Дейнерис
По крайней мере, было тепло. Так она продолжала говорить себе. По крайней мере, она больше не мерзла на холодном севере, боясь чего-то, с чем она не могла договориться. Она была одна здесь, в Ваес Толорро. Это было не так, как в прошлый раз. Она не была растерянной, молодой и уязвимой, завися от Джораха и надеясь на свой маленький кхаласар. Нет, теперь она ела фрукты в городе и делилась убийствами Дрогона, и когда ей нужно было летать, она летала. Эти осыпающиеся белые стены были ее, и она проводила много часов, исследуя руины. Она все еще часто думала о ребенке, которым была. Одинокая, испуганная девушка, которая нашла свою силу с людьми, от которых она не была рождена, и с мужем, которому ее продали. Она все еще скучала по своему солнцу-и-звездам, она все еще остро чувствовала его потерю. Больше, теперь, с тех пор, как красные жрецы вернули ее из мертвых. Все было так, как он сказал - она не помнила ничего о смерти, кроме тьмы. Она была рада быть живой.
В каком-то смысле, однако, она все еще была той испуганной, одинокой молодой женщиной. У нее не было армии, кораблей, друзей, страны. Ничего. Она действительно поднялась высоко и упала туда, где начала. Она знала, что больше нет железного трона, и что Вестерос теперь состоит всего из шести королевств. Но Бран был королем, даже если трон, построенный ее семьей, больше не существовал. Этот трон, ее неотъемлемое право, поглощал ее всю ее жизнь. Теперь, когда его не стало, она плыла по течению. Кем она была, если не Таргариен? Если она не была разрушительницей цепей, матерью драконов, несокрушимой кхалиси великого травяного моря или королевой? Она не знала, и поэтому, покинув Асшай, она вернулась сюда, чтобы стать королевой разрушающегося древнего города. Дракон заставлял людей чувствовать себя неуютно, даже в таком месте, как Асшай. Раньше ей было все равно, но она еще не была готова стать Дейенерис Таргариен, разрушительницей городов. Поэтому она покинула странный, печальный город и вернулась в единственное место, которое, как она думала, могло быть безопасным от внешнего мира. Путешествие в Ваэс Толорро было трудным по суше, но Дрогон быстро справился с этим.
Она проводила время за чтением свитков, которые они видели, когда она была здесь в последний раз. Хотя их нельзя было транспортировать, Дени обнаружила, что если она будет осторожна, то сможет развернуть их. Они были потрескавшимися, поврежденными и с отсутствующими частями, но для нее это стало игрой. Некоторые она вообще не могла прочитать, потому что они были написаны на древнем диалекте, который был похож на язык Кварта, но некоторые были написаны на более старом диалекте валайрийского. На выцветших страницах даже были спрятаны некоторые слова из общего языка Вестероса. Это было свидетельством богатой торговой цивилизации и города, который был важной частью старой империи Кварта. Она нашла и другие вещи, которые подтверждали ее предположения. Сухой жар пустыни хорошо сохранил вещи. Она даже наткнулась на нескольких людей, жертв дотракийцев, которые естественным образом мумифицировались. Она не трогала их, но то, что осталось от их одежды, было похоже на то, что сейчас носили люди в Кварте. Хотя ее всегда больше заботило настоящее и будущее, погружение в прошлое этого города дало ей занятие, пока она беспокоилась о других своих проблемах.
Конечно, перевод был сложным делом, и она не была ученым, но она нашла свиток, который содержал четыре версии одного и того же воззвания. Один на высоком валирийском, один на общем языке Вестероса, один на древнем языке Ваес Толорро и четвертый на языке, которого она не знала. Но четвертый язык не был важен, важность воззвания заключалась в его полезности для перевода других документов. После того, как она нашла его, она повторно просмотрела многие свитки, которые она уже пыталась прочитать. В основном они содержали отчеты о торговле, но иногда она пересекала кластеры других вещей. Истории о древних богах или сплетни о соседях. Она предположила, что они также были образованы, потому что они считали дни и даты, как мейстеры цитадели. Она даже нашла один о драконах, хотя она смогла перевести немногое из него. Только достаточно, чтобы знать, что это было о драконах и магии. Она пыталась снова и снова, но не могла разгадать. Поэтому она выдолбила ветку и надела на концы колпачки, один из которых был съемным, чтобы сделать футляр для этого конкретного свитка. Она не могла взять их все, но она заберет этот с собой, когда в конце концов уйдет. Это не было целью, на самом деле, у нее все еще не было цели, но это было... что-то.
