ПОД КРЫЛОМ ЛОТОСА

«Мёртвые, увы, не говорят. Они могут лишь показать, что с ними произошло».

Сеул, район Букчон, клуб для взрослых «Ночная лапшичка», 2024 год.
Сказав последнее предложение, госпожа Чан продолжила исследовать повреждения на теле убитого мужчины.

— Мне нужно, чтобы кто-то записывал. Джи Хун, пусть Аёнг и Тэ Хён продолжают заниматься анализом улик возле жертвы. А ты подойди сюда и записывай всё, что мы с Минсо будем тебе диктовать, — приказала Бан Сок телохранителю, не отрываясь от осмотра.

— Хорошо, — сдержанно ответил мужчина.

— Блокнот и ручку возьми в унифицированном чемодане, — предупредила Бан Сок.

— Угу, — коротко ответил Джи Хун.

Он подошёл к раскрытому чемодану, лежавшему около кресла, на котором сидел убитый мужчина, и опустился на корточки, чтобы найти то, что сказала Бан Сок.
Джи Хун старался не наводить беспорядок. Он прекрасно знал, как начальница любит порядок и насколько педантично его придерживается.

Внутри чемодана лежало множество специальных приборов, приспособлений и инструментов, необходимых для осмотра тела и места преступления. Никакого блокнота и ручки там и видно не было, а сильно ковыряться, как уже упоминалось выше, ему не хотелось.
Слегка почесав лоб, телохранитель застыл. Его внимание начало полную перезагрузку.

— Джи Хун. Ну что там? — слегка нетерпеливо спросила Бан Сок.

— Я не вижу блокнота и ручки, госпожа. Тут много всего, не хочу наводить беспорядок, — ответил Джи Хун.

Юн Минсо отвлеклась от своей работы и подошла к телохранителю. Опустившись на корточки и оказавшись на одном уровне с Джи Хуном, она начала копаться внутри чемодана.
— Тут есть небольшой кармашек. Среди всех рабочих инструментов действительно сложно его заметить, если не знаешь чемодан изнутри как свои пять пальцев, хи-хи, — Минсо заботливо указала Джи Хуну на то место, где лежали блокнот и ручка. Достав их, она передала всё нужное ему прямо в руки.

— Нужно было мне сразу этим заняться, чтобы ты так не нервничал. Ты, кстати, такой милый, когда растерянный...

Всё это время Джи Хун смотрел прямо на Минсо. Расстояние между их телами было минимальным, а некоторые части касались друг друга: плечи, колени, иногда даже головы...
Казалось, одно лишнее движение сможет решить всё в это мгновенье. Одного поворота туловищ хватило бы, чтобы сократить расстояние до непозволительного.

Юн Минсо и Чун Джи Хун не спешили отдаляться друг от друга, делая вид, что их прикосновения ничего не значат.
Это был просто рабочий момент между коллегами.

Аккуратно взяв блокнот из хрупкой руки, Джи Хун без излишеств поблагодарил:
— Спасибо.
Не удержавшись, он решил добавить:
— Ты слишком часто краснеешь, когда я смотрю на тебя.

Телохранитель осторожно приблизился к лицу Минсо почти вплотную. Теперь расстояние между ними точно нельзя было списать на «просто рабочий момент».

— Я тебя смущаю? — спросил он.

Девушка, как и говорил Джи Хун, тут же смутилась. Её дыхание участилось, что не ускользнуло от слуха и внимания коллеги.

— Смущаю.
Телохранитель мягко отстранился, не осмеливаясь больше доставлять девушке дискомфорт.

Минсо резко встала и направилась в сторону убитого, чтобы продолжить осмотр.
Вернувшись на своё место, она обернулась к Джи Хуну и ядовито сказала:
— Ты слишком высокого мнения о себе, Джи Хун. Не думала, что ты такой самовлюблённый! Не затягивай с тренировками. Надеюсь, там из тебя выбьют внезапно появившийся нарциссизм.

Джи Хун на мгновение растерялся, но довольно быстро вернул маску серьёзности на лицо. Остальные же сотрудники занимались своей работой и упорно делали вид, что ничего не видят и не понимают.
— Минсо, глупости говоришь...

Джи Хун хотел запротестовать словам девушки, но Чан Бан Сок прервала его твёрдым голосом:
— Джи Хун. Я жду. Мне нужна твоя помощь.

Мужчина не стал возражать начальнице и подошёл к ней с невозмутимым выражением лица.
Произошедшая ситуация была, конечно, неприятной, но работу за него никто не сделает. Потому он не намеревался даже видом показывать, что это его слегка разволновало.

«Дурак. Нельзя было вот так», — подумал про себя телохранитель.
Не привыкший давать слабину, он сам не понял, почему в этот раз не сдержался.
Пообещав себе впредь не позволять подобного, Джи Хун ментально вернулся к работе, больше не предаваясь гнусным мыслям.

Тем временем госпожа Чан Бан Сок добралась до изучения верхней части туловища жертвы. Откинув голову убитого мужчины, она присмотрелась к шее. На ней, как и на других частях тела, имелись ссадины синюшного и фиолетового цвета, но было заметно нечто ещё...
— Минсо, подай мне, пожалуйста, ручной фонарь, — попросила Бан Сок.
У госпожи Чан Бан Сок на голове имелся налобный источник света, чтобы все увечья на жертве было отчётливо видно. Но то, что женщина заметила, требовало дополнительного освещения.

Минсо выполнила просьбу.

Оторвавшись от осмотра раны на макушке убитого, девушка придвинулась к начальнице ближе. Ей стало очень интересно, что же госпожа Бан Сок увидела на шее убитого мужчины.

