Дар Клинка Дааран

Захлопнув за собой дверцу машины с резким щелчком, Меган не проронила ни слова. Питер, сидящий впереди, на секунду повернулся и вздохнул.

— Айрес сообщил... у офиса журналисты, — начал он осторожно, понижая голос, будто проверяя, насколько можно приблизиться к её состоянию.

Она едва заметно кивнула. И тут же, не глядя, будто отсекая всё:

— Помолчи, пожалуйста. Просто... помолчи.

Голос её был уставшим, не грубым — но настолько ровным и холодным, что в салоне машины стало зябко. Больше она не смотрела в его сторону.

Всю дорогу царила глухая, почти физическая тишина. Только гул двигателя, глухие удары шин по асфальту и ровное, напряжённое дыхание Меган. Питер не включал музыку. Даже кондиционер не рисковал тронуть.

Когда они свернули на знакомую улицу, стало ясно: всё вышло из-под контроля. Машина притормозила, а потом встала — дальше было не проехать. У входа в здание царил хаос: ряды чёрных внедорожников, камеры на штативах, вспышки, выкрики, оцепление из охраны офиса. Всё вокруг бурлило и сверкало.

Пресса чуяла запах крови.

— Блядь, сука... хуев... — Меган не договорила. Остальное в ней просто кипело, но на язык не ложилось, потому что за этим всем стоял один человек. Адам, ёбаный, Делькасто.

— Мисс Дааран, не сможем припарковаться у входа, — сообщал Питер, прикладывая пальцы к уху, чтобы расслышать, что ему передаёт охрана здания. — И на подземный паркинг тоже не проехать.

— Почему это? — удивилась она.

— Шевроле Вашего гостя перегородили весь въезд, — пробормотал её телохранитель, глядя в зеркало.

Позади начали сигналить. Дорога узкая, двухполосная. Питер встал посреди и перегородил путь из-за чего машины могли объехать, но только по встречной, потому что полоса около тротуара была заставлена машинами того самого «гостя».

— Уёбок, — процедила Меган. Взяла сумку, схватилась за ручку. — Я выхожу. Заебали.

— Мисс Дааран, пожалуйста, остава...

Меган выскочила из машины с такой решимостью, будто вместе с ней на асфальт вылетел весь накопленный за день ад. Дверь захлопнулась глухо и тяжело, словно по чьей-то голове, которая оказалась не в том месте и не в то время. Она двигалась вперёд, и каждый её шаг звучал, как выстрел. Во взгляде тлела опасная, почти ледяная ярость — такая, за которой редко следует разговор.

Фотоаппараты взорвались вспышками, как фейерверк, с безжалостной частотой. Объективы ловили каждый миллиметр её лица, искали уязвимость, но там не было ни дрожащих ресниц, ни робкого движения губ. Только застывшее выражение женщины, которая могла бы сейчас спокойно шагнуть в пекло и не оглянуться. Ну или поубивать их всех к хуям.

Кто-то кричал:

— Меган, правда, что вы снова с Делькасто?!

— Почему он приехал сюда?

— Это деловая встреча или романтическая?

— Это связно с нефтяным заводом господина Делькасто?!

Но для неё всё это было шумом в глубокой воде. Она шла, как будто сквозь плотную стену дождя — равнодушно и не сбавляя шага. Кто-то потянулся к ней — она даже не дёрнулась, потому что знала, что могла бы проломить нос, не сбавив хода. Её злость, спрятанная под костюмом и ровной осанкой, вибрировала в воздухе, благодаря чему от неё веяло настоящей опасностью.

У массивных дверей офиса она резко остановилась. Ни один мускул не дрогнул. Она обернулась через плечо, бросив в сторону толпы прищуренный взгляд, в котором было презрение, усталость и холодная угроза, как у монстра, которого лучше не будить.

Толпа замерла. Журналистские выкрики стихли. Даже объективы опустились на долю секунды.

Она сделала шаг вперёд, полностью развернувшись к ним, а затем произнесла:

— Я не даю комментариев по поводу гостей моего офиса, если это не пресс-конференция. Так всегда было, есть и будет. Точка.

— Мисс Дааран, пожалуйста! — журналисты заорали в ответ, почти в унисон. — Это правда, что вы та самая девушка, которую прячет мистер Делькасто?

— Я не понимаю, о чём вы меня спрашиваете. И повторяю: никаких комментариев. Всего хорошего.

Меган вошла в здание, захлопнув за собой стеклянную дверь в мир идиотов, где каждый считал себя вправе что-то знать, спрашивать, или судить. Её шаги резонировали по мрамору остро, будто лезвия скользили по камню, а каблуки били по полу с точностью метронома.

Она вдавила кнопку верхнего этажа и застыла — без слов, без мыслей, с пульсирующей злостью в груди и сжатой челюстью. Даже лифт злил, поднимаясь слишком медленно, будто назло.

Когда двери распахнулись, она шагнула вперёд, как буря. Друзья подняли головы, но она не заметила ни одного. Прошла между ними с таким выражением, будто их и вовсе там не было. Никто не осмелился заговорить. Открыв дверь в свой кабинет, она хлопнула ею так, что стеклянные перегородки дрогнули в рамах, и, если бы не дорогостоящий материал, она бы в тот же момент, в лучшем случае, оставила после себя трещины.

Одним движением опустила жалюзи — и на дверях, и на панорамных окнах, закрывая себя и Адама от всех.

Дааран подошла к столу, небрежно поставила сумку на поверхность, и упёрлась обеими ладонями в край. Тело слегка наклонилось вперёд, волосы чуть сползли с плеч. Она смотрела на него без каких-либо слов, однако взгляд говорил за всё. Если он сейчас скажет хоть что-то не то — он труп.

Адам сидел спокойно. Одна нога на другую, а руки сцеплены в замок. Он казался абсолютно невозмутимым. Достал часы из внутреннего кармана, посмотрел на циферблат, а затем вернул взгляд на Меган.

— Прошло сорок минут. Мне сказали, что ты будешь через тридцать.

