В осени

Сначала он сомневался, что сможет как-то помочь в решении проблемы Короля Ночи в Королевской Гавани. Они уже знали, что Бран приютил странствующего монстра, и не было никаких шансов, что Дейенерис выслушает его совет, как она делала это раньше. По правде говоря, даже если бы она это сделала, он бы не захотел этого делать. Он еще не простил ей злодеяния Королевской Гавани, и не был уверен, что когда-нибудь это сделает. Она, конечно, не простит его. В конце концов, он не Джон Сноу. Он только предложил предательство, а не был тем, кто его совершил. Вместо этого он потратил время на то, чтобы ознакомиться с Харренхоллом и всем, что там происходило. Как только ему дали новые комнаты, он начал бродить по замку и территории, ковыляя вверх и вниз по многочисленным ступенькам башен днем ​​и отмачивая свои ноющие ноги в горячих ваннах ночью. Из всех вещей в Харренхолле это было то, что ему нравилось больше всего. С каждым днем ​​в башнях становилось все больше и больше людей, и большая часть центральной крепости была восстановлена ​​настолько хорошо, насколько это было возможно. Не было возможности починить расплавленный камень, но протекающая крыша была залатана, разбитые окна заменены, летучие мыши очищены от башен, территория расчищена и так далее. С каждым днем ​​становилось необходимым использовать все больше и больше очагов в зале сотни очагов, потому что он стал чем-то вроде рынка. Вместо того чтобы закрыть свою крепость, Дейенерис просто держала этажи башни, в которой она жила, закрытыми и позволяла всем, кто в этом нуждался, укрываться в огромной крепости. Кухни работали днем ​​и ночью, обслуживая потребности людей, которых она приняла, с местом для пекарей, которые затем выкладывали свои изделия за стенами. Кузница использовалась большую часть времени, около половины ее горнов были заняты кузнецами, обслуживающими как замок, так и простых людей. Он не сомневался, что если дать ей время вырасти, она может стать похожей на Стальную улицу. Сырость, конечно, все еще держалась, но чем больше людей прибывало в замок, тем менее он казался населенным привидениями. Это, нехотя подумал он, было хорошо выполненной задачей.

А затем возник небольшой вопрос о городе за чудовищными стенами. Ему казалось, что каждый торговец, купец и фермер, избегавший Королевской Гавани, приехал в Харренхол, и еще несколько человек. Каменных зданий еще не было, но обширная сеть палаток и зачатки деревянных построек начали организовываться в нечто, напоминающее город. Когда-то у стен замка был другой город, но Джейме сжег его несколько лет назад, и он не успел возродиться. Это буйное объединение торговцев, фермеров, торговцев, простого люда и дворян намного превосходило размерами старый Харрентон. Он знал, что после того, как будет убит Король Ночи, дворяне, по крайней мере, вернутся в свои дома, но они, скорее всего, оставят делегацию, если Дейенерис и Джон останутся у власти в замке. Он был соперником самой короны, и если Бран обращал на это хоть какое-то внимание, этого никогда не должно было произойти. Он уже слышал, как люди называли Дейенерис «королевой» и «ее светлостью». Неужели у них такая короткая память? Ну, может, и была. Зима была холодной, и в эти дни в Королевской Гавани было мало еды и помощи. Атрибуты правительства оставались там, но работа короны, по-видимому, шла здесь. И, он должен был признать, что он должен был это увидеть и положить этому конец. У него просто было слишком много дел.

«Ты просто ничего не можешь с собой поделать, не так ли?» - пробормотал он себе под нос, оглядев толпу с вершины стены. - «Куда бы ты ни пошел, ты создаешь королевство и делаешь себя его королевой. С тех пор, как ты заставил Дрогона сжечь этих Безупречных работорговцев...»

Сохранив свои мысли при себе, он вошел в то, что стало его любимой частью Харренхолла: Зал Ста Очагов. Здесь было укрытие, солнце и много тепла. В центре, ближе к концу, самому дальнему от дверей, стоял трон и столы вокруг него, за которыми леди Таргариен консультировалась со своими советниками. Насколько он мог судить, это в основном касалось логистики управления быстрорастущим городом и самой крепостью, а также планирования того, когда появится ночной король. Наверху были огромные галереи, и именно здесь возник небольшой рынок. Администрация внизу и люди наверху. Было что-то, что ему нравилось в этом, хотя он мог решить, что именно. Именно там он мог применить свои навыки. После того, как ему предоставили комнаты, он разыскал главного управляющего леди Таргариен, человека по имени Матарис, и предложил свои знания. Ошеломленный мужчина сразу же взялся за дело, особенно после того, как Тирион рассказал ему о том, как в юности он управлял канализацией и цистернами Утеса Кастерли. И так он быстро стал секундантом Матариса, и хотя он не признавал этого, он находил эту работу удовлетворяющей.

