13. Прохладные коридоры, тёплые руки.
song: incubus - loneliest
Эми приехала быстро. Она была старше брата на пять лет, уже построила семью и родила ребёнка, но всё ещё не могла оставить Джеймса, даже несмотря на его жизненные приоритеты.
Я вернулась в машину, желая оставить их с Тиной наедине. Джеймса вывели из квартиры спустя минут пятнадцать, полностью одетого и со спортивной сумкой. Он, спрятав лицо в шарфе, сел в «фольксваген» сестры и больше не появлялся в поле зрения.
Тина же оказалась в салоне гораздо позднее. Они ещё несколько минут говорили с Эмили в стороне, и разговор выглядел спокойным. После они даже обнялись, и меня это успокоило — главное, чтобы Эми не сердилась за нашу излишнюю самостоятельность.
— Можем выдвигаться обратно. — выдохнув, Тина посмотрела на меня. Немного бледная, но с покрасневшими от слёз глазами, она стала похожа на эльфийку.
— Да. Поехали отсюда. Я хочу огромный стакан кофе и пончик. Обязательно.
— Без проблем, дорогая.
Дождь ударил с новой силой, барабаня по крыше так, что слился с играющей музыкой. Я проверила сообщения: мама написала что-то ещё час назад.
«Мэри, пожалуйста, забеги ко мне на работу. Хочу отдать тебе рубашку, я пролила на неё кофе»
— Нужно будет заехать к маме. — сказала я Тине, и она кивнула, сворачивая, чтобы объехать несколько автомобилей по пустой линии. Это, кажется, было запрещено.
Доехали мы быстро, ведь пробки успели разъехаться, и уже перед входом в центр помощи я ощутила, как меня начинает мутить. Странное состояние могло быть и от голода — я всё ещё не ела ничего нормального уже пару дней. Тина решила не терять времени и побежала в кофейню через улицу.
В коридорах было холодно. Две очереди, лавочки заняты людьми с маленькими белыми талончиками. Грозный электронный голос, делающий неправильные ударения, звал их по кабинетам. Маминого среди них не было — весь экран оповещений был забит очередями куда угодно, но не к ней.
Я прошла вперёд, огибая толпу, чтобы ни в кого не врезаться. Там, где заканчивался зал приёма, начинались кабинеты сотрудников центра: мамин был в самом конце, и я взялась за ручку, но что-то меня остановило. Лёгкое покалывание в пальцах. мимолётный ток.
— Мэри? — снова этот голос, приглушённый, мягкий.
— Киллиан? — я обернулась, теряя мысль, ведь зрение не обманывало.
Снова он — чуть выше меня, с прищуром и аккуратной улыбкой. Щетина, пряди волос, спадающие на лоб. Мелкие морщинки у глаз из-за той же самой улыбки..., но нет кожаной куртки. Вместо неё мягкая, — отчего-то я была в этом уверена, — кофта с пуговицами, расстёгнутыми. Открывающими тонкие чёрные линии татуировок на груди.
— Запомнила. Отлично. — он протянул ладонь для приветствия, и я её пожала. Рефлекс сработал так быстро, что меня прошибло новой волной дрожи.
Она дотронулась до всего моего существа, по крайней мере так показалось. Рука была тёплой, не настойчивой. Но сильной.
— Как в школе? — он спрашивал буднично, а я не могла отвести взгляда с римских цифр на его фалангах. Узких цифр, чёрных, ровных.
— Я не ходила. Слишком скользко, а прав у меня нет.
— Понял. Сегодня видел минимум трёх школьников с вывихами. — он хмыкнул, а потом развернулся, когда из коридора его позвали.
— Пока. — почему-то ляпнула я.
— Будь осторожна, Мэри. Я не могу всегда быть рядом. — сказал он, и я прикрыла глаза, жмурясь, чтобы проснуться.
Но ведь я и так не спала! Боже, я не сплю!
Пришлось толкнуть дверь плечом, ведь пальцы не слушались и дрожали. Мама сидела за столом и печатала в компьютере, одетая в непривычную для меня чёрную футболку.
— Что с рубашкой? — спросила я поникшим голосом. Мне ещё было нервно, но когда Киллиан ушёл, то волнение медленно сходило на нет.
— Мэри! Не поверишь, впервые в жизни пролила на себя кофе. Пожалуйста, закинь рубашку в стирку!
— Хорошо.
— Ты бледная. Не заболела? Как съездили? Погуляли?
Точно. Я ведь не говорила про Джеймса, и теперь придётся врать. Присев на стул для посетителей, я упала головой на стол.
— Плохо погуляли?
— Хорошо. Просто я устала. Киллиан теперь работает с тобой?