На тонкой коже имелась маленькая алая точка. Её оказалось крайне сложно разглядеть среди прочих повреждений в зоне шеи. Но Бан Сок была невероятно внимательна в своей работе, потому даже этот след не остался незамеченным.

— Это след от инъекции? — удивилась Юн Минсо.
— Да, — уверенно ответила Бан Сок.
— Но что ему могли колоть? Это странно, как для такого убийства...

Бан Сок сухо заверила:
— Это могло случиться ещё до его смерти.

Юн Минсо оживилась:
— Точно! Может, он болел? Или принимал наркотики?

— Не стоит гадать сейчас. Это выяснится на вскрытии, — остановила доводы Минсо госпожа Чан.

Юн Минсо внимательнее осмотрела алое пятнышко.
— Хотя... след выглядит довольно свежим. Будто жертву укололи во время убийства... Ума не приложу, зачем это нужно делать садисту, совершившему такое зверское убийство.

— Выясним. Нужно будет внимательно проверить кровь убитого на наличие медицинских и наркотических веществ. Джи Хун, записывай...

Госпожа Чан Бан Сок продиктовала некоторые выводы своих наблюдений Джи Хуну, не упуская деталей.

Мужчина внимательно слушал и всё записывал.

Осмотр жертвы и изучение улик заняли немало времени.
Госпожа Чан Бан Сок и Юн Минсо отвлеклись, чтобы поделиться некоторыми своими наблюдениями касаемо внешнего осмотра тела.

— Что скажешь, Минсо? — поинтересовалась начальница у своего сотрудника.

— На макушке жертвы имеется след от удара. По внешним признакам похоже, что били чем-то выпуклым. Удар вышел довольно сильный, а внутри раны я нашла кусочек древесины.

— Бита? — уточнила Бан Сок.

— Не думаю. След от удара не настолько объёмный... Что-то другое. Форма кажется смутно знакомой, но вот не могу вспомнить, что она мне напоминает, — возразила Юн Минсо.

— Выясним. Образец древесины укомплектовала в сейф-пакет (прим.)? — уточнила госпожа Чан.

— Конечно, — ответила Юн Минсо, продолжая свой небольшой доклад.
— Дыра в височной части головы, вероятно, была просверлена. Думаю, использовали перфоратор. Об этом свидетельствует характер сквозной дыры: она педантично ровная. Чем-то другим такое сложно было бы сделать. Подозреваю, что перед тем, как раздробить череп, убийца сменил насадки (прим.), — задумавшись всего на мгновенье и осмотрев поближе отверстие в голове жертвы, судмедэксперт продолжила. — То есть, саму дыру он просверлил спиральным буром (прим.), а после сменил его на плоское зубило (прим.), чтобы раздробить череп. Спиральным буром череп нелегко сокрушить, это заняло бы довольно много времени. Вот, обратите внимание сюда, — Минсо показывала на определённые участки изувеченного черепа убитого, чтобы госпожа Бан Сок лучше поняла её. Конечно, без вскрытия невозможно увидеть картину целиком, даже если учитывать то, что половой орган мужчины из височной части давно вытащили, чтобы лучше осмотреть увечья. Но Юн Минсо всё равно справлялась на отлично, и у неё получилось определить орудие, которое, скорее всего, использовал для пытки преступник.

В глазах госпожи Чан Бан Сок мелькало нескрываемое уважение к своей сотруднице.
Не зря она взяла её к себе на работу. Абсолютно не зря.
Если сейчас девушка показывает такие результаты, всё ещё находясь на обучении, то что будет дальше?

Гений, не иначе.

Юн Минсо продолжала объяснять свою точку зрения, не останавливаясь:
— ...череп напоминает разбитые бетонные блоки. Такое можно сделать только с помощью специального зубила с плоским наконечником. Оно чем-то похоже на небольшую лопатку, только имеет более угрожающий вид. Спиральный бур, если прикидывать на глаз, имеет диаметр около десяти-двенадцати миллиметров. Зубило, думаю, диаметром около двадцати. Ну, дам про запас ещё пять. Я всё-таки не строитель... Но точно не больше тридцати. Нет... даже двадцати пяти миллиметров. Если бы убийца использовал более крупное зубило, то от черепа вообще бы ничего не осталось. Грубо говоря, превратился бы в кашу. А так... Он ещё очень даже ничего.

Джи Хун тоже слушал с особым интересом и всё детально записывал.

Юн Минсо закончила свою речь и посмотрела на рядом стоящих коллег.
— Как-то так... — сказала она, отводя взгляд.
— Сильно, — коротко прокомментировал Джи Хун.
— Юн Минсо, признаюсь, ты меня приятно удивляешь, — сдержанно похвалила свою сотрудницу Чан Бан Сок.
— Спасибо большое, госпожа. Я очень стараюсь, — Минсо поклонилась и широко улыбнулась, не скрывая того, что похвала от начальницы была ей очень приятна.

Госпожа Чан выставила руку вперёд, протестуя против глубокого поклона Минсо:
— Подними туловище. Не кланяйся. Хотя бы в знак благодарности не стоит этого делать, — голос женщины был настолько суровым, что оказалось сложно ослушаться.

Минсо спешно поднялась.

— Что касаемо полового органа, найденного в голове у жертвы? — спросила Бан Сок.

Юн Минсо поспешила ответить:
— Могу сказать точно: отрезали его ножом. Срез довольно рваный. Сделано это грубо, будто именно в члене несчастного заключался мотив убийства. Член чертовски потрёпан: весь в подкожных кровоизлияниях. Думаю, что убийца с особой жестокостью бил жертву в половой орган и сдавливал его. При изучении я обнаружила характерные следы от пальцев. Так что насчёт второго я уверена...