Именно к этому человеку он сейчас и направился, держа под мышкой фолиант с какими-то бумагами, которые он взял с собой на работу вчера вечером. Он уронил его на большой рабочий стол, который они захватили для собственного пользования, и поприветствовал управляющего: «Доброе утро, Матарис. Какие проблемы мы будем решать сегодня?»

Вчера он был болен, поэтому весь день провел в своих покоях. Подняв глаза, он заметил, что его начальник выглядел особенно измотанным. Он был хорошим, компетентным, логичным человеком, и Тириону нравилось, как он справлялся со своими обязанностями. Он никогда раньше не казался взволнованным, и поэтому, увидев его таким, Тирион почувствовал тревожный узел в животе. «Ее светлость вернулась вчера из Королевской Гавани. Она сказала, что, вероятно, будет еще много беженцев, и Ночной Король определенно в пути, и ее светлость была коронована за истинное...»

«ЧТО?!» - не мог сдержаться Тирион. Он слишком долго был вне двора, и его навыки сокрытия мыслей стали менее острыми. «Кем?»

«Малый совет. Все, кроме мастера над монетой. Лорд Блэкуотер оставил свой пост и вернулся в Хайгарден. Лорд-командующий Бриенна вернулась со своим величеством на Дрогоне и подтвердила это. Они короновали ее короной Эйгона».

«Проклятье тебе, Ариенна, - подумал он про себя, - все еще создаешь мне проблемы из могилы». Если бы она была жива, он бы сам ее задушил. Если бы не она, он бы все еще был рукой. Вслух он сказал: «Она была помазана семью?»

«Пока нет», - ответил он. «Но я не могу себе представить, что они будут отрицать это после того, как она спасла Королевскую Гавань».

« Спасли ?» - он пытался сохранить нейтральный тон голоса, он действительно пытался, и у него ничего не получалось. «Они, должно быть, неправильно помнят».

«Нет, милорд Ланнистер. Как вам хорошо известно, их величества отправились в Королевскую Гавань, чтобы помочь в переговорах с Дорном. Но когда они прибыли, город подвергся нападению как мертвецов, так и Железнорожденных, а армии Дорна и Короны напали друг на друга в хаосе».

«Железнорожденный?» Теперь он чувствовал себя попугаем, но каждое слово, сказанное этим человеком, было еще более нелепым, чем предыдущее.

«Да, милорд. Городу не повезло, его атаковал флот во главе с Эйроном Грейджоем. Леди Яра Грейджой была взята в плен несколько месяцев назад, когда она плыла в Королевскую Гавань. Ее величество опустошила флот, насколько это было необходимо. После того, как она потопила «Тишину » , многие из захваченных кораблей сложили оружие. Леди Грейджой взяла под контроль остальные и успокоила их, а его светлость сожгла мертвых в городе. Говорят, что он столкнулся с Браном, хотя он ушел почти сразу после того, как высадился вчера, и ее светлость еще не рассказывала о подробностях встречи. Затем он исчез и забрал своих мертвецов с собой, и теперь он где-то между этим местом и Королевской Гаванью. Ее светлость сейчас летает на его поиски и собирается добыть как можно больше драконьего стекла с Драконьего Камня. Она считает, что грузы не успеют дойти до того, как восстанут мертвецы, и поэтому большую часть вчерашнего дня она провела, занимаясь тем же самым».

«Я... понятно. Ну, я определенно выбрала неудачный день, чтобы заболеть. Она оставила инструкции о том, что она хочет сделать?»

«Некоторые. Она приказала, чтобы все люди за стенами были допущены в стены, и чтобы все были вооружены таким количеством драконьего стекла, которое можно превратить в кинжалы и наконечники стрел. Сначала стражники и другие воины, а когда они будут вооружены, то и простым людям следует выдать ножи».

