Часть 2
Отец Чимина был военным и его часто переводили по службе в другие города, куда за ним безропотно следовал любимый и любящий муж с ребёнком. Чимин не был робким омегой и быстро сходился с новыми одноклассниками, заводя не только знакомых, но и друзей. У него было много талантов и увлечений, но его страстью были танцы, поэтому Чимин в каждой новой школе записывался в танцевальные кружки. Когда семья Пак в очередной раз переехала, Чимину было тринадцать лет. В новой школе был танцевальный кружок, но только для начальной школы, а во взрослую местную танцевальную группу звёздочек его не брали. Чимин очень хотел в неё попасть, так как этот танцевальный коллектив был серьёзным, ставил классные постановки и участвовал не только в городских конкурсах, но и областных. Вскоре Чимину повезло, и место освободилось: один альфа сломал ногу, а руководитель группы решил взять омегу, так как у него была новая задумка, где есть партия хрупких омег, а у них был всего лишь один омега, который не мог танцевать в одиночку. Чимин прошёл конкурсный отбор на общих основаниях, понравился не только руководителю, но и членам коллектива, и был единогласно принят в группу.
С лидером группы, Чон Хосоком, они сразу сдружились, и четыре года вся школа наблюдала за их дружбой. Помимо тренировок, Хосок помогал Чимину с учёбой, хоть тот и не жаловался никогда на успеваемость, но от помощи альфы не отказывался. Они много времени проводили друг у друга дома, и родители с улыбкой следили за ними. Сокджин даже как-то в шутку предложил обговорить детали свадьбы, чем поверг Чимина в дикое смущение, Хосока в негодование, а остальных старших в смех над реакцией детей. Они вправду считали себя друзьями, пока не повзрослели. Чимин впервые задумался о своих чувствах к Хосоку, когда увидел его с другим омегой. У того был сладкий приторный аромат, от которого Чимина тянуло блевать. Или это ревность? Когда Хосок объявил, что встречается с этой кондитерской фабрикой, Чимин разозлился на него и обозвал идиотом. Он целую неделю с ним не разговаривал, а Хосок и не заметил, увлёкшись, как он думал первой любовью. Омега оказался не из робкого десятка, и вскоре затащил Хосока в постель, которому тоже не терпелось расстаться с девственностью, только вот особого восторга он не испытал. Даже можно сказать, что ему не понравилось. Альфа как можно тактичнее объяснился с омегой, и они расстались, не провстречавшись и двух недель.
Чимин злился на Хосока, и всеми силами старался избегать его и игнорировать, только альфа был настырный. Он всё-таки выловил Чимина в школьном коридоре, и пытался поговорить, но омега убежал со слезами на глазах. Хосок не понял, что это было и поэтому вечером пришёл к нему домой, где Чимину уже негде было спрятаться. Папа омеги с улыбкой слушал их ссору на повышенных тонах, а потом даже в ладоши захлопал, когда Чимин выпалил, что альфа ему нравится. Хосок в ответ прокричал, что и Чимин ему давно нравится, и они оба замолчали, поражённо глядя друг на друга, тяжело дыша. Папа Чимина прервал долгое напряжённое молчание, и потащил подростков пить чай, которые молча его сёрбали, слушая щебетание старшего, и зыркая друг на друга исподлобья. Вскоре он отправил их в спальню сына, и сказал, что позовёт к ужину. Оставшись одни в комнате, парни долго молчали, а потом Хосок решился взять Чимина за руку, и почувствовал ответное пожатие. Он привлёк омегу к себе, обнял за талию, с улыбкой разглядывая милый румянец на щеках, искусанные губы и трепещущие реснички.
— Давно я нравлюсь тебе не как друг? — тихо спросил Хосок, сильнее прижимая к себе Чимина. Омега кивнул на вопрос, и неуверенно провёл ладонями по груди к крепкой шее, сплетая на ней пальцы в замок. — И ты мне нравишься давно. Где-то год примерно. Я боялся признаться тебе, думал ты прогонишь меня. Чимин, ты будешь встречаться со мной?
Чимин снова кивнул, пытаясь скрыть заалевшие ещё больше щёки, но Хосок пальцами приподнял его лицо за подбородок, заставляя тем самым посмотреть на себя, а потом нежно коснулся в поцелуе девственных губ. Альфа разглядывал милое лицо омеги и не мог сдержать улыбку. Глаза его были закрыты, губы вытянуты для поцелуя, щёки красные-красные, и дыхание явно задержал. Хосок обхватил его голову ладонями, и проговорил, чувствуя нежность к нему:
— Милый, дыши, слышишь? Ты мне нужен живой. А если ты будешь так задерживать дыхание после каждого поцелуя, то я поседею раньше времени, так как постоянно хочу тебя целовать, но буду всё время бояться, что ты задохнёшься прямо в моих руках.