Всё-таки он произнёс «что-то не то».

Тишина. Полсекунды.

Потом её ладони с грохотом опустились на стол. Всё на поверхности подпрыгнуло — блокноты, ручки, карандаши, визитница.

— Ахренеть, как ты вовремя решил поговорить про пунктуальность, — прошипела она, прищурив глаза.

Она была злой. И он знал, что наступил на мину.

Мужчина с трудом удержался от улыбки. Он был почти уверен: стоит ему сейчас хоть чуть-чуть скривить губы вверх — она достанет его пистолет и им же застрелит его. И это Адаму чертовски нравилось в ней.

— Ну так что? — спокойно спросил он, будто ничего не происходило. — Будем решать мою проблему?

— Что? — глаза Меган прищурились в тонкой ниточке, в шоке от его паршивых слов.

Она обошла стол, подошла к нему вплотную, остановилась перед диваном, остро глядя на него сверху вниз, будто готова была достать любой режущий предмет и подставить его прямо к глотке.

— Ты знаешь, когда ты злая, становишься очень сексуальной? — лениво протянул Адам, не отводя взгляда. Уголки его губ дрогнули. — Это дико заводит.

Он провёл глазами по её телу, с наслаждением и почти артистично прикусил нижнюю губу, будто довершая спектакль.

Грудь Меган стремительно поднималась и опускалась. Дыхание было тяжёлым, будто она два часа провела на ринге без перерыва, а теперь резко остановилась.

Адам машинально потянулся за сигаретой — но не успел. Меган резко выхватила её у него из пальцев и, не глядя, метнула в сторону. Неважно куда.

— Невоспитанно, — прошептал он, всё так же нагло, глядя, как её злит собственное бессилие перед ним.

— Ты перекрыл мне нахуй всю улицу! — взорвалась она. Подошла к окну, отодвинула штору, указав пальцем в сторону, где толпились машины, его охрана и туча журналистов, которая только увеличивалась. — Приехал с этим своим ёбаным эскортом из десяти машин, расставил, сука, охранников по входу, будто ты у себя дома, устроил мини-госпереворот, а теперь сидишь и выёбываешься, Адам. Мы так не договаривались!

— Меган, прошу тебя, — спокойно отозвался он. — Ты же доехала. Я тоже.

— Ты специально всё сделал, чтобы привлечь к себе внимание! — бросила она, сжав руки в кулаки.

— Я приехал громко — не потому, что люблю шоу. Я британец. И когда я ступаю на чужую землю, особенно на американскую, это не просто прибытие одного человека, а присутствие всего государства. Если бы я вошёл в эту страну тихо, меня можно было бы убрать так же тихо — пулей в затылок, случайной машиной, или упавшей с крыши плитой, и никто бы не узнал, где я, с кем был. А так... никто в здравом уме не рискнёт оставить на своей земле труп Делькасто, потому что тогда это было бы не происшествие, а международный конфликт. Я член британского парламента, и за моей спиной история, флаг, корона и целая нация, у которой США до сих пор в подкорке как отпрыск — строптивый, непослушный, но всё ещё родной.

— Ты застрял приблизительно в восемнадцатом веке, раз считаешь, что моя держава непослушный ребёнок, — фыркнула Меган.

— Между нашими государствами до сих пор «особенные отношения», как бы сильно вы это ни пытались отрицать.

С одной стороны, Дааран понимала о чём он говорит. Между ними существуют особые дипломатические, экономические и военные связи. Отсылка Адама к тому, что Британия — «мать» США, нередко использовалась в культурной или политической риторике как образ глубокой, хоть и сложной, связи. Но с другой стороны...

— Ты эгоистичный кретин, — выпалила она.

— Не вижу проблемы.

— А я вижу. Просила ведь подождать.

— Я всё равно бы зашёл и сказал: «Мне нужна Меган Дааран». Только так и было, — он чуть склонил голову. — Я просто добавил антуража.

— Блядь... — выдохнула она и закатила глаза. Резко отвернулась.

— Что, Меган?

— Я сказала, что мне нужно время. Я была на встрече в Белом доме. Мы договорились, что я сама тебе позвоню. А ты приехал, как король, — она говорила сдержанно, но каждый слог звенел напряжением. Голос опустился почти до шёпота, но стал от этого только жёстче. — Просто взял и явился, и теперь вечером ко мне в офис приедет проверяющий из службы безопасности!

Она не могла больше стоять на месте. Начала расхаживать взад-вперёд по кабинету, глядя то на пол, то в потолок, лишь бы не смотреть на него.

В голове шумело.

Её трясло от злости. А он, сидя на диване, наслаждался этим спектаклем, потому что знал, что именно он её до такого довёл. Не каждый может довести Меган Дааран до подобного состояния.

— Мы работаем? — спросил Адам. Голос у него был теперь спокойный, на удивление лишённый наглости.

Меган остановилась, даже не посмотрела на него, только коротко ответила, через зубы:

— Нужны пятнадцать минут.

— Мне выйти?

Она кивнула.

— Да. Выйди. Сядь там, за стол... пожалуйста.

Адам ничего не сказал. Просто поднялся, поправил пиджак и вышел, нежно закрыв за собой дверь. Каблуки Меган продолжили гулко отбивать шаги по полу.

Она осталась одна. И всё навалилось сразу:

Лица журналистов, выкрикивающих её имя.

Визит Рунна. Его подозрения.

Адам. Его проблема с заводом.

Джимми. Ужин в Миррале. Браслет, который до сих пор лежит на кухне.

Золото. Чёртово золото. Двенадцать с половиной тонн. Слитки, штабеля...

Каждая мысль — как вспышка.

Меган остановилась у окна, закрыла глаза и выдохнула — медленно, через нос. Если она не успокоится сейчас — всё пойдёт к чёрту. Она это прекрасно знала. Она не сможет работать, не сможет думать и быть Меган Дааран. А ей очень нужно было быть ею сейчас.