«Хорошо, хорошо», - его мозг быстро переключался с шока на действие. Как бы он это ни ненавидел, это была не первая его битва с нежитью, и это облегчало ему работу. «Кладбища мертвецов и гробницы? Везде, где находят мертвецов. Их запечатали?»

«Да», - кивнул Матарис. «Давным-давно, во время первого нападения мертвецов на замок».

«Хорошо, мы должны убедиться, что защита настолько сильна, насколько это возможно. И огонь, должен быть легкий доступ к огню, хотя бы в качестве крайней меры. Было бы слишком легко сжечь крепость. Опять же. Никого, и я не могу не подчеркнуть этого, никого нельзя подпускать близко к месту, где были похоронены мертвые», - его разум вернулся к собственному опыту в склепах под Винтерфеллом. «Те, кто наиболее уязвим, должны быть размещены ближе к центру крепости. Ну, разделите их на группы и назначьте им стражу, чтобы они знали, где они могут спать...»

Тирион продолжал так часами, он и Матарис сосредоточили свои умы на задаче организации простого народа и знати. Вскоре прибыла сир Бриенна, и работа пошла еще быстрее. Весь день бегали пажи, вызывались солдаты и объяснялась разработанная ими система. Оруженосцы разбивали палатки во дворе и переносили большие палатки, которые использовала знать, внутрь стен. Лошади размещались без особых проблем, что заставило Тириона снова подивиться огромным размерам Харренхолла. Солдаты Винтерфелла были, как один, ветеранами первой и второй битв с мертвецами, и их помощь в обучении тех, кто не был там во время первой атаки, была неоценима. Лейтенанты Джона были более чем способными и знали о дисциплине гораздо больше, чем Тирион. Поэтому, когда он и Матарис начали терпеть поражение, Бриенна выследила их, и они вмешались и взяли на себя ответственность за реорганизацию и перераспределение солдат, которые были за стенами. Размер ворот Харренхолла означал, что когда они были открыты, толпы людей без проблем приходили и уходили. Дейенерис однажды вернулась с грузом драконьего стекла с Драконьего Камня, и, поскольку она не высказала никаких жалоб, он предположил, что она считает, что они делают достаточно хорошую работу. Тирион обнаружил, что почти рад тому, что так много уже сражались с мертвецами, поскольку на этот раз никого не нужно было убеждать, что они не просто снарки и грумкины. К тому времени, как солнце садилось, леди Таргариен - он все еще отказывался думать о ней как о королеве - вернулась с еще одним грузом драконьего стекла, и был достигнут большой прогресс в том, чтобы привести людей под защиту стен.

Когда она вернулась, он услышал ее прежде, чем увидел, поскольку бормотание приветствий продолжалось. За ней стояла высокая, красивая женщина средних лет с темными волосами, заплетенными в косу на спине, бледной кожей и фиолетовыми глазами. На ней были кожаные доспехи, а рукоять меча торчала из-за ее плеча. Он слышал слухи, что леди Эшара Дейн не умерла по-настоящему, и он предположил, что это она. Он мысленно встряхнулся и вспомнил предупреждение Дейенерис, отступив от стола, за которым он работал с Матарисом, и сделав себя незаметным. Вскоре она остановилась перед своим управляющим и обратилась к нему: «Я вижу, что достигнут определенный прогресс в привлечении людей внутрь. Это твоя работа?»

«Это наша работа, ваша светлость», - поклонился он и бросил взгляд на Тириона.

«Понятно. Что ж, при всех ваших недостатках, лорд Ланнистер, быть плохим администратором - не один из них».

Не видя ничего предосудительного, поскольку теперь было невозможно избежать встречи с ней, он шагнул вперед и кивнул: «Ты сказала, что нужно быть полезным, и я это сделал».

«Я также сказала, что было бы неплохо, если бы наши пути не пересекались», - она стояла, выпрямив спину и сцепив руки перед собой, грязь все еще была на ее кожаных брюках для верховой езды, а волосы все еще развевались после дня, проведенного на спине дракона. Когда он был ее рукой, эта преданность была одной из вещей, которыми он восхищался в ней - и факт в том, что до того, как она сошла с ума, она была превосходным лидером - но это было раньше, и кто знает, кем она стала сейчас? Не им. Может быть, Джоном, но он не видел своего друга с тех пор, как прибыл в Харренхол.