Чимин пихнул его в плечо и надул губы от обиды, но Хосок не дал ему время обижаться, а снова поцеловал. Он исследовал пухлые губы, посасывал их и ласкал языком, чувствуя ответные действия и робкие прикосновения маленького язычка. Чимин быстро учился, и ему понравилось целоваться. Вскоре они переместились в постель: Хосок принял полусидячее положение, а Чимин устроился у него на груди и они долго целовались, не переходя к более серьёзным действиям. Через некоторое время в комнату заглянул папа Чимина, и с улыбкой наблюдал за парой, после чего сделал вид, что только что пришёл, постучал в дверь и пригласил их на ужин. Хосок попросил у родителей Чимина разрешения ухаживать за их сыном и встречаться с ним, на что не последовало ни от кого возражений. Родные альфы тоже не были против.
Чимин без ума был от запаха Хосока. Когда они были друзьями, он тайком вдыхал его, стараясь как можно ближе находиться к альфе, прижимался к нему под благовидными предлогами, укладывал голову на плечо, чтобы отдохнуть, и чувствовал мурашки от его близости. А теперь он мог это всё беспрепятственно делать и в любой момент. У Чимина природный аромат проявился только в восемнадцать лет, вместе с начавшейся течкой прямо в День рождения. Первая течка не была болезненной, как многие описывали, но и приятного тоже было мало. А потом он встретился с Хосоком, и с трепетом следил за тем, как альфа узнавал в нём своего истинного. Оба были на седьмом небе от счастья, и радовались своему неимоверному везению. Но их счастье омрачила новость, что отца Чимина снова переводят в другой город, и вскоре они должны переехать. Чимин упрашивал родителей оставить его здесь, но папа упрямился и не хотел оставлять своего ребёнка одного. Только после того как Джин пообещал присматривать за Чимином, его отпустили. Чимин переехал жить к Хосоку, и полетела вереница счастливых и спокойных дней. Альфа выпустился из школы и поступил в университет на экономический факультет, чтобы потом в дальнейшем помогать отцу с фирмой, Чимин продолжал учиться в выпускном классе, а Джин занимался домом и своими делами.
Первая близость у пары произошла только через полгода как они стали встречаться. Родителей тогда не оказалось дома, и Чимин предложил своему альфе заняться тем самым. Хосок очень сильно волновался, он боялся причинить боль Чимину и не доставить удовольствия, ведь сам он тогда только разочаровался. Но Чимину хоть и было страшно, он смог успокоить альфу, и всё у них прошло хорошо. Несмотря на то, что из-за спешки и неопытности оба кончили ещё до самого проникновения, у них была вся ночь впереди и неиссякаемое желание познать друг друга. Они ласкали, целовали, исследовали юные тела, узнавали эрогенные зоны и кому что нравится и не нравится, после чего всё-таки занялись любовью. Можно считать, что и для Хосока это было первым разом, ведь он испытал потрясающий оргазм, успев довести и Чимина до разрядки. После этого они часто занимались любовью, и течки проводили вместе. Джин всегда следил, чтобы они предохранялись, закупая для них контрацептивы, так как ранняя незапланированная беременность не нужна была никому. Метку они решили поставить после свадьбы, а само торжество отложили на некоторое время, которое затянулось потом на долгие годы.
Чимин хотел связать свою жизнь с танцами и собирался поступать в институт искусства, но на последнем школьном соревновании получил травму ноги, после которой врач посоветовал ему поберечь ноги и снизить нагрузку на них. То есть некоторое время не танцевать. И Чимину пришлось выбирать другую профессию. Он очень хорошо рисовал, и в последнее время его часто тянуло к мольберту, создавать собственный мир яркими красками. Чимин долго думал, чем именно ему заниматься, и хоть Хосок заявил, что он может просто сидеть дома, ведь альфа обеспечит его всем, но Чимин не хотел быть домохозяином и нахлебником, поэтому подался в иллюстраторы. Вскоре они переехали в отдельную квартиру, хоть Джин и упрашивал их остаться с ними. А потом в их семье случилось горе. Самолёт, в котором летел с компаньонами на деловую встречу отец Хосока, потерпел крушение. Из двадцати пяти человек, включая экипаж, никто не выжил. Хосок тяжело переживал смерть родителя, но хуже всего было Сокджину. Он безумно сильно любил своего мужа, и известие о его гибели подкосило омегу, надолго уложив его в постель. Хосоку пришлось совмещать учёбу и управление компанией, и он очень ценил помощь Чимина в заботе о папе. Через пару месяцев Джин немного оправился от горя и встал с постели, но траур по мужу не снимал. Он взял управление компанией полностью на себя, дав возможность сыну окончить обучение, и проводить время с любимым истинным. Вскоре они решили, что Хосоку лучше уйти сейчас в армию, не дожидаясь двадцати восьми лет, чтобы потом спокойно заниматься бизнесом, сменив папу на посту руководителя.
