глава 7
Ещё из далека Катя увидела, что возле кафе "Пончик" сидел мужчина и на его лице были красные потёки. Подходя ближе она узнала в нём своего иностранца и увидела пятна крови на снегу в метрах пятнадцати или двадцати от здания. Девушка зашла внутрь кофейни, вернулась уже с бумажными салфетками и протянула их Фреду, присаживаясь рядом на бордюр.
—Что произошло? —наконец прервала молчание Катя, временами грозно смотрящая на глазеющих прохожих. —Чего уставились? Идите! —прикрикнула на русском она.
—Да я не особо понял. Они что-то говорили на русском, ну а я же их не понимаю. Ну а дальше что было ты и сама видишь. —прижимая уже пропитанную кровью салфетку к носу, ответил гнусавя Фред.
—Понятно. Тебе не нужно к врачу?
—Не думаю, что травмы серьёзные. Нос не сломал, губу правда разбили.
Катя шумно выдохнула и отвернулась, не желая видеть эту картину.
—Тут возле кафе и внутри есть камеры, можно пойти написать заявление. —немного подумав, добавила она, всё так же не поворачиваясь лицом.
—Скажи честно, ты думаешь, в полиции будут разбирать дело, где иностранцу набили морду? С вашим то отношением к нам. —грубо констатировал мужчина.
—Ну не надо обобщать. Хорошо?
—Что не обобщать? Ваше отношение? Ты хочешь сказать, что вы тут крайне гостеприимные? Да на меня каждый второй косо смотрит и перешёптывается! Одни полицию вызывают, другие морду бьют, а третьи просто презирают. —выпалил Фред, встал и собирался уйти.
—Кто тебя презирает? Что ты выдумываешь, у русских просто лица суровые. Если прохожие тебе не улыбаются, это не значит, что тебя ненавидят или чего ещё. —отстаивала своё Катя.
—Ты спрашиваешь кто? Да Софа твоя первая в списке! —гаркнул он и выкинув салфетки в мусорное ведро, стоявшее вблизи выхода из кафе, пошёл прочь.
—Ты уходишь, моя помощь тебе уже не нужна? Если будешь себя так истерично вести, то я точно начну тебя презирать! —крикнула в догонку девушка, но не увидела никакой реакции. —Вот мудак. —тихо заявила она и подумала о том, что София права в своём отношении к нему.
Софа выскочила из такси и быстрыми шагами направилась к назначенному месту. Подходя она заметила, что мужчина стоит один, а её подруги нигде по близости нет.
—Привет. А где Катя? Она ещё не подошла? —затараторила девушка, заправляя, выбившиеся из под платка, пряди своих золотых волос.
—Она сегодня не придёт.
—А что у тебя с лицом?
На самом деле ответ она знала, наткнулась в интернете на видео, снятое кем-то из наблюдателей потасовки. Хотя скорее это можно было бы назвать нападением, но не так важно. Как не назови, сути разбитого лица это не меняло. Это видео залили в телеграмм канал города, с подписью в стиле: "Проваливайте к себе уроды", комментарии были пугающие: "Знай наших!", "Молодцы пацаны, доступно объяснили, что здесь им не рады", "Чего вы его защищаете? Надо было ожидать, приезжая сюда", "Вот наш ответ вашим санкциям!". Подобных высказываний было невероятное количество, но читать дальше у Софии не было ни сил, ни желания. На видео было отчётливо видно, что один парень окликнул иностранца и начал что-то говорить издевательским тоном, а когда тот решил уйти, парень прописал ему хук справа. Достаточно быстро подтянулись ещё двое. Конечно Фред немного помахал кулаками, но силы были уж очень не равными. Так что ему досталось в разы больше, чем местным "патриотам".
Раз двадцать она пересмотрела этот ролик, в надежде, что ей показалась и человека, которого обступили трое парней, она не знает. Но когда можешь узнать человека со спины или простой силуэт, то уже не ошибёшься, даже если кадры так быстро сменяются и лицо почти не видно. Сердце её поминутно сжималось и начинало биться в разы быстрее, ей было больно это видеть. И это не простая эмпатия.
—А тебе нужно это знать? —с холодом в голосе, ответил Фред.
«Он прав, нужно держать дистанцию. Незачем лезть в душу и нарушать эти деловые отношения»
—Простая вежливость. —быстро оправилась она. —Я подумала, что картины Вам надоели...
—Это вовсе не так. —перебил мужчина.
—Значит завтра посетим музей русского импрессионизма. А сегодня библиотека.