Меган опустилась в кресло, откинулась назад и замерла. Грудь тяжело вздымалась, плечи подрагивали от переизбытка напряжения, которое за день накопилось до опасного предела. И вдруг голове звучал его голос. Чёртов Адам. Чёткий, самоуверенный, пронзающий прямо под кожу. «Когда ты злая — ты сексуальна». Он это сказал как факт. И, самое ужасное, был прав. Она ощущала это всем телом — каждую секунду, как он смотрел на неё, как дразнил, как нажимал на нервы, потому что знал, что внутри всё давно уже сорвано с тормозов.

Пятнадцать минут.

— Дьявол, — выдохнула она, прикрывая глаза.

Пальцы сами нашли путь. Она чуть раздвинула ноги, просунула ладонь в трусики, дыхание сбилось, а в животе прокатилась острая, волнообразная дрожь. Касание оказалось слишком чувствительным. Она подавила стон, прикусив губу, а затем медленными движениями начала водить со стороны в сторону по клитору.

«Когда ты злая — ты сексуальна».

«Это дико заводит».

Дыхание начало срываться, а движения ускоряться. Грудь вздымалась, лопатки вдавились в спинку кресла, пальцы свободной ладони цеплялись за край подлокотника.

Она выгнулась чуть назад, задержала дыхание, крепче сжала бёдра, ощущая, как внутри всё сбивается в один острый импульс, а затем получила сладкий оргазм. Меган просто сняла напряжение, и это было нужно ей, как глоток свежего воздуха.

Через несколько секунд всё стихло.

Она открыла глаза, молча поправила волосы, привела в порядок одежду. Достала влажную салфетку, и не торопясь протёрла ладонь.

Меган распечатывала всё с холодной точностью. Сначала крупные портреты: Адам, его отец Жерар, остальные Делькасто, вписанные в семейную иерархию, как в оперативную схему. Затем спутниковые снимки нефтяного завода, документы с британских госресурсов, страницы с экологических платформ, вырезки из новостей, где мелькали нужные фамилии. Бумаги летели на стол с отточенной последовательностью, будто она собирала не кейс, а обвинительное досье.

Ровно через пятнадцать минут, как и пообещала, она вышла из кабинета. Дверь распахнулась, и ещё до того, как она подошла к столу, уже начала говорить:

— Адам Делькасто, член парламента Великобритании. Сын Жерара Делькасто, политика и бизнесмена. Семья владеет одним из крупнейших нефтяных заводов на юге страны.

Пока говорила, Меган медленно приблизилась к стеклянной перегородке и, не сбавляя темпа речи, начала прикреплять портреты один за другим. Чётко, по ранжиру, как мишени на полигоне. Лицо за лицом, слой за слоем она выстраивала визуальную стратегию, будто офицер рисует боевую схему на карте.

— Экологические активисты запустили волну: якобы завод построен на зелёной зоне. И, что неприятно — это правда. Но интересен не сам факт. Интересно почему именно сейчас все вдруг вспомнили о зелени?

Следом — названия основных СМИ. Она тоже прикрепила их к стеклу, образовав чёткий ряд: телеканалы, газеты, новостные порталы. Всё, что работает на вброс.

— Пресса подхватила волну и раскрутила её на максимум: в ход пошли громкие лозунги, эмоциональные заголовки, монтажи с дронов и слезливая риторика, — прокомментировала Меган, не прекращая движения. Она продолжала раскладывать материалы по столу. — Защитники требуют сноса объекта. Наша задача не дать этому случиться. Мы должны выяснить, кому выгодно давление. Если Делькасто будут нашими клиентами, мы обязаны выстроить линию защиты и выставить их в максимально позитивном свете. Иначе — минус довольный клиент и скандал международного уровня, который мы попытались предотвратить.

Она облокотилась ладонями о стол, взгляд обвёл всех.

— Вопросы?

На Адама Меган почти не смотрела. Отслеживала его только краем зрения: он развалился в её кресле, будто всегда принадлежал этому пространству. Спокойный, самодовольный, нога на ногу — вся его поза вызывала раздражение. Он знал, что провоцирует, и, очевидно, наслаждался этим, однако Меган сдерживалась. Он — клиент, а значит, прийдется терпеть хотя бы до конца дня.

— Почему и правда нельзя его снести? — риторически бросил Айрес, будто вслух проговорил первую пришедшую в голову мысль.

Меган чуть прищурилась. Мысль правда дурацкая, но вслух комментировать это она не стала. Только внутренне отметила: Айрес всё ещё не научился фильтровать мысли до того, как они превращаются в звук.

Меган намеренно прочистила горло, когда услышала, что Адам переложил ногу на ногу, что означало, что такой вопрос ему крайне не понравился. Звук прозвучал чётко, почти как предупреждение: говорю я.

— Таково желание клиента, — спокойно начала она, делая акцент на каждом слове. — Ты ведь не спрашивал, почему мы отмывали министра внутренних дел от скандала с тремя проститутками на яхте за двести миллионов? Не спрашивал. Хотя, по-хорошему, могли бы и не помогать.

Она перевела взгляд на остальных:

— Ещё вопросы?

Ответа не последовало. Айрес кивнул, будто признавая свою глупость, Маргарет мяла карандаш, что делала всегда, когда нервничала, а Стася вчитывалась в бумаги, склонившись, как будто искала что-то, чего там не было. Фрэнк что-то набирал в ноутбуке, быстро, иногда поглядывая на стену с распечатанными фотографиями.

Тишина продлилась ровно пять секунд.

— У меня есть, — неожиданно отозвался Адам, всё так же развалившись в кресле. Смотрел он, конечно, только на Меган. Остальных будто не существовало.

На самом деле, никаких вопросов у него не было. Он просто сидел и наслаждался зрелищем. Каждая его фраза была не попыткой унизить, а способом разжечь искру в ней. Он знал Меган до последнего нервного окончания, чувствовал, где надавить, чтобы вызвать ту самую реакцию — и вызывал. Это было искусством, своеобразным ритуалом, в котором он ощущал власть. В комнате витал запах кофе и напряжения, а он наблюдал за ней, как за пламенем — живым, ярким, и уж тем более непредсказуемым. На кону стояли миллиарды, политическая репутация, возможно даже свобода, но Адам бы без колебаний поставил всё на карту, только чтобы увидеть, как она бесится. Не из жестокости. Просто потому, что в этой ярости она была настоящей и чертовски привлекательной.

