Невезучий второй читатель

Чжао Синьи с любопытством рассматривал симпатичную девушку с приятным голосом и краем глаза поглядывал на её невзрачного брата, поражаясь ощутимой разнице между ними. Его собственный старший брат и вовсе не отводил от неё взгляда и поинтересовался с интонацией слаще мёда:

— Что вы узнали?

Цзоу Чаоян поднесла ко рту руку, словно пыталась говорить ещё тише.

— Люди слышат мелодию, сразу после неё на них нападает кто-то из родственников и исчезает.

— В каком смысле исчезает? — поинтересовался Чжао Ушуй. — Растворяется на глазах?

— Нет, убегает и больше не возвращается. — Она наклонилась к столу ещё сильнее, из-за чего Чжао Синьи показалось, что скоро та совсем ляжет. — У главы Ду пропал младший сын, поэтому просьбу о помощи разослали во все ордены, не только в ваш.

Копьё за её спиной зашкрябало по земле и чуть не упало, но Цзоу Чаоян ловко поймала его рукой и выровняла. Морщинка пролегла между бровями Чжао Ушуя, тот хмурился и с подозрением смотрел перед собой, не видя ни младшего брата, ни молодого господина Цзоу. Наконец, он высказал своё предположение:

— Ночью шёл дождь, вся дорога мокрая, может, шанъян*?

* Шанъян (кит. 商羊) – одноногая птица, своей пляской предвещает дождь.

Цзоу Чаяон отвернулась от сидящих напротив, изогнула брови и взглянула на говорившего. Чжао Синьи только теперь заметил, что глаза она подводила красным, а на уголках изобразила тонкое крыло.

— Чжао Ушуй, шанъяны не поют, а танцуют.

Её младший брат вмешался в разговор:

— Шицзе, они ещё и кричат, может, жители восприняли это как мелодию?

— Но глава Ду описал это как нечто приятное. — Она опустила взгляд и погрузилась в свои мысли. — Если бы я услышала, то наверняка бы узнала.

Чжао Синьи чуть не спросил вслух, но вовремя опомнился и задал мысленный вопрос:

«Система, кто такие шанъяны?»

Механический голос милостиво пояснил:

[Одноногие птицы, танцуют перед дождём. Синьи, Вы не изучали мифологию в школе?]

«Не нуждаюсь в подобной ерунде».

[Синьи, Вы играете в игры, помните десятки тысяч способностей персонажей и при этом считаете знание из мифологии бессмысленным?]

Он чуть не поперхнулся собственной слюной, свёл брови и прокашлялся. Молодой господин Цзоу встревоженно посмотрел на него и подал голос:

— Вы хотите пить? Не голодны с дороги?

Его более уверенная старшая сестра резко отдёрнулась от стола и крикнула:

— Хозяин, принесите нам Аромат молодого абрикоса!

— Сейчас, молодая госпожа.

Пока брат и сестра Цзоу — говорила в основном вторая — активно обсуждали одноногую птицу шанъян, мужчина в простой одежде принёс поднос с чайником и четырьмя пиалами. Нежный аромат сразу донёсся до носа Чжао Синьи, чем-то напомнив персиковое дерево, но к этому также примешались дополнительные травы. Хозяин ушёл, а молодой господин Цзоу снял чайник со специальной подставки и наполнил сосуды остальных, себе он наливал последнему.

Чжао Синьи взял в руки одну из пиал и сделал маленький глоток — тёплая, не обжигающая жидкость приятно потекла по горлу. Он отпил ещё, вдыхая нежный аромат и чувствуя, как организм согревался в прохладное весеннее утро.

Краем уха он услышал, как неподалёку кто-то шкрябал обувью о землю, но решил, что прохожий просто решил посетить «Лазурный двор», и сделал ещё глоток. Однако человек остановился возле их стола и заговорил тихим голосом:

— Вы бессмертные заклинатели? Молю, помогите...