—Библиотека?
—Вы вновь сомневаетесь в моём выборе? —с лёгкой игривостью в голосе, поинтересовалась Софа и заглянула в самые глаза, на губах появилась чуть уловимая улыбка.
"Чёрт. Нужно держать рамки", — опомнилась девушка и с её лица пропала весёлость и беззаботность.
—Нисколько.
Мужчина тоже переменился в лице, стал более расслабленным и доступным. Ушла эта серьёзность, заносчивость и некая грубость и обида. Почему-то ему нравилось вызывать на лице этой девушки улыбку, пусть даже лёгкую и всего на секунду. От её обычного взгляда Фреду становилось очень некомфортно, такой надменный, холодный. Будто она смотрит на него и думает о том, какое он ничтожество. А лицо было суровое и несколько измученное, когда она поворачивалась к нему, то так и читалось: «Ну что ещё тебе нужно?», «Какой же идиот», «Какие у него глупые вопросы». Именно из-за такого отношения, Фредерик и наехал на девушку вчера в музее. Ему просто стало неприятно, а не потому что его не устраивала она. Но чётко решил так больше не делать, так как потом его почему-то мучила совесть. Возможно из-за растерянного взгляда и поникшего тона голоса Софии, когда та намеревалась уже уйти.
Войдя, девушка уверено зашагала вглубь. Было видно, что она хорошо знает это место и прекрасно ориентируется. Не успел Фред опомниться, как заметил, что его спутница почти скрылась меж стеллажей и поспешил к ней.
—Мы будем говорить о русской классике. Но ты можешь выбрать автора с которого мы начнём. —проговорила девушка, наконец остановившись и снимая с себя шубу и платок.
Меж стеллажей, которые выбрала девушка, стоял стол и два стула. Один из них она отодвинула и поставила свою сумку, а на спинку повесила верхнюю одежду. Софа осталась в синем брючном костюме и белой водолазки с горлом, виднеющейся из под расстёгнутого пиджака. Взгляду мужчины открылась россыпь её золотых волос, сегодня идеально прямых. Фред последовал её примеру и повесил свою куртку так же на стул и сел за стол.
—Смотри, я предлагаю тебе несколько книг, разных писателей, ты выбираешь любого и я начинаю рассказ.
—Я слышал про Пушкина. Его у вас очень любят и уважают, но я ничего о нём не знаю. Давай начнём с него.
—Хорошо. Я не думаю, что если рассказать тебе сухую биографию, ты что-то запомнишь. Так что я буду рассказывать только интересные факты, как о нём самом, так и о его произведениях. Начнём с того...
Во дворе многоэтажки остановилась машина такси, откуда поспешно вышел мужчина и, несмотря на столь позднее время, был очень энергичен и весел.
За те два часа, проведённые вдвоём, Фред окончательно понял, что несмотря на её надменный тон и возвышенный взгляд, девушка его сильно волнует и интересует. Ему хотелось с ней шутить, быть милым, учтивым, заботливым, но её холод останавливал. Где-то внутри, мужчина надеялся, что сможет хоть немного расположить эту Снежную королеву к себе. Всё же у него есть время.
Его всегда влекло к разносторонним и образованным людям, с которыми есть о чём поговорить. А вот к нему наоборот притягивались какие-то пустышки. Ему не хотелось найти выскочку и зазнайку, нет. Это должен быть тот человек, с которым вы будете смеяться с однозначно примитивных шуток, а через пять минут обсуждать философские темы о бренности жизни, космосе и какие-то конспирологические теории о захвате планеты некими существами из других галактик. И с каждой минутой проведённой рядом, ему всё больше казалось, что Софа такой и является. Поэтому ему было так комфортно и легко с ней в общении.
В библиотеке София рассказала про учёбу Пушкина в Царскосельском лицеи, о неких проделках. Был Н. А. Маркевич, принадлежащий к окололицейскому окружению Пушкина. Выпускник Благородного пансиона, между прочим. Рассказывает Маркевич следующее: «Однажды он побился об заклад, что рано утром в Царском Селе он выйдет перед дворцом, станет раком и поднимет рубашку. он был тогда ещё лицеистом и выиграл заклад. Несколько часов спустя его зовут к вдовствующей императрице. Она сидела у окна и видела его проделку, вымыла голову ему порядочно, но никому о том не сказала». Вот ещё один занятный факт: царь писал письма с жалобами директору лицея, мол, твои ученики имеют наглость перелезать через царский забор и снимают мои наливные яблоки, бьют сторожей, сколько это будет продолжаться, скажи на милость?
