Теряя, мы что-то находим
Это был самый мирный год в новой-старой жизни Юаня. Если, конечно, те страсти вокруг него можно было назвать мирными…
Что же, А-Цзю уже восемнадцать. И демон больше не мог игнорировать очевидные вещи. Ежедневные обнимашки, короткие, невинные поцелуи в щёки и руки, томные взгляды и слишком очевидное возбуждение по утрам и после спаррингов.
Иногда инкуб думает, что спать с А-Цзю в одной постели стоило давно перестать, но этот тоскливый, обиженный взгляд… Похоже, Юань сам себе могилу выкопал, залез в неё и выдал Шэнь ЦинЦю лопату.
Кроме этого, стоило отметить кроткие взгляды Юэ ЦинЮаня, когда он думал, что никто не видит, и чрезмерно-восхищённые от четырнадцатилетнего Лю ЦинГэ.
Три года назад, когда Люэ СиньЧжи рассказывал ему о природе инкубов, демон и не думал, что окажется центром всего этого многоугольника. Что же дальше-то будет?!
Говоря начистоту, инкуб был в панике. Он совсем не желал перспективы всеобщего любовника! От одной только мысли, что его коснётся кто-то, кроме любимого человека, пробирала судорога омерзения по всему телу.
И всё же…
Юань не мог отрицать, что полюбил Чжи-гэ и А-Цзю, что привязался уже давно, ещё в прошлой жизни, к Лиану, который теперь Юэ Ци. А ещё эта маленькая воинственная булочка Лю Юнь. Демон просто не мог на них злиться!
Тем не менее, о такой любви речи пока не шло. Или Шэнь Юань был слишком тупым, чтобы осознать очевидное…
Что до отношений этих четверых, то… Инкуб мог бы описать это, как пассивную агрессию.
ЦинЦю язвил и острил, ЦинЮань беспомощно улыбался и извинялся за всё подряд, ЦинГэ постоянно рвался поколотить всё, что движется и нет, а СиньЧжи смотрел на всё это и нервно усмехался. Стоит отметить, что всю агрессию проявляли А-Цзю с А-Юнем на пару, а Чжи-гэ и А-Ци пассивно пытались игнорировать странную атмосферу. Этакое равновесие, больная идиллия.
Юань не мог этого принять! Это не нормально, ясно?! И почему в его недо-гареме одни мужчины?! Что за несправедливость? Можно ему вернуться в прошлую жизнь, с нормами современных отношений?! Да, люди в двадцать первом веке часто бывали абсолютно бесстыдны и наглы, непостоянны и жестоки. Однако лишь в некоторых странах были приняты такие вещи, как гарем и многожёнство. Причём большинство таких стран со временем отказывались от подобного строя общества.
Разумеется, Юань понимает, что менталитет инкубов основан на их малочисленности по сравнению с их женскими особями, суккубами. И всё же, в таком случае у него должен был быть гарем из девушек, нет? По этому поводу Люэ СиньЧжи ничего не сказал, ссылаясь на недостоверность данных.
Но Юань упорный и любопытный. Он нашёл интересующую его информацию!
Лучше бы не видел…
Оказалось, что суккубы и инкубы, по сути, одно и тоже. Они даже не различаются по полу! Грубо говоря, инкуб — просто суккуб с членом!!! За что?! Он не хотел этого знать!!!
Из этого проистекала абсолютно логичная вещь: инкубы могут зачать дитя и… РОДИТЬ!!! Данный факт ввёл бедного инкуба в состояние полнейшей апатии на несколько дней.
Подходило время очередного соревнования между пиками, но в этот раз Люэ СиньЧжи не присутствовал на нём. Разумеется, Юань напросился с ним.
А дело оказалось весьма странным и мрачным. Кто-то из старых знакомых отослал лорду ЦинЦзин тревожное письмо. В послании говорилось о некоем могущественном демоне, которого не так давно поймали и запечатали адепты Дворца ХуаньХуа. По словам давнего друга, этот демон защищал женщину и юношу с младенцем. Судьба троицы неизвестна, но погоня была выслана. Информатор клялся, что узнал в женщине пропавшую два года назад Су Сиянь.
Что жена демонического владыки делала в царстве людей, очевидно, с ребёнком — не ясно, но девушка и маленький протаганист совершенно точно в беде. Кем был третий человек — или демон — Юань догадывался смутно, но грешил на змеиного генерала, ЧжуЧжи-Лана.
Итак, они вновь отправились в путь вдвоём. Троица недо-ухажёров рвалась с ними, но Люэ жёстко отрезал любые просьбы и уговоры. Ему одного инкуба хватало защищать. Глава школы настоял, чтобы Юй СиньЧжан отправился с ними и тут отказаться не вышло. Впрочем, лорд БайЧжань был «своим в доску» и никто особо не был против.