Время уходить быстро приближалось. Она чувствовала беспокойство Дрогона, словно крошечные огоньки, танцующие под ее кожей. Ему было скучно, и, по правде говоря, ей тоже. Пока она занимала свое время и поддерживала остроту ума с помощью свитков, в конечном счете это было бессмысленным занятием. Ей нужно было что-то еще. Более того, она была одинока. Она любила Дрогона как своего спутника, но он не был человеком. Она жаждала разговора. Вот что побудило ее отправиться к Серому Червю. И он сделал предложение, которое даже сейчас, несколько дней спустя, все еще крутилось у нее в голове. Ее последний друг, ее единственный друг, был в Миэрине. Поэтому она решила перед сном уехать следующим утром.
День выдался облачным. В пустыне никогда не было облачности, и присутствие зловещих стально-серых небес заставляло ее чувствовать себя неуютно. Я не должна быть здесь , подумала она про себя, я живу в мертвом городе. Я больше не среди них. Я не должна быть здесь.
Она собрала свои немногочисленные пожитки, запихивая их в рюкзак вместе с четырьмя оставшимися яйцами. Она всегда держала их поблизости, и Дрогон, казалось, не интересовался ими. Поэтому она держала их рядом с собой и заботилась о них так же, как заботилась о Визерионе, Рейегале и Дрогоне. Это означало положить их в свою единственную сумку вместе с едой, водой, сменной одеждой и веткой со свитком. У нее также была карта, которую она привезла с собой из Асшая. Это облегчило полет. Карта была первым, с чем она сверилась перед отъездом. До Миэрина было долго лететь на северо-восток, но она, по крайней мере, должна была добраться до холмов Гискарри и оставить позади Красную пустошь.
Она оседлала Дрогона и пришпорила его, наслаждаясь ощущением ветра, проносящегося над ней, когда он поднимался высоко. Она крепко держалась за его оборку, прижав ноги. Это было не похоже на езду на лошади, ей не нужно было направлять его движениями своего тела. Он понимал слова, и связь между ними давала им интуитивное чувство друг друга. Поэтому он полетел выше, к грозовым облакам. Она не боялась. Она была бурерожденной Дейенерис, и она была на драконе.
Он подлетел почти к высоте облаков и повернул на север. Она осталась чуть ниже облаков - гораздо выше, и ей стало слишком холодно, и стало труднее дышать. Она потеряла теплую одежду, которую привезла из Вестероса, и это было к лучшему. Ей не нужно было напоминание о том дне. Она была довольна тем, что получила от красных жрецов в Асшае, но это не слишком защищало от температур верхних слоев атмосферы, поэтому она осталась здесь. Отсюда она могла видеть мир, красная пустыня заполняла большую часть ландшафта. Она была настолько огромной, что она не могла видеть ее края, а гискарские холмы были слишком малы, чтобы быть чем-то большим, чем зелено-серым пятном на горизонте. Они полетели к этому пятну.
Несколько часов спустя пятно превратилось в четкие, покатые холмы. Когда-то они были высокими горами, но они были такими старыми, что время стерло их. Теперь они были легко проходимой границей пустыни. Они сделали больше времени, чем она ожидала, поэтому она приземлилась возле реки, чтобы дать Дрогону немного времени для охоты. Здесь была дичь, потому что старые горы были покрыты травой и лесом, а реки создавали плодородную почву. Дрогон быстро нашел добычу, убив и съев несколько горных коз из стада. Он стал таким сильным , подумала она с гордостью, он так хорошо ест. Драконы никогда не перестают расти. Когда-нибудь он станет таким же большим, как Черный Ужас.
Они полетели дальше, приближаясь к Миэрину, и Дени начала сомневаться: стоит ли мне высадить его за городом? Пройти через ворота как путешественник? Или мне следует доставить его к Пирамиде? Готова ли я снова стать известной внешнему миру? Ведь если она приземлится в Миэрине, то вскоре слух о Дрогоне распространится. Нельзя просто спрятать огромного черного дракона. И он был намного больше, чем когда она уезжала. Она покачала головой, пытаясь прогнать эти сомнения: Нет. Я кровь дракона, и это мой город. Я не буду прятаться. После того, как я вернусь, чтобы править ими, они научатся любить Дрогона так же, как люблю его я. А если нет, ну, они будут не первым городом, который пострадает .
Эти мысли о крови и смерти легко приходили к ней; они были удобны. Но они больше не волновали ее сердце. Единственное, что она чувствовала, это истощение и одиночество. Дом с красной дверью стоял в ее сознании так же ярко, как и всегда, и все, что с ним было связано. Ее язык помнил вкус лимонных напитков и лимонных пирожных и терпкий запах дерева. Может быть, ей следует отвернуться от Миэрина и отправиться в Браавос. Может быть, она сможет найти дом с красной дверью, и, наконец, сможет отдохнуть.
