, — отвлёкшись от монитора, сдержанно поприветствовала коллег программистка.
— Здравствуй. Госпожа Чан у себя? — не медля, поинтересовался телохранитель, указывая на личный кабинет Бан Сок.
— М-м-м... Да. Как обычно, — несколько озадаченно ответила Аёнг.

Джи Хун тут же направился к госпоже Чан. 

Ан Аёнг вопросительно взглянула на радостную Минсо.
— Чего это он?
Юн Минсо размашисто отмахнулась.
— Ой, да не знаю я. Этого шероховатого узкорота разве поймёшь? — щёки девушки вновь залил румянец. Минсо отвела застенчивый взгляд в сторону, явно засмущавшись от каких-то воспоминаний, известных ей одной. А, может, не только ей? — Лучше давай о работе! Как вы тут? Что интересного у вас происходило в моё отсутствие? М-м-м... Родной запах агентства! Меня всего день не было, а я так соскучилась! — Минсо глубоко вдохнула аромат помещения, блаженно опустив веки.

Аёнг недоверчиво сощурилась, ухмыльнувшись.
— Юлишь. Что это за заколка у тебя? Не видела такой раньше.
Юн Минсо широко распахнула глаза, будто увидела кошмар. Девушка замялась и поспешила оправдаться:
— А-а-а... Это... М-м-м... Это подарок Джи Хуна...
— Лёд начинает трещать по швам, — хитро заверила программистка.
— Не говори глупостей! Это просто дружеский подарок! — вспыхнула Минсо, нахмурившись.
— Ты хоть в курсе, что означает жёлтый тюльпан? — продолжая ухмыляться, обратилась к судмедэксперту Аёнг.

Юн Минсо подняла взгляд вверх и скрестила руки на груди, поднеся указательный палец к щеке, который практически утопал в ямочке.
Девушка задумалась.
— М-м-м... Откуда мне знать? Заколка, как заколка. Жёлтый тюльпан, как жёлтый тюльпан, — Минсо вернула взгляд на свою крайне любопытную коллегу, нахмурив брови. — Чего бубнишь то?

Программистка ничуть не смутилась, продолжая гнуть свою линию.
— Дословно: солнечный свет в твоей улыбке. Смекаешь, хомячок?

Аёнг не прекращала хитро скалиться, чем ещё больше злила Минсо.
— Знаешь что?
— Что? — невозмутимо ответила программистка.
— Пожалуй, я пойду к себе. В морг. У меня уйма работы. Совершенно нет времени говорить с тобой. Мёртвые хоть донимать меня не будут глупыми расспросами! — торопливо развернувшись, Юн Минсо упорхнула в морг изучать тело Ким Ха Ын и трёх обгоревших мужчин. 

Программистка шумно вздохнула и вернула свой корпус «лицом» к рабочему монитору. Усмехаясь, прошептала себе под нос:
— Скрипучий случай. Боги, и дебилу понятно, что они чувствуют друг к другу. К чему это детское и клоуническое поведение?

Внезапно девушка после сказанного непроизвольно задумалась о Тэ Хёне.
Видимо, произнесённые вслух строки являлись адресованными не только Минсо и Джи Хуну...
Они откликнулись где-то в глубинах души самой девушки.

Из мыслей Аёнг вывела грузная поступь армейских ботинок.
Чун Джи Хун покинул кабинет госпожи Чан, направляясь в сторону коллеги.

— Всё хорошо? — полюбопытствовала Аёнг у телохранителя.
— Да. Уточнял у госпожи Чан распорядок своих рабочих дней, — сурово ответил телохранитель.
— И как успехи? — программистка вновь развернулась от монитора.
— Отлично, — Джи Хун скрестил руки на груди, отчего его плечи казались ещё шире. Мышцы на предплечьях напряглись. Фиолетовые вены вздулись. Серая футболка натянулась от рельефов подкаченного тела мужчины, точно норовилась треснуть по швам. — В настоящее время рабочих обязанностей у меня не так много. Даже будет время посетить тренировку.
— Наш же договор в силе? Ты помнишь о моей просьбе? — серьёзно уточнила Аёнг.
— Помню. А ты помнишь, что наши совместные тренировки начнутся лишь тогда, когда твоя лодыжка заживёт? — телохранитель продолжал оставаться суровым и непоколебимым.
Ан Аёнг фыркнула.
— О таком забудешь. Зная тебя, не подпустишь к рингу, пока лично тебе справку о выздоровлении не предоставлю.
— Прекрасно, что ты это осознаёшь, — безэмоционально проговорил Джи Хун. 

