Глава 18
Глава восемнадцатая
Собака-Солнце полностью осветила деревья спокойным, золотистым блеском, когда Гроза приволокла в лагерь свои гудящие от боли лапы. Дрожь облегчения приятно пощекотала ей тело. Наконец-то она дома! В безопасности! И её отсутствия вроде бы никто не заметил. Не успела Гроза этому порадоваться, как суровый голос окликнул её по имени.
Сердце собаки ёкнуло. «Счастливчик!»
Он стоял на траве посредине поляны, пристально смотрел на неё и выглядел недовольным. Уши пса угрюмо подёргивались, хвост висел плетью, а глаза темнели возмущением.
– Бета! – попыталась заговорить Гроза, решив на всякий случай обратиться к нему формально-почтительно.
– Где ты была? – перебил её пёс. И, не получив ответа, шагнул вперёд, изучая собаку с носа до кончика хвоста. – Что ты себе позволяешь? Ты что, думаешь – если ты не в патруле, то можешь шататься где-то во время бессолнечницы? Тебе не кажется, что такое самоуправство тебя не красит?
Несмотря на истощение, Гроза ощетинилась:
– Меня не волнует, что меня красит, а что нет. Я ходила на стройку Длиннолапых. Их там заметно поприбавилось.
– Что? – округлил глаза Бета. – Ты снова сознательно пошла в лагерь Длиннолапых?
– Нет, – пробормотала Гроза. – Не совсем так… Я… – собака осеклась. Как лучше ему объяснить?
Увы, времени на раздумья у неё не было. Недоверчивый вскрик Счастливчика разбудил других членов Стаи. Собаки начали выползать из своих логов, поёживаться, порыкивать и в замешательстве переглядываться.
– Что происходит? – моргнула Кусака. – Я всё правильно расслышала?
Дейзи встряхнулась так, словно пыталась избавиться от сонливости:
– Гроза ходила к Длиннолапым?
– Подождите! Я не… я же не ослушалась приказа, – виновато обвела глазами сородичей Гроза. – Я пошла туда не намеренно…
То есть, я не планировала туда идти, – нервно сглотнула собака. – Послушайте! Это не имеет никакого значения – почему я там оказалась! Гораздо важнее то, что Длиннолапых стало намного больше! Всё, о чём мы беспокоились, чего мы опасались – всё так и выходит!
Все собаки уставились на Грозу. Но, похоже, не обратили никакого внимания на её предупреждение. В глазах Стаи мелькали неверие, потрясение и неодобрение. Нет, даже не неодобрение, а того хуже – осуждение! Посреди неловкой тишины Альфа вышла из своего логова и остановилась перед охотницей.
– Что я должна делать, Гроза? Скажи мне на милость, – прорычала собака-бегунья. – Что я должна тебе сказать, чтобы ты вела себя хорошо? Ты же – член Стаи! А стайные собаки повинуются законам Стаи!
– Но, Альфа…
– Заткнись! – губы Альфы выгнулись в рыке так, что обнажились её зубы. – Ты играешь с огнём, Гроза! И на этот раз одним наказанием ты не отделаешься. Мы с Бетой и Третьим Псом обсудим твоё поведение. И решим, как с тобой поступить. А пока принеси хоть какую-то пользу. Отправляйся на Скалу и смени там Микки и Жука, как тебе было приказано!
Уши и хвост охотницы бессильно поникли, и она уткнулась глазами в землю, раздираемая стыдом, замешательством и дикой, жгучей яростью. «Мне надо всё объяснить. Наверное, пришло время рассказать всем собакам о моей проблеме. О моём хождении во сне. А как ещё я могу убедить их в том, что не собиралась идти в лагерь Длиннолапых? Но что мне им сказать? Что я брожу во время бессолнечницы и в то же время крепко сплю? И потому не соображаю, куда я иду и что делаю. Но тем самым я только усугублю ситуацию…»
Сокрушённая, обиженная и несчастная, Гроза молча развернулась и побрела с поляны к тропке, бегущей на Скалу, к уступу Высокой Стражи. Она услышала за спиной шаги ещё одной собаки и опознала в ней по запаху свою напарницу по караулу – Колючку. Но даже не оглянулась.
А потом Гроза услышала лай вослед Колючке. Это Луна решила предостеречь свою дочку:
– Будь начеку, Колючка! Держи уши востро, а нос по ветру!