Три дня пути позволили демону размяться и надышаться свободой за все три года затворничества на пике ЦинЦзин.
Достигнув, указанного в письме, города, троица осторожно обследовала его и послушала местные слухи.
Люди поговаривали о толпах заклинателей в золотых одеждах, о странном грохоте в лесу неподалёку, о пожаре в нём же.
Трое последовали к тому месту и узрели настоящее поле битвы. Тут и там виднелись следы талисманов и мечей, местами земля обагрилась кровью. В центре хаоса осталось выжженное пятно диаметром в пять метров.
— Запечатывающее заклятие, однозначно, — обронил Чжи-гэ и показал спутникам притаившиеся в пожухлой траве иероглифы заклинания, — Это была ловушка.
— Но кто в неё попался? — прошептал инкуб, содрогаясь от воспоминаний о заточении.
— Кто бы это ни был, его тело мгновенно уничтожили, а душу запечатали в особом горшке, — мрачно сказал СиньЧжан, — здесь нам больше нечего делать. Уходим.
И они направились дальше, в обход города, к реке. Юань с ужасом осознал, что это река Ло, где начал свой путь в жизни протагонист.
Чем дальше они шли, тем сильнее нарастала в душе демона тревога. Вначале неясное ощущение, на берегу оно заставило всё тело трястись от предчувствия беды.
Всё произошло слишком быстро…
Вот Юань наступает на хрустнувшую ветку, а через мгновение он уже в объятиях Люэ СиньЧжи и ощущает жжение в правой руке. Взглянув вниз, инкуб с ужасом наблюдает расплывающееся красное пятно от пореза на рукаве, а потом замечает точно такое же, но гораздо больше на одеждах цвета цин. В левом боку заклинателя сквозная рана и крови так много…
Юань бледнеет и замирает с широко распахнутыми глазами, в которых читается ужас и паника. По щекам текут бесконтрольные слёзы, а посиневшие губы беззвучно шепчут что-то.
СиньЧжи подхватывает его на руки и мчится вдоль реки. Лорд БайЧжань следом, на шаг позади, отбивает беспорядочные атаки чужих мечей.
Однако, впереди засада. Люэ выбегает на луг и видит около тридцати противников, но самое худшее, что под ногами уже искрятся символы заклятия.
На обдумывание их положения всего миг, мужчина прижимается губами ко лбу дрожащего любовника и шепчет что-то, что Юань не в силах сейчас понять, а затем просто перекидывает его СиньЧжану.
Краткое затишье, длиной в удар сердца. Люэ СиньЧжи грустно улыбается ему, а потом его поглощает золотистый свет, заставляющий зажмуриться.
Демону кажется, что он перестал дышать. Когда он открывает глаза, то лорд БайЧжань уже улетает прочь на своём мече, унося инкуба от места сражения.
Там, на том месте, где ещё секунду назад стоял его любимый человек… Обугленная земля и пепел, улетающий с ветром.
Юань ещё долго не может осознать произошедшее. Они улетели очень далеко и быстро. СиньЧжан менял направление около пяти раз, так что найти их будет непросто.
Лишь оказавшись на земле и осев на колени, до демона начинает доходить.
Чжи-гэ…
Он остался в том круге…
Он не мог выйти, Юань знал символы обездвиживания…
И тот свет сжёг всё в пределах круга…
СиньЧжи остался там…
Он…
Его больше…
Нет?
Крик, вызывающийся из него, напоминает скорее предсмертный рёв дикого зверя. Он срывает горло, хрипит и продолжает беззвучно кричать, когда голос совсем подводит. В груди расцветает невыносимая боль потери. Демон склоняется к земле, обнимая себя руками и бьётся головой о твёрдую поверхность, пытаясь вытрясти из головы момент смерти любимого.
Да, теперь Юань мог точно сказать, что и правда полюбил Люэ СиньЧжи, своего Чжи-гэ, всей душой, всем сердцем, каждой клеточкой своего никчёмного тела.
И это его вина…
Если бы он не напросился, если бы не пошёл с ним.!
Лучше бы это он умер там!!!
Инкуб продолжает биться в истерике даже когда лорд БайЧжань прерывает его самоистязание. Перед глазами ничего. Только последняя улыбка Чжи-гэ и тихий шёпот: «Я люблю тебя»…
Юй СиньЧжи мрачен, как никогда. Только вчера его шисюн, дорогой боевой брат и один из лордов ЦанЦюн, погиб в стычке с дворцом ХуаньХуа.
Шэнь Юань, бывший с ними в тот момент, совсем потерял рассудок от горя. Первые полдня он бился в жуткой истерике, страшно кричал и пытался разбить себе голову о землю. Вторую половину дня инкуб представлял собой бездушную оболочку с пустыми глазами и отсутствием реакции на что-либо.