Программистка снова недовольно хмыкнула.

— Ты как тут? Как продвигаются поиски? — решил переключить внимание девушки телохранитель.
И это подействовало.
— Пока тщетно. Хрен его знает, где этого Пен Хва носит. Но я достану эту крысу, вопрос времени, — прыснула девушка, скривившись.
Затем Аёнг опустила взор на клавиатуру, задумавшись и несколько замявшись.
— Слушай...
— Спрашивай, — прервал девушку телохранитель, сразу сообразив, что Аёнг хочет у него что-то спросить. И, судя по её выражению лица, это «что-то» потревожит личное.

Программистка подняла глаза, внимательно посмотрев на телохранителя.
— Помнишь тот вечер, когда меня столкнул велосипедист?

Телохранитель опёрся поясницей о край стола коллеги, продолжая держать руки скрещенными на груди и развернувшись к Аёнг одним лишь щетинистым подбородком.
— На провалы памяти не жалуюсь, — строго ответил он.
— Возможно, это не моё дело, но... На следующий день я увидела сожаление в твоих глазах. Тебя будто задела эта ситуация даже больше, чем меня. Осади меня, если я накручиваю или дело было вовсе не в произошедшем тем вечером.

Джи Хун шумно выпустил воздух из лёгких, устремив глаза прямиком в стену перед собой. Мужчина не спешил отвечать, настраиваясь и определяя в своей голове: а стоит ли вообще это ворошить?

Аёнг не торопила коллегу. Если тот предпочтёт утаить, то девушка поймёт и примет его решение.
Некоторые вещи не нуждаются в публичной огласке, навсегда оставаясь под надёжным замком в душе. 

Но, на удивление программистки, Чун Джи Хун заговорил.
— Это произошло ещё во времена моей службы в армии, — телохранитель выдержал паузу. Мужчина не отводил глаз со стены перед собой. Казалось, в бездонных чёрных зрачках Джи Хуна нечто исчезло, оставив после себя могильную пустоту.
Аёнг, заметив, с каким трудом коллеге даются слова, сердечно поспешила заверить:
— Ты не обязан...
— Нет. Я расскажу. Иногда стоит открыть кому-то тайну, терзающую твою душу на протяжении многих лет, чтобы стало легче, — произнёс телохранитель. В его голосе нечто надломилось, но мужчина старательно держал себя в руках.
— Тогда я стану твоим самым внимательным слушателем, который никогда никому не раскроет твой секрет, — слабо улыбнувшись, проговорила Аёнг.
Чун Джи Хун оторвал взор от стены и перенёс его на коллегу.
— Я знаю, Аёнг. Не в твоём стиле разоблачать чужие тайны. Не понимал бы этого, не вскрывал бы свою.
— Тогда продолжай, — тихо произнесла девушка.

Джи Хун вновь отвернулся, словно зрительный контакт с кем-то когтями царапал старую рану на сердце.
— У меня был друг детства. Джи Мин (прим.). Мы с ним дружили много лет. Наши семьи хорошо общались, потому мы практически с пелёнок вместе были. Я его воспринимал, как брата, — мужчина слегка улыбнулся. Но данный жест показался скорее печальным, нежели лучезарным. — В армию мы тоже пошли вместе. Всё было хорошо до тех пор, пока мы не столкнулись с дедовщиной. 

— Вас с Джи Мином... обижали?.. — с неловкостью уточнила Аёнг.
— Нет. Мы с Джи Мином могли за себя постоять. Являлись в разы сильнее наглецов, как морально, так и физически. Но обижали других. Знаешь, как бывает: глубоко несчастные внутри, ощущая свою ничтожность, самоутверждаются за счёт слабых? Увы, не все могут дать отпор по самым разнообразным причинам. Обидчики этим и пользуются, считая своих жертв жалкими. Но они не понимают, что, на самом деле, жалки они сами.
— Конечно понимаю... — почти шёпотом ответила Аёнг.
— Но в один день произошло непоправимое, — печально произнёс Джи Хун, не скрывая горькой боли в голосе. — Джи Мин всегда был острым на язык. Он не мог промолчать, когда видел несправедливость. Резко и бескомпромиссно отстаивал собственную точку зрения. Всегда имел личное мнение. Не боялся выразить его. Плевал на последствия и мнение других.