Перед ними стояла женщина, чьи волосы, слипшиеся от пота и крови, падали на лицо и скрывали глаза, тело её сотрясала дрожь. Когда Чжао Синьи опустил взгляд, его желудок сжался: на её руке, между локтем и запястьем, зияла рваная рана, будто кто-то оторвал кусок плоти. Кровь стекала по пальцам и падала на землю — кап, кап — словно отсчитывая секунды перед тем, как женщина рухнет без сознания. Он сглотнул, борясь с комом в горле, и отвернулся, но краем глаза заметил, как трое других заклинателей в спешке вскочили из-за стола и окружили раненую. Чжао Ушуй вмиг достал из рукава талисман и накрыл им руку.

— Это не залечит Вашу рану, но поможет справиться с болью.

Незнакомка посмотрела на него каким-то странным взглядом, схватилась здоровой рукой за больную у плеча и отступила на шаг назад.

— Не эта боль меня беспокоит.

— Кто так с Вами поступил? — Цзоу Чаоян в ужасе осматривала её с ног до головы.

Женщина обвела всех молящим взором и негромко проговорила, словно на большее не хватало сил:

— Моя дочь пропала.

Во взгляде Цзоу Чаоян застыли еле скрываемые боль и жалость.

— Давайте мы поможет обработать Ваши раны, а потом Вы всё расскажете.

— Нет, — настаивала женщина, даже руку свою отдёрнула от Чжао Ушуя и его талисманов, — пойдёмте со мной.

Цзоу Цзымо понизил голос и негромко произнёс:

— Лучше пойти с ней, чем смотреть, как она страдает и не позволяет помочь.

Он оставил на деревянном столе деньги за абрикосовый чай, взял в руки копьё своей сестры, которое та благополучно оставила без присмотра, вернулся к остальным заклинателям и обратился к раненой:

— Показывайте путь и расскажите, что случилось.

Выступившие на глазах слёзы потекли тоненькими струйками.

— Спасибо вам большое, господа бессмертные, спасибо, — хныкала женщина, хотя они ещё ничем не помогли. Немного успокоившись, она потёрла покрасневшие щёки, перестала всхлипывать и заговорила тихим, немного дрожащим голосом:

— Было темно... Вряд ли час Быка успел закончиться и уступить место Тигру*. Мы спали в доме вместе с моим мужем и... дочерью. По крайней мере, я укладывала её. И вот, во тьме я услышала тихую мелодию. Муж не проснулся, а я не хотела будить его по пустякам, пусть высыпается. Я встала и на цыпочках прокралась к двери, приоткрыла... — Женщина поднесла здоровую руку к лицу и закрыла его, слёзы хлынули с новой силой. — Моя дочь бросилась на меня. В свете звёзд я видела её белые глаза...

* Час Быка – время с 01:00 до 03:00. Час Тигра – время с 03:00 до 05:00.

— Подождите, — вмешался Чжао Ушуй, — ночью не было дождя?

— Нет, небо было чистым, — всхлипнула женщина, а четверо заклинателей переглянулись между собой. Если дождь не шёл, то откуда на утро взялись лужи?

Как бы Чжао Синьи прежде ни желал избежать участия в сюжете, сейчас и его любопытство заставило внимательно прислушаться к рассказу, пока он молча следовал за остальными.

Цзоу Чаоян осторожно погладила женщину за здоровое плечо, утешая, и поинтересовалась:

— Что случилось дальше?

Заклинатели шли, должно быть, по одной из главной дорог деревни Лазурных Кустов — проснувшиеся жители уже выставили на прилавки свои товары и торговали только приготовленной горячей едой, а также некоторыми овощами и фруктами. Они активно зазывали к себе путников, но те отмахивались, не собираясь оставлять раненую женщину в трудный момент. Та уводила их из оживлённой части в более тихую, где стояли одинокие дома.

— В мою дочь вселился призрак, — плакала женщина. — Она зарычала и впилась в мою руку, вы сами видите, что произошло. Мой муж прибежал, оторвал наше дитя от меня и вышвырнул наружу, после чего дочь убежала. Мелодию я больше не слышала... не знаю, в какой момент та прекратилась, но, кажется, именно она сводила мою дочь с ума.

