Часть 1. Глава 2.
Утро следующего дня. Стрелки часов показывали одиннадцать, урок только начался. Винсент скучающе смотрел в окно, пока учитель истории с восхищением что-то рассказывал, живо жестикулируя обеими руками.
– Послушайте, Юрий Николаевич. – Прервал монолог Винсент. – Какова вероятность того, что знания, которые вы с таким усердием нам подаете, истинны?
– Что ты имеешь ввиду?
– Я хочу сказать, что в учебниках так называемого 'нового образца' написана несколько иная информация, в отличие от учебников более старого порядка. И мне интересно, почему.
Лицо учителя тут же поменялось. Кажется что сосуды, пронизывающие его лицо, внезапно обескровились, из - за чего теперь историк был похож на белый блин.
– Позволь узнать, Винсент, – сказал он голосом, выдающим с поличным его беспокойство. – Где ты нашел книги старого образца?
– В библиотеке и архивах нашей школы, Юрий Николаевич, – самодовольно улыбаясь, ответил молодой человек. – Вы постоянно заваливаете меня бумажной работой по поводу и без. Не зря я ношу титул лучшего ученика, особенно по истории, Вы сами говорили о том, что любите людей, которые готовы копать глубже.
– Глубже, но не настолько глубоко… – Учитель помотал головой и улыбнулся. – Послушай. Те 'учебники', как ты их назвал - ничего больше, чем выдумка.
– Вы хотите сказать, что нашим родителям скармливали не ту информацию?
– Абсолютно так, Винсент Харрисон. Я уже не раз говорил, и прошу запомнить это до скончания времен, у нас всегда было одно правительство. Поколение за поколением гении, способные управлять и удовлетворять народ, сменяются их гениальными детьми и причастными к их партии. Конечно, ранее проводились всеобщие голосования, но всегда побеждали одни и те же, так что бессмысленно было проводить это мероприятие, и его отменили. Мы должны благодарить людей, которые сплотили нашу планету, построив на ней рай.
– Замечательно, просто поразительно. Несменяемая власть на протяжении многих веков. И неужели все настолько идеально, что не было ни одного повода восстать против правительства?
– Это экзамен какой-то? – В голосе мужчины возникли нотки возмущения, – Если ты так желаешь, пересмотри тетрадь с конспектами, я уверен, у тебя есть там, что вспомнить.
– Ну, Юрий Николаевич, я просто обожаю, когда Вы рассказываете что - то! Прошу Вас, напомните мне хоть об одном бунте.
Преподаватель смутился. Винс явно пытался прельстить учителю, и у молодого человека был четко выражен нездоровый интерес к истории.
Маниакальное желание Харрисона узнать все о сотворении мира было с этим парнем всегда. Районная библиотека, в которую школьники ходили разве что для галочки, имела единственного постоянного гостя, читательский билет которого каждый год переполнялся литературой. Многие современные научные трактаты Харрисон знал наизусть, но ему все было мало. Парень будто бы родился с ключом от архива, и, хоть и не так часто, ему хватало наглости проникнуть в обитель документов, чтобы остаться там на всю ночь. Эту любовь к книгам была привита ему еще в детстве, и она же была единственной точкой соприкосновения каштана и его отца.
– Что - ж, Винсент, – после продолжительной паузы учитель шумно выдохнул, все же решившись вспомнить один из темных случаев истории мира.
Тут же раздается звонкий стук в дверь. Юрий Николаевич, как и весь класс, подпрыгнули на месте и испуганно поглядели на вход в аудиторию.
– Меня посадят, – вырвалось у историка из груди, и он, на дрожащих ногах, подошел к ручке и медленно её потянул вниз.
– Извините за опоздание! – на тяжелом выдохе сквозь зубы процедил Элисон, смотря большими глазами в глаза Юрия Николаевича. Ему казалось, что вот-вот, и учитель возьмёт его за шкирку, как щенка, и выбросит из учебного заведения обратно на мороз.
Затем историк посмотрел на свои наручные часы, и, не отрывая от них взгляда, произнес:
– Одиннадцать ноль-ноль.
