ПОД КРЫЛОМ ЛОТОСА

«Чтобы поймать преступника, для начала нужно понять его мотивы — то, зачем он это делает.
Ведь даже закоренелые психопаты, у которых с самых пелёнок жестокость течёт по венам вместо крови, также преследуют свои цели: наслаждение страданиями других, удовлетворение диких инстинктов, которые заложены на животном уровне; всё это тоже является мотивом».

Чо Тэ Хён

Сеул, торговый квартал Мёндон, 2024 год.
Время: 9:11. Вне стен детективного агентства...

Высокий парень статного телосложения, как и обычно, спешил в детективное агентство. В одной руке он нёс бумажный кейс-держатель с четырьмя одноразовыми стаканчиками кофе, в другой — свой стаканчик с особым кофе, поверх которого был надет капхолдер, чтобы напиток не холодил кожу.
Вообще, капхолдеры созданы для горячих напитков, но молодой следователь являлся любителем нарушать правила, да и напиток действительно был довольно студёный.

Лёгкий ветерок, бушующий на улицах, на которых активно бурлила жизнь, придавал ещё более явный эффект непринужденности и так уже взъерошенным блондинистым волосам Чо Тэ Хёна, ведь из-за спешки парень не успел причесаться.
В целом его внешний вид словно кричал о том, что следователь абсолютно не подготовился к сегодняшнему рабочему дню: белоснежная рубашка была помята, ведь Тэ Хён не успел погладить её после внезапной ночной стирки; чёрные классические брюки тоже выглядели весьма непрезентабельно, словно по ним пробежало стадо голодных слонов. Где-то виднелось даже несколько светлых пятен, на которые, скорее всего, блондину было абсолютно плевать; пряжка кожаного пояса висела криво, ведь не все её элементы попадали в нужные отверстия; единственным более-менее органичным элементом в этой всей хаотичной картине был тёмный галстук в светлую полоску.
Но Чо Тэ Хён не особо беспокоился о своём внешнем виде.

Продолжая держать в руках одноразовые стаканчики, он спешил в агентство, умудряясь при этом наслаждаться окружающим видом. Ему нравилось место, где он жил. Не смущало и большое скопление жителей и туристов Мёндона, в отличие от большинства его коллег. Он, учитывая свои внутренние препятствия, хоть и не быстро, но привык к социуму, ведь не зря же пошёл учиться на специальность, которая в будущем обязывала помогать людям.

Чо Тэ Хён четыре года отучился в Корейском Национальном университете полиции — специализированном университете, созданном для подготовки полицейских. Он справился со вступительным экзаменом, затем прошёл полное медицинское обследование, сдал тест на физическую подготовку и преодолел специальное интервью. Позже Чо Тэ Хён сдал сунун (прим.), которые обязательны для корейских студентов колледжа.
К счастью, у парня всё получилось, и он поступил на специальность «Уголовные расследования».
И вот, в свои двадцать семь лет он работал в детективном агентстве «Луна» под покровительством госпожи Чан Бан Сок.
Конечно... Он бы мог достичь намного большего, ведь его отец являлся генеральным комиссаром в Сеуле, но Чо Тэ Хен имел крайне сложные отношения с отцом, потому решил «пойти по своим стопам», не пользуясь родственными связями, которые были ему противны.

Подойдя к агентству, Чо Тэ Хён с неким очарованием посмотрел на свои новенькие наручные часы, на которые довольно долго копил средства, нередко отказывая себе в частых перекусах любимым рамэном или в стопочке обожаемого соджу.

«Девять двадцать одна... Мне капец», — горько выдохнув, констатировал про себя блондин.
«Мне полный капец», — отчаянный внутренний голос словно загонял в угол и заставлял делать крошечные шаги назад от дверей агентства, ведь Чан Бан Сок хоть и была благосклонна к своим сотрудникам, но крайне не любила, когда нарушали рабочую дисциплину. В такие моменты она становилась очень строга.
Очень.

Сглотнув тяжёлый ком вины, застрявший в горле, Тэ Хён нехотя потянул на себя дверь, входя в детективное агентство «Луна».