Так же она рассказала о том, как сильно хотел Пушкин примкнуть к декабристам в их восстании, но те его не вводили в курс дела, то ли заботясь о его будущем и будущем российской поэзии, то ли просто не доверяли его болтливости. О том, как 26 декабря 1825 года Пушкин должен был стоять вместе с декабристами на Сенатской площади во время восстания, но этого не произошло. Той трагической зимой 1825 года, когда умер император Александр I, а члены тайных сообществ решили совершить революцию в России, Пушкин был в ссылке в Михайловском. Как он ехал оттуда, но ему встретились зайцы, а он был суеверным и потому развернулся и никуда не поехал.
А ещё говорила о последней дуэли с Дантесом и кто он вообще такой. Рассказала о причинах этой самой дуэли и что всё там было не так однозначно. О том, что дочь Дантеса, живя во Франции, всей своей душой была настоящей русской. Леония обожествляла Пушкина и была влюблена в его родину – Россию, где ей не довелось побывать. Всё это стало причиной для признания девушки душевнобольной. Дантеса раздражало постоянное напоминание о Пушкине и России. И ещё о том, каким прекрасным предпринимателем и немного психологом был Пушкин, как вовремя он написал "Барышня-крестьянка", каким успехом пользовалось произведение и почему.
Закончив обсуждение Пушкина, она рассказала про Достоевского, его психологию и попытки понять людей, Горького и слегка затронула их дружбу с Чеховым, о котором пообещала, как и о Маяковском, рассказать на следующей встрече в библиотеке. София говорила так много о каждом из писателей, их жизни и произведениях, что у Фреда голова шла кругом и ему это нравилось.
Мысли мужчины поминутно уносились в прошедший вечер и ему хотелось закричать обо всём узнанном, настолько это поражало и восхищало его сознание. А возможно вся "эйфория" обусловлена одним единственным человеком, который скрасил этот, казалось бы, неприятный день. Фредерик потихоньку изучал свою новую подругу, ему хотелось знать о ней всё, а главное, что ей нравится и делать это, чтобы наконец увидеть её искреннюю улыбку. Чтобы расположить к себе и она не захотела прятать свои настоящие чувства и мысли за маской холода и безразличия. Софа завоевала его сердце, но сам Фред ещё не осознавал всю глубину своей заинтересованности ей и что это может вылиться в нечто гораздо более глубокое и значимое.
В таком хорошем расположении духа, затуманенном разуме и отсутствующими мыслями, Фред поднялся на свой этаж и, выходя из лифта, крутил ключи в руках. Но настроение быстро сменилось, когда он заметил нежданных гостей возле дверей своей квартиры.
—Здравствуйте, —обратился молодой парень в форме к подходящему мужчине.
—Hello. —отрезал иностранец, волнительно предчувствуя чем теперь для него может обернуться встреча с представителями закона и вставляя ключ в дверной замок.
—Вот видите, американец, иностранный агент. —где-то сбоку возмущался дедок, которого Фред сегодня уже видел на первом этаже.
—Подождите, товарищ Петухов, со всем разберёмся. —спокойно ответил парень, вызвавшему его, жителю подъезда. —Я местный участковый. —пояснил он, делая шаг в квартиру, но встретив не понимающий взгляд опомнился и добавил. —I'm the local cop. —на этих словах, блюститель закона, показал своё удостоверение, но это не имело для арендатора никакого значения. По сути, парниша это понимал, но сделал по привычке.
Мужчина жестом пригласил двух незнакомцев внутрь. Первым, чуть ли не вприпрыжку, забежал дедок и начал всё осматривать.
—Товарищ, не нарушаем границ. Встаньте спокойно. —осёк его, участковый.
—Надо проверить всё, он может быть наркодиллером!
—Гражданин Петухов, определитесь, он иностранный агент или же наркодиллер. —явно замотавшийся за сегодняшний день и, возможно, уже не раз приезжавший на ложный донос этого деда, теряя интерес, уточнил полицейский. —Май нэйм АР-ТЁМ КОЗ-ЛОВ. —по слогам произнося своё имя и тыча себе в грудь, объяснил он, повернувшись уже к иностранцу. —You?
—Frederick White.
Ему казалось забавным и даже смешным, как с ним разговаривает этот коп, но он уважал его попытки. Он явно был сообразительнее той девушки на ресепшене в аэропорту. Вот только одного Фред понять ни как не мог, что этому стражу порядка нужно от него.