— Хм. Напрашивается вывод, что триггерами для убийства могли послужить ревность, измена со стороны убитого, либо кто-то из мужчин мог приревновать свою женщину к жертве. Но это лишь догадки. Нужно тщательно проверить информацию о личной жизни пострадавшего и детально изучить его окружение, — выдвинула свою гипотезу госпожа Чан. — Я продолжу. Что касается паховой зоны... Она тоже обезображена. Имеются гематомы тяжёлого характера. Жертву жестоко избивали в пах.

— Думаю, его таким образом мучили... — выдвинула своё предположение Юн Минсо.

— Вероятнее всего. Что опять нас подводит к определённым и слегка банальным мотивам убийства: ревность, измена.

— Может, этот мужчина был насильником? Обесчестил чью-то дочь, жену, девушку, подругу, и убийца отомстил за неё? — внезапно решил выдвинуть свою теорию Чун Джи Хун.

— Хм. Тоже вариант. Запиши в блокнот. Мы должны учитывать все возможные версии, — согласилась Бан Сок. — Я продолжу. Также можно заметить, что семенники и само место, где раньше располагался член жертвы, чем-то прижгли. Это был утюг, — уточнила госпожа Чан. В её суровом и властном голосе не было ни капли сомнений.
— Утюг? — искренне удивилась Юн Минсо.
— Да. Посмотри внимательней на место ожога, — госпожа Чан пальцами начертила воображаемый круг, очерчивая ту область, в которой виднелись доказательства её слов. — Видишь форму ожога? Начиная с зоны ануса наблюдается широкий и закруглённый отпечаток термического поражения. Если внимательно смотреть дальше, — госпожа Чан, не притрагиваясь к обугленной коже, в воздухе провела пальцами вверх, изображая прямую дорожку, — ближе к пирамидальной мышце (прим.), какую форму ожога видишь?

Юн Минсо вдумчиво присмотрелась туда, куда ей указывала госпожа Чан.
— Заостренную... Как верхушка треугольника... Точно! Это сто процентов след от утюга, госпожа! — выкрикнула судмедэксперт.

— Молодец. Не шуми только. Паховую область жертвы изуродовали раскалённым утюгом. Степень ожога — четвёртая. Об этом свидетельствует состояние места повреждения: обугливание кожи, подкожной жировой клетчатки, мышц и тазовых костей. Сильнейший некроз (прим.).

— Кхм. Спасибо судьбе, что я не судмедэксперт или криминалист, — внезапно вставил Джин Хун, продолжая записывать всё, что ему диктовали.
— Ну да. Морды бить гораздо легче... — едко ответила на непрошенный комментарий коллеги Юн Минсо. Ей всё ещё было некомфортно от выходки Джи Хуна во время поиска блокнота и ручки.

Телохранитель посмотрел на Минсо. Его взгляд не значил ровным счётом ничего. Абсолютно пустой, но такой пристальный... Направленный лишь на неё...

Минсо сжалась, словно замёрзший ёжик, и вернула внимание к госпоже Чан.
Больше она не смотрела в сторону Джи Хуна. И не собиралась этого делать.

— Не отвлекаемся и продолжаем, — сурово предупредила госпожа Чан Бан Сок.

Юн Минсо снова включилась в обсуждение, обращая внимание госпожи Чан на стопы убитого.
— Посмотрите. Меня очень беспокоит их состояние. Они, без преувеличений, стёрты в мясо.
— Вижу. Не похоже, что убийца специально издевался над стопами. Жертва бежала. По асфальту. Я собрала частицы минеральных материалов (прим.) со стоп убитого. Подозреваю, что это щебень.
— Убегал от своего истязателя? — полюбопытствовала Юн Минсо.

— Наверное. Но делал он это тогда, когда преступник уже пришёл убивать его. Если бы тот следил за своей жертвой до начала убийства, то стопы не были бы в таком состоянии. Сомневаюсь, что жертва являлась любителем ходить по улице босиком, — уточнила госпожа Чан.

Минсо погрузилась в раздумья.
— Значит, ему удалось сбежать... Но почему он не кричал? Почему не звал на помощь, раз бежал по улице? Почему?..

Девушка откровенно удивилась этому.

Госпожа Чан Бан Сок безжизненно ответила:
— Кто знает. Он нам об этом точно уже не поведает, — махнув подбородком, начальница указала в сторону убитого.

Юн Минсо и госпожа Чан Бан Сок продолжали обсуждение увечий на теле жертвы и найденных улик.
Обе пришли к выводу, что жертву беспощадно избивали, затрагивая абсолютно каждый участок кожи. Туловище натуго связывали ещё до того, как обездвижили во второй раз, небрежно поместив бездыханное тело на королевское кресло клуба.

Что касаемо умозаключений Бан Сок и Минсо по поводу козлиных рогов и синего креста на лбу...
Крест, вероятнее всего, был нанесён строительной краской, а какой именно — предстояло выяснить сотрудникам с помощью экспертизы.
По стойкому мнению Минсо, рога козла на голову жертвы приклеили суперклеем. Иного объяснения у девушки не находилось. Но отдирать их вместе с волосами жертвы и, возможно скальпом для того, чтобы изложить точное заключение, судмедэксперту предстояло уже в агентстве. А именно в своём обожаемом помещении — морге.

В целом, картина убийства вырисовывалась довольно пугающая.
Изуродованный покойник с отрезанным половым органом, просверленной дырой в височной части головы, четвёртой степенью ожога в паховой области, синим крестом на лбу и рогами козла на голове...
Поистине ужасающее зрелище. Но для убийцы, похоже, — это целое сюрреалистичное искусство.
Наверное, преступник является истинным поклонником Сальвадора Дали (прим.).