Меган перевела на него взгляд. Сдержанный, холодный, и убийственно вежливый.

— Да, господин Делькасто? — сквозь зубы процедила она. — Прошу. Мы внимательно вас слушаем.

— Мне обязательно тут сидеть? — Адам повернул голову, лениво подняв брови. — Или мне всё-таки нужно дождаться мужика из ваших служб, о котором ты говорила?

— Мужик... — мысленно повторила Меган, сжав зубы.

Знал бы он, кто именно этот «мужик». Узнай — может, и не стал бы так пренебрежительно бросать. Хотя нет — стал бы. Потому что он Адам Делькасто. Он всегда играет на грани, скользит по самому краю, и делает это с видом человека, которому море по колено, даже если под ним бездна. Меган метнула в него ледяной, как осколок, взгляд, который при другом раскладе мог бы разрезать ему горло. Впрочем, он не сдвинулся ни на миллиметр. Ни страха, ни раскаяния. Только лёгкая усмешка.

Но Меган не застревала в эмоциях. Резко повернувшись к команде, она уже говорила по делу:

— Мы берём это дело? — голос её прозвучал уверенно, чётко. — Айрес. Фрэнк. Стася. Маргарет?

Никто не ответил сразу. Но и не нужно было. Они лишь переглянулись — взглядами, полными напряжения, молчаливого расчёта и внутреннего «да». Через пару секунд Айрес кивнул.

— Берём, — сказал он.

Меган облегчённо выдохнула. Впервые за долгое время она не столкнулась с сопротивлением. Одной головной болью меньше.

— Поздравляю, господин Делькасто, — деловито сказала она, садясь за стол. — Ваш завод останется при Вас. Мы будем на связи, моя визитка у Вас уже есть, поэтому... если что-то случится — звоните. В любое время суток.

Она кивнула в сторону своей помощницы:

— Маргарет, пожалуйста, проводи нашего клиента.

Но Адам не двинулся с места. Наоборот — откинулся на спинку кресла, скрестив ноги и с явным упрямством глядел прямо на Меган.

— Это всё? — медленно произнёс он. — Я прилетел сюда, чтобы просидеть в кабинете сорок минут и даже не увидеть, наконец, загадочного мужчину из службы безопасности или Белого дома? Нет уж. Я подожду.

Меган посмотрела на него прямо, и её лицо совершенно не изменилось. Только глаза слегка помрачнели.

— Адам, хватит, — сказала она твёрдо. Причём на испанском, отчего слова прозвучали особенно лично. Этот язык понимал лишь Айрес, и только он знал об их прошлой связи. — Не устраивай спектакль. Если ты хочешь обсудить что-то личное — не делай это при всех. Пошли в мой кабинет.

— С удовольствием, — так же на испанском отозвался он, с лукавой полуулыбкой, будто только этого и ждал.

Меган выпрямилась и перевела взгляд на команду:

— Приступайте к работе, — произнесла она уже по-английски, голосом руководителя, возвращая всем рамки. — Здесь больше нечего обсуждать.

Адам встал, не торопясь пошёл за ней, с ленцой хищника, который знает — добыча уже в его лапах. Шорох бумаг, стук по клавишам, звук распечатываемых документов — всё это снова заполнило комнату.

Когда дверь закрылась, тишина сгустилась. Они стояли напротив друг друга. Кто моргнёт первым — проиграет. Кто отведёт глаза — признает слабость. И в этом молчании, где не было ни слов, ни движения, чувствовалась целая буря. Будто кто-то поднёс к проводам спичку и всё вот-вот вспыхнет.

— Объясни, почему ты такая злая, — с полуулыбкой начал Адам. Он говорил так, будто только что сам спровоцировал львицу на рев, а теперь, лениво поглаживая ей гриву, делал вид, что не имеет к этому никакого отношения.

— Ты знаешь почему, — холодно бросила Меган, сев в кресло за столом и скрестив ноги. Она старалась выглядеть собранной, но внутри всё бурлило от злости и предательского возбуждения. — Никакого загадочного мужчины нет. Он — проверяющий. Я работаю на Белый дом, Адам. И когда ко мне приезжают такие клиенты, как ты... меня проверяют. Это протокол. Я под лупой у Центрального разведывательного управления и Агентства национальной безопасности, как и все, кто работает с государственными структурами и имеют доступ к секретной информации.

— Уже все знают, что я здесь? — спокойно уточнил он, опираясь о край стола бедром.

— Знают.

— И что они будут проверять?

— Меня, — резко выдохнула она и подняла подбородок.

Адам лишь усмехнулся, скользнув взглядом по её лицу. Ему нравилась её стойкость. Даже злость в ней была элегантной.

— Хочу лично с ним познакомиться, — тихо и почти бархатно сказал он, приблизившись ближе.

Он нависал над ней — и теперь Меган приходилось задирать голову вверх, чтобы смотреть в его глаза. Это положение унижало бы кого угодно, но не её. Она не позволяла себе уступать ни в чем, хотя внутри, где-то под рёбрами, что-то горячо сжалось.

— С президентом? Или с кем конкретно? — фыркнула она, пытаясь отвлечь и увести разговор в сторону.

— Можно и с президентом, — легко ответил он, будто обсуждал визит в музей.

— Он не захочет, — Меган хмыкнула, одёргивая лацкан пиджака и всё ещё не отводя взгляда.

— Знакомиться с таким, как я? — усмехнулся Адам, заканчивая её мысль. Он уже знал ответ. И был прав. Президент действительно не согласился бы. Даже слух о его знакомстве с британским рэкетиром, пусть и облагороженным мандатом парламента, был бы чересчур. Репутация дороже связей.

— Вероятно, — признала Меган сдержанно.

