Яра
Солнце взошло за облаками, туман цеплялся за неподвижную, солоноватую воду, когда дядя Яры вытащил ее из трюма и заставил посмотреть на красные стены Королевской Гавани. Она почувствовала себя дурно, комок холодного дурмана осел в ее животе. Все, чего она пыталась предотвратить, происходило. Ты сделала все, что могла , подумала она, что еще ты могла сделать? Она не знала, но все равно чувствовала себя неудачницей. Она сделала глубокий вдох, закрыв глаза, чтобы попытаться унять тошноту. Она ни дня в жизни не страдала морской болезнью, но сегодня стресс, должно быть, сделал ее больной. Это, и это было близко к ее циклу. Не то чтобы она призналась в этом кому-либо на этом проклятом корабле. Женщины всегда платят железную цену, подумала она.
Однако Аэрон был в прекрасном настроении. Он стоял на палубе флагмана, весь такой развязный и улыбающийся. Его правый глаз был открыт, левый прикрыт повязкой, как когда-то у Эурона. У него, конечно, не было двух разноцветных глаз, как у его брата, и его открытый глаз был таким же темным и полным безумной злобы, как у Эурона. На его поясе висел меч из валирийской стали, который она украла. Он нарушил свое обещание и забрал его себе, хотя и редко им пользовался. В основном только для того, чтобы отрезать языки нежелающим этого матросам. Она стояла рядом с ним, выпрямив спину. Вода плескалась об их корпус, и единственными звуками были весла, ритмично погружающиеся в воду, и крики чаек над головой.
«Вот он, племянница. Центр общества Вестероса. Я же говорил, что мы его возьмем», - рассмеялся он, и у нее по коже побежали мурашки.
«Мы еще этого не сделали. Плохо говорить так, как будто дело уже сделано», - ответила она, нахмурившись. Где были люди? Рыбаки, по крайней мере, должны были вернуться со своим уловом. Было слишком тихо, и в воздухе чувствовался горький, жирный запах смолы. «Дядя, ты чувствуешь этот запах?»
Это вызвало у нее еще одну нежелательную улыбку: «Вот почему, мой дорогой родственник, не к несчастью говорить о нашей победе».
«Это то, что ты строил?», на нескольких кораблях возвели несколько конструкций, но над ними работали только тогда, когда она была в трюме, а когда она была на палубе, они были покрыты парусиной. Аэрон мог внешне думать, что она дружелюбна по отношению к нему, но он явно все еще не доверял ей.
«У меня есть прекрасный сюрприз», - вот и все, что он сказал, но его маниакальная улыбка стала еще шире, обнажив его коричневые зубы. Сюрпризы, от которых пахло серой, вряд ли были хорошими сюрпризами.
Они ждали, красные стены все приближались. Они вошли в устье реки, пройдя мимо двойных лебедок, которые держали большую цепь гавани, концы которой были покрыты водорослями, а остальная часть все еще находилась под водами гавани. Сердце Яры упало, потому что, если бы ее посланник победил, цепь наверняка была бы поднята. Когда они прошли мимо цепи, раздался рог, эхом разнесшийся по неестественно спокойной воде. С объекта на их корабле сняли парусину, а также с некоторых других. Под ней находились катапульты с тяжелыми камнями, покрытыми смолой. Они были не на каждом корабле, но достаточно, чтобы это стало серьезной угрозой для города.
Они скользнули вдоль стен, приближаясь к Грязевым воротам, и Аэрон крикнул: «Свет!» - камень взмыл вверх, вызвав шквал огня, «Целься!» - раздались тяжелые щелчки, когда они вращались на рельсах, прикрепленных к палубе железными скобами, «Отпущено!»
Она попыталась не вздрогнуть, когда рычаг баллисты щелкнул по опорам, и ее снаряды просвистели в воздухе. Она врезалась в ближайшую к ним стену, измельчая камни и посылая в воздух сгусток пламени и обломков. Один за другим треск выстрелов разносился по воде, и камни летели, врезаясь в стены. Она держалась за поручень корабля, забыв о тошноте. Дым клубился из проделанных ими отверстий, и корабли, полные рейдеров, причаливали, чтобы высадить людей.