Чун Джи Хун сделал паузу, затем продолжил:
— В тот день нам поручили разные задания. Мы с Джи Мином не любили, когда так происходит, но проходили подобное не впервой. На заднем дворе у запасного входа в казарму он стал свидетелем, как старшие издеваются над новоприбывшим солдатом. Там было ещё несколько свидетелей, но именно Джи Мин не смог остаться в стороне. Он вступился за новичка и поплатился за это жизнью. Джи Мин был сильным, ловким и хорошо умел драться и держать удар, но мерзавцев, издевающихся над слабым, было пятеро. Пятеро против одного. Они обступили Джи Мина. Он защищался, как мог, пока остальные свидетели просто наблюдали. Трусы, — Джи Хун нахмурился, явно закипая изнутри. Трагедия прошлого по сей день не отпускала его из своих липких щупалец, беспощадно терзая внутренности телохранителя. 

Мужчина, несмотря на внутренний негатив, всё же, сумел совладать со своими эмоциями.
— В итоге один из ничтожных ударил Джи Мина по затылку камнем. Он упал и твари забили его камнями до смерти. Я сперва не узнал своего друга... Думал, какой-то левый солдат. Но потом мне назвали имя... Я не верил. Долго не верил. Это не мог быть Джи Мин — убеждал я себя. Он бы не позволил забить себя, как животное. Его лицо... Оно было полностью искалечено. Стервятники добрались до мяса и в очередной раз самоутвердились, — телохранитель сжал ладони в кулаки. — Джи Мин умер. И в тот день я умер вместе с ним. Меня не было в нужный для него момент. Я не смог защитить своего брата, когда он нуждался в моей помощи. Этого не произошло бы, если бы в тот момент я находился рядом возле него. Я виноват в произошедшем. Я не был рядом. Я, — телохранитель сделал долгий и хриплый выдох, зарывшись лицом в ладони. Протерев кожу руками, он вновь упёр руки о стол.

Аёнг шокировал рассказ коллеги. Она даже не предполагала, какой груз вины носит в себе мужчина.
Девушка с сожалением взглянула на телохранителя, подбирая нужные слова в голове.
— Джи Хун, ты не виноват... Вам дали разные задания в тот день. Ты физически не мог находиться около него. Твой друг настоящий герой. Он спас слабого, пожертвовав собственной жизнью. Это многого стоит, поверь. Гордись им и не кори себя. Какой в этом смысл? Не стоит винить себя за чужие поступки, решения, выбор. И за то, что не силах был изменить.

Телохранитель взглянул на Аёнг. Уголки его век несколько опустились вниз, отчего взгляд отдавал трагичной грустью.
— Но в тот вечер тебя защитить я мог. Я обязан был сделать это. Но не сделал.
Программистка улыбнулась.
— Но со мной же всё хорошо? Закончилось всё намного лучше, чем могло бы.
— А если бы нет? Аёнг, пойми. Я здесь, рядом с вами, лишь для того, чтобы защищать в случае опасности. Это моя обязанность. Лишняя секунда может стоить кому-то из вас жизни. В тот вечер я вовремя не среагировал и из-за меня ты получила повреждение, — бескомпромиссно ответил девушке Джи Хун.
— Джи Хун. Я получила повреждение не из-за тебя, а из-за того придурка на велосипеде. Не стоит спихивать на себя всю вину, когда объективно её там нет. Ты же человек, а не робот. Тем более, мы тогда не были на работе. Мы отдыхали, — Ан Аёнг очень аккуратно, практически невесомо, и по-дружески прикоснулась пальцами к предплечью мужчины. — Я прошу, не вини себя. Не терзайся. У меня и в мыслях не было сваливать всё на тебя. Ты не виноват, Джи Хун. Как и не виноват в том, что произошло несколько лет назад в армии. Если вдруг существует загробная жизнь, то, уверена, Джи Мин смотрит на тебя. И ему совершенно не нравятся твои терзания. Это был... Это был его выбор вступиться за новичка. Отпусти Джи Мина. Не забывай. Конечно не забывай, но... Отпусти. Его ты уже не вернёшь, а себя и свою жизнь беречь стоит. 

