Глава 7
Глава седьмая
– Не-е-ет!!! – тишину разрезал громкий, пронзительный вой Микки.
Гроза приросла лапами к земле. У неё странное ощущение возникло впечатление, будто она наблюдает всю эту сцену со стороны – в полёте. И с его высоты видит и себя, и всю остальную Стаю – не верящую, убитую горем.
Дейзи слабым кивком указала на большую каменную плиту у самого края скалы. По поверхности бледного камня растекалось тёмное кровавое пятно, но самого Бруно почти не было видно. Гроза углядела только одну безжизненную лапу.
Кусака ткнулась носом в загривок Микки, пытаясь его утешить. Ошеломлённые Погоня и Ветерок прильнули боками друг к другу.
Луна издала высокий, горестный вопль. Через пару минут на скале появились Колючка и Жук. Они подбежали к матери и, не найдя слов утешения, принялись лизать её морду, перекошенную болью.
В круг более крупных собак ворвалась маленькая грязно-белая фигурка. Задыхаясь от быстрого бега, припозднившаяся Солнышко подползла к Дейзи и, ошарашенно сверкнув глазками, пролепетала:
– Это правда? Я верно расслышала, Дейзи? Бруно…
В ответ Дейзи смогла только кивнуть. Вид у неё сделался совсем несчастным. Даже её жёсткая шерсть обмякла и понуро повисла.
Микки яростно встряхнулся, его челюсти звонко клацнули. Он подошёл к двум маленьким собачкам и приобнял их лапами. А затем наклонил свою морду и начал нежно лизать им уши.
«Эти трое и Бруно… после Большого Рыка они все были в стае Собачек-на-поводочке, – с щемящей тоской осознала Гроза. – Они вместе учились выживать в новом мире, без своих Длиннолапых. И они были так близки! Возможно, пережитые трудности сплотили их даже больше, чем собак, привыкших жить стаей. Наверное, и печаль их тоже глубже?»
Сердце Грозы заныло от боли. Конечно, она не могла себе представить, что ощущали эти трое, но всё равно чувствовала себя опустошённой. Они с Бруно едва-едва поладили, помирились, начали общаться как настоящие товарищи по Стае. И тут такое!
Альфа, крадучись, зашла за каменную плиту и посмотрела вниз. Поколебавшись, Гроза устремилась к ней – с Погоней и Ветерок на хвосте.
– Нет! – резко щёлкнула зубами Альфа. – Оставайтесь на своих местах, вы все!
Собаки замерли, а Альфа стала обнюхивать землю и скрытое от их глаз тело. Прошло много времени, прежде чем собака-бегунья подняла голову и глубоко вздохнула. А потом повернулась к Стае.
– Только большое и свирепое существо могло убить Бруно, – прохрипела она. – Но дождь, что прошёл этой ночью… он смыл все следы. Тут не осталось никаких отпечатков лап. И запаха тоже…
– Большое и свирепое существо… – прорычала Кусака и, оторвавшись от Микки сделала пару шагов вперёд. – Кто это мог быть? Может, Косматый? Или огромный Клыконос? Или… это могла быть собака?
Альфа долго хранила молчание, облизывал челюсти. Потом бросила взгляд на то, что лежало за каменной плитой. Снова обернулась к собакам, но… так и не смогла посмотрел им в глаза.
– Да, – наконец признала она Альфа выдавила из себя это «да» так, словно её пасть была набита отравленной дичью. – Да, это могла быть собака. Я думаю… Я почти уверена… Да… Это была собака.
Над Стаей волной прокатились охи, сдавленные вздохи и приглушённые всхлипы. Микки снова завыл, а Альфа выпрямилась во весь рост:
– Вы все! Возвращайтесь немедленно в лагерь. А ты, Микки, задержись, – добавила она, заметив, что пёс собирается протестовать. – Гроза, Ветерок и Луна! Вы тоже останьтесь. Поможете перетащить Бруно. Мы не можем оставить его здесь. Мы похороним его рядом с Шёпотом.