«Я не умею готовить или держать оружие, поэтому я сделал то, что умею. Я не решил поместить вашего сенешаля так близко к трону, моя леди», - он использовал неправильный титул намеренно, чтобы посмотреть, как она отреагирует. Не было ничего, даже раздраженного шевеления ее ресниц. Это само по себе было довольно любопытно. Сделала ли смерть то, что не смог сделать совет других?

«Полагаю, я не могу спорить с тем, что вы сделали, и безопасность людей важнее моего собственного раздражения. Результаты говорят сами за себя».

«Как пожелаете», - ответил он, наклонив голову.

«Есть одна вещь, которую я не видел. Где лютоволки?»

Матарис выглядел озадаченным: «Я не уверен, ваша светлость. Обычно им позволяют свободно бродить и приходить и уходить, когда они захотят. Мы не особо следим за ними».

Она кивнула, зная, как обращаются с волками: «Постарайся, чтобы хотя бы один из них был заведен за стены, желательно Призрака. В любом случае, его, скорее всего, будет легче поймать из двоих. Нимерия немного более дикая».

«Да, ваша светлость», - Матарис снова поклонился. Тирион задумался, как это можно сделать, но промолчал. «И если у вас есть минутка, есть несколько вещей, которые требуют вашего внимания».

Тирион сосредоточил половину своего внимания на том, что говорилось, а другую половину - на том, чтобы переварить то, что Матарис сказал ему ранее. Дейенерис коронована, а это означало, что Джон станет королем. Он был удивлен, что Джон согласился на это. С другой стороны, из того, что он слышал, они возобновили свои отношения и работали как пара. Он задавался вопросом, где сейчас находится Джон. Должно быть, это что-то важное, если он не готовится в Харренхолле вместе с остальными. Чем больше он думал об этом, тем больше ему хотелось узнать. Ну. За пенни, за фунт. Он подождал перерыва в разговоре и сказал: «Простите, что прерываю, но где лорд Сноу? Мы могли бы использовать его навыки в этих приготовлениях».

Дейенерис обменялась взглядами с Эшарой, а затем пожала плечами: «Вчера он отправился за Арьей. Она возвращается из Винтерфелла с чем-то полезным. Я думаю, он может быть сейчас на Острове Ликов».

«Что находится на острове Лицес?»

«Деревья чардрева, мой господин, многие из них», - ее тон граничил с сарказмом, и он знал, что это вся информация, которую он хотел получить от нее. Больше ему придется узнать самому.

«Благодарю вас, ваша светлость», - это обращение звучало неуместно в его устах, когда он его произносил, но постоянно называть ее неправильно, чтобы подразнить, было поступком ребенка.

Она изогнула бровь: «Значит, вам известно о событиях, произошедших в Королевской Гавани?»

«В какой-то степени да», - они тогда переглянулись, и между ними пронесся целый мир понимания. Он этого не ожидал.

«Это было сделано не по моей просьбе», - призналась она, и ледяные нотки исчезли из ее голоса.

«Кто же тогда это сделал?»

«Разве вы еще не знаете, лорд Тирион? Это был Джон. И хотя он никогда не был настоящим бастардом, большая часть королевства не знает об этом факте. Я сниму это пятно до того, как мы поженимся, и он будет использовать свое законное имя».

«Таргариен», - Тирион почти прошептал это слово. Ему было трудно понять, что именно Джон короновал Дейенерис. Джон, который был умным и надежным. Который всегда делал то, что считал правильным. Был ли мальчик так сильно влюблен, что потерял из виду, кем была Дейенерис, или она действительно изменилась? Он изначально недооценил ее? Он убедил Джона убить ее просто так? Нет... он знал больше, чем кто-либо другой, какой ущерб она нанесла городу и сколько людей погибло из-за этого. Она бы нанесла еще больше вреда, если бы он не принял меры.

«Да», - она подняла голову, бросая ему вызов.

"Хорошо. Это надо было сделать давно, может быть, даже в ту ночь, когда ты сделал то же самое с Джендри".

«Возможно», - согласилась она, - «я не уверена, что он тогда этого хотел».

Он не думал, что это так. Если Джон Сноу и ненавидел в себе что-то, так это свое бастардство, но Тирион не высказал эту мысль вслух. Вместо этого он спросил: «Кого ты выбрал себе в десницы?»

Ее улыбка была кривой и резкой: «Я еще не успела».