На него сразу же уставились четыре пары глаз, прожигая недовольством и вызывая в душе Тэ Хёна ещё более сильное чувство вины.

— Эм... Привет, ребята, — пристыженно улыбнувшись, поприветствовал коллег Тэ Хён.

Он тут же встретился с суровым взглядом начальницы.
Этот взгляд... явно не предвещал ничего хорошего.

—Чо Тэ Хён... — сухо произнесла Чан Бан Сок, не скрывая недовольства.
Чо Тэ Хён тут же опустил туловище в глубоком поклоне.

— Госпожа Чан Бан Сок, прошу, простите!!! Я... Я проспал... Ночью решил убраться в доме, ведь в последнее время мы были так загружены в агентстве, что я абсолютно не успевал разбираться с домашними делами. Уборка затянулась, и я лёг спать под утро... Мне так стыдно, госпожа! Прошу, простите!

— Довольно, Тэ Хён! Ты не впервой приходишь на работу не вовремя. Каждый день уборку устраиваешь? Рабочий день начинается в девять утра. Будь добр являться к этому времени, иначе лишу премии и отниму половину зарплаты. Я не шучу.

Чан Бан Сок действительно не шутила.
Она могла давать не один шанс своим сотрудникам, когда дело касалось нарушения каких-то правил, если, конечно, речь не шла о серьёзных пунктах рабочей этики, но резерв госпожи не являлся бесконечным, потому если она давала последнее предупреждение, то оно действительно являлось последним.

Чо Тэ Хён искренне обрадовался милосердию начальницы. Казалось, он сейчас подпрыгнет на месте от облегчения.

— Госпожа! Госпожа, я так рад! Спасибо Вам! Я Вас так обожаю! Очень обожаю! — почти прокричал следователь.

Остальные сотрудники по-разному реагировали на происходящее. Точнее, по-своему: Юн Минсо тихо хихикала, считая всё это забавным; Ан Аёнг закатывала глаза и кривилась, словно в данный момент ела кислый лимон: очень часто поведение Тэ Хёна казалось ей глупым и неуместным; Чун Джи Хун, как и обычно, не выражал никаких эмоций, наблюдая за всем с каменным выражением лица.

Чан Бан Сок подняла руку, прямо намекая Чо Тэ Хёну замолчать.

— Хватит, Тэ Хён. Садись на своё место. Мы тут не развлекаемся. У нас много работы.

Чо Тэ Хён ещё раз низко поклонился и поспешил сесть на своё место.
Госпожа Чан Бан Сок сухо заверила:
— Одного поклона было достаточно.

Но на это ей никто не ответил, потому она уже собиралась продолжить, пока Чо Тэ Хён снова не помешал рабочему процессу.
Он высоко поднял руку с виноватым выражением лица, словно ученик в школе, который хочет спросить разрешения посетить уборную.

— Э-э-э... Госпожа, я тут... Кофе всем принес... — произнеся это, он начал чесать свой затылок. Чо Тэ Хён всегда так делал, когда ощущал сильный внутренний дискомфорт.

Брови Бан Сок изогнулись, выражая сильное недовольство происходящим.

— Тэ Хён, ты издеваешься? — задала она вопрос парню, не отводя от него пристального взгляда.

— Да нет же... Я понимаю, что отвлекаю, но мне хотелось как-то сгладить углы своего непозволительного поведения, и я решил порадовать Вас и моих замечательных коллег такой мелочью.

Кейс-держатель со стаканчиками кофе уже стоял на столе. Свой стакан Тэ Хён держал в руке, чтобы сразу было понятно, что напиток принадлежит ему.
Чан Бан Сок громко выдохнула, осознав, что ничего с этим уже не поделать. Придётся принять «приятность» от Чо Тэ Хёна, раз уж он уже принёс её в агентство.

— Ладно. Доставай свой кофе. Перевести дух нам всем сейчас действительно не помешает.