— Заканчиваем с трупом.
Госпожа Чан поднялась, поворачиваясь в сторону Чо Тэ Хёна и Ан Аёнг, которые занимались изучением самого места преступления.

— Тэ Хён. Аёнг. Что у вас? — поинтересовалась начальница у своих сотрудников.
— О, тут всё очень даже интересно, госпожа! — взвизгнул Чо Тэ Хён.
— Ага, очень интересно... Ты так воодушевлен, Тэ Хён, будто не место преступления осматривал, а выбирал рамэн, — закатив глаза, прокомментировала Ан Аёнг.
Тэ Хён широко улыбнулся и поспешил ответить на колкость Аёнг:
— Люблю, когда есть над чем работать и нужно напрягать мозги. А над выбором рамэна я никогда долго не думаю! Практически всегда беру с кимчи. Пора бы уже это запомнить, Аёнг... Не первый год работаем вместе!
— Ага, обязательно, — иронично ответила девушка.

Госпожа Чан Бан Сок изрядно вымоталась при осмотре жертвы, поэтому ей не особо хотелось отвлекаться на мелочные споры сотрудников. Она жаждала ответов.
Сейчас.

Госпожа Чан была довольно терпеливым человеком, но в меру. Её выдержка стремительно таяла, словно лёд на палящем солнце, когда дело касалось работы и отношения к ней сотрудников.

Грубым приказным тоном начальница осадила ребяческий пыл, который сейчас был абсолютно неуместен.
— Хватит. Мне надоела ваша беспечность. Сейчас она не к месту. Прекратили озорничать и рассказали мне всё, что удалось отыскать здесь, пока мы с Минсо осматривали тело.

Бан Сок внимательно посмотрела на Тэ Хёна и Ан Аёнг, не отрывая своего взгляда.
Этот взгляд...
Холодный, жёсткий, изучающий, пронизывающий, казалось, до самых костей и даже в их глубь...
Сотрудники детективного агентства «Луна», можно сказать, боялись его. Ведь стоило госпоже только направить на кого-то из них этот взор, как плоть покрывалась колючими мурашками.
Этот взгляд означал предупреждение. Которому стоило внимать, иначе... Всё могло закончиться очень... Очень плохо.

Для пущего эффекта, чтобы сотрудники точно не ослушались приказа, госпожа ледяным тоном сказала всего одно слово:
— Быстро.

Никто не посмел пренебречь её словами.
Ан Аёнг и Тэ Хён выровнялись, словно натянутые струны. Их глаза забегали в разные стороны, пытаясь ухватиться за детали, которые двое успели подметить на месте преступления. Ведь под суровым взглядом госпожи Чан каждая из последних будто растворялась — подобно тому, как железо растворяется в плавиковой кислоте (прим.).

Ан Аёнг, не выдержав напряжённого взора, заговорила первой:
— Госпожа Чан, прошу прощения. Это действительно всё... очень неуместно, — глубоко поклонившись, извинилась девушка.
Бан Сок весьма странно посмотрела на свою извиняющуюся сотрудницу, словно ей было совестно за строгое замечание.
В бесстрастных глазах промелькнуло... сожаление?..

Извинения Тэ Хёна тоже не заставили себя долго ждать. Его туловище изогнулось в низком поклоне. Следователь поспешил реабилитироваться с помощью слов:
— Госпожа Чан! Это было непозволительно с нашей стороны! Прошу, простите! Госпожа Чан, простите!

Бан Сок выставила правую руку вперёд в останавливающем жесте. Её голос был таким же ледяным, но всё же слышалось, как он становился теплее:
— Хватит. Поднимитесь. Оба, — женщина снова посмотрела на Ан Аёнг с некой горечью и продолжила. — Давайте без промедлений приступим к работе. Рассказывайте, что у вас.

Работники выровнялись.
Став по центру вип-комнаты, первым принялся говорить Чо Тэ Хён:
— Обратите внимание, как мало крови вокруг. Если быть точнее, её практически и вовсе нет! Заметно лишь несколько капель около жертвы. Вероятнее всего, они сочились из уже имеющихся ран, которые убийца нанёс до этого. Не здесь. Точно не в этом помещении.

Присев на корточки и обратив внимание коллег на багровый ковролин, следователь продолжил:
— Следов волочения также не наблюдается. Значит, убийца, вероятнее всего, занёс сюда жертву либо на плечах, либо на руках. Посадил в кресло и крепко привязал, — Тэ Хён задумался, почёсывая затылок левой рукой. — Это же каким сильным нужно быть, чтобы дотащить на себе этого кабана... А ещё... — парень снова встал в центре помещения, раскидывая руки в стороны и совершая ими размашистые движения. Его голос приобрёл практически нездоровые ноты энтузиазма. Сейчас Тэ Хён был похож на безумного следователя, который невероятно горит своим делом и полностью верит в свои мысли и слова.
— Следы... Их практически нет! Когда мы вошли сюда, то было видно всего пару отпечатков, оставленных работниками клуба. Вы же здесь ходили, когда обнаружили тело, так ведь? — Чо Тэ Хён обратился к одному из них — тому, который успел надоесть Ан Аёнг и вызвать у неё омерзение.

Тот встрепенулся, не ожидая, что с ним заговорят. Поклонившись, спешно ответил:
— О, да, конечно! Но хозяин запретил нам сильно топтаться около тела. Мол: место преступления нельзя портить, чтобы полицейским было удобней собирать улики. Он нас с коллегой, который вышел утром на смену вместе со мной, выгнал практически сразу, как только мы вошли в эту проклятую комнату... А сам хозяин подошёл к этому бедолаге, смотрел на него несколько минут и тоже вышел. Потом позвонил вам...