И тут раздался звук. Сначала далекий, но потом все ближе. Высокий, грубый, пульсирующий вопль, который, казалось, раздавался отовсюду одновременно. Она уже слышала этот звук раньше.
Ее дядя, похоже, не видел. Он огляделся вокруг, на воду и на небо, ища источник: «Что это, черт возьми, такое?»
Аше пришлось бороться, чтобы не спустить улыбку с лица. Похоже, ее посланник прорвался . Они просто нашли другого союзника. Ее гамбит сработал: «Это. Дракон. Два, если я не ошибаюсь».
Его голова резко поднялась ввысь, ища, но облачный покров мешал обнаружить летающих существ. Звук приближался, сирена, которая предвещала только боль для Аэрона.
Когда Дрогон вырвался из облачного покрова к задней части армады, весь в черной чешуе и с красными крыльями, лицо Аэрона было маской неприкрытой жадности: «Целься в всадника! Дракон мой!»
Яра знала лучше. Она видела, что сделала Дени с кораблями Эурона, и с кораблями Эйрона дела обстоят не лучше. Наступило затишье, когда Дрогон пролетел низко, и все корабли увидели его, и в этом затишье она услышала голос Дейенерис, разносящийся над водой: «ДРАКАРИС!»
Его черные челюсти открылись, и черная смерть расцвела. Королева драконов обстреляла армаду, корабли разлетались на куски или разваливались пополам под силой пламени Дрогона. Яра не могла больше ждать. Она знала, что грядет, и она собиралась покинуть этот корабль. Она повернулась и побежала к люку, чтобы освободить Патрека из его тюрьмы. Он был только добр к ней, пока они были заперты вместе с ее дядей, и она ни на мгновение не собиралась оставлять его позади. Но прежде чем она смогла открыть люк, рука схватила ее за предплечье, дернув ее назад и близко к Аэрону.
«Куда ты идешь, дорогая племянница?» - хихикнул он, его лицо было в нескольких дюймах от ее лица, его дыхание пахло мясом, гниющим на летнем солнце. Никогда он не подпускал ее так близко, но дракон, должно быть, придал ему смелости.
Она двигалась быстро, и одним плавным движением она схватила рукоять меча на его поясе и дернула, отворачиваясь от него и забирая меч с собой. Аэрон никогда не был искусным бойцом, и его отрыв от реальности не изменил этого. Позади них Дени снова обстреляла корабли, уничтожая все больше, приближаясь к флагману, «Позволь мне пройти, Аэрон. Дракон уничтожит этот корабль, и я не собираюсь позволить ему забрать нас с собой».
«Утонувший бог сегодня ночью соберет множество людей в своих водных чертогах! Он будет пировать, и твоя плоть будет сладкой!» - прохрипел он и вытащил меч из-за пояса одного из своих потрясенных, бесполезных членов экипажа. «Иди и покончи с этим».
Она рванулась вперед, убивая родичей, черт возьми, она либо сойдет с этого корабля, либо умрет. Дени обеспечила ей необходимое отвлечение, и она воспользуется им в полной мере. Аурон встретил ее сталью, но это была простая сталь, не валирийская. Он заблокировал ее удар, но она поцарапала лезвие. Меч был легче, чем она привыкла, и он хорошо подходил ее размеру и силе. Она сделала еще один взмах, и еще один, удерживая его в обороне и отталкивая его обратно к перилам. Если она сможет поймать его там, она его получит. Он не был достаточно сильным, быстрым или искусным, чтобы уклониться. Теперь, после обмена ударами, она могла это сказать. Он попытался начать наступление, но все, что он мог сделать, это ответить ей ударом на удар. Он тяжело дышал и злился, но Яра оставалась спокойной и сосредоточенной, ее многолетний опыт набегов послужил ей во благо.
Несмотря на всю боль и страдания, которые он причинил другим, Эйрон Грейджой быстро умер от рук своей племянницы. Прижатая к перилам, как она и предсказывала, она отрубила ему руку с мечом и вонзила свой клинок ему в грудь. Она вырвала его и встала над его телом, его кровь капала с клинка, всего на несколько секунд, прежде чем она услышала кожаные крылья и подняла глаза.