Джи Хун помолчал несколько минут, после произнёс хрипловатым голосом:
— Спасибо, Аёнг.
Программистка пнула телохранителя в бок.
— Да было бы за что, коллега. Мне искренне жаль, что тебе пришлось пережить такую трагедию и потерять друга. Как и жаль Джи Мина. Он не заслужил подобной смерти... Кстати, что случилось с теми мразями? Их наказали в конечном итоге?
— Жизнь наказала. Одного в могилу увёл рак лёгких. Другой скончался где-то в подворотне. Поговаривали, что он подсел на тяжёлые наркотики. Третьего убила жена. Он являлся домашним насильником и в один день несчастная женщина не выдержала, зарезав неблагополучного мужа осколком разбитого стекла. Не осуждаю. Домашние тираны заслуживают наказания и похуже. Четвёртого посадили за распространение детской порнографии. Его забили в тюрьме за подобную деятельность. Пятый пропал без вести.
— Ого, всё про них знаешь, — удивилась Аёнг.
— Конечно знаю. Я следил за жизнями этих тварей, выжидая момент для мести. Но судьбе моя участь не понадобилась.

Аёнг усмехнулась.
— Я могла бы сказать, что месть — это плохо. Моралисты пропагандируют, что нужно уметь прощать, чтобы жить было легче. Но какого хрена всякие скоты заслужили прощение? С хрена ли я должна прощать тех, кто причинил мне когда-то невыносимую боль? Каждая сволочь должна испытать груз своих мерзких поступков на собственных плечах. Будь моя воля, я бы всех своих обидчиков зарезала. И я не боюсь признаваться в этом.

Чун Джи Хун впервые за весь разговор с девушкой растянулся в улыбке.
— Говоришь, как Судья. 

— Знаешь, в чём-то я согласна с ним. Учитывая, кого именно он убивает, изредка проскакивает мысль о правильности его поступков. Кто знает, сколько бы ещё жизней эти твари покалечили бы, если бы какой-то безумец не возомнил себя карателем.
— А-ха. Ты только остальным не озвучивай собственные мысли. Доля правды в твоих суждениях есть, но убийство есть убийство. Как говорится, зло порождает зло и ничто другое.
— Да-да. И мы нужны для того, чтобы расследовать их и искать плохишей. Знаю, — закатив глаза, проговорила девушка.

Чун Джи Хун отошёл от стола Аёнг. Мужчине явно стало легче.
Плечи опустились, благодаря избавлению от багажа вины. В глазах снова заиграла жизнь. Ладони расслабились, больше не норовя сжаться в крепкие кулаки.

— Ещё раз спасибо тебе, Аёнг. Ты замечательный собеседник, — тепло поблагодарил коллегу Джи Хун.
— И тебе спасибо за откровенность. Обращайся, если что, — Аёнг улыбнулась.
— Непременно. Будешь продолжать поиски? — поинтересовался телохранитель.
— Да. А ты?
— Схожу в морг, — невозмутимо ответил мужчина.
Затем поспешил добавить:
— По работе нужно.

Программистка состроила хитрую гримасу.
— Ага. Я так и подумала. Ну давай. Иди по работе.

Ничего не ответив, Чун Джи Хун неспешно направился к моргу.

Ан Аёнг внутренне как-то полегчало...
Она с того самого дня, как заметила изменения Джи Хуна, хотела поговорить с ним об этом. Но рабочие обязанности и бешеный темп будней препятствовали этому.
Сегодня, наконец, разговор состоялся. И программистка ликовала, что коллега решился ей открыться. 

Уважение к Чун Джи Хуну значительно повысилось. Мужчина вырос в глазах Аёнг ещё больше.

Девушка мельком глянула на настенные часы, стрелки которых показывали половину одиннадцатого.
Рабочий день лишь недавно начался, а программистка уже ощущала тягостную усталость.

Аёнг отодвинулась от стола. Продолжая сидеть в кресле, девушка решила размять шею. В мышцах накопилось слишком много напряжения. Хотелось его скинуть. Почувствовать лёгкость и прояснить ум.

Дверь агентства вновь отворилась...
Ан Аёнг даже не обратила внимания, предпологая, что пожаловал кто-то из её новых коллег. Девушка продолжала обильно массировать шею подушечками пальцев, не открывая глаз.
Пока не ощутила аромат до боли знакомого парфюма...

Аёнг резво распахнула веки и увидела перед собой Тэ Хёна.
Внутри девушки тут же забурлила злость, подобно кипящему супу.
Всё то напряжение в мышцах шеи, которое Аёнг стремилась снять, вновь вернулось.
Программистка одарила стоящего в дверях Чо Тэ Хёна пронзающим и презрительным взглядом.
— Ты.Что.Здесь.Делаешь? — не церемонясь, обратилась к следователю девушка.