Эти слова звучали настолько зловеще, что класс даже перестал дышать.
– Ты опоздал на полчаса, я поздравляю, это твой новый рекорд, – продолжил историк, одаривая Элисона разочарованием в голосе, – Я почти хотел поставить тебя в пример тем балбесам, что курят за школой вместо уроков, думая, что им за это не дадут по шляпе.
Винсент, который наблюдал за нарастающим скандалом, нервно дернулся. Зеленоглазый почувствовал это напряжение, которое промелькнуло натянутой леской между историком и подростком.
– Что ж, я очень надеюсь, что ты приготовил мне небольшое сочинение-рассуждение на тему того, почему ты опоздал на занятия, пока шел сюда. А, и еще... – Мужчина задумался на несколько секунд, – Даты разделения границ нашего города на районы. На размышление тебе 30 секунд, не более.
Дробышевский сделал глубокий вдох, а затем продолжительно выдохнул, прикрыв глаза. Он попытался вспомнить хоть что-то, однако из головы все испарилось, как только преподаватель посмотрел на него.
– Что ж...
Эта загадка сразила его наповал. Мальчик шумно сглотнул, было трудно даже сделать вдох, а ком в горле перекрывал дыхательные пути. Возможно, какие-то догадки в его голове и пронеслись аки спортивные машины на картинге, но тут же смешались с остальным бредом.
"Наверное, стоило остаться дома сегодня... Хотя куратор бы не дала мне так просто форы, и мне, как и ей, сделали бы выговор." - подумал он в последний момент, но вот, тридцать секунд прошло, а ответа он так и не нашел.
– Честно говоря, я не знаю ответа...
Дробышевский опустил голову, словно преступник на плаху, готовясь к тому, что вот-вот лишится её. Он шмыгнул носом, будучи готовым заплакать от стыда, хотя знал, что если преподаватель заметит его слезы, то из стульев в аудитории можно сооружать черноволосому гроб.
– Ну хоть честно признался, что ни капли не знаешь. А то как некоторые ученики... Те, которые уже выпустились, такой бред начинали говорить, что хотелось отправить их на урок литературы, – Юрий Николаевич выдохнул. По голосу его было понятно, что он окончательно добит таким ответом, – Разочаровываешь ты меня, Дробышевский. Вроде отец твой адекватный, здравомыслящий человек, А растет у него...
Но, заметив странное выражение смятения и слезы на лице юноши, уже его лицо поменялось.
– И что ты теперь ноешь? – Воскликнул Юрий Николаевич. – Ты сам виноват в том, что ты скатываешься в успеваемости по моему предмету. Ты на ЭЛЕМЕНТАРНОЕ не можешь ответить! Я могу простить все что угодно, но не нытье. Это равносильно хамству! Никогда в жизни я не позволю себе, что таким образом издевались надо мной и моим предметом, – историк продолжал орать, брызгать слюной все вокруг и верещать о том, какой юноша стал безответственным, что раньше он был примером по его мнению.
Как итог, прошло около пяти минут, как мужчина заявил:
– Сейчас ты идешь к своему руководителю и без неё не возвращаешься, бестолочь. Будете вместе писать объяснительную по поводу твоего отвратительного поведения и хамства в мою сторону. Я ясно выразился?
– Я здесь, – раздался робкий женский голос. После такой-то громкой гневной тирады сложно было расслышать молодую на вид девушку с пепельными волосами, что сейчас же вбежала в класс и встала рядом с Элисоном.
– Он просит прощения за это недоразумение, и после уроков преподнесет вам объяснительную. Мне тоже стоит извиниться перед вами, я приму дополнительные меры, и больше не будет опозданий, – куратор поправила очки в квадратной оправе, которые сползли ей на нос из-за кросса по коридору. После она взглянула на историка теми самыми глазами, что растрогают любого.
Кажется, это сработало, и Юрий Николаевич, что-то бурча, разрешил Элису сесть за парту, хотя сам, испытывая нервный тик, с трудом мог вернуться за свой стол.
