III
Тем временем метель начала отступать. Небо, остававшееся светлым на юге, персиково-розовым градиентом становилось синим в своей северной части, а полярное сияние вырисовывало на нём размашистые линии мятного цвета. Отражающий все эти источники света снег сам при этом виделся голубоватым. Передо мной внезапно предстал Брик. Оказалось, я был настолько погружён в себя, что даже не заметил, как в один момент измотанный дорогой профессор поменялся со мной местами, чтобы встать в конец.
Трекер Обсейта заверещал, и мы остановились. На первый взгляд, вокруг всё было ровно таким же, как и пару часов назад возле станции, но пиликанье девайса в руках профессора говорило об обратном: мы были в окрестных комете координатах. Наша колонна расцепилась пополам, чтобы быстрее найти точное место. Мы с Бриком приметили на востоке протяжённый и высокий снежный холм, с которого можно было бы удобнее рассмотреть округу, и зашагали к нему, ломая изгибы оставшихся после успокоившегося ветра барханов.
Каждый шаг по склону холма давался с трудом, рыхлый снег постоянно норовил выплыть из-под ног, отчего мы ни раз теряли равновесие. Когда до нависшей над нами вершины оставалось не больше двух метров, я разглядел сочившийся из-за неё тусклый рассеянный пурпурный свет. И в этот же момент чуть не упал в самый низ. Виной тому стал резкий приступ головной боли, усилившейся раз в пять, по сравнению с той, что была в лагере.
Кое-как мне удалось наконец забраться на вершину. С неё открывался вид, заставивший меня поёжиться: насколько хватало взгляда шло идеально ровное снежное одеяло, ни одного холма, ни одной возвышенности. И лишь одна пропасть, источавшая болезненный розовый свет, лежала среди этой пустоши недалеко от нас. По трещинам, отходившим от неё, было ясно, что образовалось она от того, что некий гигантский объект влетел в землю на огромной скорости, пробив поверхность и расколов подземные льды.
Связавшись по рации с другой половиной группы, Брик направил их к расколу. Спуск по обратной стороне оказался значительно проще, и внизу мы были уже в считанные минуты. Соединившись с Обсейтами, мы пошли к пропасти. Профессор как-то притих, по глазам было видно, что в его голове мечутся десятки теорий и предположений, приводивших его в холодный пот от волнения. Он неотрывно глядел на скудный розовый свет, исходивший из-под земли, словно пытался разглядеть в нём нечто, о чём сам не имел ни малейшего понятия.
Когда мы добрались до края кратера, то наконец скинули рюкзаки, не слабо нагружавшие наши спины. Вчетвером мы медленно подошли к обрыву: сквозь застрявшие меж стенами огромные куски льда, разлетевшегося после столкновения, можно было разглядеть дно, до которого, на глаз, было метров тридцать. Всё низовье, стены и застрявшие между ними глыбы были обильно покрыты мутными светло-малиновыми кристаллами — источниками рассеянного света на поверхности. Они не были похожи ни на соляные кристаллы, ни на драгоценные камни — по правде говоря, я вообще впервые видел подобный минерал. Стены ущелья были испещрены диагональными длинными порезами, оставшимися, должно быть, от текстуры проскользившей по ним кометы. Судя по углу линий, комета ушла на слой ниже дна через дыру, что зияла в дальнем углу пропасти.
Чем дольше я рассматривал бездну, тем хуже болела голова. В один момент меня начало тошнить. Одной рукой я снял маску и закрыл рот, пальцами другой сильно сжал виски и отошёл немного в сторону, отвернувшись от кратера.
— Брик, давай, тащи оттяжки, — голос Обсейта дрожал от трепета.
— Мы не будем туда спускаться, — осадил его Брик.
— Чт... Это как понимать?! — зрачки профессора сузились, а опустившие брови подрагивали от напрягшихся глаз.
— Меня и так уже могут лишить лицензии и выкинуть с работы за то, что не остановились в бурю. Лезть туда сродни самоубийству: кривая, повреждённая поверхность, всё поросло этими сраными кристаллами, а упавшие льдины преграждают спуск, — и я не собираюсь отправляться на нары из-за чьей бы то ни было смерти!
— Я заплачу больше!
— Спуска не будет!
— Пап, не горячись... — в спор вмешалась дочка Обсейта, — давайте спокойно разберёмся...
— Не с чем тут разбираться, я уже сказал, что...
"Ох, мать твою, — мне удалось сдержать рвотный позыв, но боль не прекращалась, — если они не заткнуться, то сейчас тут всё будет забрызгано моими извилинами". Я наклонился и упёрся руками в колени, начав делать глубокие вдохи и медленные выдохи. Вроде, понемногу отпускало. Сквозь звон в ушах я расслышал, как эти трое перестали собачиться, и повернулся к ним. Они разошлись подальше друг от друга: Обсейты отступили на некоторое количество шагов от пропасти, Брик — наоборот, подобрался ближе к краю. Теперь он рассматривал внутренности кратера изучающим взглядом, хотя и пытался казаться безразличным, задрав подбородок. Не знаю почему, но мне стало спокойнее, когда в голове внезапно появился тиннитус, напоминавший шум моря. К нему добавились скрип древесины и хлопки ткани. Это были звуки из моих снов.
— Тогда спустишься один... — сбоку послышался злобный сдавленный шёпот профессора. Он разбежался и врезался в спину Брика, скинув его с утёса прямиком в пропасть. Трос, цеплявший меня к нему, врезался в край пропасти, уходя на огромной скорости вниз и пиля под собой лёд. Я резко потянулся к карабину на поясе, чтобы отцепить его, но через мгновение меня уже свалило с ног и потянуло за Бриком. Я впился пальцами в землю, но снег издевательски вылетал из-под перчаток, ничуть не замедляя меня.
Уже через несколько секунд я смотрел вверх на северное сияния, пока меня обволакивал розовый свет. Я задел плечом одну из поперечных льдин, меня резко развернуло, и следующая твёрдая преграда уже отправила меня в отключку.