При имени серого пса в груди у Грозы похолодело, по хребту побежали колючие ледяные мурашки.
«Шёпот пытался меня предостеречь! Он знал, что это случится! Мой сон был пророческим. Возможно, я могла это предотвратить… Возможно, я должна была это предотвратить…»
Но как? Откуда ей было знать, что именно произойдёт? Грозу захлестнуло чувство вины. Бруно был в числе тех собак, которых она всё-таки подозревала Худшего и более трагичного доказательства его невиновности нельзя было даже представить! Но кто? Кто мог желать смерти Бруно? Да, этот пёс бывал несдержанным и резким, но под суровой личиной он скрывал доброту и чувствительность.
«Я не сумела предугадать трагедию. А должна была Ведь Шёпот меня предупреждал! Он же предупреждал меня…»
Бормоча что-то в бессмысленной попытке утешения, Микки ткнул носом Дейзи и Солнышко, побуждая их направиться в лагерь. Всё ещё подрагивая, Дейзи начала спускаться по скальной тропе. За ней последовали, свесив хвосты, остальные собаки. Микки стоял и наблюдал, как они удаляются. Его грудь порывисто вздымалась. Грозе даже показалось, что пёс вот-вот расплачется. Смотреть на его боль было невыносимо. Тактично отвернувшись, Гроза пошагала к каменной плите. Немного поколебавшись, она всё-таки обошла её.
«О, Небесные Псы!» – чуть не задохнулась от шока охотница.
Не удивительно, что Альфа отослала других собак. Глазам Грозы предстала жуткая картина Не каждой собаке по силам такое выдержать. Особенно маленькой Солнышко. «И Дейзи не стоило этого видеть… Лучше бы Бруно нашёл кто-нибудь другой».
Пёс выглядел так, будто его атаковал Косматый, но Гроза сразу поняла, почему Альфа заподозрила собаку. Раны были слишком жестокие, слишком изощрённые. И такой зверь, как Косматый, – пусть сильный и разъярённый, но примитивный и бесхитростный – их просто не мог нанести.
Глотка большого пса была разодрана Как и у Шёпота. Хуже того – у Бруно была вырвана нижняя челюсть! Его кровь забрызгала весь камень и всю траву вокруг. Остекленевшие глаза Бруно были открыты, и в них отражался не ужас, а шок.
Гроза инстинктивно отступила на шаг назад. Ей стало невмоготу смотреть на пса, убитого с такой жестокостью.
И еще эта челюсть… От одного её вида живот собаки скрутило узлом. К глотке подступила тошнота, но и брюхо, и шкуру вдруг пронзило странное ощущение. Ей всё это было знакомо… Она уже видела такое раньше…
– Давайте за работу, – тихо, но твёрдо призвала сородичей Альфа.
Разом выйдя из оцепенения, четыре собаки встряхнулись и приготовились как можно аккуратней тащить Бруно вниз по крутой и извилистой скальной тропе.
Маневрировать по крутым скосам с мёртвым Бруно оказалось и больно, и трудно. Жуткий звук, который производило его тяжёлое тело, заставлял всех то и дело вздрагивать.
А любой взгляд, брошенный назад, вызывал жуткое желание завизжать: следом за их отрядом тянулся тонкий и тёмный шлейф полузасохшей крови.
Наконец, собаки спустились со скалы. Земля в лесу была плоской, но волочить Бруно мимо сосновых стволов и колючих кустарников было не легче.
Собаки и их Альфа часто останавливались, чтобы перевести дух. В какой-то момент, изнурённые и еле волочившие лапы, они опустили тело на лесной полянке, пестревшей пятнами света. Оно грузно осело на землю и медленно перекатилось по пологому склону.
Внутри Грозы всё содрогнулось. Она увидела могилу Шёпота, поросшую травой и мхом и усеянную крошечными лиловыми цветками. Она выглядела совсем как в её сне. Серый пёс обрёл покой в лапах Собаки-Земли.