Дрогон был над ней, его тень закрывала корабль, ближе, чем она когда-либо хотела быть к нему. Он сделал вдох, и время, казалось, замедлилось, когда они с Дени встретились глазами, и Дени поняла, что сейчас произойдет. Но Дрогон был слишком инертен и уже слишком закрепился на своем курсе, чтобы Дени могла его остановить. У Яры были доли секунды, чтобы перепрыгнуть через перила, прежде чем Дрогон выдохнул, и корабль разорвало надвое. Сила этого вдавила ее в солоноватые воды залива, и она затонула, обломки вокруг нее и оранжевый огненный шар над ее головой. Она все ниже и ниже шла в темные, холодные воды залива. Она была Железнорожденной, и она могла задерживать дыхание дольше, чем большинство, но здесь было течение, и она не привыкла к нему. Она боролась к поверхности, брыкаясь ногами, но чувствовала, как будто что-то схватило ее за лодыжку, как будто она была сделана из свинца. Даже здесь, где море имело меньше власти, она могла чувствовать его зов. Оно хотело ее, и она принадлежала ему. Она могла отдохнуть там, в океане.
Яра , он позвал ее. Знал ли Утонувший Бог ее имя?
Отпусти, Яра. Это искушало ее. Перестань брыкаться, перестань напрягаться, перестань жить. Мир мужчин больше не для нее.
Но это было. И она почувствовала тепло и огонь. Она не знала почему, но ее рука горела, жар становился все сильнее и сильнее. Она сжала кулак и снова пнула, ее легкие напряглись, а диафрагма была близка к спазмам.
Отпусти и будь свободен. Будь моим , - раздался голос из великих, черных залов, - Ты мой избранник.
«Я?» - подумала она в ответ. - « Избрана для чего?»
Быть королевой. МОЕЙ королевой. В моих водных чертогах.
Она держала жизнь в своей руке, она держала огонь, сжатый в кулаке. Это было больно, но все, что имеет значение, болит, потому что, чтобы чувствовать боль, нужно заботиться. Она игнорировала боль.
Я буду своей. Больше ничьей. Даже твоей.
Твой народ не последует за тобой.
Тогда я не буду вести. В любом случае, я буду жить . Ее рука горела, и боль была привязкой к тому, что было важно, к тому, что имело значение. Патрек имел значение. Железные острова имели значение. Люди, которых она любила, имели значение . Теон имел значение, и она тоже не потеряется.
Ее сапоги коснулись илистого дна гавани, и она поняла, почему тонет. Вокруг ее лодыжки была обмотана веревка, и она быстро справилась с ней мечом. Она уперлась каблуками и сильно оттолкнулась от дна. На этот раз она быстро поднялась, вода стала чистой и яркой, пока она не вырвалась с поверхности, задыхаясь, обратно в хаос на Черноводье. Корабли горели, но другие добрались до берега и извергли людей. Людей, которые видели, как горят корабли, и думали, что у них нет лидеров. Людей, которые были жестокими и хаотичными в лучшие времена. Без лидеров и напуганные, они будут не лучше животных. Она посмотрела через воду туда, где была Тишина, и увидела две половины, накренившиеся в воде, не лучше обломков. Казалось, что корабль был аккуратно разрезан пополам, и что Дейенерис не продолжила сжигать его после первоначального повреждения. Койка, в которой они находились, могла бы уцелеть, Патрек мог бы освободиться от нее... нет, это была детская история, которую она рассказывала себе. Он был мертв, и она не могла плакать по нему. Она повернулась к берегу и к мужчинам, которые, как она знала, будут нестись сломя голову.
