V
Циклопическое тёмное существо стояло на двух ногах, заканчивающихся когтистыми лапами. Такие же когти были и на руках, свисающих до самых колен. Когти блестели серебром, они были обильно покрыты теми кристаллами, которыми были усажены стены пропасти. Также серебряными были локти, места сгибов на теле, чешуе подобные пластинки на местах, где у человека расположены косые мышцы. На шее был тот многогранник, малую часть которого я нашёл на глубине. Его грани были причудливым образом скошены по отношению друг к другу, и, тем не менее, они образовывали целую фигуру, заменявшую колоссу голову. Следы золотых слёз на нижних веках десятков глаз поблёскивали ярко даже из далека. Железные тёмные пластины, из которых состояло его тело, напоминали элементы рыцарского доспеха, когда сталь острым уголком выходила за локоть или колено. Приходилось сильно запрокидывать голову, чтобы рассмотреть его, ведь на вид тварь была метров пятьдесят ростом. В одной из пластин на его груди я заметил брешь, обросшую по краям уже знакомыми кристаллами. Внутри была та самая кровавая масса, часть которой чуть не свела меня с ума в пещере.
Хотя, почему чуть? Передо мной возвышается гигантское, железное и, судя по всему, живое создание с раненной грудью — вполне вероятно, что крыша моя уже давно съехала и осталась валяться где-то внизу. Позади послышался крик. Я обернулся и увидел лежащего на снегу Обсейта, держащегося за грудь, а рядом — его дочь, которая в истерике пыталась спасти его. Сделав шаг в их сторону, я тотчас же опешил от громкого удара, раздавшегося за спиной. Затем ещё череду таких — колосс двигался в нашу сторону. Было, продолжив бежать, я вскоре схватился за голову, не в состоянии стерпеть новый прилив боли. Она плавилась изнутри, а руки так сдавливали виски, что казалось, ещё мгновение — я её раздавлю. Я поднял полные слёз глаза на колосса. Он был уже намного ближе, стоял метрах в двадцати и смотрел на меня, наклонив свою многогранную голову.
Решив осмотреть его ещё раз, я обнаружил одну деталь, которую сначала пропустил. Из его противоестественно тонкой талии выходили элегантные перламутровые руки, ничуть не похожие на те, что шли из плеч. Их форма и вид были абсолютно человеческими, однако они совсем не двигались. Они были словно приварены всей соприкасающейся площадью к телу и складывались в позу колыбели, будто держали новорождённого младенца. Но они были пусты. И лишь на чреве существа, прямо над ладонями перламутровых рук, была выгравирована золотая надпись «TÓ YÍLĄĄD».
В тот момент я испытал самые ужасные муки в своей жизни. Моя боль усилилась настолько, что спина невольно выгибалась назад, но я все равно пытался хоть краем глаза вновь взглянул на существо. Медленно оно приподняло уродливые руки, а затем резко запустило их себе в голову, зажав её между ними. Оно продолжало сдавливать свою голову: от многогранника исходил громкий скрежет, а на землю начали падать окантованные ромбики. В один момент оно издало истошный, ни с чем не сравнимый, монструозный вопль, от которого я сдвинул руки с висков на уши и упал на колени. Через секунду в голове стоял лишь писклявый звон, и ничего более. В этом шуме я последний раз взглянул на титана. Его голова всмятку схлопнулась под давлением когтистых лап, превратив многогранник в спрессованный металлолом. А затем из того места на много метров вверх вырвался мощный фонтан крови.
Среди пустоши пошёл дождь, очень быстро окрашивающий снег в темно-красный цвет. Руки колосса опустились, а его тело встало неподвижно. Я продолжал сидеть на снегу, пытаясь сконцентрироваться на какой-либо мысли, но звон в ушах никак не давал мне этого сделать. Я посмотрел на свои ладони: они были покрыты кровью, моей или его — не знаю. А дождь всё шёл и шёл, и шёл, и шёл, и шёл, и шёл, и шёл, и шёл, и шёл, и шёл, и шёл, и шёл, и шёл.
Я опёрся на руки и приподнялся, пытаясь встать. В воздухе стоял едкий запах железа. Девушка сидела в снегу, её ноги дергались вперёд и назад, раскидывая под собой снег. Судя по губам и мимике, она что-то бормотала, то и дело взвизгивая и смеясь. Она усердно скоблила своё лицо длинными, красивыми и острыми ногтями, оставляя глубокие порезы на лице (особенно на глазах). Обсейт лежал неподвижно. Его застывшее лицо было обезображено гримасой, вызванной одновременно испугом и безумной жаждой, граничащей с богохульной одержимостью. А раскрывшиеся глаза смотрели на безмятежное небо, пока капающая с него кровь заливала глазные яблоки старика.
Бездумно смотря в лежащую впереди пустоту, я начал потихоньку перебирать ногами на юг, посматривая на прикрепленный к руке компас. Когда я проходил мимо дочки профессора, она уже содрала большую часть кожи со своего лица и принялась колупаться в мясе. Не стал её прерывать. Через какое-то время, когда я уже отошёл на приличное расстояние, то почувствовал, как подо мной единовременно дрогнула земля. Я обернулся, чтобы ещё раз взглянуть на колосса: теперь его туша, от которой шёл горячий пар, лежала на том месте, где девушка сидела рядом с трупом своего отца.
"Все умерли... А что со мной?" — проскользнула прискорбная мысль, и я вернулся на свой прежний маршрут. Постепенно звон в ушах становился привычным и мне начало удаваться конструировать примитивные подобия мыслей. Я перелезал через снежные холмы, временами посматривая на запачканную кровью одежду, которая с каждой минутой становилась всё чище, а в небо уходили тонкие струйки пара. Рука болела, уши замёрзли, а ноги до того устали, что уже и не чувствовались. Перед глазами скакали картины только что произошедшего кошмара. Скрежет металла, тишина, фонтан крови, чип, иероглифы, мясо в стене. Склизкие звуки слипающихся складок последнего смешивались со звоном, вгоняя в транс. Это так напомнило мне о... Об УЗИ.
Несколько месяцев назад мы ходили на обследование, нам дали послушать сердцебиение ребёнка. Тихие глухие удары раздавались из монитора, на котором было видно мою спящую дочь. Тогда был один из редких моментов, когда псевдовоспоминания вставали для меня на второй план. Мне не стоит умирать, если я хочу, чтобы это стало для меня обыденностью.
Я остановился и лёг прямо на снег, чтобы отдохнуть. Хотелось просто немного вздремнуть. В темноте медленно появился расплывчатый оранжевый прямоугольник, а потом на его фоне показалась крупная, прихрамывающая фигура.