Тэ Хён очень обрадовался разрешению начальницы и спешно начал доставать стаканчики из кейса-держателя.
Довольный, он начал презентовать то, что взял каждому:
— Та-а-ак... Юн Минсо, тебе холодный ванильный колд брю латте. Сразу добавил туда около пяти или шести пакетиков сахара, ещё два прихватил дополнительно, на всякий случай. Помню, что любишь сладкое и оно поднимает тебе настроение.

Юн Минсо широко улыбнулась и протянула свою миниатюрную руку к предложенному кофейному напитку.

— Большое спасибо, Тэ Хён!

Сделав небольшой глоток, девушка издала звуки удовольствия.
— М-м-м-м... Как же вкусно и сладко! Ещё раз большое спасибо!

Искренняя благодарность от Минсо подняла настроение опоздавшему следователю.
— Не за что, — так же широко, как и Минсо, улыбнулся Тэ Хён.

Далее он продолжил свою «презентацию»:
— Ан Аёнг, тебе взял кремовый латте: эспрессо, молоко, шоколад и, конечно же, сливки. Напиток сладкий. Я помню, что ты не особо любишь сладкое, и сначала хотел взять его для Юн Минсо, но потом подумал, что тебе не мешало бы чуточку взбодриться... Сладкое ведь поднимает настроение, как-никак. А то ты в последнее время выглядишь суровей обычного, грустная какая-то...

Ан Аёнг удивилась такой заботе от Тэ Хёна и его наблюдательности.
Она действительно в последнее время была довольно печальной, но, как сама считала, никому о её проблемах и душевном состоянии, кроме нее самой, знать необязательно.

Она безжизненно поблагодарила парня, пытаясь выдавить из себя подобие улыбки. Получалось плохо, словно девушка скупилась на позитивные эмоции.
— Спасибо, Тэ Хён.

Парень улыбнулся. Конечно, слабее, чем Юн Минсо, но улыбнулся. Не хотел показывать, что его задела реакция Ан Аёнг.
— Не за что. Потом поговорим.
— Нет, — сказала, словно отрезала, Ан Аёнг. Она поняла, что Чо Тэ Хён захочет залезть ей в душу, попытаться выяснить, что с ней происходит, но она этого искренне не хотела.

Парень проигнорировал отказ Аёнг и повернулся к Чун Джи Хуну, протягивая ему одноразовый стакан, параллельно рассказывая, что в нём.
— Чун Джи Хун, тебе взял айс-американо...

Не успел Тэ Хён сказать что-то ещё, как грубый голос прервал его:
— Я не пью кофе.

Казалось, на лице Тэ Хёна отобразилась вся палитра ужаса, которая только может быть.

— Соджу мне в глотку! Джи Хун, прости... Из головы вылетело, правда, — парень снова принялся чесать свой затылок, только в этой раз напористей.

— Не страшно. Прекрати чесаться: всё хорошо. Я на перерыве пойду за зелёным чаем — сейчас всё равно не особо хотелось пить. Это отвлекает, — попытался успокоить Тэ Хёна Джи Хун.
Попытка его была хоть и весьма сдержанной, но Тэ Хён оказался очень благодарен телохранителю за это.
Выражение его лица стало чуточку более мягким, выражая облегчение.

Чун Джи Хун действительно не любил кофе. Ему от него становилось нехорошо. Также кофе оказывал негативное влияние на организм и здоровье, потому мужчина отказался от него ещё в возрасте двадцати лет.
Он предпочитал зелёный чай.
Но, несмотря на свою любовь к данному напитку и его полезные свойства, пил он его очень дозировано, ведь в зелёном чае тоже присутствовал кофеин.

— Госпожа Бан Сок, — прервал неловкую паузу Тэ Хён, — Вам принёс эспрессо. Вы у нас любитель крепкого, потому не добавлял сахар. Ни в коем случае. Вы бы меня за такое точно уволили!

— Спасибо, Тэ Хён. Не преувеличивай. Но да, мой кофе лучше не подслащать. Это портит вкус и впечатление от напитка.

Взяв из рук Тэ Хена свой кофе, Бан Сок решила уточнить, какого рода смесь в стакане у её подчиненного, будто учуяв некий подвох.
— Чо Тэ Хён, а себе ты что взял?