Адам чуть растянул губы в довольной полуулыбке. Ни «да», ни «нет». Это был вызов. А вызовы, особенно из уст Меган, были для него не раздражителем, а топливом. Ему нравилось, что даже здесь, в её государстве, он мог надавить и заставить почувствовать — он не просто гость. Он напоминание, что власть — вещь зыбкая. И если его боятся — значит уважают.

— Я прилетел не ради президента, Меган, — сказал он негромко, почти шёпотом, но с такой плотностью в голосе, что воздух в комнате стал гуще. — Я прилетел ради тебя. Потому что ты для меня важнее любой встречи и любого чёртова бизнеса, что висит на волоске.

Он смотрел ей прямо в глаза. Уголки губ дрогнули, но там не было ни сарказма, ни игры. Только неподдельная, мужская, фундаментальная уверенность.

— Ты сидишь в этом кресле, — продолжил он, чуть наклоняя голову, словно разглядывая огонь под стеклом, — и держишь всех нас за яйца. Меня. Моих людей. Своих. И даже тех, кто, сидя в овальном кабинете, думает, что управляет этим государством. А ты держишь. И мы позволяем. Ты, Меган, — страх, умноженный на красоту.

В его взгляде читалась не только гордость — почти интимное восхищение, однако голос оставался официально ровным.

— Ты сюда прилетел рано и для работы, — упрямо напомнила Меган, словно пытаясь сама себя убедить, что всё ещё сердится, хотя в голосе уже звучало вожделение, а не ярость.

— Это ничего не поменяло, — хрипло ответил он. — Я не хочу с тобой ругаться.

Простой, честный тон, в котором звучало примирение. И капитуляция.

— У нас была договоренность, Адам, — повторила она, скрестив ноги, чтобы отогнать все животные мысли, что роились вокруг её голова, пока он так нависал и заставлял чувствовать влагу в трусиках. — Мы не хотели, чтобы нас показывали по телевизору.

— Я не мог по-другому приехать, — отозвался он с наглой, самодовольной улыбкой, даже не притворяясь, будто говорит правду. — Министерство иностранных дел обязано предоставить эскорт члену парламента Великобритании.

Меган закатила глаза не из-за лжи — а из-за того, что, чёрт побери, снова повелась. Он врал красиво, голосом, способным остановить войну или развязать её, если захочет. Но суть была не в этом. Она кипела внутри от того, как сильно хотела его прямо сейчас, здесь, несмотря ни на что. Это злило. Он снова делал всё по-своему, как хозяин её тела, ярости, желания. И в этом — весь Делькасто: властный, наглый, до безумия сексуальный. Он говорил как мужчина, которому подчиняются, и в каком-то болезненно величественном смысле она хотела подчиниться.

Она чуть поёрзала в кресле, выпрямляя спину, что он естественно заметил, и вдруг поймала себя на странной мысли: она даже благодарна ему. За то, что появился. За то, что снова взял и вытолкнул её из ваты Белого дома, вытряс из безвыходности, в которое она почти провалилась после разговора с братом.

— Тебе пора, — мягко, с жутким сожалением проговорила Меган.

— Выпроводишь меня? — глухо хмыкнул Адам, с тем самым бархатным смешком, от которого у неё то и дело подкашивались мысли.

— Работать нужно, — парировала она и быстро открыв ноутбук, будто это было щитом от его голоса, взгляда, запаха.

— Как прикажешь, шеф, — послушно кивнул он, и замолчал только на секунду. — Но...

— Но? — вскинула она брови, не дав ему затянуть интригу.

— Прежде чем уйду... скажи, где ты живёшь.

— Нет.

— Я спросил исключительно из вежливости. И так знаю, — спокойно ответил он, как будто сообщил о том, что идёт за хлебом.

Она медленно приоткрыла рот, ошеломлённая его наглостью, и тут же вспыхнула в лице:

— Зачем тебе мой адрес?

— У меня для тебя сюрприз, — его голос стал мягким, но настойчивым. Он приблизился, не касаясь её, но вторгаясь в личное пространство так уверенно, будто это было его право. Затем, не спеша, дотронулся внешней стороной пальцев до её щеки — и тишина между ними загустела. Его движения были неожиданно бережными, почти благоговейными, как будто она была чем-то драгоценным. Его взгляд то поднимался к её глазам, то возвращался к губам.

— Не обязательно ехать ко мне, — прошептала она, чувствуя, как от прикосновений повздрогнули ресницы. — Ты остановился в Hay–Adams?

— Да, — подтвердил он, не отводя взгляда. — Но там я не смогу подарить тебе то, что приготовил.

Он усмехнулся, и в этой улыбке было столько обещания, что Меган впервые за утро пожалела, что на ней деловой костюм, а не шёлковое бельё.

Адам сразу уловил её перемену — как в ней что-то сжалось, напряглось, будто стало слишком тесно в собственном теле. Он не сказал ни слова. Просто медленно наклонился к ней, опираясь одной рукой о край стола, а другой — уверенно, мягко — запустил пальцы в её волосы сзади, у самой шеи. Его губы накрыли её в поцелуе. Не резком, не хищном — утверждающем.

Он коснулся её губ сначала осторожно, почти церемониально, как будто проверяя: не изменилась ли она, не исчезло ли что-то между ними, а потом просунул язык глубже, заставляя её сердце выпрыгивать из груди. Поцелуй был мягким, контролируемым — но это было затишье. Границы, которые он сам же и собирался размыть. Через пару мгновений всё изменилось: дыхание участилось, пальцы напряглись, губы стали резче, смелее. В его движениях не было спешки, но в каждом касании ощущалась жажда. Это был не просто поцелуй — это было требование вернуть своё.

Меган не сразу поняла, как оказалась на ногах, а затем — уже сидящей на краю стола. Это движение вышло естественно, как будто тело само решило повиноваться. Его руки скользнули по её ногам, раздвигая их шире, после чего пальцы уверенно расстёгивали ширинку её брюк. Боже, как сильно она хотела сорвать с него одежду, лечь на этот чёртов стол и ощутить его член в себе, но она перехватила его запястье, остановив движение.