«А теперь мы выроем здесь вторую, свежую могилу. Ту, которую он мне показал…»
Собаки принялись за дело. Они рыли яму, достаточно глубокую для того, чтобы Бруно не стал ужином падальщиков, шаставших по округе. «Достаточно глубокую для того, чтобы его не достали лисы», – обмолвилась Альфа, когда стая хоронила Шёпота. Но Шёпот был некрупным псом, а для Бруно собакам пришлось копать большую по размеру яму. Наконец, могила была готова. Общими усилиями собаки подтащили Бруно к её краю. Микки и Гроза толкнули его носами. Мёртвый пёс перевернулся и упал в тёмный и сырой зев обнажённой земли.
«Мои лапы! Они трясутся… Это от изнеможения», – попыталась успокоить себя Гроза. Но она понимала, что это неправда. Её лапы тряслись от печали и смятения… и от страха.
«Мой сон… Всё, как в моём сне… Не думала я, что так сильно буду переживать из-за утраты Бруно. Мы с ним не больно-то ладили… до недавнего времени. И он причинил мне немало неприятностей. Но он не был плохим псом. И он точно не был злодеем…»
Печаль цепкой хваткой стиснула её сердце. «Эх, Собака-Земля! Мы с Бруно только начали находить общий язык. А теперь он мёртв, ты забрала его к себе».
Луна скосила грустные глаза на дно могилы. Её поникшие уши вдруг приподняло любопытство.
– У Бруно свёрнута челюсть, – пробормотала она, устремив взор в даль прошлого. – Он выглядит как… как Ужас Помнишь, Гроза?
– Это ничего не значит, – в голосе Ветерок вдруг прозвенел металл. Собачка подошла к Грозе и прижалась бочком к её боку. – Да, Гроза вырвала когда-то челюсть у пса-безумца. Но это не означает, что она могла то же самое сделать с Бруно. Он был нашим сородичем по Стае!
Внутри у Грозы всё сжалось. Собака передёрнулась, съёжилась, зажалась. Ветерок всегда руководствовалась в своих поступках или словах добрыми побуждениями, но временами Грозе хотелось, чтобы она держала свой язычок за зубами.
Луна ошарашенно посмотрела на Ветерок.
– Я совсем не это имела в виду, – запинаясь, буркнула она. – Ты ведь понимаешь, Гроза, да? Это было просто… сравнение. Бруно убил большой и сильный пёс… такой же большой и сильный, как ты… Я только это хотела сказать…
– Я понимаю, – поспешила кивнуть Гроза.
Но в воздухе уже повисло напряжение.
И Гроза ощутила, как по коже под её шерстью пробежал влажный жар. Луна выглядела виноватой, Ветерок раздражённой, а Альфа и Микки встревоженными.
– Нам нужно возвращаться в лагерь, – выдавил из себя Микки, когда тишина на поляне стала невыносимой. Голос пса всё ещё звучал резко и хрипло. И Гроза снова испытала острое, почти физическое сострадание к нему. Кому из собак приятно похоронить старого друга! – Давайте засыплем его.
– Да, Микки, – поддержала его Ветерок. – Тогда Бруно по-настоящему будет с Собакой-Землёй.
На то, чтобы засыпать землёй тело Бруно, ушло меньше времени. А когда над могилой пса вырос чёрный бугорок, Грозу замутило от отчаяния. «Бруно больше нет! Мы больше никогда его не увидим… Разве что во снах…»
Печальные и молчаливые, собаки побрели обратно в лагерь. Всех снедали мучительные раздумья. Когда они приблизились к границе лагеря, Альфа прибавила шагу и вырвалась вперёд, лаем созывая остальных сородичей.
– Стая! Ко мне!
Остановившись, Альфа терпеливо подождала, пока собаки собрались. Гроза заметила, что ни у кого из них не виляли хвосты. Все стояли прямо, с высоко поднятыми, мрачными мордами.
– Я долго размышляла и приняла решение, – объявила им Альфа. – Бедный Бруно был убит большой собакой. В этом никаких сомнений нет. И поэтому стражу отныне будут нести только маленькие собаки. Так будет до тех пор, пока мы не разберёмся и не покончим со всем этим кошмаром.