Черноволосый, боготворя куратора, занял своё уже, кажется, излюбленное место где - то рядом с Харрисоном. Хотя он не выбирал этот стол, скорее, это просто какая-то солидарность со стороны одноклассников, да и в целом их забавляло то, что тощего Винсента оттеняет "толстая туша" Элисона.
– Бьянка! Это непозволительно с вашей стороны позволять своим же ученикам вести себя таким образом! – Переключил историк свой гнев на куратора.
– Я поняла. Я приму меры, – как по начитанному сказала она. – Я могу идти, или есть еще какие-то неудовлетворительные ученики?
– К моему великому счастью, нет, меня больше никто не беспокоит, – проскрипел преподаватель, – Извините за беспокойство, такое я просто не мог терпеть.
Куратор кивнула и вышла из кабинета. Тогда мужчина снова обратил свой взгляд на юношу, что сел за парту:
– Первый и последний раз, Дробышевский. В следующий раз придешь с директором.
А то посмотрите какой. Опаздывать почти на половину урока мы можем, а элементарно две цифры сказать – нет. Жди сегодня в журнале ноль, на большее не надейся.
– Юрий Николаевич, позвольте! – Вступил в разговор Винсент, – вы так и не ответили на мой вопрос!
– Какой еще вопрос, Харрисон? – Зашипел историк.
– По поводу бунтов против нашего прекрасного правительства, конечно!
– Харрисон, – снова закипал мужчина, – послушай, сейчас явно не до этого.
– Вы предпочтете потратить столь ценные минуты на бессмысленную демагогию в отношении, как вы выразились, 'бестолочи'? Пожалуйста, не тратьте на него своё бесконечно многозначительное время, продолжайте лекцию. Иначе велика вероятность, что бестолочью окажетесь вы.
Юрий Николаевич поджал губы. Его самолюбие только что растоптали в грязи, да еще и плюнули туда.
– Оба получаете по нулевке. И ты, Винсент, и ты, Элис.
– Хорошо, как скажете. Продолжайте лекцию, пожалуйста. – Парировал Харрисон.
Тогда историку ничего более не оставалось, как прислушаться к словам ученика. Он набрал полную воздуха грудь и, надменно оглядев класс, продолжил читать с учебника, как и желал делать с самого начала урока.
Звонок на перемену. Ученики гурьбой вывалились из узкого прохода в коридор, мечтая как можно скорее покинуть аудиторию. Они бежали в кабинет химии, чтобы занять там наилучшие места, спрятав от учителя своё безделье под партой. И только лишь пятеро из двадцати пяти человек не торопились, зная, что все равно не смогут победить в этой схватке за кошерные парты. Среди них были и Элис с Винсом, которые, придя в класс, не раздумывая сели в первых рядах.
Беспокойство Дробышевского в это же время все нарастало и нарастало. Он, быстро вытащив нужные печатные издания, нервно постучал пальцами по столу.
– Нам же обоим правда поставят по нулёвке! – Сдавленно произнёс парниша, поворачиваясь к Винсу. - Зачем ты... Заступился за меня?
Винсент достал учебники, положив их на парту. Харрисон удивился тому, что одноклассника побеспокоит его оценка.
Но ответ на вопрос не заставил себя долго ждать:
– Захотел и заступился, – коротко ответил Винс, улыбаясь, – Просто так.
Зеленоглазый поправил чуть спутавшиеся волосы:
– А по поводу процентов не переживай. Если он поставит нам по нулю, его просто лишат премии. В конце концов, у нас есть компромат, когда Юрий буквально наорал на тебя и обозвал. И это видели все, он точно не выкрутится.
Винсент чувствовал себя героем. Ему искренне доставляло удовольствие защитить кого-то от учителя, в особенности от историка, которого все недолюбливали. Даже каштан, который любил предмет, что вел Юрий Николаевич, больше своей жизни.
– Впрочем, давно нужно было поставить историка на место, чтобы меньше выделывал такие финты на учеников. – Победоносно закончил Харрисон.
– Спасибо тебе большое... – смущённо сказал черноволосый, опустив голову.
