VI
Яркие, красочные пятна света проносились мимо меня, не давая себя рассмотреть. За секунду я мог расслышать десятки разных звуков и все их прекрасно понимал: знакомые голоса, вой ветра, плач младенца, скрежет и удары металла, шёпот и смех, плеск воды и скрип досок, агональные вопли и дыхание. Обрывистые картинки наслаивались друг на друга, переливались в тонах, выдержке и прозрачности. Внезапно я влетел в одно из тех светлых пятен.
Я очутился в комнате с высокими стенами и большой мебелью, явно мне не по размеру. Впереди стояла женщина с длинными и светлыми волосами, сквозь которые проходил тёплый, солнечный свет. Она улыбалась и протягивала руки. Кажется, это была моя мать. Я попытался подойти к ней и чуть не упал, успев дёрнуть руками, чтобы сохранить равновесие. Приходилось аккуратно двигать каждой конечностью, чтобы удержать баланс. А она всё продолжала тянуть руки и отходила назад маленькими шагами. Мои движения стали увереннее, и руки уже сами вытянулись вперёд к ней. Когда она сделала ещё шаг, то свет, до этого прикрытый её волосами, резко ударил в мои глаза, полностью ослепив.
После вспышки передо мной выросли борты качающегося корабля, над мачтами которого били ослепительные молнии и грохотал гром. Я всё ещё тянул руки, но передо мной уже никого не было. "Лови!" — услышал я издалека, и в мои прямые руки прилетела тяжёлая винтовка. Немного дальше из воды вырвалась огромная, уродливая рыба, походившая на изувеченного кита, и камнем устремилась к лодке. Один из людей схватил винтовку и мгновенно повернулся к чудовищу, встал на колено, прицелился и выстрелил. Попавшая чётко в морду пуля вынесла порядочно ошмётков мяса и мозгов из головы монстра, но его мёртвая туша всё летела в нашу сторону. Столкнувшись с кормой, тело так сильно качнуло корабль, что меня откинуло к мачте, о которую я ударился головой.
Я убрал от протёртых глаз пальцы и взял мраморную маску обеими руками. Немного повертев её, понял, что в ней нет уже никакого смысла. "Не та жизнь, Майлз," — донеслось с прибрежной скалы, которую под ярким солнечным светом обдувал ветер. Откуда-то послышалось эхо детского плача.
Вдруг стало очень холодно. Я не мог сдвинуться с места и начал паниковать, пытаясь дёргаться. Мои усилия оправдались, и оболочка, сдерживающая меня, начала раскалываться, позволяя трепыхаться ещё сильнее. Мне удалось перевернуться и немного выпрямиться, чтобы занять лучшее положение и дать свободу затёкшим рукам. Я продолжал раскалывать преграждавшие путь стены, вслепую двигаясь вперёд, пока не вылетел в узкое место, уходившее высоко вверх. Там было светлее, но небо тем не менее было закрыто от меня слоем мутного стекла. До вершины было едва ли не полтора моих роста, но мне казалось, что достать до неё и пробить слой трудностей не составит. Я присел и выпрыгнул, вдребезги разбив кулаком преграду, а когда начал падать, то вцепился своими когтями прямо в стену. В таком положении, присмотревшись, я понял, что всё окружающее меня было льдом. Выкарабкавшись на поверхность, передо мной раскинулась простирающаяся на километры белая пелена, а затем я осознал, что смотрю во все стороны одновременно. Вдали виднелись три мелких силуэта, к которым я поспешил приблизиться. Двое были поодаль, а третий стоял прямо у меня под ногами, сильно запрокидывая голову, чтобы посмотреть на меня, а я свою голову так же сильно опускал. Его лицо было мне знакомо, но вспомнить: откуда — не получалось. Резко человечек схватился за голову, и его резко дёрнуло. Мне удалось ещё пристальнее разглядеть его.
Я испугался — у него было такое же лицо, как и у меня. Гримасы, которые он корчил от боли, нагоняли на меня первородный ужас. Я схватился за голову, отчего раздался громкий лязг, и в страхе закричал. А после этого последовала кошмарная головная боль. Я сдавливал голову всеми силами, чтобы хоть на толику унять её, но она, кажется, только росла. Всё сильнее и сильнее, лишая себя части зрения, пока в один момент всё не потухло.
Я услышал ритмичное пищание, а разомкнув веки, нашёл себя в белой палате в окружении кардиомонитора, капельниц и прочей больничной утвари. Потянувшись к голове, я дёрнул воткнутый в руку катетер, чуть не свалив часть этих вещей. Другая, ушибленная конечность, была плотно перебинтована. В комнату вбежала медсестра, а за ней быстрым шагом вошла и доктор. Девушка вытянула передо мной зеркальце, чтобы я мог посмотреть на уши, в которые были вставлены невесомые пластиковые аппараты, изолированные от повреждённых перепонок эластичной регенерирующей полоской. Врач в это время вводила меня в курс дела, рассказывая, что со мной было.
После того, как Сэмюэль нашёл меня лежащим поодаль от станции, он вызвал спасательный самолёт, на котором меня доставили в Шотландский национальный госпиталь. Пока я был без сознания, сюда приходили следователи, но больница с помощью юристов, посланных от моего университета, смогла отвадить их, передав камеру, которая всё время висела у меня на груди, продолжая снимать. Жене обо всём сообщили, и сейчас она ждала своих родителей, чтобы те её довезли. Она сказала, что будет примерно через три дня. Несмотря на то, что я пришёл в себя, лицо врача оставалось понурым, вызывая у меня ряд смутных предположений. Она ответила, что пока я несколько дней лежал в коме, они провели первичные обследования, чтобы убедиться, что у меня нет внутренних ранений. После проведения МРТ каких-либо значительных повреждений на итоговых снимках не оказалось. Но в моей голове обнаружили раковую опухоль второй стадии.
____________________________________________________________________________
Оставил попытки, оставил попытки, оставил попытки
Да *** с ними...