Куб [Редактура]

Я сидела на крышке унитаза, низко опустив голову, до тех пор, пока пульс не восстановился и сердце не перестало биться как сумасшедшее. «Он заедет за мной через полчаса, он заедет за мной через полчаса», - крутилось в мозгу, и я отчаянно старалась придумать хоть что-то, что смогло бы помочь мне выкрутиться из сложившейся ситуации.

    Спросите, что я ответила Эдуарду? Конечно же, я сказала, что буду готова и через пять минут, и вообще это плевое дело для семиклассницы – сбежать с уроков никем не замеченной, так, чтобы о тебе потом не вспоминали до самого конца дня.

    Сначала я хотела притвориться больной. Можно было спуститься к нашей классной руководительницы и пожаловаться на мигрень или приближающиеся месячные. Вот только класснуха наверняка доложит обо всем моей матери, а та рванет домой, не слушая никаких моих аргументаций. Я взглянула на дисплей мобильного телефона. Восемь сорок пять. Пора было возвращаться в класс. Тяжело вздохнув, я встала с толчка, одернула юбку и на всякий случай спустила воду. До кабинета химии я добиралась едва ли не бегом.

    Учительница уже была на месте. Повернувшись к классу спиной, она стояла возле доски и выписывала какие-то формулы. При звуке открывающейся двери Лариса Викторовна обернулась и, осмотрев меня сверху вниз, положила мелок на находящуюся рядом с ней парту.

- Вы только посмотрите, кто объявился! Сама Демьянова!

    Я крепко сжала зубы и сцепила пальцы за спиной. Химичка терпеть не могла прогульщиков и никогда не упускала случая всласть над ними поиздеваться. В классе раздались смешки. Ленка с последней парты бросила на меня сочувственный взгляд и незаметно показала мне большой палец. «Держись, я с тобой!».

- И где же вы это были, Демьянова? Наверно, у вас было чрезмерно важное дело. Но потом вы все же передумали и решили почтить нас своим королевским присутствием.

- Я выходила в туалет, - наконец проговорила я, глядя Ларисе Викторовне прямо в глаза. За семь лет учебы мне удалось вызубрить это простое правило – всегда смотреть учителям в глаза. Ну, по крайней мере, хотя бы на нос. Учителя в гневе подобны диким животным. А дикие животные никогда не любят, чтобы их собеседник опускал глаза. Опустишь глаза – потеряешь контакт, а значит, превратишься в жертву. Я вздернула подбородок. – Мне очень было нужно выйти, но вас не было. Не могла же я пойти вас искать.

    По классу разнесся испуганный вздох. Я явно перегнула палку. Бибикова что-то громко прошептала на ухо Щекину, но я не сумела разобрать слов.

- Садись, Демьянова, и чтобы это было в последний раз. В следующий за самостоятельные прогулки по коридорам во время уроков отправлю прямиком на директорский ковер.

    Лариса Викторовна снова взялась за мелок и повернулась к доске. Меня не нужно было упрашивать два раза. Прошмыгнув мимо преподавательницы и змейкой проскочив между передних парт, я заняла свое место рядом с Ленкой.

- Ну ты даешь, - выпалила подруга еще раньше, чем я успела опуститься на стул. – Она же теперь тебе за контру два с минусом поставит. Ты где вообще была?

- Эдуард звонил, - я придвинулась к подруге как можно ближе и теперь шептала ей в самое ухо, едва не дотрагиваясь до ее кожи краешками губ. – Спросил, не могу ли я уйти через полчаса, а не после шестого урока, как планировалось.

    Ленка округлила глаза.

- И ты что?

- Что-что, - я рассерженно оправила юбку и схватилась за учебник. – Естественно, я согласилась. Он иначе же не мог. Подумаешь, сбегу раз с уроков раньше времени. Пустяки.

- Хорошие пустяки. И как ты намерена это сделать? После первого урока даже старшеклассников покурить не выпускают.

    Я пожала плечами и поставила учебник вертикально, прислонив корешок к краю Лениного пенала. Теперь с кафедры нас почти не было видно, и я смогла достать из кармана телефон.

- Можно справку накатать.

- Какую еще справку? – Ленка устало вздохнула, всем своим видом показывая, что я уже успела ее окончательно вымотать.

- Самую обычную. Ты от лица моей мамы напишешь, что мне надо к врачу после первого урока, мы подделаем подпись класснухи, и я покажу записку на охране. Тогда меня пропустят без лишних проблем.

    Лариса Викторовна громко хлопнула в ладоши. Она всегда так делала, когда хотела привлечь внимание класса.