— Какой у Вас смышлёный хозяин... — пробубнил следователь.

Госпожа Чан Бан Сок вступила в диалог:
— Мы не полицейские, а детективы. И вызвал нас не Ваш хозяин.

Работник клуба глубоко поклонился, торопясь оправдаться:
— О, конечно! Прошу прощения, госпожа! Я не знал об этих нюансах...

— Теперь будете знать, — холодно ответила на извинения мужчины госпожа Чан.
— Да, конечно... — почти шёпотом произнёс работник.

Чо Тэ Хён поспешил разрядить обстановку, продолжая свою мысль со следами:
— Так вот, следы! Каким образом у убийцы получилось не оставить следов? Он, что, каждую ворсинку возвращал в то положение, в котором она и была? Не понимаю...
— Убийцы готовы растворить в кислоте кости и плоть жертв, лишь бы тело не нашли. И это занимает куда больше времени и сил, чем вернуть в прежний вид ворс ковролина. Или продумать момент, как не оставить следов. Так что тебя удивляет? — задала вопрос Тэ Хёну Ан Аёнг, параллельно тщательно осматривая всё вокруг — будто чувствуя, что вот-вот найдёт новые улики, которые они с Тэ Хёном не заметили до этого.
— Но как он вышел отсюда, не оставив следов?.. Ещё и лотос этот... К слову о нём, — Чо Тэ Хён подошёл к унифицированному чемодану и достал оттуда найденный белоснежный лотос, который успел упаковать в сейф-пакет большого формата.
Очень аккуратно достав его оттуда, он презентовал цветок своим коллегам и начальнице:— Обратите внимание, как именно он запятнан. Семена и бутон лотоса в каплях крови, а вот распустившийся цветок — нет. Я бы мог предположить, конечно, что это вышло случайно, но распыление какое-то слишком... педантичное. Это точно было сделано намеренно. Почему именно семена и бутон? Почему распустившийся цветок остался нетронутым? — задался вопросом следователь, смотря на остальных сотрудников агентства.

Чун Джи Хун решил высказать своё предположение:
— Лотос имеет немалый символизм в буддизме и вообще во всём мире.

— И какой же? — поинтересовалась Юн Минсо.
На этот вопрос ей хладнокровным голосом ответила Бан Сок:
— Жизнь, счастье, чистота, благородство, честь. В корейской культуре он также символизирует духовное изящество. Лотос — это символ благородного человека с чистой душой, в которой нет места грязи.

Джи Хун коротко кивнул, ведь слова госпожи Чан совпадали с мыслями, которые он начал высказывать.
Юн Минсо удивилась. Озвученная информация была для неё совершенно новой:
— Ого... Это так интересно и пугающе одновременно!

Госпожа Чан Бан Сок продолжила:
— Как известно, лотосы бывают не только белоснежного цвета. Они могут быть ещё розовых и желтоватых оттенков. Но убийца выбрал именно белоснежный... Возможно, это опять связано с символизмом. Белый цвет в Корее подразумевает чистоту, величие, благородство, святость.

Рот Юн Минсо широко раскрылся от изумления.

— Поразительно... Госпожа Чан, Вы такая умная! Я бы никогда не додумалась до этого!
Чан Бан Сок возразила:
— Это просто богатый опыт, Минсо. И заинтересованность в корейской культуре. Ничего трансцендентного (прим.).

— Получается, белоснежный лотос здесь точно не просто так... — задумчиво промолвил Чо Тэ Хён.

— На месте преступления никогда ничего не бывает просто так. Абсолютно каждая деталь имеет значение. Нужно только уметь грамотно их трактовать, — заверила следователя госпожа Чан.
— Вы, как и всегда, правы, госпожа, — согласился со словами начальницы Тэ Хён. Затем добавил:
— Тогда почему запятнаны определённые части цветка? Кстати, я практически уверен, что это капли крови жертвы.
— Это очевидно. Но я в любом случае всё проверю, — проговорила Юн Минсо.
— Прошлое. Настоящее. Будущее, — сурово произнёс Джи Хун.
— Что? — озадаченно спросила Минсо.

Чун Джи Хун размеренно начал объяснять:
— Семя лотоса — это прошлое. Рождение. Ведь именно семена дают начало цветку. Бутон обозначает настоящее. Благодаря бутону лепестки цветка распускаются. Они олицетворяют будущее — завершающий этап перед смертью. Вполне возможно, что преступник, обрызгав определённые части лотоса, хотел этим что-то сказать.

Скрестив руки на груди и слегка надув пухлые губы, Юн Минсо ответила на доводы Джи Хуна словно обиженный ребёнок:
— Какой умник... Я тоже хочу знать столько!

Джи Хун едва заметно улыбнулся одними лишь краешками губ и, смягчив тон, который прежде отдавал суровостью, ответил нахмуренной Минсо:
— Буддизм. Я неплохо разбираюсь в этом направлении. Просто знания. Ничего необычного.
— Ничего себе просто... — всё так же недовольно пробормотала Юн Минсо.

— Джи Хун, я рада, что мы с тобой словно в музыкальном консонансе (прим.), — не без тени гордости за своего сотрудника промолвила госпожа Чан.

Чун Джи Хун поклонился:
— Приму это за комплимент, госпожа.
— Брось, — прервала поклон своего сотрудника госпожа Чан.

— Слишком много символизма на месте преступления, вам так не кажется? Чего только рога и синий крест на лбу стоят. Может, убийство связано с каким-то ритуалом?.. — размышляюще начал говорить Чо Тэ Хён. — А, и ещё! Прошу обратить внимание на лепестки лотоса. Что вы видите?
— Лепестки, — коротко ответил Чун Джи Хун.