— Не сейчас, — выдохнула она, шёпотом, с почти физической мольбой. И в этом «не сейчас» звучало: не здесь, хотя я хочу тебя до боли.

Адам не отстранился. Наоборот — притянул её к себе за талию, прижав плотнее. Его большие пальцы продолжили ласкать её бёдра, скользя по внутренней стороне медленно, будто он всё ещё имел право продолжать то, что начал.

— Я буду ждать тебя сегодня вечером, если ты не пускаешь меня к себе домой, — прошептал он ей в губы.

— Не пускаю, — эхом отозвалась она и обхватила ладонями его лицо, снова приникая к его губам в поцелуе.

Бог свидетель, как сильно она хотела этого. Хотела скинуть с себя всё, оттолкнуть бумаги, выключить телефоны и остаться здесь — под ним. Её тело выдало всё с головой: ноющая влажность между ног, напряжение, которое просилось в руки, жажда продолжения. Но это было невозможно. Не сейчас. Не при текущем объёме проблем.

Она должна думать, а не хотеть его член.

— Тогда буду ждать, — тихо повторил он.

— Не обещаю, — выдохнула она и прикрыла глаза, когда его горячая ладонь скользнула к пояснице. Она почувствовала, как он коснулся её трусиков — задел их пальцем, будто крючком, аккуратно, и чуть оттянул ткань, создавая тонкое, концентрированное давление, от которого у неё сорвался тихий стон. — Я постараюсь. Но не могу обещать.

Адам не задавал лишних вопросов. Он подошёл вплотную, положив ладонь ей на спину и медленно, с точной уверенностью, подтянул к себе, так чтобы грудь упёрлась в его рубашку, чтобы она чувствовала каждое его движение и дубовый член. Он не торопился — позволял ей пережить эту потерю дистанции, от которой у неё учащалось дыхание.

Он склонился чуть ниже, глаза — прямо в её. Тон был тихий, почти ленивый:

— Почему? У тебя есть планы на вечер?

Меган не ответила сразу. Она буквально застряла между тем, что хочет сделать, и тем, что может себе позволить. Она сидела, приоткрыв губы, шумно дыша. Голос никак не шёл наружу, потому что в горле стоял ком, и пересохшие губы только больше выдавали её состояние. Он знал, что с ней происходит. Видел, как она сжимает бёдра, как цепляется пальцами за край стола, и даже предполагал, как мышцы живота напрягаются при каждом её вдохе.

— Работа... — выдохнула она наконец, срываясь на хрип. — Твой завод. Я должна закончить...

Её голос задрожал. Даже не от волнения — от того, что в голове уже было не до формальностей. Она пыталась себя удержать, прикинуться, что всё ещё контролирует ситуацию, но это был откровенный провал.

Адам не сказал ни слова. Просто одной рукой продолжал держать её притянутой к себе, а второй — опустился ниже. Сначала на бедро. Его пальцы прошли по её ноге, чувствуя, как кожа под тканью реагирует. Движение было медленным, уверенным. Он дошёл до пояса, коснулся её брюк, чуть оттянул ткань, медленно заводя ладонь внутрь, чувствуя неподдельный жар. Ткань трусиков была влажной. Реакция мгновенная. Он провёл пальцами по чувствительному бугорку сначала легко, как бы проверяя, насколько она готова. Ответ был очевиден. Она не просто готова — она была на грани.

Пальцы скользнули вглубь.

Движения были размеренными: он чередовал давление и мягкость, работал по точке, потом ласкал клитор, потом снова возвращался внутрь её лона. Мужчина управлял этим процессом, как кукловод, точно зная, в какую сторону дрогнет кукла, стоит лишь потянуть за нужную нить — правее, левее, чуть выше. Дыхание Меган превратилось в короткие, рваные вдохи, пальцы впились ему в плечо, а бёдра сами начали двигаться ему навстречу.

— Пожалуйста... — прошептала она, не в силах сдерживаться.

— Детка, знала бы ты, как я хочу тебя.

Она прильнула к его губам, мыча.

— А ты хочешь меня? — он вновь разорвал поцелуй, мучая её двумя пальцами, которые то и дело входили и выходили из неё. — Скажи это...

— Да, — прошептала она, чувствуя, что с одной ноги упала туфелька.

— Адам, — напомнил он.

— Адам, — повторила она, словно зачарованная.

Она трахал её не жалея. Позволял дойти до края, но не падать. Он чувствовал, как она приближается к финалу — по дыханию, по судорогам мышц, по тому, как она тихо застонала, уткнувшись лбом ему в плечо.

И когда понял, что она вот-вот сорвётся — он отпустил спину и накрыл её рот ладонью, чтобы помочь ей не закричать на весь офис.

На долю секунды её ресницы дрогнули, дыхание сорвалось с ритма, и глаза закатились вверх, как будто тело само взяло верх над разумом. Горячая, мгновенная, почти болезненная волна пронеслась внутри — не растягивая удовольствие, а вспыхивая и обрушиваясь, будто искра на сухом спирте.

Стоны срывались хрипло, сдержанно, не из соблазна, а из чистой борьбы с собой: удержаться, не распасться прямо у него в руках. Она зажмурилась, в пальцах дрожь, в теле напряжение, а ноги сомкнулись с тем неосознанным, почти первобытным усилием, которое возникает не от страха, а от желания удержать, вцепиться, и продлить момент.

Она ничего не говорила.

Не могла.

Слова исчезли.

Всё, что осталось, — это пульсация внутри, острая, затухающая дрожь и чувство полной подчинённости мужским пальцам. Адам знал, что делает. И знал, что мог довести её за считанные минуты. Несколько точных движений — и всё её самообладание рассыпалось, как пепел. Он посмотрел на неё сверху вниз, тяжело дыша, будто сам еле сдерживался от желания продолжить. Женские бёдра крепко сжимали его руку, и он хрипло выдохнул, чуть усмехнувшись:

— Меган. Ноги.