Она узнала этот ход мыслей. Она проходила его много раз. Конец был для нее только печалью. Какая-то ее часть желала, чтобы они оставили ее мертвой. Что я без трона? У меня нет дома. У меня нет семьи. У меня нет друзей. Кто я без этого поиска? Должна ли я всегда вставать снова? Должна ли я продолжать преследовать мечты моего отца и братьев? Хотела ли я когда-либо трон изначально? Круг за кругом она ходила в своем уме. У нее никогда не было ответов, и ее настроение было изменчивым, как пламя. Иногда ей хотелось кричать на небо и на богов за то, что они поместили ее на землю. Вести других было в ее крови, но это также было в ее природе, и она не могла оставить все в покое. И все же... сейчас у нее были сомнения. Судьба покинула ее, и она осталась слоняться по пустыне, как и все остальные. Тем не менее, она не думала, что ее удел - оставаться в пустыне, читать старые свитки и витать в облаках. Она была создана для большего.
Великая пирамида Миэрина возвышалась вдалеке, а грозовые облака пустыни остались далеко позади. Вода залива Дракона сверкала на западе, снова полная торговых судов, которые издалека казались крошечными темными точками. Единственным звуком, который она могла слышать, был шум ветра и скрип кожаных крыльев Дрогона. Их сила подталкивала ее ближе к пирамиде. Ближе к Даарио и ближе к остальному миру. Она надеялась, что это будет ее дом, странный город, в котором она так долго жила. Может быть, на этот раз она сможет привыкнуть к этому месту. В прошлый раз она так и не привыкла к нему.
Вскоре город раскинулся под ней, меньшие пирамиды и дома упали под тень ее дракона. Образы заполонили ее разум другого города, который пал под тенью Дрогона, с красными крышами и далеко отсюда. Кружащиеся и танцующие над ним, туман ярости затуманивал ее зрение. Кричащие люди бегут, горящие дети, тяжелый запах дыма в воздухе. Ее разум отбросил ее обратно туда, к жуткому зеленому огню и жару от него, смешивающемуся с жаром пламени Дрогона. Огонь, так много огня. Снег смешался с пеплом, покрывая все под ней, ударяя ей в лицо, пока она летела. Лошади кричали, и о, гнев. Бурлящий, кипящий гнев, который проникал в каждую клетку ее тела. Как она посмела? Как посмела Серсея использовать этих людей, чтобы прятаться за ними? Она вырвет ее, она заставит ее заплатить за Миссандею. О, боги, Миссандея. Горе всколыхнуло ее сердце, и гнев был там, за ним. Потом острая боль в груди. Слишком сильно, слишком сильно. Она не могла... не могла...
Дрогон закричал.
В его звуке не было гнева, не праведной ярости, а страдания. Она крепче сжала его оборку, шершавая поверхность впилась в ее руки. Она боролась, чтобы втянуть полные легкие воздуха в свое тело, и это принесло запах специй. Специй Миэрина . Нет! Меня там нет! Я не в этом месте! Я здесь, в Миэрине. Я больше не в этом кошмаре . Медленно, слишком медленно, краснота отступала из ее поля зрения. Она ослабила свою смертельную хватку на Дрогоне. Она втащила себя в настоящее и оставила ужасы своего прошлого в прошлом. Призраки снова посетят ее, она знала, но пока она отбивалась от них.
Она обошла пирамиду, осматривая город, прежде чем приземлиться на террасе за пределами зала аудиенций. Дрогон улетел и поднялся на вершину пирамиды, обвиваясь вокруг ее вершины, чтобы заснуть, как он делал это, когда они жили там раньше. После того, как она посмотрела, как он устроился, Дени повернулась и пошла в зал аудиенций. Она не знала, будет ли там Даарио, но это было хорошее место для начала.
Как оказалось, комната была пуста. Она знала, что будет трудно для кого-либо не заметить присутствие дракона на вершине пирамиды, поэтому вместо того, чтобы искать его, она решила подождать. Она посмотрела на возвышение, на простую скамью из черного дерева, которую она выбрала для правления Миэрином, и подумала о том, чтобы снова занять это место. Как приятно было бы снова сидеть так высоко. Как много хорошего она могла бы сделать оттуда. И кто бы ее остановил? У нее был дракон. Она уже захватила город однажды без Дрогона. С ним это будет легко. Она посмотрела на него, решая.
Звук топота сапог по камню заставил ее повернуться от скамьи к двери. Ответ был действительно быстрым. Прошло всего мгновение, прежде чем Даарио прибыл со своей охраной. Она услышала, как хвост стражи разговаривал с ним, один из них сказал: «Эта штука теперь огромная, как мы должны от нее избавиться?»
