Чрезвычайно опасно

Спустя пару дней мы сидим на первом этаже дома Пэм за большим обеденным столом. Свечи еле справляются с освещением комнаты. Лишь наши собственные тени шевелятся по стенам. И что-то странное кажется мне в их движении.

Муза в ярости. Если бы она могла уйти, то обязательно сделала бы это.

Пэм следит за часами. Все держаться за руки. Сара около меня решительно не сводит глаз с дощечки.

- Начинай, - шепчет Пэм по другую сторону от меня.

- Не отпускай руки и не бойся, мы делаем это не в первый раз, - инструктирует Сара и мне остается только кивнуть.

Я ждала, что именно она начнет входить в транс, но вместо этого напротив меня Эллен начинается раскачиваться и распевать заклинание на латыни. Она откидывает голову назад:

- Spiritus, quisquis es, veni.

Ее голос, становившийся все громче и громче, заставляет меня вздрогнуть. Сара сильнее сжимает мои пальцы.

- Spiritus, quisquis es, veni.

Я поворачиваю голову на табличку в центре.

- Spiritus, quisquis es, veni.

Эллен срывается на крик.

Краем глаза я вижу белую пелену, что опускается сверху. Пэм вскрикивает, тоже замечая ее. Глаза Эллен закрыты, она что-то бормочет.

Муза буквально парит над нами. Ее глаза закрыты. Руки широко откинуты по обеим сторонам от туловища. Только сейчас я замечаю белое длинное платье на ней. Оно красивыми волнами облегает ее тело. Чем больше я смотрю на Музу, тем больше мурашек чувствую на коже.

- Она здесь, - спрашивает Сара.

Мы с Пэм киваем, смотря наверх.

- Я чувствовала ее где-то поблизости, - бормочет еле внятно Пэм.

Я вспоминаю тот разговор в кафе. Она явно видела Музу тогда.

- Эллен, спроси ее кто она и что хочет от Эми, - говорит Сара.

Пальцы скользят в ее хватке. Дышать становится труднее.

Если спиритический сеанс вызвал Музу, то она не часть меня. Это дух. Нечто потустороннее и чуждое.

- Qui estis, spiritus? – нараспев говорит Эллен.

Образ Музы не меняется. Она лишь приоткрывает рот и распахивает глаза.

Алфавитная дощечка дрожит. Сара передергивается. Пэм дышит так громко и часто, что, кажется, вот-вот упадет в обморок. Мое состояние не лучше.

Указатель движется. Кажется, даже огонь в свечах замер, ожидая ответа. Тени застыли на стенах и холодный порыв ветра обдал всех нам, заставляя съежится.

Буквы мелькают, быстро сменяя друг друга. Они складываются в слова.

Эллен морщится и раскрывает глаза, в которых лишь яркий белый свет.

Новый порыв ветра обдает нас. Свечки в мгновение ока гаснут, и мы остаемся во тьме. Муза гаснет вместе с ними.

Я чувствую сбитое дыхание девочек. Чувствую, как отпускаю руки Сары и Пэм. Как слезы обжигают лицо. Как закрываюсь пальцами от всех этих взглядов, что вот-вот унесут меня в Тартары.

«Мать Эми», - гласил ответ.

***

Той же ночью я решаю действовать. Я не желаю говорить и думать о Музе.

Мне хватает всего суток чтобы под предлогом отца попасть в полицейский участок и найти личное дело Виктории Брайт. Информации не густо, но кое-что полезное, я все же извлекаю.

- Парк авеню, 136.

Я перепроверяю адрес, и сверяю с табличкой на почтовом ящике. Дома на севере Бофорта старые и до жути приторные. Несмотря на исторический облик, в них до сих пор живут люди, гордясь родовым гнездом.

Это тот самый адрес, который был написан в личном деле Виктории Брайт.

Никто из подруг Викки не был знаком с ее родителями, не был у нее дома, но на удивление каждый знал о пентаграмме в ее комнате.

Мне кажется, что мир вокруг сжимается до размеров улицы, на которой стоим мы с Музой. Она притихла в обиде за то, что я не послушала ее.

Глубоко вздыхаю и чувствую нечто странное. Оно исходит из дома, окутывает меня в затхлый смрад. Мурашки покрывают мое тело, и оно передергивается. Я удерживаюсь от того, чтобы развернуться и уйти домой, но вместо этого иду вперед, хотя совсем не хочется. Сглатываю ком в горле, останавливаясь на крыльце.

Дом не выглядит заброшенным, но чувствую, что уже давно тут никого не было. Муза фыркает, но я не обращаю внимания. Она жаждет только того, чтобы я закончила книгу, будто иных вещей в жизни не существует.

Я не могу не попытаться понять, что, черт возьми, тут происходит.

- Прочь от дома! – раздается старческий вопль позади.

Тело само разворачивается. На лужайке соседнего дома стоит старик. Его редкие волосы совершенно белы, старая военная форма весит мешком, а руки сжимают вместо былого оружия деревянную клюшку.

- Уходи, - говорит мне Муза, но я не двигаюсь с места и даже не смотрю в ее сторону.