Закатив глаза, следователь продолжил:
— Это и дураку понятно, что лепестки! Присмотритесь... здесь есть одна деталь.

Юн Минсо начала ближе остальных сосредоточенно рассматривать цветок. Пока не заметила то, о чём, кажется, говорил Чо Тэ Хён.
Она поднесла палец к бутону, не прикасаясь к нему, и озвучила свою догадку:
— Мне кажется, или... — девушка всмотрелась ещё внимательней. — Нет, не кажется! Вот здесь! Здесь! Отсутствует один лепесток!
— Бинго! — победно вскрикнул следователь.
Он продолжил размышлять вслух:
— Всего один лепесток. Зачем он убийце? А я знаю зачем! Трофей. Этот лепесток является для него трофеем. Это доказывает что? Что он серийник! Ведь практически все серийники забирают себе что-то на память с места преступления. У них же присутствует такой фетиш, — голос Тэ Хёна снова приобрёл безумные ноты.

Юн Минсо подхватила мысль парня:
— Если лепесток действительно послужил для него трофеем, то, значит, убийца действительно серийник и... убийства продолжатся...

Чун Джи Хун скептически ответил на доводы коллег:
— Он мог просто выпасть.
— Тоже верно, — согласился Чо Тэ Хён. — Но я почему-то уверен, что он не просто выпал... Убийца так заморочился со всеми этими рогами, крестами и каплями крови, что отсутствующий лепесток тоже кажется частью кровавого представления...

Чо Тэ Хён не успел закончить свою мысль, ведь у самого входа в помещение послышались тяжёлые шаги по бетонным ступеням и гул мужских голосов.
Внутрь вошла небольшая толпа полицейских во главе со следователем, который должен был осматривать тело и собирать улики на месте преступления.
Ключевые слова — должен был.

Работники правоохранительных органов эмоционально о чём-то переговаривались и громко смеялись, не упуская возможности подшутить друг над другом.
Увидев сотрудников детективного агентства, они остановились в ступоре. Начали непонимающе переглядываться между собой и шептаться.
Главный из них состроил недовольную гримасу и тяжёлым шагом начал подходить вплотную к госпоже Чан Бан Сок. Его подопечные хотели поплестись следом, но раздражённый мужчина остановил их жёстким прикосновением руки к животу одного из полицейских.

Остальные работники агентства напряглись.
Особенно Чун Джи Хун.

Оказавшись у самого лица госпожи Чан, полицейский буквально выплюнул следующее:
— Вы что здесь делаете? — его тон был претензионным, а на лице читалась брезгливость, которую он даже не пытался скрыть. Мужчина говорил с Бан Сок так, словно перед ним стоит не начальница престижного детективного агентства, а какой-то мерзкий преступник.

Госпожа Чан Бан Сок едко усмехнулась. Подобную ухмылку можно было увидеть на её лице крайне редко. И хоть незваный гость возвышался над госпожой грузной фигурой, её это ни капли не смущало. Скорее наоборот — веселило. Она не скрывала того, что насмехается над жалким, по её мнению, следователем.

— Занимательно. Что мы здесь делаем? Вероятно, это я должна задать Вам этот вопрос, господин Ким Ен Джун. Но раз пришли, то работайте, — Бан Сок сделала небольшую паузу, презентуя помещение нахальному полицейскому. — Мои ребята Вам мешать не будут. Если, конечно, Вы действительно явились на должном уровне выполнять свои обязанности, а не просто покрасоваться.

Удар. Очень болезненный удар по самолюбию мужчины. Ведь именно он упустил убийцу Креста Кан Пен Хва.
Именно он не уследил за серийником, который нашёл способ выбраться из допросной практически из-под носа следователя.
После этого случая государственный прокурор лично обратился к госпоже Чан Бан Сок с просьбой расследовать дело убийцы Креста.

Начальница детективного агентства «Луна» и правоохранитель из полицейского управления Сеула давно враждовали, а побег Кан Пен Хва и передача дела Бан Сок лишь усилили пламя этой вражды.

Глаза старшего полицейского словно налились кровью. Казалось, ещё немного — и он выпустит из своего рта янтарный огонь и начнёт сжигать всё вокруг.

Особенно госпожу Чан.

Безмолвие мужчины в какой-то мере тешило Чан Бан Сок. Она не лишила себя удовольствия уточнить у него:
— Есть, что сказать? Или будете работать?
И снова царапающая нервные клетки господина Ким Ен Джуна усмешка на лице Бан Сок. Она разъедала его изнутри, выворачивала нутро и заставляла испытывать отравляющее чувство раздражения.

Мужчина, не выдержав, слегка замахнулся, желчно процедив сквозь скрипящие зубы:
— Да как ты смеешь...

Госпожа Чан Бан Сок окинула равнодушным взглядом следователя, холодно отвечая:
— Не припоминаю, когда мы успели перейти на «ты», господин Ким.

Чан Бан Сок не просто так не любила Ким Ен Джуна.
Следователь неоднократно вёл себя достаточно фривольно. Его поведение громко кричало о том, что он великий профессионал своего дела. Мужчина был наглым, бесцеремонным, напыщенным и хвастливым.
Но поведенческий вопль абсолютно не совпадал с выполненной работой Ен Джуна. Его никак нельзя было назвать компетентным сотрудником правоохранительных органов.
Любитель, не более.
А госпожа Чан до хруста костей не терпела тех, кто из себя практически ничего не представлял, но вёл себя так, словно являлся хозяином планеты Земля.