Она не сразу отреагировала, как будто не слышала. Или не хотела слышать. Тогда он осторожно, но твёрдо развел её ноги и вытащил руку из захвата. Ладонь была влажной, обжигающе горячей, и, блядь, в этом было что-то бесстыдно честное.

Пальцы тут же переместились к её шее с той уверенностью, от которой её внутри снова потянуло. Он наклонился ближе и поцеловал. Жадно. Без спешки, но по-взрослому. С таким вкусом, будто это была награда за то, что она сейчас сдалась.

Меган ответила сразу. Без тени сопротивления. Поцелуй получился долгим, тягучим, как будто никто из них не хотел отрываться. Она прижалась к нему ближе, разместив ладонь к его затылку. Сердце билось так сильно, что она чувствовала, будто кто-то бьёт кулаком изнутри, пытаясь выломать себе путь наружу.

— Я приеду к тебе, — прошептала она прямо ему в губы.

Она уже всё для себя решила. Сейчас, в эту минуту, она была готова пойти против всего: своего родного брата, его системы, Белого дома, стран, богов и чертей, если надо. Адам одним прикосновением вырывал её из страха, превращая внутренний хаос в сладкий пожар. Но стоило ему уйти — и за ним исчезало всё. Воздух. Свет. Опора. В груди оставался только ледяной провал, как будто он уносил с собой её душу, забыв оставить хоть что-то взамен.

Адам улыбнулся чуть уголком губ.

— Буду ждать. В восемь, — он сказал спокойно.

Меган медленно соскользнула со стола, ощутив головокружение. Она поправила трусики, застегнула штаны, провела пальцами по волосам.

— В девять смогу. Ко мне правда из Белого дома приедут.

Она мельком улыбнулась. Разрядка ещё звенела между ног. Хотелось принять душ, выпить воды. И тишины.

— Уборная по коридору налево. Тебя проведут...

Адам стоял немного в стороне, наблюдая за ней. Меган опустилась в кресло, откинулась на спинку, и в её лице читалось то редкое, почти неуловимое послевкусие — довольство, смешанное с внутренней усталостью и едва заметной привязанностью. Он знал это выражение. И знал, что это — о нём.

Уголки его губ дрогнули — не в улыбке, а в лёгком, ленивом удовлетворении. Взгляд скользнул по её столу. Он увидел влажные салфетки, спокойно взял одну, не спрашивая, вытер пальцы тщательно, а потом скомкал её и бросил в урну.

— Nos vemos, — произнёс он на испанском, что означало «До встречи».

Дверь за ним закрылась.

Меган широко улыбнулась, и короткий, почти неловкий смешок вырвался сам собой — звонкий, чуть нервный, срывающийся на вдохе, как будто она сама не до конца верила в то, что только что произошло. Смех был лёгким, почти школьным, как у девчонки, застигнутой на месте за чем-то безумно запретным... но до неприличия приятным.

Она выдохнула. Провела ладонью по лицу.

— Он только что трахнул меня пальцами. В моём офисе. На моём рабочем столе. Господи, Делькасто... — пронеслось в голове.

Меган резко встряхнула плечами, вытянула спину, и села ровно.

— Собралась, Меган. Работаем, — тихо приказала себе и потянулась к папке с документами. Всё. Вернулась. Холодная голова. Дело. Только она, бумаги... и лёгкий зуд между ног, который всё ещё не отпускал.

♡ ♡ ♡

Вся команда собралась вокруг стола.

На экране — свежие статьи, шумящие заголовки, видеонарезки с протестов, мнения аналитиков. Меган щёлкала пальцами, раздавала задачи быстро и чётко. Маргарет отслеживала распространение информации по СМИ и блогерам, Айрес — связи с офисами экологических активистов, Стася анализировала финансовые потоки, чтобы найти, кто может быть выгодоприобретателем всей этой шумихи. Меган слушала, думала, задавала наводящие вопросы. А потом резко встала и выдала:

— Мы копаем не в ту сторону.

— Что? — хором спросили друзья.

— В этом не замешаны Британцы напрямую. Очевидно, что есть подкупное лицо в средстве массовой информации, но это никак не Британцы. Тут пахнет финансированием, большими деньгами и подготовленной атакой. Кто-то очень хочет, чтобы мистер Делькасто потерял завод. Кто-то из близкого круга конкурентов.

Все переглянулись. Такого предположения не ждал никто, ведь они остановились на конкретном мужчине, но чем дольше Меган говорила, тем яснее становилась картина.

— Нам нужно копать глубже. Кто в нефтяной сфере может выиграть от его падения? Очевидно, что не Ближнего востока. Кто-то кто рядом...

В комнате наступила тишина. Все поняли, что игра куда крупнее, чем казалась сначала. И что у них очень мало времени.

Комната гудела от напряжения. Айрес стоял у доски, отмечая на ней красным маркером новые связи между именами, компаниями и публикациями, Стася листала документы на планшете, а Фрэнк щёлкал по клавишам, вытаскивая из архивов медиа-источников старые публикации, в которых упоминались фамилии.

Меган сидела за длинным столом, скрестив руки на груди и смотрела на экран, где в реальном времени шла сводка по всем активным протестам. Она чувствовала, как её мозг кипит от анализа: одни и те же формулировки в заголовках, синхронные комментарии «экспертов» и одинаково отобранные фото.

— Эти статьи точно заказные, — бросил Фрэнк. — И все ведут к группе «TalonOil Group». Они давно хотели занять первое место на британском рынке.

— Это совпадает, — вмешалась Стася. — Вот письма от PR-компаний, они были в одном офисе с TalonOil три месяца назад. У них общий медиа-агент. Всё завязано на команде «Фордж Медиа».

— Нам нужно найти связующее лицо. Кто дал им зелёный свет? — сказала Меган и взяла телефон. — Без прямого контакта никто не станет так рисковать.

В этот момент в комнату зашла Марго, с подносом кофе на всех. Она устало улыбнулась и поставила бумажные стаканы перед каждым.

— Кофе и два печенья каждому. Я добрая сегодня, — пошутила она, протягивая Меган ванильный латте.