– Но, Альфа… как же так? – дрожа всем тельцем, Солнышко выступила вперёд и кротко пригнула голову. – Мы, маленькие собачки, не сможем противостоять плохой собаке в случае её атаки…
Закрыв глаза, Альфа тяжело вздохнула.
– Я знаю, Солнышко. Но все крупные собаки теперь будут следить друг за другом. Тогда злодейке не представится возможности напасть на тебя… Я на это очень надеюсь, – лизнула Альфа носик Омеги. – Вы – единственные собаки, кому я могу теперь доверять. Я знаю, что вы меня не подведёте.
Гроза могла только слушать. В горле у неё пересохло, в брюхе заурчала пустота. «Я здесь – самая крупная собака. И самая сильная. Теперь, когда Лесник ушёл из Стаи, а Бруно мёртв, я – самая вероятная подозреваемая!»
Едва эта жуткая мысль поразила Грозу, как уголком глаза она заметила: Кусака вскинула голову. И поскулила, привлекая внимание Альфы.
– Мне противно это говорить, но я должна, – покосилась рыжая собачка на Грозу. И та чуть не отпрянула от враждебности в её глазах. Грозе показалось, будто Кусака обращается ко всем сородичам, кроме неё. – Из всех собак достаточно крупными для того, чтобы одолеть Бруно, являются Гроза… Микки и Счастливчик. – Кусака облизала свои челюсти и сузила глаза. – Но Микки не мог убить пса. Он был в это время со мной. Не мог этого сделать и Счастливчик. Он долгое время был в одной стае с Бруно. Они вместе пережили Большой Рык. И дружили. Нам всем это известно.
– Что ты хочешь сказать, Кусака? – спокойно и ровно спросила Альфа.
«А разве не понятно, что она хочет сказать?»
С угрюмым видом Кусака присела на задние лапы:
– Все собаки знают, что Гроза ненавидела Бруно.
Грудь Грозы обдало жаром ярости. Такой кипучей, что все её страдания разом испарились. Собака попыталась заглушить свой гнев, но он оказался сильнее. И вырвался из её глотки ожесточённым, свирепым лаем.
– Это не правда! Не я ненавидела Бруно. А он ненавидел меня. Но мы помирились! И я очень радовалась тому, что мы, наконец-то, стали друзьями… После всего, что было до этого… Бруно даже извинился передо мной!
Погоня прикрыла один глаз и в сомненьи взмахнула хвостом.
– Что-то мне не верится. Это слишком не похоже на Бруно. Извиняться перед кем-то…
«Она права!»
В отчаянии Гроза повернулась к Счастливчику. Но, к её ужасу, даже Бета Стаи выглядел неуверенным.
«Счастливчик! Ты же мне заменил Пса-Отца! Как ты можешь в такое верить?!»
Гроза почувствовала себя так, словно огромный валун приплющил её к земле. «Я ничего не могу доказать. Никто не слышал моего разговора с Бруно. Я не знаю, как мне убедить собак в том, что Бруно действительно попросил у меня прощения!»
– Это правда! – к величайшему удивлению Грозы, в центр круга вышла мелкими шажками Дейзи. В глазах маленькой собачки всё ещё стояли пустота и боль утраты, но в оскале её пасти читалась решимость. – Бруно мне говорил, – выпалила она, устремив на Альфу твёрдый взгляд. – Мы обсуждали с ним это на днях. Он признался мне, что сильно переживает, что чувствует вину перед Грозой… за то, что бывал к ней несправедлив.
– Бруно сказал тебе, что извинился перед Грозой? – опешила Альфа.
– Нет… – запнулась Дейзи. – Такого он не говорил. Но он очень сожалел о разногласиях с Грозой. И, раз Гроза утверждает, что Бруно извинился, то я ей верю.
– Я согласна с Дейзи, – тявкнула высоким тоном Солнышко. И растрёпанный пушок на кончике её хвоста взволнованно всколыхнулся. – Гроза бы никогда не причинила вреда Бруно. Я в этом убеждена. Она – хорошая и добрая собака!