Цзоу Чаоян продолжала поглаживать её по спине. Стоило той договорить, как она спросила:

— На что была похожа мелодия?

Из яркого рукава заклинательница достала длинную бамбуковую флейту, боком поднесла к губам и собиралась дунуть, как женщина в ужасе закричала:

— Не играйте, вдруг снова нападут!

Цзоу Цзымо, по-прежнему неся копьё старшей сестры, успокаивающе ответил:

— Не переживайте, мы здесь, чтобы защитить Вас.

— Но надо понять, с кем мы имеем дело, — поддержала его Цзоу Чаоян, продолжая держать тёмную бамбуковую флейту у своего лица. — Вы позволите сыграть?

Раненая всё-таки сдалась и здоровой рукой сжала второе плечо.

— Ладно.

Цзоу Чаоян наконец-то дунула в отверстия, играя на ходу, но вместо ожидаемой приятной мелодии Чжао Синьи услышал пронзительный писк. Тот довольно быстро перетёк в странное пение, напоминающее птичье. Оторвавшись, заклинательница в ярком ханьфу заговорила с женщиной:

— Похоже?

Женщина покачала головой.

— Нет, там была совсем другая мелодия. Извините, госпожа бессмертная, эту необразованную, я совсем не разбираюсь в музыке, но та даже меня смогла напугать.

Если верить словам Цзоу Чаоян, то главе Ду мелодия, наоборот, показалась приятной.

Чжао Ушуй фыркнул:

— Мы уже решили, что это не шанъяны, раз не было дождя.

— Чжао Ушуй, — Цзоу Чаяон изогнула брови, опустила флейту и с недовольством посмотрела на заклинателя в белом, — мы с шиди* давно отмели этот вариант, но раз ты его предложил, я решила на всякий случай убедиться, чтобы лишний раз не препираться с тобой из-за ерунды.

* Шиди (кит. 师弟) – младший брат.

По первому впечатлению Цзоу Чаоян показалась Чжао Синьи энергичной, доброй и весёлой девушкой, поэтому сильно удивила, когда вдруг накинулась на его старшего брата. Между этими двоими что-то случилось?

Тот фыркнул и ничего не ответил, а Цзоу Чаоян не собиралась так просто сдаваться. Она чуть замедлилась и оставила своего брата рядом с раненой женщиной, а сама подошла к Чжао Ушую, попыталась заглянуть ему в глаза, но тот отвернулся. Тогда она повернулась спиной к дороге и пошла перед ним, приподняла брови и поинтересовалась:

— Погоди-ка, Чжао Ушуй, ты дуешься на меня из-за того, что я играла во время вашего позора?

— Не понимаю, о чём ты говоришь.

Чжао Ушуй ускорился, вмиг обошёл её и догнал раненую женщину с молодым господином Цзоу.

— Как это не понимаешь? — хихикнула она, хитро улыбнулась и, довольная, поскакала следом, как мячик-попрыгунчик. — Когда скорлупа на яйцах Алого Феникса треснула, а на вас с Чжао Умэном и остальных адептов посыпались насекомые, пауки...

— Цзоу Чаоян!

В глазах Чжао Ушуя промелькнула вспышка ярости, и заклинательница в ярко-оранжевом ханьфу захлопнула рот, но по слишком широкой улыбке и сжатым в полоску губам Чжао Синьи догадался, что та с трудом сдерживала смех. Сам он порадовался, что не пережил опыт своего персонажа на личной шкуре — по горло хватило других приключений, сейчас он лишь желал вернуться домой на турнир. Но перед этим не отказался бы узнать, кто или что напало на эту несчастную женщину, на руку которой было по-прежнему страшно смотреть.

Пока они не успели поругаться и наброситься друг на друга, раненая остановилась и негромко произнесла:

— Мы пришли.

Только сейчас Чжао Синьи всмотрелся в её лицо, заметил уставшие глаза и мешки под ними, потрескавшиеся пересохшие губы. Он не опускал взгляд ниже к истерзанной руке и молча жалел её.