Парень вмиг замялся. Он не ожидал, что подобное спросят у него. Хотел остаться незамеченным...
Его рука снова потянулась к затылку.
— Ну-у-у...
— Дай сюда, — потребовала Чан Бан Сок.
— Госпожа... — попытался как-то выкрутиться следователь, но рука на затылке выдавала парня с потрохами.
— Дай. Сюда, — это была уже не просьба, а приказ.

Чо Тэ Хён протянул свой стакан Чан Бан Сок. Его рука слегка дрожала, а глаза бегали туда-сюда, как у ребёнка, сделавшего какую-то пакость.
Госпожа Бан Сок принюхалась и слегка скривилась. Кажется, она догадалась о содержимом стаканчика, но, чтобы окончательно убедиться в своих догадках, решила попробовать.
Теперь выражение её лица было явно недовольным.
Очень недовольным.

— Чо Тэ Хён... Скажи мне, пожалуйста, ты издеваешься? Колд брю и соджу (прим.)? Серьёзно? — госпожа Чан Бан Сок говорила весьма холодно, но коллектив это явно развеселило — кроме Чо Тэ Хёна, конечно же...

— Госпожа... Я... — Тэ Хён хотел оправдаться, но понял, что у него не получится, да и смысла в этом не было.
— Да, госпожа! Я добавил в колд брю соджу! Знаете, сколько я не пил его уже?! Постоянно отказывал себе из-за того, что копил деньги на часы! И вообще, я не пьянею от соджу! Оно помогает мне лучше концентрироваться на работе! — Чо Тэ Хён говорил это с таким серьёзным выражением лица, словно всё сказанное им не являлось откровенной глупостью.

Соджу и «помогает концентрироваться»...
Это словно сказать, что Гом Чжан О (прим.) является полезной и вовсе не острой едой.

— Аха-ха-ха-ха-х-ха-ха! — послышался заливистый смех Юн Минсо.
Она понимала, что так громко смеяться в данной ситуации было не очень прилично, но сочетание серьёзного выражения лица Тэ Хёна и абсурдных слов, которые вылетали из его рта, заставили девушку нарушить все рамки приличия.

Ан Аёнг и Чун Джи Хун, наоборот, пытались сдерживаться, хотя было заметно, что данная ситуация тоже весьма их забавляет.

В отличие от своих подчинённых, Чан Бан Сок была настроена не так оптимистично.
— Чо Тэ Хён. Сейчас же идёшь в санузел и выливаешь свой треклятый напиток туда, где ему и место, иначе я сегодня же полностью лишу тебя зарплаты. В таком случае тебе не только на твой драгоценный соджу не хватит, но и на рамэн тоже. Ты понял меня? — госпожа Чан Бан Сок знала, на что давить. Соджу и рамэн были для Чо Тэ Хёна словно воздух. Он жить нормально не мог без этих двух вещей.

Разочарованно опустив голову, Тэ Хён взял из рук госпожи Бан Сок свой особый напиток, смотря на него, как на дитя, которое собирается бросить, нагло предать!..
И поплёлся в санузел.
С болью сделав то, что ему сказали, он вернулся на своё место, не проронив ни слова.

— Я не могу с тебя, Тэ Хён. Обожаю тебя! Без тебя агентство «Луна» было бы не «Луной», — попыталась подбодрить парня Юн Минсо.
Но на это он ответил ей лишь угрюмое:
— Угу...

— Эй! Давай не расстраивайся тут. После рабочего дня зайдём с тобой куда-нибудь пропустить по стопочке соджу, — Юн Минсо слегка подбила своим локтем локоть Тэ Хёна широко улыбаясь ему.
Слова молодой коллеги подействовали очень ободряюще, и на грустном лице появилась коварная усмешка. Кто угодно готов был поклясться, что Чо Тэ Хён уже представлял вкус любимого алкогольного напитка на своём языке.

— Минсо! Ты лучшая! Куда пойдём? В тот, что прямо за углом, или в самый популярный бар? Ну тот, который в самой гуще Мёндона находится... Давай в тот, что сразу за углом, чтобы далеко не ходить?! — Чо Тэ Хёну не хватало лишь похлопать в ладоши от восторга. От переизбытка эмоций он даже позволил себе легонько обнять Юн Минсо.