—Documents apartment? —обводя рукой жилплощадь и показывая руками "книжку", всё допытывал Артём.
Фред был не в том настроении, чтобы спорить, ему хотелось как можно скорее отделаться от этого копа. А для этого нужно делать всё, что тот требует. Но тут мужчина сам себя осёк. А может ли он доверять ему? Для чего он вообще сюда заявился и требует документы? Да и дедок этот больно подозрительный. Не желая вляпаться в ещё какую-нибудь историю и, вновь, оказаться прикованным наручниками, сидя а допросной, Фредерик решил позвонить. С трудом он объяснил этому представителю закона, что не совсем его понимает и хотел бы позвонить своему представителю, говорящему на русском, если это не противоречит закону. Получив одобрительный кивок, мужчина, не сводя взгляда с незваных гостей, немного отошёл и стал кому-то набирать.
Едва минутная стрелка приближалась к заветному часу, концу рабочего дня, люди охотно начали собираться домой. Но не все, у некоторых были ещё дела и они с завистью смотрели на счастливчиков, которые через пол часа будут дома. Кому-то было нужно доделать квартальный отчёт, который без опозданий должен быть на столе Ивана в понедельник 28 февраля. Кто-то доделывал проект ландшафт парка в центре города, потому что завтра должен показать его Ивану, а тот представит его клиентам в среду. Кто-то готовился к завтрашнему благотворительному вечеру в честь защиты дикой природы и её ресурсов.
Этот "кто-то" Софа, которая уже больше недели не может решить в образе какой знаменитости ей явиться на этот вечер. Это было главным условием, все присутствующие должны примерить на себя не свойственный им наряд. В идеале знаменитость должна быть из двадцатого века. Вроде ничего сложного, берёшь образ любой известной женщины и делов то. Но Софии хотелось выбрать беспроигрышный, узнаваемый вариант, чтобы не пришлось объяснять каждому второму любопытному зеваке, кто она. Это было не так легко, к некоторым знаменитым женщинам она не подходила по цвету волос, а красить не хотела их ради одного вечера, парик считала, что будет ненатурально смотреться. Проблему неподходящего цвета глаз можно было решить парой цветных линз. Впрочем, оба эти пункта при желании можно решить, но вот рост. Её сравнительно маленький рост никогда Софи не казался глобальной проблемой, но теперь именно он отделял её от восхитительных красавиц прошлого века.
—Ну что, как ты. —заглянув в кабинет, спросила Мэри.
—Эммм, не плохо. Да, уже получше себя чувствую. Нет такой сонливости, привыкаю к препаратам понемногу.
—Рада это слышать. —садясь напротив подруги, добавила она.
Повисла пауза. София что-то очень внимательно просматривала на мониторе своего ноутбука. Мэри сидела и рассматривала лицо своей подруги, её спокойные глаза и без эмоциональный рот. Уголки её губ, в спокойном состоянии, были немного опущены вниз а сами губы как-то сжаты, так было, когда девушка работала или просто была чём-то занята. Реже, когда она скучала, её губы были расслаблены и слегка приоткрыты, тогда их лёгкая пухлость была заметнее.
Мэри нравилось рассматривать лицо своей возлюбленной, так как Софа очень эмоциональная и во время беседы её лицо всегда отражало то, что творилось в душе. Её глаза либо сияли, отражая пожар души и невероятную заинтересованность, либо были стеклянными, чуть живыми, транслируя невероятную скуку, усталость, тоску или грусть. Постоянная жестикуляция, объёмные взмахи руками, желание до коснуться до собеседника, звонкий заразительный смех.
Все её чувства и эмоции были гиперболизированны, если начинала смеяться, то не могла остановиться и подгибались ноги. Если переживала, то бросало в холод, в жар, руки тряслись, по спине пробегала судорога, в ушах шум, а сердце колотиться, как у зайца. Если начинала плакать, то затягивалось это на ближайшие пару часов, горячие слёзы стекали непрерывным потоком, утекая вниз по шее. Каждая эмоция могла с лёгкостью перетечь в истерику, совсем не контролируемую. Поэтому не может, не умеет Софа чувствовать и любить на половину. Если ненавидит, то каждой фиброй своей души. Если любит, то всем своим сердцем, до сумасшествия. По другому быть не может. Не способна она на половину чувства или половину эмоции, всегда крайность. Всегда.