Он всегда стремился расширить границы и пошутил: «Ну, я готов рассмотреть, если вы рассматриваете кандидатуры».

Она почти рассмеялась, и Тирион снова увидел в ее воображении то, какой она была раньше: «Я подумаю об этом. Добрый день, лорд Ланнистер, Матарис».

«Ваша светлость», - пробормотал Матарис, кланяясь. Тирион тоже поклонился, и королева ушла с Эшарой, снова предоставив им заниматься логистической работой по подготовке к прибытию Короля Ночи.

Как оказалось, Тириону не пришлось долго ждать, прежде чем поговорить с Джоном. Солнце давно зашло, и большая часть крепости погрузилась в беспокойный сон. Все, кроме главных ворот, были закрыты, и одни оставались открытыми до прибытия мертвецов, чтобы дать людям как можно больше времени на поиски убежища. По правде говоря, большинство было закрыто, и начало города у стен лежало тихо и в значительной степени заброшено. Хотя Тирион не мог их слышать, он знал, что люди работали всю ночь, придавая драконьему стеклу форму кинжалов и наконечников стрел. Первое не требовало много времени, так как драконье стекло было настолько острым, что любой подходящий большой кусок можно было наполовину обернуть бечевкой или кожей и превратить в пригодный для использования кинжал. Он думал об этих вещах и других подобных вещах, сидя за столом в одном из кабинетов королевы, читая список их запасов, казалось, в десятый раз за день. Рядом с ним мерцал свет лампы, и полено в камине треснуло и хлопнуло, посылая сноп искр в дымоход. Там был графин вина и чашка, из которой его можно было пить, но стакан оставался наполовину полным, и он едва прикоснулся к графину. Ему нужно было, чтобы его ум был острым.

Входу Джона Сноу в комнату предшествовал тихий стук. Он был таким, каким его помнил Тирион: среднего роста, с длинным, серьезным лицом, темными волосами и темно-серыми глазами его матери Старк. Он все еще был одет в основном в черную кожу, и Длинный Коготь висел на его поясе, но на нем не было плаща, так что он, должно быть, отправился куда-то еще в крепости, прежде чем искать Тайона. Рядом с ним шел Призрак, молчаливая белая тень. Джон тихо закрыл за собой дверь и сел в одно из кресел по другую сторону стола, поправив свой меч так, чтобы он не мешал. Призрак лег перед огнем, даже лежа, оставаясь огромным комком белого меха.

«Лорд Сноу», - сказал Тирион, обнаружив, что улыбается Джону. Ему всегда нравился этот человек.

«Я слышал, что Дэни заставила тебя работать», - сказал он со своей обычной полуулыбкой, кивнув в сторону бумаг на столе.

«Она так и сделала», - он откинулся назад и взял с собой бокал вина, отпивая его впервые за целый час. «Я лично удивлен, что она выпустила меня из клетки.

«Ну», Джон тоже откинулся назад, устраиваясь поудобнее, «я не думаю, что она потрудилась вытащить тебя из черной камеры только для того, чтобы ты сгнил в другом подземелье».

Он помолчал, на мгновение взглянув на Джона. «Ну, мне сказали, что это для того, чтобы меня могли доставить на переговоры с Дорном, но, похоже, мое присутствие не требовалось».

«Это произошло быстрее, чем мы ожидали. Я был бы рад, если бы тебя там не было».

«Я слышал. Что-то о Железнорожденных и мертвых?»

«Что-то вроде да. Переговоры уже сорвались к тому времени, как мы прибыли. Бриенна упомянула, что они не шли хорошо еще до того, как начался хаос».

Он пожал плечами: «Ты прав, я рад, что пропустил это. Признаюсь, в этой логистической работе есть определенная честность, которая мне подходит».

Джон даже немного рассмеялся: «Ты, человек, который может отговорить себя от чего угодно? Я думал, тебе нравится придворная политика».

«Может быть, когда я был моложе. А теперь я старый», - Тирион увидел, как Джон покачал головой. «Что, я приближаюсь к концу третьего десятилетия. Это старо».

Они поделились моментом юмора, а затем Джон сменил тему: «Знаешь, ты мог бы уйти. Не думаю, что кто-то заметил бы это в хаосе последних нескольких дней».