- Сегодня мы пишем проверочную работу. На доске написаны формулы, которые вам будет необходимо преобразовать. Пишем до конца урока. Оценка пойдет вам в журнал как итоговая по всей пройденной теме, так что убедительно попрошу вас со всей надлежащей серьезностью отнестись к этой работе.

    Химичка замолчала и принялась ходить между рядами, раздавая тетради.

- Ты хоть слышишь, что она только что сказала? – зло прошипела Ленка. Я сунула ей под нос черную гелиевую ручку, которой обычно мама писала все заявления. – Сейчас будет контрольная, алло. Мне двойка с тройным коэффициентом в журнале не нужна.

- Истину глаголешь, Лена, - ухмыльнулась над нашими головами химичка и кинула нам на парту наши тетради. На обложке моей было большое темное пятно. Несколько недель назад я пролила на нее кока-колу.

- Лариса Владимировна, у вас есть лист А4?

    Учительница остановилась.

- Тебе зачем? Мы контрольную сейчас собираемся писать, если ты до сих пор не заметила.

    Я прямо-таки физически ощутила желание Ленки хлопнуть ладонью себе по лбу.

- Дело в том, что я забыла черновик, - спокойно объяснила я. – Без черновика будет неудобно.

    Лариса Владимировна повернулась к классу.

- Кому еще нужен черновик?

    Все промолчали.

    Химичка прошла к столу, вернулась к нам и положила передо мной листочек в клеточку, вырванный из тетрадки.

- Сгодится, - решила она и вернулась к раздаче тетрадей, потеряв к нам всякий интерес.

- Вот и загубилась твоя идея на корню, - хмыкнула Ленка. Я бросила на нее обиженный взгляд. Низко склонившись над своей тетрадью, одноклассница выписывала в столбик формулы с доски. Я вновь посмотрела на листик. Интересно, что там такого приключилось у Эдуарда? Может, у него есть работа и ненормированный график? Может, пришлось выйти во второй половине дня и, чтобы вовсе не отменять встречу, первую половину он решил провести со мной? Я не без труда смогла найти в таком положении дел свои ощутимые плюсы. К примеру, он точно не предложит мне остаться и переночевать. Я представила себе лицо Эдуарда, его темные глаза, с теплом смотрящие на меня. В кинотеатре он купил один на двоих большой попкорн. Ела его в основном я, но, когда в коробку лез он, наши руки соприкасались, и мне думалось, будто бы вместо него я дотрагивалась до провода под высоким напряжением либо электрошока. Сердце испуганно замирало, а затем делало невообразимый кульбит и принималось стучать так громко, что заглушало звуки кино.

- С чем реагирует щелочь? – задумчиво протянула Ленка, отвлекая меня от сладких и каких-то даже болезненных, судя по реакции тела и разом вспотевших ладоней, мыслей. – В остатке вообще может оставаться одна только кислота?

    Я недовольно моргнула и заглянула в ее тетрадку. Пока я предавалась воспоминаниям и мечтам, Ленка успела исписать половину листа. Рядом лежал раскрытый учебник и таблица Менделеева.

- Ленка, - тихо позвала я. - Напиши мне на этом листочке.

    Я пододвинула к подруге лист, данный химичкой. Ленка наконец оторвалась от своих формул и тупо уставилась на листок. Потом перевела взгляд на мою тетрадь, так и оставшуюся нераскрытой. Потом посмотрела на меня.

- Елки-палки, так ты ничего не сделала? Даже формулы с доски не переписала?

- Какие формулы, - я раздраженно передернула плечами. – Помоги мне, напиши. Ну, чего тебе стоит. Я все продиктую.

- Мне это стоит потраченного времени. Ладно, ты забила на контру, но мне она все еще важна. И у меня остались нерешенными еще двенадцать реакций.

- Пожалуйста, - я внимательно посмотрела на подругу. – Это для меня очень важно. Я ведь не шутила, когда сказала тебе, что влюбилась. Я действительно не понимаю, что со мной происходит. Мне на все наплевать и одновременно хочется, чтобы все было как можно лучше. Я как будто парю в невесомости, понимаешь? У меня внутри как будто раздулся большой воздушный шар. Не знаю, как еще это объяснить.

    Ленка посмотрела на меня так, будто бы я сошла с ума. Затем покачала головой, взяла листок и положила поверх своей тетрадки. Я чуть не взвизгнула от охватившего меня счастья.

- Пиши: директору школы номер...

    Мы вывели подпись класснухи как раз в тот момент, когда прозвенел звонок. Ленка раздосадовано стукнула кулаком по парте и застонала. Ее поддержала добрая половина класса.