Ещё в институте Хосок познакомился с Ким Дэнмо, и подружился с ним. Чимин вначале не мог понять, что нашёл Хосок в этом холенном детине с масляным взглядом из-под густых ресниц. Но наблюдая всё время за ним, он понял. Дэн был как хамелеон: он мгновенно подстраивался под человека и ситуацию, выворачивая всё так, как нужно ему. Чимину он сразу не понравился, и ему было не по себе, когда он изредка оставался с ним наедине, поэтому старался его избегать. Вскоре Дэн стал оказывать ему знаки внимания, но всегда за спиной Хосока. Чимин удивлялся его наглости, огрызался, и старался всегда быть рядом со своим альфой, чувствуя себя в безопасности только с ним. К счастью, Дэну часто приходилось уезжать по семейным делам, и Чимин никогда ими не интересовался. Главное, что этот неприятный тип далеко. Пусть бы даже сквозь землю провалился, Чимин бы только в ладоши захлопал от радости. А Хосок совсем не обращал внимания на проскальзывающие странности в поведении «лучшего друга». То он грубо схватит за руку мимо проходящего незнакомого омегу, то отпустит сальную шутку в адрес другого миловидного паренька, то в драку ввяжется. Подумаешь, пустяки.
Когда Хосок ушёл в армию, Дэн осмелел. Он открыто предлагал Чимину заняться сексом, и с улыбкой слушал ядовитые отказы. Чимин стал всё время проводить с Джином, и альфе не удавалось поговорить с ним наедине, так как Джину он тоже не нравился, и он каждый раз при виде него кривил в отвращении своё красивое лицо, что безумно бесило честолюбивого альфу. Но он был терпеливым, как паук, ожидающий муху в своей паутине. Он следил за Чимином, и смог составить график его передвижений. Омега часто зависал в своей мастерской, где рисовал большие картины, и выполнял крупные заказы для частных лиц. Он снимал последний этаж в старом доме, где заселены были лишь первые три этажа, а два были нежилыми по причине прохудившегося пола-потолка между четвёртым и пятым этажами, которые на тот момент активно ремонтировались, потому стоял шум. Но в мастерской омеги была хорошая звукоизоляция, что ему и нравилось, так как ничего не отвлекало от работы, и что в итоге сыграло с ним злую шутку.
В тот роковой день Чимин, ещё не оправившийся от течки, решил поехать в свою студию и закончить срочный заказ, который он и задержал из-за этой самой течки. Джин тогда с беспокойством спросил, не рано ли Чимин выходит из дома, но тот беспечно отмахнулся, сказав, что вызвал такси для омег, и его быстро и без происшествий доставят к мастерской. В принципе так всё и произошло, но Чимин не заметил Дэна, который следил за ним и облизывался, предвкушая весёлый вечерок. Он захватил приготовленные верёвки и двинулся следом за омегой, возбуждаясь от его течного аромата. Чимин не успел закрыть дверь, как был отброшен мощным толчком. Всё, что последовало после, Чимин старался больше никогда не вспоминать. Единственная мысль, которая билась в мозгу, пока его грубо трахали, привязанного к кровати, это чтобы Хосок не узнал, и не убил этого гада в приступе гнева. Четыре часа длилась его агония, и он уже был не в силах кричать и сопротивляться. Он мог лишь плакать, пытаясь сорванным горлом выдавить звуки через разбитые губы. Если бы не смазка, которая ещё выделялась, хоть и был конец течки, то повреждений у омеги было бы намного больше, так как альфа совсем не щадил его, безжалостно втрахивая красивое тело в постель, распирая его своим толстым членом. Чимин точно несколько раз терял сознание от боли, так как не помнит, что была сцепка, а судя по тому, что он всё-таки забеременел после того ужаса, она была.