Тирион сделал еще один глоток вина. Оно было хорошим, хотя он мог бы и лучше, «Куда я пойду? Один, без денег и, скорее всего, меня будут искать на дороге. К тому же, если я уйду, я не увижу, чем все это кончится и что станет с королевой драконов», - в том, как он сказал последнее, был оттенок едкости, и он оставил это, прежде чем спросить, что же он на самом деле хотел узнать: «Зачем, Джон? Зачем все это? Зачем возвращаться к ней? Она безумна».

Джон на мгновение замолчал, очевидно, собираясь с мыслями и подыскивая правильный ответ. Затем он встретился взглядом с Тирионом и сказал: «Мы ошибались».

«О чем? Она совершенно открыто разрушила Королевскую Гавань и совершенно очевидно собирала свою армию, чтобы сделать это снова где-то еще».

«Тирион... ты даже не говоришь по-дотракийски. Я тоже. Никто из нас не имеет ни малейшего представления о том, что она говорила своей армии. Но мы оба так хотели верить, что это неправильно. Почему? Пятно безумия ее отца? Дискомфорт от того, что у женщины такая власть?» Тирион скривился. «Не смотри на меня так. Твоя сестра была плохим правителем, и мы оба всегда ищем мужчин в лидерах. Неужели так трудно поверить, что это повлияло на наши мысли? Ты думаешь, не погибло ни одного невинного, когда Эйгон сжег этот самый замок? Когда твой собственный отец стер Рейнов и Тарбеков с лица земли? Когда мужчины ведут какую-либо войну?»

«Это ее слова, не твои».

«Правда, но это хорошие слова. Она имеет на это право. И неважно, какие аргументы я привожу... как только я закончил дело, я понял, что поступил неправильно. Мне это казалось неправильным, и это был бесчестный способ сделать это».

«Полагаю, что так и было. Я до сих пор не уверен, что это было неправильно».

«Это тоже было горе, ты знаешь. Для нее. Горе и гнев и способ выплеснуть эмоции, а не безумие».

«Как я уже говорил... ты бы этого не сделал».

Джон был неподвижен, когда ответил: «В том-то и дело, Тирион. Я никогда не терял все за короткий промежуток времени. Я думал, ты прав, но после того, как я потерял ее? Я уже не так уверен. Правда в том, что в каждом из нас есть такой гнев, даже во мне».

«Ее страсть гораздо ближе к поверхности, и она гораздо более охотно ей поддается».

«Возможно. Но почему ты думаешь, что я знаю ее мотивы, Тирион? Потому что мы много времени провели, обсуждая это. Она разделяет твои тревоги».

«Она делает?», это удивило его. Дейенерис, которую он знал, редко оглядывалась назад или обдумывала свои действия после того, как они были закончены. Иногда она не обдумывала их до того, как они были закончены, «Как думаешь, смерть хоть немного прояснила ее голову?»

«Не совсем, нет. Я думаю, она просто выросла и испытала больше, и качества, которые были в ней многообещающими раньше, стали более выраженными со временем. У нее все еще есть характер, но чувство вины за невинные жизни, которые она отняла, тяготит ее и делает ее более осторожной, чем она была. Осознание того, что она была так сильно неправа, делает ее менее убежденной в собственной правоте и более готовой слушать, хотя у нее все еще есть какое-то внутреннее чувство направления, которое я не могу уловить».

«Так она снова стала собой», - он не ожидал, что Джон ответит так. Он ожидал чего-то о любви, или, может быть, готовности простить, или оправданий, которые она должна была принести из-за своих недавних действий. Не ответственности и раскаяния. Ему нужно было время, чтобы осознать это, поэтому он сделал то, что делал всегда, и пошутил. Он ухмыльнулся Джону: «Так ты все еще трахаешь свою тетю?»

Даже в тусклом свете лампы и огня Тирион мог видеть, как покраснел Джон. Он одновременно рассмеялся и закашлялся, едва не задохнувшись. Пожав плечами, он сказал: «Ну... Я ТАРГАРИЕН».

«Так вот ты, Джон, так вот ты... и она смирилась с твоими притязаниями?»

«Ей это было не нужно. После того, как все это закончится, мы поженимся и объединим права, и это не будет иметь значения. Но я задавался вопросом в течение последних нескольких лет; почему ты никогда не предлагал этого? Ты узнал о моем происхождении и сразу же принялся короновать меня».