- Сдаем тетради, нечего ныть! Эту работу можно было выполнить и за десять минут! – проговорила Лариса Владимировна. Послышался шум отодвигаемых стульев, стук набитых учебниками рюкзаков о парты, разговоры одноклассников, обсуждающих контрольную. Кто-то достал из сумки бутерброд и принялся на весь кабинет шуршать фольгой. Раздался запах колбасы.

    Я равнодушно шлепнула на учительскую парту свою тетрадь, которую за весь урок так и не удосужилась открыть.

- Демьянова, надеюсь, там будет хорошая оценка, - произнесла химичка, и я кивнула. О, Лариса Викторовна, вас ждет безумно любопытный сюрприз.

    Ленка сдала свою тетрадь и с ворчанием вышла из кабинета.

- Я не успела дописать из-за тебя три формулы! – бубнила она, но я и не думала ее слушать. Мы медленно спускались по лестнице на первый этаж. Мимо нас пронеслась стайка первоклассников, зажимающих подмышкой толстые учебники по английскому. Я вспомнила, как мы с Ленкой сами в начальной школе бегали на уроки английского в разные кабинеты. Тогда это казалось настоящим чудом: мы покидали свой родной второй этаж, полностью отведенный началке, и шли на третий - покорять взрослый мир и настоящую жизнь.

- Держи, - я отдала Ленке свой номерок. – У меня куртка и сменная обувь. Заберешь, когда будешь уходить, а завтра мне передашь. Не хочу привлекать к себе много внимания, прося еще и ключ от раздевалки.

    Одноклассница была мрачнее тучи. Я вынула из рюкзака мамины сэндвичи и передала подруге.

- Это тебе на обед. Устроишь пир на весь мир за мой счет.

    Увидев еду, Ленка повеселела.

- Спасибо, - проговорила она и заглянула в пакет. – Боже мой, с ветчиной и сыром!

    Я удовлетворенно кивнула.

- Думаю, это стоит трех недописанных формул.

    Ленка рассмеялась и поцеловала меня в щеку.

    Мы подошли к посту охраны. Охранника на месте не было.

- Тебе сегодня несказанно везет, - улыбнулась Ленка.

    Я аккуратно положила записку на стол и поправила сползшую лямку рюкзака.

- Если что – я в поликлинике, на процедурах.

- Чувствую, у тебя будут очень увлекательные процедуры, - Ленка игриво вздернула бровь, и я пихнула ее в бок.

- Ну тебя.

- Я буду следить за тобой из окна.

- Если чего увидишь, - я указала на окна. На улице стеной шел дождь, так что видно не было ничего, кроме серого неба и находящихся вдали расплывчатых крон деревьев.

- Капец, - изрекла Ленка и поближе подошла к окну.

    У меня в кармане юбки зазвонил телефон. Одноклассница тут же обернулась.

- Это он? – с жадностью спросила подруга.

- Да, - губы сами собой растянулись в улыбке. Я решила не отвечать – все равно через минуту буду на улице. Наверное, он уже стоит где-то за воротами школы.

- Все, пока, - я крепко обняла Ленку. – Спасибо тебе за помощь.

- Да не за что, - подруга обняла меня в ответ и потерлась щекой о мою щеку. Так мы делали с самого детства, и это был наш тайный знак.

    Ленка вместе со мной прошла мимо поста охраны и остановилась только у самых дверей.

- Обязательно позвони мне, когда вернешься домой. Я хочу знать все в самых мельчайших подробностях. Ни пуха тебе ни пера!

    Дверь за мной закрылась, и я оказалась в предбаннике.

    Кто бы увидел меня сейчас! Наверное, все бы ужаснулись. Я никогда не была примерной девочкой. Да, я хорошо училась, да, я не устраивала пакостей одноклассникам и не подкладывала канцелярские кнопки на стулья учителям. Бывали и тройки, и двойки, и прогулы. Я не раз принимала участие в коллективном побеге с классного часа, и не раз воровала пончики в школьной столовке. Но уйти вот так – в одиночку, наплевав на все правила приличия, морали и даже безопасности?

    На одно мгновение я замешкалась, вдруг подумав о том, как почувствует себе моя мама, получив звонок из школы, извещающий, что ее дочь никто не видел после первого урока. Я почти ничего не знала о Эдуарде, кроме имени. И он был намного, намного старше меня.

    Потом, время спустя, я не раз мысленно возвращалась в эту секунду и думала, что произошло бы, если бы я послушалась на миг проклюнувшегося голоса разума и повернула назад, снова вошла в школьный коридор, забрала поддельную записку и поднялась с Ленкой в кабинет географии, где у нас по расписанию должен был быть второй урок. Все бы определенно было иначе, совсем по-другому.

    Беда в том, что мы редко прислушиваемся к голосу собственного разума.

- К черту, - прошептала я себе под нос и распахнула дверь.