Безразличие Бан Сок ещё больше вывело мужчину из себя. Он почувствовал себя маленьким ребёнком, которого намеренно игнорируют.

Ен Джун сделал шаг вперёд, оказавшись к госпоже Чан ещё ближе, чем был до этого.
Бан Сок оставалась неподвижной.
Подопечные старшего полицейского почти синхронно сделали шаг к нему.

Казалось, они хотели напасть.

И тут шаг сделал Джи Хун.

Телохранитель встал перед госпожой Чан, загораживая её своей крепкой и надёжной фигурой.
Он презрительно оглядел стоящих напротив полицейских и предупредил:
— Потише, мальчики. Без лишних движений.
— Иначе лишние движения придётся сделать ему, и вам это оче-е-е-е-нь не понравится, хи-хи, — пошутила... Нет, скорее, не пошутила Юн Минсо.

Ким Ен Джун скривился.
— Потише? Ты хоть знаешь, с кем разговариваешь, мальчик?

Выражение лица Джи Хуна ничуть не изменилось, оставаясь всё таким же беспристрастным. Он сухо ответил:
— Знаю. С наглым сотрудником правоохранительных органов.

Старший полицейский практически пришёл в ярость.
— Да ты знаешь, что с тоб...

Но он не успел договорить. Его перебил суровый голос телохранителя:
— Если будете так бестактно вести диалог с госпожой Чан или с кем-то из моих коллег, то уедете отсюда не на полицейской машине. Будете кататься по городу на транспорте, который приезжает, если набрать номер сто девятнадцать (прим.). И отойдите. Не нужно стоять так близко. Госпожа Чан прекрасно слышит с более дальнего расстояния.

Ким Ен Джун противно оскалился. Его зрачки блеснули безумием. Выражение лица старшего полицейского приобрело нездоровый вид. Сейчас он напоминал душевнобольного, прихоть которого не захотели удовлетворить смотрители, потому он готовился вот-вот напасть.

Слова Чун Джи Хуна не возымели на мужчину никакого эффекта. Напротив — раззадорили циничное нутро следователя.
Он угрожающе двинулся в сторону телохранителя и госпожи Чан, продолжая отвратно ухмыляться.
Это было ошибкой.

Джи Хун немедля крепко схватил Ким Ен Джуна за правую кисть и скрутил её так, чтобы старший полицейский оказался к нему спиной. Мужчина практически согнулся пополам от болевого шока и применённого приёма, а лицо Джи Хуна оставалось абсолютно спокойным. Полное равнодушие.
Напряглись лишь мышцы трицепса телохранителя, позволяя синюшно-фиолетовым венам проступить сквозь румяную кожу.

Подопечные Ен Джуна охнули и, на всякий случай, сделали несколько шагов назад, чтобы встать подальше от своего начальника. Они явно не хотели оказаться скрученными вместе с ним.
А сотрудники детективного агентства, наоборот, сгруппировались поближе к госпоже Чан Бан Сок. Они смотрели на старшего полицейского с насмешкой, явно наслаждаясь происходящим. Лишь госпожа Чан сохраняла серьёзность и хладнокровие.

— Ты выделывался, и ты довыделывался, — не удержался от комментария Чо Тэ Хён.
— Тэ Хён, — приструнила своего сотрудника госпожа Чан.
Хоть она и недолюбливала Ким Ен Джуна и совершенно не уважала его, но откровенно глумиться над ним казалось ей низким. Она не являлась поклонницей подобного поведения.
Всё-таки рядом присутствовали и другие сотрудники правоохранительных органов. Стоит проявить уважение хотя бы к ним, ведь они не виноваты, что начальник — грубиян и напыщенный индюк.

Надёжно удерживая старшего полицейского в своей хватке, Джи Хун спросил:
— Нравится? Я могу долго так держать. Извинитесь. Тогда отпущу.

Ким Ен Джун прошипел сквозь зубы:
— Пошёл к чёрту! Отпусти меня немедленно! Иначе ты, твои дружки и твоя такая вся непреклонная начальница, пытающаяся играть в разумного детектива, лишитесь всего уже завтра!

Чун Джи Хун усилил хватку, ещё больше блокируя движения наглого следователя, причиняя ему боль.
Телохранитель повторил:
— Извинитесь, — на этот раз его голос стал ниже и жёстче.

Старший полицейский вскрикнул:
— Чёрт, чёрт, чёрт побери! Сумасшедший ублюдок! Кретин! — ругательства из уст Ен Джуна вылетали словно слюни из рта Чо Тэ Хёна при виде соджу и рамэна.

— Это не извинения, — ни капли не смутившись потока грязных слов в свою сторону, констатировал Джи Хун. — Госпожа Чан ждёт.

— Не будьте таким гордым, господин полицейский. Гордыня травит душу и нутро. Извинитесь, и Вас отпустят. Это же просто. Смотрите, — Ан Аёнг, молчавшая всё это время, даже при обсуждении найденных улик, подошла ближе к госпоже Чан и промолвила, — «извините, госпожа Чан, за то, что вёл себя как кре...», — Аёнг остановилась, понимая, что заходит слишком далеко. Не стоило опускаться до уровня скованного Ким Ен Джуна и тоже плеваться ругательствами.
После небольшой паузы она продолжила:
— «... кхм, за то, что вёл себя неподобающим образом». И поклонитесь. Обязательно поклонитесь. Вот так, — она на своём примере показала, как стоит поклониться. Её тело изогнулось в поклоне глубже, чем обычно. Это было сделано намеренно.

Госпожа Чан протестующе выставила руку вперёд:
— Не нужно. Хватит, Джи Хун. Отпусти его. Это того не стоит.
— Точно, госпожа? — уточнил телохранитель.
— Точно, — ни секунды не думая, ответила Бан Сок.