Она была довольно близко к берегу, и, будучи хорошей пловчихой, ей не потребовалось много времени, чтобы втащить свое уставшее тело по лестнице и плюхнуться на причал на спину, все еще держа меч в кулаке. Она лежала там, отдыхая мгновение, глядя на него. Она задавалась вопросом, действительно ли что-то говорило с ней, или все это было в ее голове. Рубин, казалось, подмигнул, дразня ее, и она разжала кулак, сгибая его. Там, выжженный на ее ладони, был узор рукояти. Она подняла руку, уставившись на нее в недоумении, и провела пальцем по полосатому узору. Он был розовым и нежным, как недавно зажившая плоть, какая-то магия оставила свой след. Она крепко сжала кулак и закрыла глаза. Она хотела спать здесь вечно, усталость мучила ее, а мышцы казались тяжелыми и ужасными. Но она не могла спать во время битвы на причале в гавани Королевской Гавани, поэтому она села, затем медленно встала, чтобы не закружилась голова. Она посмотрела вниз. Рубин мигнул на свету, и она снова взяла клинок.
Когда она повернулась, над ее головой пролетела тень. Через несколько мгновений Дрогон приземлился с сотрясающим землю стуком, его когти вцепились в причал и камни полетели в воду. Яра пошла навстречу зверю и его наезднику. Дени соскользнула со спины Дрогона, и они встретились у его головы. Улыбка королевы была искренней и теплой, без следа безумия в выражении ее лица: «Я рада, что ты жива. Мне так жаль, я не поняла, что это ты на корабле, пока не стало слишком поздно».
«Я видел. Ничего страшного, на войне всякое случается. Мой посланник...?»
Дени кивнула: «Он - одна из причин, по которой мы с Джоном здесь. Нам нужно о многом поговорить, но позже».
«Согласна. Люди Эурона устроят хаос в городе. Но корабли...» - она посмотрела в сторону армады. Огромные размеры означали, что много кораблей осталось, «Многие люди были удержаны Аэроном против их воли. Чем больше кораблей мы сможем выделить, тем больше у нас будет союзников, и тем меньше кораблей нам придется восстанавливать».
Она кивнула в знак согласия: «Я уничтожила тех, у кого были катапульты. Они были настоящей опасностью. Я хотела...», - оборвала она себя, как будто только что заметив меч в руке Яры. Выражение ее лица изменилось на такое, что Яра не могла его прочесть, а голос стал тихим, почти благоговейным: «Где... где ты это взяла?»
«Это? - Яра подняла его, чтобы лучше рассмотреть. - Торговец сыром из Пентоси».
Дени осторожно коснулась рубина и гарды: «Это Блэкфайр».
Яра моргнула, эти три слова прозвучали так: «Меч Таргариенов?»
«Да. Меч моей семьи», - в ее глазах была тоска, призрак семьи и наследия, о которых она едва знала.
Ничего не поделаешь. Яра повернула меч и протянула его ей рукоятью вперед: «Тебе следует вернуть его. Но ты должна знать, он спас мне жизнь только что, пока я была под водой».
Дейенерис еще раз взглянула на меч и покачала головой: «Я не знаю, как им пользоваться, а у меня есть Дрогон. Сохрани его для меня, и мы встретимся позже, после окончания битвы. Тебе он пригодится больше, чем мне. Держи его поближе, потому что тебе, возможно, придется сражаться с нежитью здесь. Сожги все тела, которые попадутся тебе на пути».
«Благодарю вас, ваша светлость. Вы будете в воздухе?»
Она кивнула и повернулась, снова взбираясь на Дрогона. «Я останусь где-то далеко в небе... Я дала городу слишком много поводов для страха, но я заберу с флота все необходимое и не дам им высадить больше людей».
«Могу ли я попросить вас об одолжении?»
"Конечно."
«Мой муж...Патрек Маллистер. Он был со мной на корабле. Не могли бы вы придумать способ добраться до него или поискать его? Я уверена, что он мертв, но было бы хорошо вернуть его тело отцу».
«Я поищу его», - сказала она, подняв глаза, и Яра дала ей краткое описание Патрека. Затем Дейенерис посмотрела на гавань и сказала: «Совес».
Дрогон подпрыгнул в воздух, и королева драконов снова полетела. Яра обратила внимание на дымящуюся дыру в стене рядом с грязевыми воротами и развернула Блэкфайр в своей хватке. Стиснув зубы, она вбежала в дымящуюся казенную часть.