Его нашёл Джин. Он разволновался, когда Чимин не ответил на звонок и не перезвонил, хотя всегда это делал, и, приехав к нему в мастерскую, пришёл в ужас от того, что там увидел. Полиция и скорая помощь приехали очень быстро, но Чимин не мог ничего сказать, так как голос был сорван. Хотя он упорно молчал и потом. Он отказывался писать заявление, молчал, когда его допрашивал следователь, и умолял Джина не сообщать Хосоку. А потом Чимин задохнулся от ужаса, когда его лечащий врач сообщил, что он ждёт ребёнка. Этого не может быть! Чимин не ждёт никого, ему ОН не нужен, он не желает рожать от этого чудовища. Он ползал перед врачами на коленях, умолял сделать ему аборт, готов был подписать все бумаги и взять на себя любую ответственность, лишь бы его избавили от нежелательного плода. Но врачи упорно качали головой и отказывались подвергать его жизнь риску. Из-за того, что у омеги отрицательный резус-фактор, эта беременность могла стать для него единственной в жизни, а от наркоза он мог не проснуться, так как у него непереносимость абсолютно всех лекарств, предназначенных для аборта.
Джин забрал Чимина домой, и пообещал помочь с малышом, после чего омега смирился. В нём жила надежда, что Хосок, любимый, нежный, ласковый и понимающий Хосок, примет его и поможет, но всё разбилось вдребезги, стоило альфе вдохнуть грязный аромат истинного. И ему всё равно было, что это запах ребёнка, он даже сказать не дал ничего. Выгнал без сожалений, обозвав шлюхой. Теперь перед глазами Чимина стояла не рожа насильника, а лицо любимого истинного, искажённое отвращением и злостью. Не выслушал. Не принял. Прогнал. Оскорбил. Унизил. Зачем теперь жить? Быть инкубатором для отродья, которого он не желает вынашивать, рожать и воспитывать? Ужасные мысли заполнили голову Чимина, и, дождавшись, когда Сокджин оставит его одного, он наглотался таблеток, в надежде, что если сам не умрёт, то плод в нём погибнет. Но, то ли таблетки были слабыми, то ли Джин быстро среагировал, вызвав скорую, то ли ребёнок в нём не хотел умирать, а может и всё вместе, когда Чимин очнулся в реанимации, с сожалением узнал, что жизнь в нём никуда не делась. Он впал в апатию, позволял Джину крутить себя как куклу, одевать, обувать, кормить, укладывать спать, переносить по комнате, возить к врачу.
Единственное, что не забывал делать Чимин, это тереть кожу до крови при каждом мытье, пытаясь стереть с себя ненавистные прикосновения насильника. Даже спустя время ему казалось, что он грязный, и он всё время пытался отмыться. Джин стал присутствовать и во время купания, сдерживая Чимина в этих разрушительных действиях, разговаривал с ним, ласково увещевал, и вскоре Чимин перестал себя тереть до ссадин, поверив наконец-то единственному человеку в мире, который не предал его, который продолжал любить его несмотря на произошедшее, и который каждый день по несколько раз говорил, что любит его. Именно благодаря Джину, Чимин смог справиться с некоторыми своими демонами, и вернулся к жизни.
И хоть Чимин избавился от навязчивой идеи, что он грязный, кошмары ему продолжали сниться. Пусть не так часто как в первое время, но всё же снились. Только в них ещё и Хосок появлялся. С этим справиться омеге помогал психолог, хотя Чимин не особо охотно с ним разговаривал. Он с отвращением смотрел на свой круглый живот, и с нетерпением ждал родов. Он плохо кушал, хоть Джин и пытался впихнуть в него самое полезное для малыша. Из-за этого Чимин был тощим всю беременность, лишь живот торчал, хотя его легко можно было спрятать в широком свитере. Малыш как будто чувствовал, что нежеланный, поэтому попросился на свет уже на восьмом месяце. Родился он слабеньким, и врачи сразу же положили его в стерильный инкубатор. Чимин ни разу на него не взглянул, сразу же написал отказ, и как можно скорее покинул больницу. Ни разу за последующие полгода он не вспомнил о нём, и пропускал мимо ушей все разговоры Джина на эту тему. Сам Джин оплатил все больничные счета и заплатил работнику детского дома, чтобы за ребёнком был должный уход, хотя он не знал, что тот, кому он заплатил, вскоре покинул детский дом, и за младенцем смотрели так же как и за остальными подкидышами и отказниками. Только по мере необходимости.