- Скажите, это дом семьи Брайт?

- Это дом проклятых душ, - отчеканивает старик, и голос его раздается на всю улицу, отпугивая птиц с деревьев. Они уносятся прочь, оставляя меня один на один с тем ужасом, что я придумывала себе только ради сюжетов. – Уходи, если дорога жизнь.

- Мне нужно встретиться с кем-то из семьи Брайт, - возражаю я.

- Тогда тебе на кладбище, девочка.

Дрожь окутывает тело, стоит мужчине растянуть губы в жуткой улыбке. Ему понравилась моя реакция.

Старик явно местный сторожила. Он упрямо будет доказывать мне, чтобы я убралась отсюда и никогда более не возвращалась. Спорить с ним явно бесполезно.

- Спасибо за предупреждение, - бросаю я, проходя мимо старика.

- Передай отцу, что доказательства искать в этом мире бесполезно.

- Что? – вскрикиваю я.

- Не слушай! – Муза толкает меня вперед.

Я вырываюсь из ее хватки и оборачиваюсь. В небо взмывает ворона, каркая громко и противно. Лужайка пуста.

Сердце екает. Затем несется с бешенной скоростью. Тошнота подкатывает к горлу.

- Уходи, - пихает меня Муза.

- Мне надо спросить его, - хриплю я и шагаю к соседнему дому.

- Придешь сюда потом. С кем-то из друзей.

Не знаю почему, но я останавливаюсь. Хлопают крылья ворона надо мной. Протяжный крик разносится по округе:

- Прочь!

Сердце замирает. Всего на секунду. Этого достаточно, чтобы покинуть улицу, бежать так быстро как могу.

Потому что кричал ворон. И кричал он голосом старика.

***

Единственный человек, кто мне может поверить, на удивление, это Пэм. Мне нужно знать почему она желала выпроводить меня из города. Она может сказать, почему этого хотел старик.

- Не лучшая идея, Эми.

Я не слушаю Музу.

- Даже если идешь к этой сумасшедшей, не оставайся с ней один на один.

- И кого ты советуешь с собой позвать? Может Найла?

- Киллиана.

- Киллиана, - отзываюсь я.

А затем останавливаюсь у дома Пэм Стюарт.

***

Мы отправились в сумерки. Улица кажется еще более жуткой, чем днем. Дом стоит, окутанный вечерним смогом. В нем густеют странные фигуры, но как только я вглядываюсь в них, они исчезают.

- У тебя галлюцинации, - шепчет Муза.

- По-твоему, я тоже сумасшедшая? – взрываюсь я, поворачиваясь к самой себе. – Старик, миссис Ридс, Пэм, теперь я.

- Я говорю лишь то, что крутится у тебя в голове, Эми. Помнишь, - она усмехается, качая головой. – Я – это ты. Я не существую отдельно от твоего сознания.

Ужасная насмешка, ведь я теперь прекрасно знаю, что это не так!

- Эми, - Килл кладет руки мне на плечо. – Ты в порядке?

Я киваю.

- Я не сумасшедшая, - говорит Пэм, проходя мимо нас вперед. В ее голове горечь, будто она констатирует этот факт, хотя сама в нем сомневается.

- Знаю.

Пэм не подает вида, что слышала меня, но так даже лучше. Сейчас не до разборок. Раз уж я потребовала от нее помощи, а она ее приняла, то это что-то да значило.

- Парк авеню, 130, - шепчет Пэм себе под нос.

Килл опережает ее и дает нам знак остановиться.

- Обходим дом тихо. Следуйте за мной и старайтесь не шуметь.

- Раскомандовался, - фыркает Муза.

Мы с Пэм киваем. Я показываю на телефон, и все мы выключаем звук.

Естественно, я не вижу фигуры того старика. Я вырисовывала его силуэт все то время, что покинула эту территорию днем. И теперь даже разочарована, что не вижу его.

Тучи затянули луну. Ее блеск не освещает округу, и я очень этому рада. Жуть нагоняют только тяжелые шаги Пэм, да мое сбитое дыхание. Как только мы подходит к заднему двору, Килл светит на ступеньки телефоном.

- Умник, - смеется Муза и ее голос издевательски громко звучит на всю округу, - Будто бы кто-то оставил ключ под половиком или в горшке цветка.

Килл действительно проверяет и половик, и ступеньки, и горшок с давно сгинувшим цветком. Затхлый запах, тот, что я почувствовала еще днем, преследует меня и сейчас. Пэм морщится и мне кажется, что она тоже чувствует его.

Паника накатывает, словно смерч, быстро и без предупреждения. Скрип ступенек под весом Пэм. Мрачные темные окна дома. И ветер, что отталкивает меня назад.

- Прочь от дома!

Я поворачиваюсь. Дыхание сбивается, но позади никого.

Только голые качающиеся ветки деревьев. Туман, что закрывает от нас соседние строения. И мое сердце, что вот-вот вылетит из груди, ведь над домом кружит огромный черный ворон.

- Эми, - ветер доносит до меня хриплый голос Пэм.

Она тоже напугана. Как и я, как и Килл.