— Ты святая, Марго, — хмыкнул Айрес, отхлебнув кофе.

Меган благодарно кивнула, глядя в ноутбук. Она набрала номер Адама и, прикрыв телефон рукой, вышла на балкон.

— Мы что-то нашли. Я перешлю тебе фамилии. Проверь, есть ли у TalonOil доступ к твоим контрактам в Юго-Восточной Азии. Они могли испугаться нового партнёрства.

— Я узнаю, — отозвался он. — Держи меня в курсе.

— Хорошо, — тяжело вздохнула она.

— Детка, ты в порядке?

— Тихо, не говори такое по телефону, — прошипела Меган, понимая, что сегодня риск прослушивания особо сильный. — По крайней мере сейчас.

— Госпожа Дааран, меня интересует Ваше самочувствие и наличие сил. Будьте добры, осведомьте меня.

У неё поползла улыбка вверх ещё вначале, когда услышала слово «госпожа».

— Я в порядке, и мне нужно работать. Займись чем-нибудь.

— Без Вас, леди...

— Так, всё, до свидания.

И она действительно сбросила звонок, усмехнулась его наглости, вернулась внутрь, и положила телефон на стол.

— У нас есть направление, но времени мало. Атака может усилиться в любой момент. Нужно не просто разоблачить связь, а доказать, что информационная атака — это попытка устранения конкурента. Законное основание для иска и контрпрессинга.

— Я займусь документами, — вызвалась Стася.

Так шли часы. Они работали синхронно, слаженно, как команда — перекрывая, дополняя, внося правки прямо на ходу. Перебивали друг друга, спорили, но всё это шло в дело. За окном давно стемнело, но никто этого не замечал — кроме Меган. Она время от времени смотрела на часы, и не потому, что торопилась домой, а потому что каждый час мог изменить всё. Она давно привыкла работать на износ, но сегодня усталость давила особенно. Каждый час поступал новый отчёт, новое имя, новый документ. Кофе почти не помогал, и вдобавок провоцировал ненужную суету. Меган то и дело приходилось бегать в уборную — просто раздражающая физиология, которая мешала сосредоточиться. Её тело напоминало о себе слишком назойливо. Иногда она действительно пряталась за дверью, чтобы на минуту остаться в тишине, а потом возвращалась собранная, будто и не покидала комнату вовсе.

Меган вышла на балкон, надеясь хотя бы на пару минут тишины, но сразу же увидела, как внизу, у самого въезда, мигнули вспышки фотокамер. Послышались возбуждённые крики, а это значило, что толпа заметила её.

— Ну вашу ж мать... — прошептала она себе под нос, прищурившись и осторожно наклоняясь вперёд, чтобы увидеть, сколько их и где именно они стоят.

Фотографы, словно стервятники, вцепились взглядами в её силуэт на балконе, делая те самые кадры, которые обычно вставляют на первые полосы новостей — «взгляд сверху», «любовница или леди?». Она стиснула зубы, выпрямилась и зашла обратно в офис, тяжело выдохнув.

Все взгляды повернулись к ней. Она потерла шею сзади, словно пытаясь выжать из себя решение.

— Наверное, нужно выйти и дать хоть какой-то комментарий, — проговорила Меган, не скрывая усталости в голосе.

— Если ты хочешь официально подтвердить, что Делькасто — твой клиент, то да, стоит, — спокойно отозвалась Стася, не отрываясь от экрана. — С юридической точки зрения всё чисто.

— Они не уйдут, пока не получат хотя бы крошку официального объяснения, потому что он член парламента другого государства, а ты связана напрямую с Белым домом и оказываешь им время от времени услуги, — добавил Фрэнк, скрестив руки на груди. — Нужно сделать заявление.

— Особенно учитывая, — не удержался Айрес, — что у Делькасто вдруг появилась «женщина-загадка», которую папарацци с таким рвением ищут. А тут он влетает к тебе в офис.

Меган лишь хмыкнула, опуская взгляд. Тишина. Все синхронно обернулись к ней. Марго с широко распахнутыми глазами выдала:

— Это ведь была не ты?

Меган сцепила руки перед собой под грудью и чуть заметно вздохнула, сохранив холодную уверенность.

— Нет, — соврала она без малейшего сожаления.

Марго облегчённо рассмеялась и сделала глоток кофе:

— Фух, боже. А то было бы ещё больше проблем.

Мда... было бы.

Обстановка в комнате чуть разрядилась. Кто-то хмыкнул, кто-то расслабился в кресле. Но только Айрес продолжал наблюдать за ней внимательно, прищурив глаза — он знал, что она лжёт. И сейчас в его взгляде было не обвинение, а вопрос: зачем?

Дааран и сама не знала зачем. Ей хотелось оставить свою личную жизнь в тайне ото всех. Или же удерживать её в тайне, как можно дольше. И она имела на это право.

Меган вошла в свой кабинет, где жалюзи уже были подняты, и вечерний свет мягко рассеивался по стеклянным стенам. Она, не раздумывая подошла к столу, присела на край, опираясь на него попой, и достала телефон. Пальцы быстро скользнули по экрану. Она решила написать Адаму:

«Я выхожу к прессе. Официально подтверждаю, что ты — мой клиент. Я заявлю, что обвинения, выдвинутые против тебя через СМИ и протестные кампании, инициированы частными компаниями-конкурентами, не имеющими юридических оснований. Мы не допустим, чтобы ложь, не подкреплённая фактами, разрушала репутации. Я выведу это дело в чистую воду. Включи любой телеканал и наслаждайся. Доверяй мне».

Отправив сообщение, она отложила телефон, поправила пиджак, глубоко вдохнула и пошла к лифту, где уже ждал Питер. Внутри кабины было непривычно тихо. Меган стояла прямо, закрыв глаза и беззвучно проговаривала в голове каждую строчку своего будущего заявления.

Она готова.

ПОСТАВЬТЕ ЗВЁЗДОЧКУ (голос за главу) И НАПИШИТЕ КОММЕНТАРИЙ🖤
17-я глава будет в течении часа!!!