Он хотел было пожать зеленоглазому руку, но осекся, ибо ладони от такой нервотрёпки вспотели:
– Мне стоило бы как-то отблагодарить тебя, ибо не по наслышке знаю, что этого преподавателя давно хотят приструнить.
– Не сто… – Винсент даже не успел отказаться от благодарности своего одноклассника. Звонок прервал их беседу, и черноволосому пришлось сесть на место. А Винс буквально отключился от всего мира.
Он просто достал книжку и теперь вчитывался в каждую букву. Ему было плевать на отсутствие учителя.
Когда от урока прошло не менее десяти минут и все начали перешептываться, Элис заподозрил неладное. Биолога так и не было, и это напряженное журчание речей одноклассников по поводу и без вводили в ступор.
– Где этот наш, химозный биолог? – спросил светловолосый парень, сидящий у окна.
– А кто его знает. Наоборот хорошо, что его нет, похлеще этого историка нервы трепет, – Ответила ему какая-то полная девушка с вечно смазанной стрелкой на левом глазу.
– Да ладно тебе! Бьюсь об заклад, он с этой...
– С красноголовой?
– Да, с неформалкой этой проклятой!
После этого предложения все в унисон загудели: "Ууууууу...."
Кажется каждый, кто сейчас был в этом помещении, представил одну из тех сцен, что были на запретных для молодежи сайтах.
Но тут снова в кабинет врывается куратор:
– Простите, ребят. Вместо господина Валентайна биологию сегодня веду у вас я!
И все облегченно выдохнули.
Только когда в класс вошла куратор, Харрисон как будто бы очнулся. Зеленоглазый был слегка удивлен. Он уж все же ожидал, что явится их биолог, но это была всего лишь Бьянка. Но такому исходу юноша был даже рад. В целом, урок прошел без каких-либо происшествий, в отличие от предыдущего.
Конечно, единственный, кто остался после уроков и не пошел на факультатив – Элис. Покуда Винсент кутался в шарф, фыркая от его колкости, Элисон стоял у кабинета начальных классов.
Парень переминался с ноги на ногу, слушая гулкие долгие гудки, мерно раздающиеся из динамика его старого телефона. Да, он не мог себе позволить что-то лучше бюджетной "звонилки" пятилетней давности. Весь корпус её был исцарапан, многочисленные трещинки испещряли вещицу, превратив её в кошмар коллекционера.
– Слушаю, – Наконец то из трубки раздался голос. Судя по баритону, это был мужчина лет пятидесяти.
– Это Элисон. Я задержусь немного в школе, меня куратор вызвала.
– Ах, Элис? Хорошо. Если там какие-то неполадки с твоей учебой – я могу поговорить с ними, они же обязаны знать, что ты человек занятой и не можешь тратить своё время на глупое заучивание ненужных тебе лекций.
– Не стоит, они все знают прекрасно. Куратор просто хотела увидеть меня.
– Лады. Удачи тебе там с ней, но только не опаздывай особо сильно, иначе тебе прилетит по шапке от меня.
– Так точно.
После такого краткого ответа черноволосый положил трубку и вошёл в класс куратора.
– Я по поводу объяснительной, – сообщил он, рассматривая пустые парты, что вот только десять минут назад были заняты первоклашками.
– Ах, Элис... Не забивай себе этим голову, иди домой, отдыхай.
– Нет, Бьянка, поймите, если я этого не сделаю, историк меня в прямом смысле закопает.
– Да он давным - давно всех похоронил. Хотя пора бы ему самому начать присматриваться к надгробиям, – Усмехнулась учительница, доставая из принтера свежую, даже еще тёплую бумажку с большими печатными буквами: "ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ".
– Оставь бумагу здесь, я отнесу её Юрию Николаевичу, а потом к директору. – Произнесла девушка, натягивая упавшие на кончик её аккуратного носика массивные очки в квадратной оправе.
Когда дело было сделано, парень распрощался с куратором и покинул школу, настраивая себе на завтра будильник и мечтая не проспать его в очередной раз.