Данное действие парня не ускользнуло от мимолётного взгляда Чун Джи Хуна.

— Я так далеко не заглядывала, Тэ Хён. Давай закончим работу, потом решим, ладно? Но я не против пойти туда, куда тебе захочется. Соджу везде одинаково вкусный! — заверила Тэ Хёна Юн Минсо, мягко избавляясь от его объятий.

Милую беседу двух коллег прервал суровый голос госпожи Чан Бан Сок:
— Вы закончили? Может, продолжим уже работу?
— Да, госпожа...
— Да, госпожа...
Практически одновременно и виновато произнесли Чо Тэ Хён и Юн Минсо.

— Славно. Итак, Кан Пен Хва, или убийца Крест, как его прозвали из-за символа креста, оставляемого им на лбах своих жертв. Есть какие-то мысли по этому поводу? — Бан Сок внимательно осмотрела каждого из своих сотрудников, ожидая ответа.

Чо Тэ Хён решил первым выразить свои мысли:
— Чтобы поймать преступника, для начала нужно понять его мотивы, зачем он это делает. Ведь даже закоренелые психопаты, у которых с самых пелёнок жестокость течёт по венам вместо крови, также преследуют свои цели: наслаждение страданиями других, удовлетворение диких инстинктов, которые заложены на животном уровне, — всё это тоже является мотивом, — такие серьёзные слова из уст Чо Тэ Хёна казались ещё более существенными, чем, возможно, были на самом деле.

Чан Бан Сок слабо кивнула своему сотруднику, а вот Юн Минсо, казалось, была не особо согласна с ним.

— Ты хочешь сказать, что у психопатов есть мотив? Убивать ради забавы и, как ты там сказал, ради удовлетворения каких-то там инстинктов — это не мотив. Психопаты просто убивают, им не нужна для этого причина, лишь триггер, который спровоцирует цепочку насилия. А, точнее, убивают потому, что у них напрочь отсутствует эмпатия и что-то живое внутри. Грамотней сказать, что они убивают просто потому, что психопаты, — ответила Чо Тэ Хёну Юн Минсо.

Парень не на шутку разозлился. Он поспешил ответить:
— Ты сейчас серьёзно? У психопатов тоже есть мотивы! Как я уже говорил ранее: удовольствие от причиняемых ими страданий другим, удовлетворение своих инстинктов, которые заложены на генетическом и, как я предпочитаю выражаться, животном уровне. В конце концов, психопаты тщательно продумывают свои убийства! Каждое несёт для них какой-то смысл! После совершённого преступления они педантично заметают за собой следы. Да так заметают, что их по несколько лет поймать не могут! Кан Пен Хва тому подтверждение. Его поймали, но всё равно упустили, ибо он не глуп, далеко не глуп, и каждый свой шаг продумывает заранее!
Мотив — удовлетворение позывов своего чёрного нутра. Нельзя так недооценивать психопатов, утверждая, что у них нет причины для совершения своих зверских преступлений! Она у них есть, и они её прекрасно осознают!

Казалось, что Чо Тэ Хёна слова Юн Минсо задели за живое, содрали пластырь из свежей раны, и та вновь начала кровоточить.
Но реакция парня была вполне ясна и естественна, ведь он родился ребёнком хоть и скрытого, но психопата.

Господин Чо Бен Чхоль появился на свет с искажёнными, уродливыми генами, которые чётко говорили о том, что мужчина являлся психопатом, но богатые родители довольно быстро решили назойливый вопрос: заплатили всем возможным врачам, чтобы те закрыли свои рты на крепкий замок.
Позже они отправили мальчика, который был всё ближе к подростковому возрасту, подальше от Сеула — в элитную клинику, где оказывали частную психиатрическую помощь довольно грамотные специалисты.

Благодаря тому, что родители своевременно обратили внимание на данную проблему, мальчик прошёл полный курс коррекционной психиатрии.
Конечно, иногда и по сей день взрослому господину Чо Бен Чхолю приходится прибегать к транквилизаторам и атипичным нейролептикам, чтобы смягчить внезапные импульсы своего нутра, порой приводящие к весьма девиантному поведению.