Чо Тэ Хён поднял руки в защитном жесте.
— Оу, спокойнее, Аёнг. Я вернулся на работу. Меня выписали сегодня. Правда выписка длилась не так быстро, как хотелось бы, потому задержался, — следователь отвёл взгляд и почесал затылок.
— Какие славные новости (нет). У меня будет просьба, — голос Аёнг звучал режуще.
— Какая? Для тебя всё, что угодно, — Тэ Хён добродушно улыбнулся, явно отказываясь принимать тот факт, что девушка на него очень зла.
— Не подходи ко мне. И говори со мной только по делу. А лучше вообще не говори. Молча кивни, если дошло, — раздражённо выпалила программистка. 

— Аёнг, ну ты чего?.. — опечалился парень.
— Ты мне противен, Чо Тэ Хён. Будь моя воля, я бы предпочла не видеть тебя здесь вообще, — девушке самой стало тошно от сказанного, но отступать она не планировала. Обида в данный момент была выше её истинных чувств.

Тэ Хён, казалось, пошатнулся от услышанного. Ему искренне сделалось неприятно. Даже как-то...больно?..

Ан Аёнг же придвинулась к столу, полностью погружаясь в свой монитор.
Тэ Хён неспешно приблизился к коллеге, осторожно коснувшись пальцами её гладких волос.
— Аёнг...

У девушки перехватило дыхание.
Хотелось броситься на парня. Обнять его, прижать к себе. Понять, что он снова здесь. Рядом. Что помещение агентства вновь заполнится его мелодичным голосом и глупыми шутками. Будут слышаться разговоры о соджу, рамёне...
Нос будет улавливать освежающие ароматы духов следователя...

Но... Аёнг лишь безэмоционально отчеканила:
— Уйди. Ты.Мне.Противен.

Тэ Хён тут же убрал руку с волос девушки, и, не говоря больше ни слова, направился в кабинет начальницы.
Аёнг украдкой посмотрела ему вслед. А после, подавив все бушующие эмоции, погрузилась в работу.

Чо Тэ Хён, постучав и услышав одобрение с другой стороны двери, вошёл в кабинет госпожи Чан.
Женщина говорила по телефону, стоя у окна.
Завидев подопечного, она махнула ему в сторону кресла напротив своего стола и продолжила разговор.
Следователь повиновался и занял предложенное место, тихо и терпеливо ожидая, когда госпожа Чан положит трубку. 

— Разумеется, господин Син. Прекрасно понимаем, что это — беспрецедентный случай. Мы пребываем в активном поиске подозреваемого. В настоящее время непонятно, как именно преступнику удалось взломать систему и появиться на экранах. Но мы разгадаем данную загадку, господин Син. Не сомневайтесь, — Госпожа Чан вела беседу с главным прокурором. Тон голоса женщины был спокоен и сдержан, но некоторые телодвижения Бан Сок выдавали её лёгкое напряжение. Разговор с Син Цын Соном явно утомлял женщину...

Чо Тэ Хён в это время молча сидел, рассматривая различные детали в личном кабинете госпожи Чан.
Женщина не изменяла своему стилю, потому в её рабочем пространстве также наблюдались винтажные мотивы.
Особенно блондину приглянулась старинная шкатулка на самой верхней полке стеллажа. Она была деревянной с броскими узорами и выглядела таинственно. Эта вещь словно приворожила Тэ Хёна и он не мог отвести от неё взгляд. Руки чесались открыть крышку шкатулки и заглянуть внутрь...

«У этой шкатулки особая атмосфера. Что-то в ней есть», — подумал Тэ Хён.

Наконец, спустя несколько продолжительных минут начальница агентства повесила трубку, обратив внимание на сидящего в её кабинете следователя.

Присев в своё кресло, госпожа Чан выпрямила осанку и расправила плечи, пронзительно взглянув на своего подопечного.
— И так. Решил пренебречь моим приказом? — проговорила ледяным голосом женщина.
Следователь поспешил оправдаться:
— Госпожа Чан, ну со мной правда всё хорошо! Я скорее с ума сойду от нахождения в удушающих стенах палаты и в своей одинокой квартире, нежели на работе! Тут хоть Вы, ребята и интересные дела! Я хочу быть полезным! И я в силах быть полезным!
— Думаешь? — госпожа Чан поднялась со своего места, направившись в сторону следователя. Звук от каблуков женщины угрожающим эхом отразился вдоль стен её кабинета. 