Домик не выглядел богатым и мало чем отличался от других в округе — маленький, деревянный, старый. Крыша была сделана из толстого слоя соломы и свисала вниз, чем напоминала лодку, перевёрнутую дном кверху.

Трое заклинателей, кроме Чжао Синьи, приняли серьёзный вид и разошлись по сторонам, внимательно осматривая дом снаружи. Чжао Ушуй достал из рукавов один из талисманов, поднёс его к губам, и надпись засветилась, а талисман, словно подхваченный порывом ветра, вырвался из его рук и приклеился к деревянной двери. Цзоу Чаоян вернулась первой и в очередной раз предложила:

— Давайте я помогу обработать Ваши раны.

Вместо ответа женщина поинтересовалась:

— Нашли что-нибудь?

Услышав их разговор, Чжао Ушуй вернулся и обратился к заклинательнице в ярко-оранжевом ханьфу:

— Ты не из ордена целителей, уступи место мне.

— Сам как будто разбираешься, — хихикнула она и легонько толкнула его вбок. — Тебе тоже далеко до ордена Хуанлу Синь.

Тот цокнул языком.

— Тебе ещё дальше, Цзоу Чаоян.

— Чжао Ушуй, — фыркнула она, — раны я умею обрабатывать и без всяких отваров и талисманов.

Женщина поспешила вмешаться:

— Прошу вас, господа бессмертные, не ругайтесь, я сама займусь своей рукой, а вы лучше спасите мою несчастную дочь.

Чжао Синьи плохо понимал суть их разговора, поэтому решил попросить Систему чуть подробнее рассказать об особенности орденов заклинателей и задал мысленный вопрос:

«Система, можешь дать мне краткую сводку о главных орденах?»

[Нет. ('꒳')]

Та ничуть не удивила его своим ответом, но заставила всё больше сомневаться в смысле её существования. Кому был нужен гид, который не мог предоставить даже самой базовой информации?

«Я уверен, что Чжао Умэн был в курсе этого, так что говори».

Некоторое время он слышал задумчивый писк в своей голове, за которым последовал механический вздох. Наконец, Система соизволила заговорить.

[Тигры специализируются на всевозможных талисманах.]

Об этом Чжао Синьи уже знал, поэтому с нетерпением ждал более подробного отчёта о других.

[Драконы готовят сильных бойцов, Цапли — целители, Фениксы — музыканты, Черепахи специализируются на защите и иглах.]

Подобного ответа он и добивался, за что был благодарен, но не ручался, что информация не вылетит из его головы через пару минут.

«Но при этом эти Цзоу из разных орденов?»

Улыбчивая заклинательница в ярко-оранжевом ханьфу своей весёлостью напоминала ему юную Дин Сю, оставшуюся в ордене Цинху Чжао. Чжао Синьи даже немного скучал по девочке, приносившей ему еду, совершенствовашейся вместе с ним у персикового дерева, и вдруг захотел узнать подробнее о той, кто также излучала тепло.

[Как эта Система уже сказала ранее, дева Цзоу — адепт ордена Чифэн Цзоу, а молодой господин Цзоу — адепт ордена Байгуй Вэй.]

Пока Чжао Ушуй и дева Цзоу вертелись вокруг раненой женщины, пытались промыть ужасную рану и чем-то замотать руку, Чжао Синьи продолжил мысленный диалог:

«Как они оказались в разных?»

[Расспросите их сами, Синьи. ('꒳')]

Этого он делать, естественно, не собирался и в очередной раз напомнил себе, что ни сюжет, ни персонажи не должны вызывать интерес в его душе. Пока он стоял в стороне и общался с Системой, до его ушей донеслась нежная мелодия. Чжао Синьи вынырнул из своих мыслей и обратил внимание на Цзоу Чаоян, что стояла перед сидящей у порога женщины, чью руку Чжао Ушуй всё-таки замотал какими-то на вид чистыми тряпками и сверху приклеил талисман.

Цзоу Чаоян играла на тёмной бамбуковой флейте приятную мелодию, разливающуюся по окрестностям нежным звучанием, совершенно не похожую на предыдущее подражание одноногой птице шанъян. Прохожие останавливались и завороженно смотрели на заклинательницу в ярко-оранжевом ханьфу с красными перьями, кланялись: кто-то задерживался и оставался послушать, кто-то проходил мимо, но долгое время не мог оторвать взгляда.