У Грозы перехватило дыхание, сердце перевернулось. Даже после того, что случилось после её возвращения в собачий лагерь, она всё ещё ощущала боль. Луна не предостерегла их обеих. Нет! Она сказала Колючке остерегаться только одной угрозы – её, Грозы!
«Я спасла Колючку, – подумала охотница, ощущая, как грусть и одиночество камнем оседают у неё в животе. – И не только её. Я спасла и щенков Альфы – я спасла будущее нашей Стаи. А они… они продолжают мне не доверять…»
– Не понимаю, зачем ты вернулась к этим Длиннолапым, – заговорила Колючка, поравнявшись с Грозой. – После всего, что пережили там мы с Жуком. Мы отправились туда сознательно. Мы хотели запугать Длиннолапых, и за это Альфа нас отчитала. А ты? Тебе что – понравилась наша идея? Ты решила сделать то же самое?
Гроза ничего не сказала. Она была слишком занята другим – пыталась обуздать свои чувства.
– Но ты сделала это сразу после нас! – не прекратила приставать к ней Колючка. – Вряд ли у тебя есть на то большее право. Ведь Длиннолапые убили нашего Пса-Отца, а не твоего! О чём ты думала?
«Как же мне хочется развернуться и укусить её! Но именно этого мне ни в коем случае нельзя сделать!» – вздохнула про себя Гроза Плотно окав зубы, она стала подниматься по скальной тропе. Все жилы собаки натянулись до предела, тело задрожало от напряжения. Но она отчаянно старалась держать себя в лапах.
– Это у нас есть полное право атаковать Длиннолапых, а не у тебя! – Раздражительный голос Колючки задребезжал в ушах Грозы, как жужжащий комар. Она бы с удовольствием скинула молодую собаку со скалы – одним ударом лапы! Но та не улавливала её настроения и продолжала бубнить: – Длиннолапые – не твоя проблема. Но ты добилась того, что Альфа рассердилась не на шутку. И теперь нам будет намного труднее отомстить за нашего Пса-Отца!
Даже в пылу своего гнева Гроза чётко осознала одну вещь: ни нагоняй Альфы, ни наказание, которому она подвергла Жука и Колючку, не возымели на брата с сестрой никакого воздействия. Они не отбили у Колючки желания досадить Длиннолапым. Все предостережения, все объяснения оказались тщетными. Колючка была настроена всё так же решительно. И Жук наверняка тоже. «Эти двое ни капельки не благодарны мне за то, что я их спасла, – сердито подумала Гроза с подспудным страхом. – Для них я всего лишь – собака, сорвавшая их планы. Вот же идиоты! Оба!»
Всю дорогу до уступа Высокой Стражи Колючка трещала без умолка «Я думала, что моё игнорирование заставит её закрыть пасть. Но не тут-то было! Она просто одержима Длиннолапыми. Больше её ум ничто не занимает», – закатив глаза, осознала Гроза.
Наконец, Колючка замолчала, чтобы перевести дух. Воспользовавшись моментом, Гроза буркнула:
– Ты будешь вести наблюдение за Бескрайним озером. А я – за участком суши.
И с этими словами охотница демонстративно отвернулась. Претензии Колючки ужасно утомили её. Игнорировать нытьё получалось трудно, но стоило постараться.
Увы, для того чтобы отвлечься мыслями, Гроза выбрала неправильное направление. Далеко внизу, на строительной площадке Длиннолапых, кипела лихорадочная деятельность. Ограда с одного боку была открыта, и на площадку потоком тянулись маленькие клетки-гремелки. Гораздо более крупные и шумные, жёлтые клетки-гремелки пахали и бороздили землю внутри. Длиннолапые походили на рой насекомых. Их тела покрывали жёлтые шкуры, а на головах были какие-то колпаки ещё более яркого жёлтого цвета Всё это напомнило Грозе непрерывную активность пчёл в улье. И даже с такого расстояния собака могла расслышать осознанный, деловитый лай предприимчивых Длиннолапых.
«Эти существа точно знают, что хотят и что они делают, – подумала Гроза. – Хотела бы и я так. Для нашей Стаи и её будущего жизненно важно узнать, что они замышляют и на что способны».