Чо Тэ Хён непроизвольно сжался.

Чан Бан Сок встала за спиной парня, деликатно положив свои холодные ладони на его плечи. По позвоночнику Тэ Хёна прошёлся мороз.
Госпожа Чан наклонилась к уху следователя, мелодично проговаривая:
— Тогда готов к личному разговору со мной? Ты же помнишь о нём?
— Я... Да... Госпожа Чан... Конечно помню... — Тэ Хён заёрзал на стуле.
— Славно, — проговорив в ухо, женщина отошла от подопечного. Сцепив руки в замок перед собой, Бан Сок встала у края стола.
Наклонив голову вправо, заговорила:
— Я беседовала с твоим лечащим врачом. Он поведал мне, что в последнее время тебя мучают кошмары. Это правда?

Дыхание Чо Тэ Хёна участилось. Слова застряли в горле.

Госпожа Чан не давила на парня и направилась в сторону окна. Женщина задвинула чёрные льняные шторы, оставляя тонкую полосу, сквозь которую проступал слабый солнечный свет.
И без того тёмный и мрачный кабинет начальницы стал ещё таинственней.

Но это расслабило Тэ Хёна. Он ощутил, как его тело становится мягким, голова тяжелее, а мысли чище.
В кабинете госпожи Чан пахло морозной сосной. У парня складывалось ощущение, что в данный момент он находится где-то в мглистом и снежном сосновом лесу.

Следователю захотелось рассказать госпоже Чан всё, как есть.
— Да... Последние недели две мучаюсь. Сон терзают кошмары и плохие предчувствия... — протянул парень.

Госпожа Чан продолжала стоять у окна к нему спиной.
— Подробнее.
— Я... Я убийца в них, госпожа Чан. Много крови. Страха. Тревоги. И необъятное чувство... мести. Во снах мне хочется кому-то отомстить, но я не понимаю, кому именно. Во снах лишь мелькают намёки, что этот кто-то связан с Собором Мёндон... И мне часто виделся один устрашающий силуэт. А вчера, когда я увидел на экранах Судью и услышал про грехи из его уст, то понял: это он. Этот незнакомец приходит ко мне во снах в маске тигра. Я... Я не понимаю, госпожа. Как такое возможно? 

Женщина выдержала затяжную паузу, не сводя глаз с Тэ Хёна.
— Когда ты в последний раз посещал своего психиатра? Ты продолжаешь пить таблетки, которые он тебе выписал?
— У психиатра был неделю назад. А таблетки бросил пить ещё месяц назад...

Уголок верхней губы госпожи Чан пополз вверх. Женщина была недовольна ответом подопечного.
— Ты осведомлён, что психотропные препараты нельзя бросать резко? Что данный момент всегда согласовывается с врачом, иначе состояние может ухудшиться? Психиатр знает о твоём решении? — голос Бан Сок был холоден и отрешён.
Парню стало не по себе от подобного тона. Он поспешил почесать затылок.
— Я... Нет, госпожа. Не знает. Я устал запихиваться этими таблетками, они не помогают! Меня уже тошнило от них! — вспылил Тэ Хён.
— Не шуми, Чо Тэ Хён. Я прекрасно тебя понимаю. Но ты должен усвоить одну вещь: лечение — дело кропотливое, требующее усилий не только от медицинских работников, а и от самого больного. Если у тебя не будет желания избавиться от имеющегося недуга, то никто спасти тебя не сможет. Ты должен вернуться к препаратам и как можно скорее посетить своего психиатра. Вы должны обсудить твои кошмары. В противном случае, данная проблема навредит не только твоей психике, но и твоим рабочим обязанностям.

Чо Тэ Хён вновь почесал затылок.
— Я понял, госпожа Чан... Я сегодня свяжусь с госпожой Пак.

Госпожа Чан Бан Сок решила переключить внимание подопечного.
— Могу я задать вопрос?
— Конечно, госпожа Чан, — резво ответил следователь.
— Твоя привычка: чесать затылок. Откуда она у тебя?

Чо Тэ Хён опустил глаза в пол. Его тело сжалось. На щеках образовались желваки.
Кажущаяся на первый взгляд безобидная привычка являлась для следователя горьким напоминанием о его детской травме...