Альфа кивнула, встала на лапы и молча обвела взглядом собак. Она явно принимала решение. Сердце Грозы бешено заколотилось, норовя выпрыгнуть наружу, а внутри всё похолодело.
«Альфа и Счастливчик знают меня. Они должны понимать, что я бы такого не сделала». Но уверенности в этом у Грозы не было. Ведь ещё совсем недавно вожаки не больно-то старались отстоять её перед нападками собак.
– Гроза – член нашей Стаи, – выдала, наконец, Альфа. – Она не раз доказывала свою преданность Стае, защищая нас от многих угроз. Она отважно сражалась с нашими врагами. Она спасла моих щенков. Я не желаю и не допущу, чтобы Стая погрязла во внутренних распрях! Именно этого добивается плохая собака, – уши Грозы вздёрнулись от облегчения, а глаза Альфы засверкали свирепым блеском. – Отныне ни одна собака не смеет обвинять другую собаку без доказательств. Огульные обвинения и ссоры не принесут пользы ни Стае, ни каждой собаке по отдельности. Это понятно?
Голова и хвост Кусаки поникли. Собака обиженно взвыла, но потом еле заметно кивнула:
– Да, Альфа, – отступив назад, Кусака прижалась бочком к изумлённому Микки.
В живот и конечности Грозы вернулось тепло. «Альфа мне доверяет! И Омега тоже. И многие собаки разных рангов. Мне нечего бояться своей Стаи!» От облегчения у собаки закружилась голова.
Но тут слово взяла Погоня.
– Альфа, есть ещё одна собака, которая могла убить Бруно, – брякнула патрульная.
Альфа резко крутанулась на лапах:
– Я сказала: никаких огульных обвинений!
– Я никого не обвиняю, я только предполагаю, – Погоня сделала шаг вперёд и, вскинув голову, встретилась глазами с Альфой.
– Ш-ш, Погоня! Ничего не говори! – тревожно ткнула её носом Ветерок.
– Нет, я скажу… – огрызнулась на неё Погоня и снова перевела взгляд на Альфу. – Я думаю, что это могла сделать Собака-Страх.
На какой-то миг на поляне воцарилась мёртвая тишина. А потом из глотки Микки вырвался смешок:
– Собаки-Страха не существует!
– Точно, Микки, такой собаки нет! – поддержала пса глумливым фырканьем Кусака. – И даже если бы она была… Всесобакам что, заняться больше нечем, как только выгрызать нам глотки? Да им дела нет до таких собак, как мы, – до собак из плоти и крови!
Гроза молча слушала, как другие собаки высмеивали предположение Погони. Пренебрежительный тон Микки ещё мог её хоть как-то убедить. Но полное отрицание Кусакой смертоносной Всесобаки…
Она, Гроза, не отвергала бы её так категорично…
«Мои сны… Я же видела во сне Собаку-Страх. Это должно что-то значить. Даже Счастливчик верит в пророческую силу сновидений! Ведь именно во сне он увидел Собачью Грозу – задолго до того, как она разразилась!»
Собаку-Страх выдумал Ужас Так считали её сородичи. Едва ли не все собаки Стаи полагали, что большая, чёрная, рычащая Всесобака являлась плодом болезненного воображения безумного пса. Он измыслил её, чтобы держать свою стаю в страхе и повиновении.
«Но что, если эта собака реальна?»
Когда собаки из стаи Ужаса примкнули к Дикой стае, они принесли с собой не только свои лапы, хвосты, глаза и уши, но и свои истории, поверья и легенды. Настолько сильно они верили в Ужаса и придуманную им Собаку-Страх.
«Но что, если Собака-Страх воплотилась из мифов в реальность? – по телу Грозы пробежал холодок. – Что, если эта Всесобака ожила благодаря вере в неё некоторых собак?
Вдруг эти собаки принесли с собой не только свои легенды?
Вдруг они привели с собой и Собаку-Страх?»