Господин Чо Бен Чхоль относился к группе «паранойяльных психопатов» (прим.), потому вся семья, в том числе и сам Чо Тэ Хён время от времени страдали от его деспотичных нападок.
В обществе же он хорошо умел держать лицо и достиг больших успехов в полицейской карьере, став генеральным комиссаром Сеула.
Хотя... часто поговаривали, что методы работы господина Чо Бен Чхоля довольно-таки жестоки и ведёт он себя со своими подчиненными явно переходя все рамки обычной суровости начальника. Но те дружно молчали. Не хотели потерять работу, да и Бен Чхоль имел множество связей.

Что касается самого Чо Тэ Хёна...
Он ни капли не уважал своего отца. Можно сказать, ненавидел его. Искренне ненавидел и презирал.
Но больше всего он ненавидел себя. Питал едкое чувство отвращения к себе за то, что родился таким, и за то, что никогда не сможет это полностью искоренить. Ведь психопатия, увы, не лечится, и это мерзкое ощущение чего-то зверского и нечеловеческого в области грудной клетки будет преследовать его всю сознательную жизнь.
Очень часто, оставаясь наедине с самим собой, Чо Тэ Хён бил себя...
По лицу, по рукам, ногам... Он делал себе больно как раз потому, что мучительные эмоциональные взрывы беспроигрышно брали верх над логикой и рассудком. И, чтобы не причинять никому вред, чтобы не пускать чужую кровь, которой так жаждали вкусить внутренние хищники, он предпочитал отдавать себя на растерзание самому же себе.
К сожалению, никто не видел кровавых следов от душевных травм, которые вечно улыбающийся и беззаботный следователь Чо Тэ Хён оставлял на собственном теле.
Он молчал, словно его лишили языка. И безмолвие это перекрикивало самый громкий и отчаянный плач, на который способен человек.

С отцом Чо Тэ Хён давно не поддерживал адекватную связь. А со своим недугом боролся сам: посещал специалистов, проходил тщательно подобранную терапию, регулярно принимал лекарства и старался никого не подпускать к себе — не хотел однажды сделать больно, если вдруг состояние аффекта настигнет его внезапно, хотя с каждым годом у Тэ Хёна всё лучше и лучше получалось контролировать себя.

Сотрудники агентства, в том числе и госпожа Чан Бан Сок, знали о болезни Тэ Хёна — от них он это не скрывал.
Они знали и не осуждали, не боялись, не презирали. Умело поддерживали тот шутливый образ, который создал себе следователь, а если видели, что коллеге становится нехорошо, то бережно намекали ему на отдых.
В таком случае он не сопротивлялся, а просто отстранялся от рабочих дел.

Кто знает, какие ещё скелеты мог скрывать в себе Чо Тэ Хён...
По крайней мере, об этом было известно лишь ему самому.
А может и неизвестно, ведь люди часто очень многого о себе не знают и даже не подозревают, на что способны.

Именно поэтому слова Юн Минсо настолько сильно зацепили Чо Тэ Хёна: даже несмотря на то, что следователь и сам являлся психопатом в длительной ремиссии, он не выгораживал их.
Скорее наоборот, брезговал ими и считал, что данная психическая болезнь не является оправданием жестоким убийствам, которые могут совершать психопаты, и у их зверских деяний тоже есть мотивы, а не просто «он совершает, потому что болен. Потому что психопат».

Эмоциональная дискуссия быстро сошла на нет.
Госпожа Чан Бан Сок поняла, что дело пахнет жареным, потому моментально переключила внимание сотрудников на себя, высказывая собственную точку зрения по поводу убийцы Креста.

Прошло около двух с половиной часов, время близилось к обеду.
Сотрудники детективного агентства активно занимались своими обязанностями, предоставляя помещению возможность отдохнуть от людских голосов и побыть некоторое время в полной тишине.
Но умиротворённое безмолвие решил нарушить жалобный голос Чо Тэ Хёна:
— Эх, сейчас бы рамэна...