Это было по-настоящему страшно. Бог Войны никогда ничего не боялся, но теперь его одолевал настоящий ужас.
Нужно было продолжить расследование, но и таскать за собой демона в таком состоянии он не мог, не имел права. В итоге, он решил вернуться и доложить обо всём Главе.
На второй день в поведении Юаня ничего не изменилось. Зато заклинатель наткнулся на безобразного демона в подворотне, что бросился им под ноги, едва увидев лицо инкуба.
— ШиЛин-Цзюнь! Господин! Прошу, помогите! — взмолился уродец, но тот остался безучастным.
— Кто ты? — насторожился СиньЧжан, заводя инкуба за спину и кладя руку на рукоять меча.
— Этот недостойный был генералом ТаньЛан-Цзюня ещё пять дней назад, — склонился, сжался, мерзкий монстр, — Помогите, пожалуйста! Госпожа Сиянь ценою жизни отвлекла врага, но за нами по пятам следуют адепты дворца ХуаньХуа! Прошу, возьмите молодого господина с собой, а я уведу преследователей как можно дальше!
И протягивает свёрток с ребёнком в искалеченных и окровавленных руках.
Юй СиньЧжан не знает, что ему делать, застыв на месте истуканом. Он никогда даже не видел таких маленьких детей, а тут его ещё и на руки взять надо?!
Пока лорд БайЧжань боролся с собой, Юань, наконец, проявил интерес ко внешнему миру. Тенью проскользнув вперёд, демон осторожно принимает свёрток и больше ни на что не смотрит. Его янтарный взгляд застыл на личике младенца.
— Тогда, я рассчитываю на тебя, — быстро сориентировался Бог Войны, кивнул мерзкому существу и подхватил инкуба на руки вместе с младенцем, уносясь быстрее ветра к самым облакам.
За последний день пути им встречались лишь два отряда из дворца. Юй СиньЧжан не церемонился, не ждал нападения, хладнокровно убивая.
Трижды Юань заставлял заклинателя останавливаться в деревнях, чтобы купить молока и сменить пелёнки. Как инкуб понимал, что нужно ребёнку, для мужчины оставалось тайной, но ребёнок ни разу не заплакал за время пути.
Когда на горизонте показались родные хребты, лорд БайЧжань несдержанно выдохнул от облегчения.
Первым делом он отнёс Юаня и малыша на ЦаньЦяо, а сам отправился к Главе школы с докладом.
Спустя час к Юаню в комнату ворвался Шэнь ЦинЦю. Бледный, как смерть, с искусанными в кровь губами и покрасневшими глазами. Демон не отреагировал, машинально покачивая младенца на руках.
— Юань-гэ… — тихо позвал юноша, но в ответ тишина.
Тогда заклинатель медленно подошёл, сел рядом на постели и осторожно обнял инкуба за плечи, прижимая чужую голову к своему плечу. Шэнь Юань вздохнул и расслабился, мгновенно засыпая.
Все эти три дня он не мог сомкнуть глаз. Казалось, стоит лишь опустить веки и перед внутренним взором тут же восстаёт образ последнего момента жизни Люэ СиньЧжи.
Вот только, правда была в том, что этот момент не исчезал даже с открытыми глазами, а в ушах до сих пор звучали последние слова любимого, как на заевшей плёнке по кругу.
Позже подошли и Юэ ЦинЮань с Лю ЦинГэ, которые узнали о смерти лорда ЦинЦзин и возвращении Юаня.
Ребёнка временно передали заботам учениц пика лекарей. Заходили и лорды пиков, по очереди и группами, выражали преемнику и демону соболезнования. Но инкубу оставался безразличен внешний мир, пока в поле зрения не появлялся ребёнок.
Три недели спустя, наблюдая за Юань-гэ, Шэнь Цзю услышал тихий голос, который уже не надеялся услышать.
— Ло БинХэ, — только и сказал инкуб.
До А-Цзю не сразу дошло, что так демон назвал ребёнка. И хотел бы заклинатель приревновать, но… Этот мальчик был единственным, кто удерживал его Юань-гэ от падения в пучину скорби.
Сам он до сих пор не мог смириться со смертью учителя и даже представить не мог, каково Юань-гэ потерять возлюбленного в третий раз. Словно смерть следовала за демоном по пятам, отбирая всё и всех, кто или что дорого.
Юэ ЦинЮань часто приходил и пытался накормить переставшего питаться инкуба. Однако, ни обычная еда, ни эмоции того больше не интересовали. Всё, что они могли: просто быть рядом и безмолвно поддерживать морально.
Счастливый, мирный год окончился трагедией и разбитым вдребезги сердцем…