«Я говорил об этом Варису однажды, еще до того, как мы узнали о твоих настоящих родителях».

«Но никогда для нас».

«Правда. Я не уверен, почему».

«У тебя было время. Всю поездку на лодке от Белой Гавани до Королевской Гавани мы только и делали, что разговаривали».

Джон был прав, и Тирион размышлял над этим больше раз, чем мог сосчитать, но совет так и не слетел с его губ. За все время с тех пор он ни разу не задал себе вопрос: «Я должен был, но я действительно не могу сказать, почему я этого не сделал. Я думаю, она хотела быть королевой, а ты не хотел быть королем. Если бы ты попытался жениться, то сделал бы это как бастард, женящийся на своей королеве, а не как Таргариен, женящийся на другом Таргариене, если только ты не рассказал всем. Ты этого не хотел».

«Она могла бы сделать меня Старком, и я бы имел соответствующий ранг. Если бы мне пришла в голову мысль о браке или если бы я считал это возможным, меня бы это устроило. Я бы не возражал против того, чтобы быть ее королем, просто я никогда не хотел быть выше ее».

«Джон Старк, король-консорт. У меня есть определенное приятное звучание, я полагаю».

«Старк, Таргариен... Я не уверен, что это вообще имело бы для нее значение».

«Я думаю, так бы и было. В Миэрене у нее был любовник, и она сделала политический выбор для брака. «Королева принадлежит своему народу», - сказала она. Если бы у нее действительно было время править в Вестеросе, я думаю, ей пришлось бы рассмотреть политический выбор».

«Я был королем Севера», - заметил Джон.

«Ты? Потому что некоторые дворяне выкрикивали твое имя? Они были настолько преданны, что позволили твоей сестре занять трон даже после того, как тебе была дарована некоторая свобода. Север делает то, что хочет, и даже когда он был частью Семи Королевств, он в значительной степени правил сам собой. Никто с юга не стал бы искать тебя, если бы ты каким-то образом оказался правителем из Винтерфелла».

«В этом не было никакой чести, и в любом случае она лучше справляется с этим».

«Это неважно. Ты мужчина, и ты знаешь, что для многих людей это значит больше, чем ее сила воли или ее лидерские качества. И некоторые люди всегда будут считать тебя ублюдком, даже если она потом без всякой необходимости узаконит тебя», - это был тот же разговор, который у них уже был однажды, только на этот раз он был немного лучше подготовлен и не был предан Дейенерис.

«Ей это не понадобится», - тихо сказал он. «Мы намерены рассказать королевству о моем происхождении после того, как опасность минует, и до того, как мы поженимся. Книга все еще у Сэма, так что свадьба может быть доказана. Ранг может не иметь для меня значения, но я знаю, как это работает. Законный сын Рейегара Таргариена и Лианны Старк - достойная партия для королевы, и даже если брак будет поставлен под сомнение, а я все еще буду рассматриваться как нежелательный отпрыск Неда Старка, меня можно узаконить. Старший из ныне живущих мужчин Старков, бывший король севера и невольный герой королевства. Я не понимаю, как они будут пытаться отрицать это на основе ранга».

Тирион вздохнул. Он был прав, конечно, и если быть честным, то ему было бы утешительно видеть Джона рядом с Дейенерис, чтобы сдерживать ее худшие порывы. «Значит, ты все еще остаешься угрозой для Сансы. Каждый раз, когда она принимает решение, которое не нравится ее закаленным зимой лордам, они будут смотреть на тебя».

«Пусть смотрят. Я буду замужем. К тому же, как только они узнают, что я наполовину Таргариен, они будут гораздо менее заинтересованы в том, чтобы я украл трон Сансы. И уж точно не настолько, чтобы начать войну с южными королевствами, чтобы убедить меня править вместо нее».

Тирион сделал несколько медленных глотков вина, давая себе время подумать: «Джон Сноу, я думаю, ты узнал кое-что о придворной политике с тех пор, как мы говорили в последний раз».

«Может быть», - пожал он плечами, - «я провел много времени, наблюдая, как Дени ссорится с лордами и управляет королевством. Это совсем не то, что я думал. Признаюсь, я никогда не задумывался о том, что значит кормить весь континент, особенно зимой. У меня нет для этого мозгов, но у нее есть».

«Ты сделал то же самое с Ночным Дозором и недолгое время на Севере».