Полная тишина. Абсолютно никто не отреагировал, продолжая усердно выполнять свою работу.

Голос Тэ Хёна стал громче:
— Эх-х-х-х... Рамэна бы сейчас...

И снова тишина.
Лишь лёгкий смех Минсо иногда нарушал её.

Видя, что начальница никак не реагирует на его упрашивания,Тэ Хён решил выразить своё желание ещё громче:
— Эх-х-х... Рамэна бы сейч...

На этот раз госпожа Бан Сок уже не выдержала.
— Чо Тэ Хён! Работай.

— Как можно работать на голодный желудок? Я проголодался. Госпожа, я очень проголодался! А ещё спать хочу... Я так не выспался. Соджу мне в глотку, как же я не выспался... — проскулил Чо Тэ Хён.

Ан Аёнг оторвалась от монитора, обращаясь к надоедливому коллеге:
— Может, тебе ещё сюда кровать, ящик соджу и глубокую панца юги (прим.) рамэна занести, чтобы ты, наконец, ныть перестал?

Тэ Хён глубоко вздохнул, понимая, что этому никогда не суждено сбыться. И от понимания становилось ещё больнее и печальнее.
— Ну, я бы не отказался, знаешь ли. Организуешь?

Ан Аёнг закатила глаза, разворачиваясь обратно к своему монитору.
— Вот же идиот, — грубо выплеснула программистка.

— Э-э-э-эй-й-й, чего это ты обзываешься? Знаешь, какой я голодный? Вот бы сейчас рамэн с кимчи (прим.)... Так остренького хочется, — в очередной раз поделился своими желаниями, которые на данный момент никому не были интересны, Чо Тэ Хён.

Обычно молчаливый Чун Джи Хун в этой ситуации не смог сдержаться и тоже решил поучаствовать в происходящем.
— Тэ Хён. Ты можешь помолчать? Пожалуйста! Хотя бы пять минут не издавай звуков. Мешаешь.

Следователь уже собирался ответить, но раздался громкий звонок стационарного телефона.
— Теперь точно всем молчать, — приказала Чан Бан Сок.

Подняв трубку, госпожа около минуты слушала то, что ей говорили, и только потом задала уточняющий вопрос:
— Где?

Ещё несколько томительных секунд...
— Выезжаем, — твёрдо сказала Бан Сок, с громким стуком возвращая телефон на место.

Она тут же посмотрела на коллег долгим испытующим взглядом, а затем поставила перед фактом:
— Чо Тэ Хён, твой рамэн отменяется. Придётся тебе усмирить свой желудок. У нас срочное дело. В клубе для взрослых около района Букчон было найдено изувеченное тело мужчины с отрезанным половым органом и просверлённой головой.

КОНЕЦ 2 ГЛАВЫ.

АВТОРСКИЕ ПРИМЕЧАНИЯ:
Сунун — вступительный экзамен в колледж. Тест, который сдают все корейские студенты.
Соджу — традиционный корейский алкогольный напиток. Изготавливается в основном из сладкого картофеля или зерна.
Гом Чжан О — блюдо корейской уличной кухни, которое готовится с острой пастой перца. Является очень острым.
Паранойяльные психопаты — люди односторонних, но стойких аффектов, берущих верх над логикой и рассудком; своенравные, неоткровенные, жестокие и деспотичные. Они подозрительны, постоянно ждут подвоха со стороны окружающих, склонны к образованию сверхценных идей.
Панца Юги — традиционная корейская посуда из бронзы ручной ковки. Её изготавливают из сплава меди и олова в процентном соотношении 78:22. Она прочна, экологична и не токсична. По этой причине изделия исторически использовались в качестве посуды для королевских семей Кореи.
Кимчи — блюдо корейской кухни, представляющее собой остро приправленные квашеные овощи — в первую очередь, пекинскую капусту.

Благодарим тебя за внимание к главе, дорогой друг!
С любовью и уважением, твои Судья и Хора!

P.S. Следи за обновлениями, иначе тигрёныш и к тебе наведается в гости...