Решив всё переиграть в свою пользу и также утолить любопытство, Тэ Хён предложил:
— Госпожа Чан, давайте я расскажу Вам о своей привычке, а Вы мне о во-о-о-он той шкатулке, — блондин указал на ту самую деревянную шкатулку, которая совсем недавно приковала его взгляд к себе.

Чан Бан Сок проследила за указательным пальцем подопечного.
Ухмыльнувшись, проговорила:
— Идёт.

Женщина выжидающе посмотрела на Тэ Хёна, и тот понял, что ему выпала участь первым раскрывать свой секрет.
— Это из далёкого детства... Мне тогда было семь...


Дом Чо Тэ Хёна, 2004 год.
Маленький белокурый мальчишка, гуляя во дворе собственного дома, услышал жалобное мяуканье.
Малыш Тэ Хён любил животных и ему всегда было жаль выброшенных на улицу и бездомных собачек, котиков...
Осторожно выглянув за пределы ворот, мальчик увидел совсем крохотного рыжего котёнка.
Тэ Хён тут же присел перед рыжиком на корточки, протягивая ему свои детские ладошки. Котик изначально испугался, интенсивно обнюхивая руки мальчика и щекоча длинными усиками кожу.
— Ну, иди сюда, усатый. Не упрямься! Скажу по секрету, — Тэ Хён наклонился к котёнку, — у меня дома есть молоко. Я напою тебя и согрею.

Рыжий котёнок, будто понял сказанное мальчиком и замяукал сильнее. Животное доверилось ребёнку, подойдя к нему прямо в ладошки.
Чо Тэ Хён обрадовался и аккуратно маленькими пальчиками погладил котёнка по голове, разглаживая его рыжую шерсть. 

— Ты такой мягкий! — заулыбался мальчишка.

Взяв котёнка на руки, Тэ Хён тут же заметил, что у рыжика ранена лапка. Виднелась кровь.

— Ты ранен! Тебе, наверное, больно, — с сожалением протянул мальчик. — Но ничего. Я вылечу тебя! Запомни, что твоим спасителем является Чо Тэ Хён! — мальчик вскрикнул, улыбаясь и прижимая мяукающего котёнка к себе.

Маленький Тэ Хён выполнил обещание.
Он напоил котёнка молоком, очистил его шерсть от крови и попытался справиться с ранкой. Даже успел поиграть со своим новым пушистым другом.

Абсолютно ничего не предвещало беды, до тех пор, пока мальчик не услышал звук входной двери...

— Тэ Хён, почему так грязно в коридоре?! Сколько раз я объяснял тебе, что стоит быть чистоплотным! — послышался грозный мужской голос.
— О, нет... Это папа. Он будет кричать, тебя нужно срочно спрятать! — испугался мальчик.

Тэ Хён замельтешился в поисках убежища для своего пушистого друга.
Но, к большому сожалению, спрятать котёнка мальчик не успел...

В просторный зал вошла мужская фигура в полицейской форме.
Увидев незваного мяукающего гостя в руках у сына, Чо Бен Чхоль не на шутку разозлился.
— Это ещё что такое, Тэ Хён? Решил тут питомник для блох устроить?!

В уголках глаз маленького мальчика тут же скопились слёзы. Он прижал котёнка к себе, чувствуя, что вот-вот нового друга отберут у него.
— Он не блохастый, папа! Честное слово! Я осмотрел его! Он маленький совсем, голодный и раненый, я всего лишь хотел помочь слабому! Его некому защитить, папа! — Тэ Хён громко расплакался.

Это разозлило строгого отца с тираническими замашками ещё больше.
— Смеешь сопли распускать в моём доме? Ты сам слабак и себя защитить не можешь. С чего взял, что у тебя получится защитить кого-то ещё? Ты должен быть сильным! Выкинуть из головы и души сантименты! Я изо дня в день прилагаю уйму усилий, чтобы воспитать тебя настоящим мужчиной, а что получаю в ответ?! Хочешь уметь защищать слабых? Тогда я научу тебя защищаться самому. Покажу, как таких слабаков, как ты, топчет жизнь.

Чо Бен Чхоль плюнул на пол, брезгливо глядя на своего ребёнка.
После он на некоторое время покинул пространство зала, вернувшись с длинной чёрной плетью в руках...
Глаза маленького Тэ Хёна расширились в ужасе. В зрачках ребёнка навсегда застыл устрашающий образ родителя.
Родной человек должен защищать, но он, наоборот, беспощадно калечил.