Чимин жил по инерции. Пил воду, иногда немножко кушал, забывался беспокойным сном, общался с любимым Джином, так как причитания родного папы его раздражали и доводили до слёз, поэтому он редко с ним общался, и работал. Он целыми днями рисовал, выполняя заказы, количество которых только росло, ведь всем нравилась его работа. Только рисование его спасало. Он давно сменил мастерскую, арендовав офис в хорошо охраняемом комплексе, и проводил там целые дни. И скучал по Хосоку. Очень сильно скучал. Несмотря на то, что истинный отрёкся от него, любовь к нему не умерла, и Чимин продолжал любить его. Было больно, но боль как будто со временем притупилась, давая Чимину возможность хрипло дышать, поддерживая жизнь в измождённом теле. Дома он разговаривал с фотографиями любимого, рассказывал о своей работе, и мечтал о том, что у них может быть снова всё хорошо, когда Хосок вернётся из армии. Хосок вернулся из армии, но хорошо не стало. Джин постоянно рассказывал ему о сыне, а Чимин молча слушал, впитывая все слова о нём, как сухая земля долгожданную влагу. Он любил обнимать Джина, ведь тот всегда дарил ему необходимую нежность и ласку, но сейчас он украдкой вдыхал запах истинного, лёгкий отголосок которого оставался на старшем, когда тот обнимал сына. Чимину это было необходимо, и Джин знал об этом. Он стал «случайно забывать» мелкие вещи альфы, типа футболки или платка, пропитанные его ароматом, непонятным образом вдруг находившиеся в его сумке, которые потом оказывались припрятанные под подушкой Чимина. Бедный малыш.
Однажды Джин предложил приготовить для Хосока его любимое блюдо, и Чимин с радостью согласился. Он впервые за долгое время сам отправился в супермаркет, и уже хвалил себя с успешно пройденным испытанием, когда случайно почувствовал в воздухе родной аромат альфы. Чимин очень сильно испугался. Он не хотел снова видеть отвращение на любимом лице, не хотел слышать обидных слов, и поэтому со всех ног убежал от Хосока, даже не убедившись, точно это был он или ему показалось. Только дома он перевёл дыхание, и рассмеялся над своей глупостью. А вскоре испытал снова ужас, увидев своего мучителя. Чимин знал, что Дэна всё это время не было в стране, и совсем был не готов снова его увидеть. Мысль, что его ждёт новое изнасилование, парализовала страхом, но Чимин точно настроился не доставлять удовольствие извергу своими криками и сопротивлением. Пошёл он к чёрту. И новым потрясением для него стало внезапное появление Хосока. Он всё слышал. Теперь он всё знает, и не надо ему снова всё рассказывать. Вот только жалость и вина на лице альфы неприятно рвёт сердце. Не это он хотел от него получить.
Суд для Чимина прошёл как во сне. Его не обрадовало решение суда о заключении Дэна в тюрьму на долгий срок. Его не тронула новость, что его сын жив и находится в доме малютки. Ему было безразлично. И жалостливый взгляд Хосока его раздражал. Чимину казались смешными попытки альфы выпросить у него прощение. Зачем ему это? Ну, допустим, что Чимин простил его, что дальше? Ведь как прежде у них больше никогда не будет, несмотря на неистовое желание омеги снова быть с любимым. Чимин всегда будет помнить момент изнасилования, поэтому вряд ли согласится когда-нибудь на близость. Хосок вряд ли забудет, что его предназначенный ему изменил, пусть и не по своей воле. И жалость от истинного ему не нужна. А любовь альфа вряд ли готов ему снова дарить. Ведь он порченный, грязный, отвратительный, и этого никак не изменить. Такие мысли бродили в голове омеги, когда он после течки попросил Хосока оставить его в покое и больше не беспокоить. Только он забыл, каким альфа может быть упёртым, и он постоянно звонил Чимину, и сам приходил, умоляя впустить его в квартиру. Чимину больно было видеть его, поэтому он решил на время уехать к родителям в гости, ведь они давно не виделись. Чимин попрощался с Джином, и пообещал ему звонить, после чего взял с него клятву не сообщать его местоположение Хосоку, сказав, что ему надо подумать и отдохнуть вдали от него. И Джин сдержал обещание, прося альфу набраться терпения.
Хосок упорно каждый вечер звонил на номер Чимина, и каждый раз механический голос отвечал ему, что абонент недоступен. И лишь спустя полгода он услышал долгожданное тихое «алло», дарящее надежду истосковавшемуся сердцу.