«Да, но Ночной Дозор невелик, и Санса делала большую часть этой работы на Севере. Я бы не подумала идти в Орлиное Гнездо или заманивать торговцев из Королевской Гавани. Ты знала, что она пошла с Арьей и мной на переговоры с Эдмаром Талли? Она хотела, чтобы Речные земли знали, что она не причинит вреда».

«Я уверена, что королева Санса была благодарна за это, учитывая, что эти мужчины были ее».

Джон слегка наклонил голову в кивке: «Я хочу сказать, что она не вела себя как сумасшедшая, она вела себя как лидер, а не как Бран», - он наклонился вперед в своем кресле и положил предплечья на край стола. «Тысячи лет, даже до завоевания, нами правили те, кто был рожден для этого, независимо от того, подходили они или нет. Брана выбрали, потому что... почему? Он мог видеть сквозь деревья? Что ты сказал, когда предложил, чтобы он правил... «У кого история лучше, чем у Брана Сломанного?». Так не выбирают лидера».

«Какое тебе дело до того, что я думаю?» - Тирион был тих и необычно серьезен.

«Не знаю, но это так. Не для нее, а для меня», - он снова откинулся назад, кожа заскрипела, а рукоять меча ударилась о подлокотники кресла. «Может быть, потому что это была твоя идея. Это было неправильно, и я хочу услышать, как ты это скажешь».

Тирион смотрел на пламя камина и на огромного белого зверя, развалившегося перед ним, пока он думал. Было ли это неправильно? Да. Даже он не мог отрицать, что заговор с целью убийства своего суверена был неправильным. Также противозаконным, хотя его это меньше беспокоило. Саркастичным, грубым, умным и пьяным. Он был всем этим, да, но именно так он обращался с миром. Под всем этим его причины делать то, что он делал, всегда были одинаковыми: калеки, ублюдки и сломанные вещи. Он был одним из них, и он хотел, чтобы кто-то был их голосом и делал то, что было правильно для них. Чтобы они имели значение так, как они обычно не имели. Всю свою жизнь ему приходилось проглатывать свои опасения по поводу жестокости своего отца и жестокости многих других вокруг него. Дейенерис заставила его почувствовать, что ему больше не нужно этого делать... пока он не сделал этого. Пока она не убила город, полный невинных. Пока она не сравняла с землей его город, полный невинных.

И в этом-то и загвоздка, понял он. Она совершила много жестоких поступков в Миэрине. И в то время он чувствовал, что они заслужены. Он никогда не молил о жизни простого народа и рабов, когда она сжигала корабли, а он освобождал своих драконов, чтобы они бесчинствовали. В то время это казалось правильным поступком. И хотя его там не было, он знал, что она сделала, чтобы завоевать Безупречных... разве никто из тех, кого убил Дрогон, не был невиновен? Таков был порядок вещей. Как они всегда говорили? Простой народ страдает, когда высшие лорды играют в свою игру престолов. Разве добрые и злые поступки измеряются богами на весах? Он не знал, но думал, что перевесить то, что она сделала, почти невозможно. Затем он вспомнил кое-что, что сказал его отец после красной свадьбы. Объясните мне , Тирион прекрасно помнил его интонацию, почему благороднее убить 10 000 человек в бою, чем дюжину за ужином. Он не знал этого тогда и не знает сейчас. Было ли благороднее убить одну женщину, чтобы спасти остальных? Было ли это его причиной, или он просто хотел наказать ее? Возможно, и то, и другое.

«И снова, Джон Сноу, ты поднял зеркало, в которое мне не нравится смотреться», - он сверкнул быстрой почти улыбкой и поставил чашку на стол, лениво покрутив ее. «Я не могу дойти до мысли, что мы сделали неправильный выбор, но я также не могу сказать, что плохо, что она вернулась. Это может быть самым большим миром, который я когда-либо обрету, но я думаю, для наших целей этого может быть достаточно. Но когда все это закончится, если я еще буду жив, я хочу вернуться домой. Я пойду в Утес Кастерли, женюсь, заведу детей... стану Хранителем Запада».

«Я думаю», - ответил Джон, - «что после всего этого времени мы можем удовлетворить эту просьбу».

Огонь трещал и хлопал, и дыхание Призрака выровнялось в медленном ритме сна. Они сидели, он пил, и они ждали, когда король мертвых найдет их.