— Хотя бы немного похоже? — поинтересовалась Цзоу Чаоян, сыграв несколько нот, но женщина только с сожалением покачала головой. Заклинательница не спешила отчаиваться, а заиграла иную мелодию. То звучало что-то весёленькое и поднимающее настроение, то грустное, трогающее до глубины души.

— Нет, — проговорила женщина, как только Цзоу Чаоян оторвалась от флейты. Та задумчиво погладила гладкую тёмную поверхность, размышляя над другой мелодией, и заиграла новую, но в очередной раз не подходящую.

Некоторое время она стояла, рассматривая свой инструмент. Её младший брат, продолжая держать её копьё, подсел рядом на крыльцо возле стоявшего в стороне Чжао Ушуя. Цзоу Чаоян поднесла флейту к губам и собиралась дунуть, но не успела, как женщина закричала:

— Вот! Она!

Однако играла не девушка в ярко-оранжевом ханьфу. Заклинатели напряглись и вслушались, даже до слуха Чжао Синьи донеслось тихое, отдалённое звучание музыки. Тоже флейта.

Не теряя ни мгновения, все трое сорвались с места и понеслись в сторону источника. Никто из них не запрыгнул на меч и не полетел, чем удивил Чжао Синьи — тот мог только предположить, что заклинатели по каким-то правилам не летали в деревнях. Перед этим Чжао Ушуй спустился со своего перед деревней Лазурных Кустов и дальше пошёл пешком, пришлось просто повторить за ним без лишних вопросов.

Вот и сейчас они мчались по узким деревенским дорогам, в некоторых местах с множеством выступающих кочек. Чжао Синьи поклонился раненой женщине и поспешил за остальными последним, ориентируясь по отдаляющемуся силуэту Цзоу Чаоян в ярко-оранжевом ханьфу — та лучше всех выделялась среди спокойных коричневых тонов. Чжао Ушуй первым скрылся за невысокими домами, подобно снежинке, опустившейся на землю в прохладный осенний день и вмиг растаявшей, брат и сестра Цзоу бежали за ним и вскоре тоже исчезли. Чжао Синьи собирался завернуть за угол, как вдруг прямо на него выехала телега. Тёмная лошадь встала на дыбы и заржала, кучер закричал, пытаясь её успокоить, а бедняга Чжао Синьи попятился назад, случайно наступил на подол длинного белого пифэна, не сумел устоять на ногах и упал прямо посреди дороги в ещё не успевшую высохнуть лужу.

— Господин бессмертный, в сторону!

Он вовремя успел отползти на четвереньках, как копыта лошади приземлились в том месте, где мгновение назад сидел он сам. Брызги полетели на и без того запачканную одежду.

Чжао Синьи поднялся и отошёл к краю, пока телега с товаром проезжала мимо него. Он не был чистоплотным и особо не переживал из-за грязи, однако на некогда белой ткани виднелись отчётливые пятна. Он бы с радостью сбросил завязанный на шее пифэн, уже не развевающийся за спиной от ветра, а промокший до нитки и приклеившийся, но не хотел ходить в одном тонком ханьфу в такую погоду. С другой стороны, от подобной накидки только сильнее мёрз.

Возможно, адепты ордена Цинху Чжао обладали чистящими и сушащими талисманами, но Чжао Синьи пока не научился ими пользоваться. Он понемногу управлял потоками ци в своём организме, даже летал на мече, что уже являлось для него большим достижением за эти две недели по сравнению с первым днём в этом мире, когда во дворце демонов он активировал талисманы на эмоциях, призвал огненных муравьёв и создал странный желейный панцирь. Чжао Синьи не желал сталкиваться с подобными неприятными последствиями, с которыми потом тяжело разбираться, поэтому и не спешил изучать талисманы. Он отряхнулся и со вздохом взглянул на свой пифэн. Знакомых заклинателей уже и след простыл, поэтому он потянул на себя промокшую ткань, сильно скрутил и выжал, словно держал в руках половую тряпку. Ткань пифэна моментально смялась, но Чжао Синьи это не волновало, он просто отпустил её, и та, скомканная и промокшая, вновь повисла за его спиной, хотя бы не пыталась прилипнуть. Снимать и выжимать белые штаны он не собирался, поэтому смирился со своим положением и побрёл искать остальных — спешить уже было незачем.