Но стоит отдать Софии должное, её чувства никогда не возьмут власть и контроль над разумом в неподходящий момент. Это то, что восхищало в ней многих и было важным пунктом, когда Иван принимал её на работу - стрессоустойчивость. Если нужно, девушка всегда подавит нарастающую панику, тревогу и будет искать решения. Она из тех, кто возглавит паникующую толпу, будет до конца мыслить рационально и в итоге всех спасёт. Ну или просто доведёт дело до конца.
Мэри так же восторгалась её ответственностью. Если Софа пообещала что-то выполнить, то сделает это, чего бы ей это не стоило. Бессонные ночи, ради доделанного проекта и присутствие на открытиях, даже будучи не в рабочем состоянии - это то, что не обсуждалось. Из этой ответственности, к работе и другим людям, вытекает жуткая безответственность к себе самой. София могла спокойно забить на свой распорядок дня, удобства, сон, забыть поесть, принять лекарства и просто дать себе перерыв, если на носу важное событие. Именно из-за этого Мэри за неё и волновалась, постоянно спрашивала, достаточно ли та спит, ела ли она, сколько выпила за сегодня кружек чая или кофе вместо воды и далее по списку.
—Ты сегодня опять будешь водить американца по Москве? Куда сегодня идёте? —наконец закончив созерцание своей возлюбленной, прервала тишину Мэри.
—Нет. Сегодня я еду домой. Я очень устала за прошлую неделю и сказала ему, что будем видеться только по выходным. —не отрываясь от монитора, отвечала девушка. —Хотя знаешь, он платит за каждый час моей болтовни, так что мне было трудно самой сократить часы работы.
Мэри мысленно ликовала, ведь это была её идея, сократить время работы. Она волновалась за Софию, которая в итоге спала меньше восьми часов в день, потому посоветовала им ходить на экскурсии по выходным дням. А ещё, Мэри не нравилось то, что девушка стала так много общаться с этим человеком. Ей это казалось опасным для подруги, но эту мысль она ещё не озвучивала.
—Ты нашла себе образ на завтрашний вечер? —услышав этот вопрос, девушка оторвала свой взгляд от экрана и перевела на черноволосую подругу.
—Нет. Я сейчас этим и занимаюсь. Мне ничего не нравится. Совсем. —грустно подытожила Софа.
Благотворительный вечер. Там соберутся все сливки общества, как принято говорить. Казалось бы, а что там делать ей? Ну ладно Мария и Иван, они наследники крупной компании и дети влиятельных людей. А кто такая Софи? Обычная девушка и даже не коренная жительница Москвы, не говоря о том, что из небогатой семьи. Софии совсем не хотелось идти, на это мероприятие, будет себя там чувствовать неловко, не в своей тарелке. Но она знала, что должна там быть, как представитель компании. В этот день планировали провернуть крупную сделку. Ну как сделку, одни люди планировали отмыть свои деньги, под предлогом какой-то стройки. Сама Софа считала это не законным и была против, но кто бы её слушал.
—А когда вы виделись с ним в последний раз? —вновь, разбавляя тишину, спросила Мэри.
—С кем? С Фредом? Так во вторник, хотя по времени уже была среда. Или в среду ещё. —девушка призадумалась и потупила взгляд. —Да, кажется в среду, я рассказывала про русский импрессионизм ему.
—А что было ночью?
—Какой? —потерялась Софа, пытаясь удерживать внимания и в экране, и на подруге.
—Со вторника на среду. —продолжала допытывать её Мэри, стараясь для себя выяснить насколько он может быть опасным.
—Ой, это долгая история. —отодвигаясь и закрывая крышку ноутбука, парировала девушка.
—Вот и расскажешь по дороге домой. Давай, собирайся, я подвезу тебя.
Подруга ушла, а София чувствовала себя сконфуженно. Ей не особо хотелось рассказывать Мэри что-либо о новом приятеле, так как видела, что та ревнует. Да и вообще не хотелось бы говорить о нём, и думать не хотелось, и видеть его. Всё это доставляло девушке неудобства. Рядом с ним она теряется, потому и старается избегать зрительного контакта. Старается держать дистанцию, потому что стоит позволить себе маленькую слабость и сразу же потеряешь голову и контроль над разумом. Софа это отлично выучила, за свою пусть и не долгую, но насыщенную жизнь. Чувства нужно обрубать на корню, как только прорастут, уже не выкорчевать. Ей очень не хотелось найти себе новую зависимость и страдать, но именно этим путём она сейчас шла, совсем не осознавая.