Она увидела Даарио первым, и ее взгляд задержался на нем. Он выглядел почти так же, как она его оставила, но он начал красить волосы и приобрел необычный оттенок синего. Он резко остановился, мужчина позади него чуть не врезался в него, и уставился на нее с другого конца зала для аудиенций. Она улыбнулась ему: «Даарио».
Поскольку он казался замороженным, она подошла к нему, ее улыбка причиняла боль ее щекам. Она потянулась к нему, и когда она коснулась его, он отдернулся: «Ты мертв».
«Я была ею, - согласилась она, - но теперь меня уже нет».
Несколько солдат зашипели и отступили, сделав знак рукой, чтобы отогнать зло. Даарио стоял на месте, но не потянулся к ней: «Как?»
«Последователи Р'глора. Они нашли меня и вернули, а затем отвезли в Асшай, чтобы исцелить... мои раны», - она никогда не была готова думать об этом, она даже не могла произнести эти слова.
«Твои...раны...», - он все еще был ошеломлен.
«Да», - не стала она вдаваться в подробности. «Может быть, нам поговорить наедине?»
Он моргнул, выходя из транса, и кивнул солдатам позади него: «Уходите».
Тот, что был слева, спросил: «А зверь?»
«Он пойдет туда, куда захочет», - ответила она, вложив в свой голос холодную сталь властности, - «И ты ему это позволишь».
«Я сомневаюсь, что мы сможем остановить его в любом случае», - сказал Даарио. «С нами все будет в порядке. Возвращайтесь на свои посты. Нам с другом нужно многое обсудить».
«Как пожелаете», - ответил солдат, и они вышли из комнаты.
«Ты не рада меня видеть?» - спросила Дени, нахмурившись.
«Не совсем, нет», - она забыла об этом в нем. Его честность могла быть острой.
"Почему нет?"
«Ты разбила мне сердце и оставила меня убирать беспорядок в городе. Каждый раз, когда ты приезжаешь в Миэрин, тысячи людей умирают. А теперь ты привезла с собой Дрогона. Я рада, что ты не умерла, Дени, но рада тебя видеть? Нет. Куда уходит королева драконов, туда следует смерть».
«Я не королева. Больше нет».
Ее комментарий только заставил его грустить: «Ты всегда королева, Дени. Неважно, кем ты еще можешь быть, ты именно такая».
«Я приехала сюда не как королева. Я просто приехала увидеть друга».
«О? И как долго ты будешь оставаться здесь в этот раз, прежде чем станешь беспокойным? Как долго ты будешь использовать Миэрин, чтобы собрать еще одну армию?»
«Мне не нужна армия. У меня есть дракон».
«Да», - в его голосе послышалась ледяная дрожь, - «Я слышал. И Королевская Гавань тоже».
Вспыхнул опасный, огненный гнев: «Они заслужили...»
«Дети и невинные граждане заслужили мучительную смерть? Сожжение заживо?»
«Серсея думала, что сможет использовать их как щит! У меня не было выбора!»
«Ты это сделала, Дэни, и она должна была это сделать!»
«У тебя нет права...»
«Я имею полное право, когда ты привел своего дракона в мой город!»
« Ваш город?»
«Да, мой город. Ты оставил меня здесь, чтобы я делал работу, и, клянусь всеми богами, я ее делаю. Это ужасная, неблагодарная работа, но городу она идет на пользу. Рабы все еще свободны, и мы нашли другие способы...», - он оборвал себя на середине обличительной речи и тяжело вздохнул, - «Я пытаюсь сказать, что ты всегда видела то, чего не видели другие. Дени, которая захватила этот город, нашла способ сделать это, не причиняя вреда невинным. Вот какая ты женщина. Женщина, которая не считала, что должна жертвовать жизнями тех, кого она хотела освободить. Вот почему твои люди последовали за тобой, а не за драконами. Эта женщина нашла бы способ освободить Королевскую Гавань, не сжигая ее дотла».
Она хотела снова накричать на него, найти гневные слова, чтобы бросить их в лицо его обвинениям, но она вспомнила о ресурсах, которые у нее были. Арья, безликий человек, который имел зуб конкретно на Серсею. Тирион, который знал всех людей в городе и знал скрытые пути в него и из него. Варис, который знал каждый дюйм и секрет Красного Замка. Она могла бы использовать все это, но не сделала этого, потому что хотела отомстить Серсее. Она хотела причинить боль Серсее за все, что она сделала. Она так устала от того, что он получает признание за работу, которую она сделала. От того, что ей отказывают. От смерти. Она хотела положить этому конец, и она хотела очистить свою боль огнем своего дракона.
«О боги», - она подавила рыдание, отшатнулась назад и тяжело упала на нижние ступени помоста. «Что я наделала?»