Чжао Синьи помнил примерное направление, где скрылись заклинатели, поэтому туда и направился. Чтобы вновь не наступать на колею, где опрокинулась повозка*, он сразу отошёл к краю дороги, и пусть никакая лошадь не посмеет выехать на него во второй раз.

* Кит. 重蹈覆辙 – «Снова наступать на колею, где опрокинулась повозка» (наступать на те же грабли, совершать повторную ошибку).

Жители деревни кланялись и в качестве приветствия говорили: «Господин бессмертный», он тоже кивал им в ответ. Поначалу даже подумал остановить одного из них и поинтересоваться, не видел ли кто его знакомых, но быстро отказался от этой мысли — сам справится. Вскоре он сошёл с тропы, прошёл мимо построенных близко друг к другу деревянных домов с такой же соломенной крышей, своей формой напоминавшей лодку.

К его удивлению, белую одежду ордена Цинху Чжао и ярко-оранжевый ханьфу девы Цзоу он сразу заметил неподалёку — трое заклинателей стояли с опущенными головами вокруг чего-то или кого-то. Они отошли от домов и вышли в поле, вдали виднелись деревья с молодыми, но уже крупными зелёными листьями. Судя по Чжао Ушую, активно размахивающему руками из стороны в сторону, заклинатели что-то активно обсуждали. Чжао Синьи порадовался, что в основном они носили выделяющиеся одежды в отличие от молодого господина Цзоу в коричневом ланьшане, зато остальных было легко увидеть за целый ли*. Или хотя бы за инь. В любом случае, Чжао Синьи решительно направился в их сторону: даже если те и ощутили его присутствие, то совсем не подали виду, зато теперь он разбирал их слова.

* Ли (кит. 市里) – 500 м.

— Куда ты подевал исчезнувших жителей, проклятый демон?! — яростно кричал Чжао Ушуй, заставив Чжао Синьи напрячься. Мелодию играл кто-то из демонов?

Он не слышал ответной реакции — либо та прозвучала слишком тихо, либо её и вовсе не было.

Цзоу Чаоян скрестила руки на груди и сердито посмотрела на кричащего.

— Чжао Ушуй, можно тебя?

Она дёрнула бровями, требуя отойти с ней в сторону. Тот сделал несколько шагов и рыкнул:

— Что?

— Нельзя обвинять его только за то, что он играл на флейте. Флейта есть и у меня.

— Та женщина узнала мелодию!

Молодой господин Цзоу по-прежнему скрывал от Чжао Синьи объект обсуждения, тот лишь слышал разговор. Когда он наконец-то подошёл вплотную, то замер на месте и сглотнул.

На низкой траве сидел демон в зелёном шэньи с золотым узором в виде цветов с пятью лепестками, белый низ не запачкало ни единое пятнышко. Тот подтянул к себе одно колено, положил на него руку и покачивал длинную флейту из стороны в сторону.

Скиталец.

При виде Чжао Синьи улыбка растянулась на его лице. Демонический принц помахал, едва не выронив инструмент, но вовремя перехватил его пальцами.

— Давно не виделись, Чжао Умэн.

Вот уж верно говорят: «пока от передних дверей отгоняют тигра, в задние лезет волк»* — Чжао Синьи хватало собственных проблем, к ним примешалась просьба о помощи жителей деревни Лазурных Кустов, а тут ещё Скиталец объявился и теперь смотрел на него хитрым взглядом довольного кота, готового цапнуть за ногу в любой момент.

* Кит. 前门拒虎, 后门进狼 – «Пока от передних дверей отгоняют тигра, в задние лезет волк» (одна беда за другой).