Чун Джи Хун послушался приказа и отпустил старшего полицейского.
Тот, выровнявшись и поправив складки на своей кожаной куртке, хотел что-то сказать, но его прервала госпожа Чан:
— Уходите.
— Не... — начал возражать следователь, но его снова прервал хладнокровный голос Бан Сок.
— Уходите. Не заставляйте нас применять меры. Господин Син Цын Сон доверил дело мне. Вы здесь, как бы нелюбезно сейчас это ни звучало, лишние. Давайте не будем устраивать никому ненужное и неинтересное шоу. Здесь человека убили, если Вы ещё не забыли, господин Ким Ен Джун. Прошу, уходите.

Чун Джи Хун стоял на прежнем месте, перед госпожой Чан, угрожающе возвышаясь.
Он словно служил предупреждением: «не уйдешь — снова заставлю скрутиться пополам».

На этот раз старший полицейский спорить не стал. Он подал знак своим ребятам.

У самого выхода из помещения мужчина бросил презрительный взгляд на сотрудников агентства, особенно на госпожу Чан, и выплюнул:
— Как же вы достали, детективы хреновы! Вечно лезете не в своё дело! Сидели бы в каморке и не высовывались. А то только у людей работу отбираете!

Работники агентства никак не отреагировали.
Они привыкли к подобным нападкам. Ведь если им передавали дела, которыми должны были заниматься полицейские, то, значит, те не справлялись с ними или же в сотрудниках правоохранительных органов не были уверены.
Как сейчас, например.
Потому полицейские действительно недолюбливали детективное агентство «Луна» и всё, что с ним связано.

Но всё же нашёлся тот, кто относился к работникам агентства лояльно и с почтением.

Один из полицейских, который находился под покровительством Ким Ен Джуна, специально отстал.
Когда его начальник скрылся за стенами помещения, он подбежал к госпоже Чан и спешно прошептал:
— Это Чхве Тхэ Чжо. Занимался благотворительностью. Многие отзываются о нём как о хорошем человеке. А ещё он являлся частым прихожанином в Соборе Мёндона...

Молодой полицейский не успел закончить мысль, ведь его окликнул грубый голос:
— Чан Бем, ну где ты там?! Чего плетёшься?!

Лим Чан Бем быстро поклонился.
Перед тем, как уйти, он сказал:
— Прошу прощения, мне нужно бежать... Надеюсь, что эта информация облегчит вам работу. Вы... профессионалы своего дела. Я часто читаю о вас, и меня переполняет гордость, что я живу с такими людьми в одной стране.

Снова крик:
— Чан Бем!!! Сколько мне ещё кричать?! Ты где застрял?!

Милый полицейский в который раз поклонился. Глубоко.
— И да, простите моего начальника.

Затем Лим Чан Бем поспешил к выходу.

От услышанной информации глаза Чо Тэ Хёна округлились, дыхание участилось, ладони начали потеть, а в горле встал плотный ком, словно ему в глотку напихали шерсти. И он, как кот, сейчас начнёт освобождать своё горло от неё.
Только это была не шерсть.
Внутри нарастали страх, ужас, тревога, которые стремительно превращались в удушающую панику.

«С-с-собор... С-собор Мёндона?..» — прошептал про себя следователь, чувствуя, как паника внутри становится всё сильнее.

В голове вспыхнули образы из сна...
Собственный разум напоминал предателя.
Пугающий незнакомец с головой тигра будто прямо сейчас стоял вплотную к Тэ Хёну, обжигая горячим дыханием. Из его рта исходил спёртый запах гари. А всё вокруг будто поглотило алое пламя...
Неприятный голос пробрался в ушные раковины, словно змея:
— ТВОЯ КРОВЬ ЗАМКНЁТ КРУГ!

КОНЕЦ 5 ГЛАВЫ.

АВТОРСКИЕ ПРИМЕЧАНИЯ:
Сейф-пакет — пакет для перевозки и хранения высокоценных грузов.
Насадки на перфоратор — это насадки на инструмент, используемые для обработки материала.
Спиральный бур — работает по принципу лопаты и может быстро копать сыпучие блоки.
Плоское зубило — это насадка с широкой плоской рабочей частью, которая используется для демонтажа старого покрытия (плитки, штукатурки), бетонных сооружений или кирпичной кладки, а также для вырубки канавок при прокладке коммуникаций.
Пирамидальная мышца — парная треугольная мышца переднего отдела живота, которая вместе с прямой мышцей живота образует переднюю брюшную стенку.
Некроз — омертвение, отмирание части ткани или органа живого организма, сопровождающееся необратимым прекращением их жизнедеятельности.
Минеральные материалы — это собирательное наименование природных и искусственных материалов, применяемых в строительстве.
Сальвадор Дали — испанский живописец, график, скульптор, режиссёр и писатель. Один из самых известных представителей сюрреализма.
Плавиковая кислота — водный раствор фтороводорода (HF). Очень агрессивная кислота, способная растворять многие материалы, особенно оксиды. Растворяет цинк и железо; очень медленно — свинец, медь и серебро; не реагирует с золотом и платиной.
Трансцендентность — в широком смысле трансцендентное понимается как «потустороннее» — то, что находится «по ту сторону» человеческого бытия.
Музыкальный консонанс — слитное созвучие, гармоничное сочетание нескольких звуков.
Сто девятнадцать (119) — номер службы спасения в Южной Корее (неотложной медицинской помощи в том числе).

Благодарим тебя за внимание к главе, милый друг!
С уважением, твои Судья и Хора.

P. S. Следи за обновлениями, иначе тигрёныш и к тебе наведается в гости...