— Нет, папа... Папочка... Пожалуйста!.. Нет!..

Отец грубо вырвал из рук сына котёнка, изуверски швырнув его в сторону.
Мальчик плакал и умолял, но родной отец его не слышал. И никогда не желал слушать.

С тех самых пор на спине Тэ Хёна поселились кошмарные кровавые полосы.
И образовалась привычка чесать затылок. Ведь это действие помогало отвлечься на зудящие кожные ощущения. Оно словно отбирало парня из кровожадных лап реальности.

Но даже это не помогало переключить внимание Тэ Хёна от воспоминаний о жестокости самого родного человека...

Настоящее время, детективное агентство «Луна».
Госпожа Чан внимательно и неотрывно внимала раскаянию своего подопечного.
Когда Чо Тэ Хён закончил, женщина тихо проговорила:
— Твой отец пробил очередное дно в моих глазах. Только гнилое существо может позволить себе обидеть беззащитного ребёнка.
— Отец всегда был горделивым. Даже по отношению к своей семье. Мама от него очень натерпелась... — Чо Тэ Хён отвёл глаза в сторону. — Я по сей день умоляю её уйти от него. Обещаю помогать. Быть всегда рядом. Но она не слушает меня... Она продолжает терпеть его унижения. Ни одна женщина в мире не заслуживает подобного. И мне жаль, что моя мать является не единственной, кто страдает от таких подонков, как мой отец, — следователь скривился от злости.
— Поверь, Чо Тэ Хён, рано или поздно жизнь всё расставит по своим местам. Уверена, твой отец поплатится за свои проступки, — хладнокровно констатировала госпожа Чан.
— Обязательно поплатится, — продолжая смотреть в сторону, сквозь скрежет зубов проговорил Тэ Хён.
— Я благодарна тебе, что ты поделился этим со мной, Чо Тэ Хён.

Следователь, наконец, взглянул на начальницу:
— Это я благодарен Вам, госпожа. Мне так повезло с начальницей...
— Брось, — женщина мягко улыбнулась. — Всё ещё хочешь узнать о моей шкатулке? — Бан Сок точеным подбородком кивнула в сторону старинной вещицы.

Глаза следователя загорелись ребяческим огнём.
— Соджу мне в глотку! Ещё спрашиваете, госпожа? Ну конечно! 

Тонкие губы начальницы агентства вновь растянулись в мягкой улыбке.
— Ну хорошо. Только ничего любопытного в ней нет. Это шкатулка моего отца. Он подарил мне её на шестнадцатилетие.

Чо Тэ Хён удивился.
— Вы никогда не рассказывали о своём отце.

Лицо начальницы агентства помрачнело.
— Этот человек недостоин, чтобы о нём говорили, — прозвучал громовой голос женщины.
— Оу... А что Вы там храните? — невозмутимо поинтересовался следователь.
Госпожа Чан несколько плотоядно усмехнулась.
— Очень важные вещи, напоминающие мне о том, кем я являюсь на самом деле.
Чо Тэ Хён ошеломился сильнее.
— Не расскажите, да?
Госпожа Чан не убирала ухмылки со своего фарфорового лица.
— Конечно нет.
Уловив, как её подопечный напряжён, госпожа Чан предложила:
— У тебя плечи подняты. Мышцы лица каменные. Взгляд уставший. Я имею знание об отличной методике, помогающей снять стресс. Хочешь попробовать?

Следователь засмущался.
— Я... Да... Если можно...
— Можно, — улыбнувшись, проговорила Бан Сок.
— Тогда я доверяю Вам себя, госпожа, — казалось, Тэ Хён уже расслабился лишь от мысли, что госпожа Чан поможет ему унять беспокойство.

Женщина медленно подошла к парню и вновь положила собственные ладони ему на плечи.
Из рта госпожи Чан полился успокаивающий голос, точно песня:
— Представь, что ты в поле...

Психологическая практика от госпожи Чан продолжалась. И следователь ещё около часа не покидал кабинет женщины...

А тем временем из дома Чхве Тхэ Чжо вернулись Ким Ён Джун, Сон Куён и Лим Чан Бем. 

КОНЕЦ 16 ГЛАВЫ.

АВТОРСКИЕ ПРИМЕЧАНИЯ:
Джи Мин (значение имени): всегда отважный.