— Нет, на втором этаже. Ты встретилась с ним? — спросила мама, и по шорохам я поняла, что она упаковывает рубашку.
— Да. В коридоре. — ответила я чуть погодя, не зная, для чего вообще завела эту тему. Просто мне тяжело справляться даже с таким стрессом. Даже после нескольких секунд взаимодействия с Киллианом.
— Он хороший парень. Помог сегодня нескольким ребятам из твоей школы, подвёз до клиники. Кажется, хочет построить репутацию, и это неплохо.
Он молодец. Да, определенно молодец, только он совсем другой человек. Это не тот мужчина из твоих снов, Мэри, бери себя в руки. Не нужно думать о нём, не нужно вспоминать, сравнивать! Но как же это сложно, это безумно сложно!
Не в силах оставаться в мамином кабинете, я приобняла её и кратко чмокнула в щеку. Она всё равно вернётся поздно — я уже буду спать. Рубашку в плотном пакете я зажала между рукой и талией — и пошла.
— Не забудь закинуть в стирку, пожалуйста!
— Да, мам! — бросила я, уже выходя.
Несмотря на куртку, мне стало холодно в ту же секунду, как я оказалась в коридоре. Хороший парень, определенно хороший.
С этой мыслью я выскочила на улицу, старательно избегая осматривать помещения и приоткрытые двери кабинетов. На втором этаже, он работает на втором этаже. Уже на пути к Тине, стоящей у капота и курящей, я заметила машину Андервуда на другой стороне парковки.
Да, это не мираж. Пора бы уже это принять.
— Он пожал мне руку. — сказала я сходу, швырнув рубашку мамы на заднее сиденье и прихватив кофе из подставки.
Тина, отпив из своего стакана, тут же затянулась. Она осмотрела меня, подмигнув и тут же растекаясь в улыбке:
— А то я думаю, ты покраснела вся...
— А мама сказала, что побледнела.
— Это из-за их противного офисного белого света. — проговорила Тина излюбленным низким тоном, который я не слышала уже пару дней.
Я принялась за кофе. Дождь начинался и кончался совершенно неожиданно и чаще всего наступал целым потоком, эта осень обещала стать самой осадочной за последние годы. Тина же, докурив, посмотрела на меня ещё раз.
— Холодные руки?
— Тёплые. — ответила я на выдохе, — И те татуировки... я каждый раз на них смотрю.
— Господи, горячо.
— Да где ты это увидела? — я не хотела ругаться, и спросила чисто из-за интереса.
Посетители центра ходили туда-обратно по парковке. Кто-то говорил по телефону, другие рассматривали полученные справки и документы. Разномастный народ, каждый друг от друга отличался.
И мы — две молодых девушки у старой отцовской машины Тины. Говорим о привлекательном копе-соседе.
— Эротика в мелочах, помнишь? Ты же сама говорила, что во снах он к тебе не прикасался.
— Это был не он.
— Не будь скрягой. Это был тот, кого ты себе представляла. И он к тебе не прикасался, а просто разговаривал. Был рядом. Тронул твою коленку своей. Да, Мэри?
По спине растеклась дрожь, и я потёрла плечи руками. Тина тихо засмеялась в ответ на мою реакцию. Даже её слова ввинчивали меня в землю, а я продолжала смотреть на стеклянные стены второго этажа офиса, надеясь увидеть в них тёмную кофту Андервуда.
А почему я так ждала его? Откуда это берётся, как глубоко зарождается?
— Завтра будет гололёд. — цокает Тина, — Мы могли бы поехать на отцовской машине, но вместо этого были в Лэйквуде. Надеюсь, никто не узнает.
— Я тоже надеюсь.
— Прекращай пялиться в окна. Он прошёл в кабинет за пару минут до твоего возвращения.
— Ты следила? — я неловко улыбнулась.
— Ещё бы. Мы с него глаз не спустим, тем более, что теперь их контора должна сотрудничать со школой.
— Не дай Бог ему явиться в школу.
— Мэри, ты бы слышала свой голос...
Я облизнулась, глядя в стакан с кофе с размазанными каплями на белой пластиковой крышке. Потом посмотрела на Тину.
— А что?
— Ты его стесняешься? Или боишься? Или... он тебя привлекает?
— Ты и так всё знаешь. — я провожу по капле кофе и растираю её между указательным и большим пальцами. Лёгкий ветер шелестит по куртке.
Мне больше нечего сказать. Киллиан Андервуд — красив и эстетичен. Так сказала Тина, и я с ней согласна, пусть знаю его лишь внешне.
К сожалению, этого мне уже достаточно. Достаточно, чтобы думать о нём, чтобы замирать при встрече, с трудом ломая неловкость.
— Знаю. Но нам некуда бежать, да?
Да. Да...
Бежать некуда.