- Тогда что же вы делаете тут? – ухмыляется Муза.

Смотрю на ее отвратительное лицо. Оно искажено усмешкой, вызовом, ведь я испугалась. Злость берет надо мной вверх, и я поднимаюсь на крыльцо. Порыв ветра, пожалуй, в последний раз пытается сбить меня с ног, оберегая от опасности.

А может мне кажется.

Дерево скрипит под натиском моего веса. И с глухим стуком дверь в дом открывается. Ветер врывается в темную комнату. Кажется, даже туман следует за нами.

Пэм оборачивается на меня, в ужасе широко раскрыв глаза. Дверной косяк вот-вот норовит обрушится под натиском погоды.

Или иной силы.

Как бы там ни было, мы заходим внутрь.

По коже бегут мурашки, ведь я точно, знаю, что тут кто-то живет. Затхлость усиливается, и мне кажется, что пахнет и мхом, что порос здесь из-за нерадивости хозяев.

Темнота сгущается с каждым нашим шагом. Пэм натыкается на кухонную стойку и громко чертыхается. Килл шикает на нее, включая фонарик на телефоне ярче. Наши шаги эхом раздаются по помещению, хотя половицы явно прогнили с течением времени.

Обстановка кухни, где мы оказались, не менялась, наверное, с самого основания Бофорта. Старомодная плита и раковина, то ли под действием мха, по ли под тусклым освещением, выглядят болотно-зелеными. Тошнота подкатывает с новой силой.

- Тут даже более пыльно, чем на чердаке дома, - кривится Муза.

Киллиан уже зашел в смежную комнату. Наверняка это гостиная. Пэм чихает, подходя к окну. Из старой портьеры, что она задела падают ошметки то ли ткани, то ли мертвой моли. Пыль расползается по комнате, так что невозможно дышать.

Я задерживаю дыхание.

- Камин недавно зажигали.

Голос Киллиана кажется удивленным и взволнованным. Не могу его за это винить. Одно дело догадываться о том, что здесь кто-то есть, а другое находить доказательства в ночи проклятого дома.

Именно так назвал его старик, ведь верно?

- Он сказал: «Это дом проклятых душ».

Это еще хуже. Звучит еще ужаснее. Дрожь охватывает тело.

- Ты была права, Эми, - говорит Пэм, - Что-то тут не так.

Услышала бы я это еще вчера, стала бы жутко самодовольной, но сейчас мне хочется, чтобы она взяла свои слова обратно.

- Самое интересное всегда или в подвале, или на втором этаже, - говорю я.

И тут же об этом жалею.

Скрипят половицы. Пэм пытается что-то сказать, но издает лишь невнятный плач. Я нащупываю ее руку в темноте и сжимаю. А затем понимаю, что Килл решил проверить второй этаж.

Я спешу за ним, тащу за собой Пэм, которая кажется окончательно отдалась страху. Фонариком подсвечиваю ступеньки, чтобы не упасть и не провалится в сгнившей лестнице.

Дыхание сбивается. Мысли путаются. Муза притихла. Я чувствую и ее страх тоже, потому начинаю ценить ее идиотские высказывания по поводу и без.

- А если это бомж, - наконец выдавливает из себя Пэм.

- Хотелось бы верить, - отвечаю я.

Киллиан оборачивается к нам, оказавшись на самой высокой ступеньке. Фонарик телефона светит прямо на нас, так, что слепит глаза. А когда они через пару мгновений привыкают, вижу очертания лица Килла. Тени лежат на нем пятнами тьмы, так как было на том зеркале из чердака. В полумраке я вижу точеные скулы друга. Он выглядит так, будто готов сражаться. Или сказать что-то воодушевляющее. Но вместо этого он произносит спокойным шепотом:

- Повтори слова старика, Эми.

Меня будто обдает ледяной водой. Пэм замирает, крепче сжимая мою руку.

- Это дом проклятых душ, - шепчу я.

- Громче, - требовательно и медленно произносит Килл.

- Это дом проклятых душ, - кричу я, мой голос дрожит.

- Знаешь, кто эта душа, Эми?

Глаза Киллиана загораются недобрым блеском. Я сглатываю. В горле пересохло. Я уже знаю ответ, еще до того, как он это произносит. Но голос раздается позади. Я оборачиваюсь. В ушах звенит.

- Уходи, - кричит Муза.

В ее глазах – моих собственных! – нет радужки, нет зрачка. Это белые огни, поглощающие мою душу.

- Ты проклятая душа, - говорит Киллиан мертвым гортанным голосом.

Я слышу визг. Это Пэм, а может кричу я. Мир переворачивается.

Бежать, надо бежать! Но я не могу, ведь вокруг ничего, кроме тьмы и тумана, пожирающего все на своем пути.

- Прочь! – каркает ворон.

- Ты проклятая душа! – кричат десятки, сотни голосов вокруг.

Затыкаю уши.

Где Пэм? Ее нет рядом.

Где я? Ведь меня тут тоже нет.

Вокруг лишь тьма.

Туман.

Паника.

Я останусь здесь.

Навсегда.