Почему Счастливчик перестал её слушать? Не сводя глаз с лагеря Длиннолапых, Гроза улеглась, положила на лапы морду и глубоко вздохнула «Он всегда прислушивался ко мне. Всегда доверял моему чутью. И верил мне! И всё это вмиг куда-то подевалось! Почему? Что случилось?»
Гроза игнорировала бормотание Колючки до тех пор, пока оно не стало таким же невразумительным, как и отдалённый лай Длиннолапых. Это было бесконечное скуление, в котором постоянно повторялись одни и те же слова и фразы: «мы с Жуком», «Пёс-Отец», «Длиннолапые», «мщение» и «несправедливость».
– Как ты могла помочь кому-либо из собак? – высокий и негодующий голос Колючки начал расцарапывать Грозе черепушку. – Ты что, специально так говорила, чтобы нас запугать?
Гроза не поняла, что произошло. Словно последняя тонкая верёвочка, удерживавшая её бешенство на привязи, вдруг лопнула.
Вскочив на все четыре лапы, собака ожесточённо залаяла в морду Колючке:
– Что-что? Как я могла помочь? Что ты подразумеваешь под этими словами? Что я посмела беспокоиться о Стае? Пыталась обезопасить собак? По-твоему, я хотела вас запугать? Что ты мелешь, Колючка? Ну-ка, скажи мне: когда в последний раз я причинила вред кому-либо из собак в нашей Стае? Отвечай! Когда я навредила хоть одной собаке?
Колючка не отвечала. Сквозь красную пелену своей ярости Гроза заметила, что молодую собаку заколотила дрожь. Её округлившиеся глаза, прикованные к Грозе, налились ужасом. Она лежала, распластавшись и вжимаясь в землю, а Гроза стояла над ней, растопырив передние лапы над её головой. На оцепеневшую от страха морду Колючки что-то капнуло. Гроза осознала: это была слюна с её клацающих челюстей.
«О, Небесные псы! Что я делаю?»
Моргнув, Гроза попятилась назад. Но расправить свою искажённую морду собаке не удалось. Её глаза неотрывно наблюдали за Колючкой. Не переставая дрожать, молодая собака подползла к ней чуть ближе и перекатилась на спину, обнажив брюхо. Из её пасти свесился на бок язык, белки вокруг тёмных зрачков увлажнились.
– Прости меня, – проскулила Колючка. – Прости меня, Гроза!
– Нет, – облизала Гроза свои челюсти, поспешив спрятать клыки. – Это ты меня извини. Я не нападала на тебя, Колючка.
– Я… Я понимаю, Гроза, – голос Колючки запнулся, когда она снова перекатилась на живот. – Всё в порядке. Не было никакого нападения. Прости меня, – повторила собака, ни на секунду не отведя взгляда от Грозы.
– Я не хотела тебя напугать…
– Нет! Конечно же, нет! Я знаю! Я зашла слишком далеко. Извини меня, – затараторила Колючка, усевшись на задние лапы и плотно обвив их своим хвостом. – Извини!
Но, даже снова повернувшись мордой к Бескрайнему озеру, она продолжила искоса наблюдать за Грозой, и всё её тело колотил нервный страх.
Гроза встряхнулась, устремила взгляд на строительную площадку, но так и не смогла сосредоточиться. Её сердце в отчаянии металось по клетке из рёбер.
«Как же это произошло? Как же я допустила такое?»
Перед глазами Грозы то и дело возникали испуганные глаза Колючки. И ещё одно воспоминание преследовало и изводило охотницу – воспоминание о том, как сильная, упрямая и до безрассудства храбрая молодая собака смиренно лежала у её лап, трепеща и вымаливая прощение, а, может быть, жизнь?
«А я ведь только рявкнула на неё… Я никогда бы её не укусила. Понимала ли она это? Да, я разозлилась, вышла из себя и залаяла. Но я не собиралась её кусать!»
Но поверит ли в это Стая?
Эта мысль поразила Грозу в самое сердце, придавила её спину тяжким грузом мучительной боли и безысходного отчаяния:
«Не важно, что я делаю. И не важно, как часто я помогаю Стае или спасаю собак. Они всегда косятся на меня исподтишка – точь-в-точь как сейчас Колючка.
Все собаки думают, будто внутри меня живёт злобный, свирепый монстр. Который лишь поджидает удобного случая, чтобы вырваться наружу. И вопрос только времени, когда это случится.
Собаки в этом убеждены…
И они никогда, никогда не будут мне доверять…»