Глава 17
Я не пошла на работу.
Плевать. Пусть Флойд сам выкручивается. Он ведь тоже молчал. Смотрел в глаза — и молчал.
Я сидела на полу, прижавшись спиной к стене. Рядом лежал дневник. Страницы исписаны нервным, срывающимся почерком. Последние записи будто изломаны, как и сам Ник.
«...ощущение, будто за нами наблюдают. Постоянно. Даже когда мы не снимаем.»
«...Эстер просыпается в поту. Шепчет что-то ночью. Говорит, что может получить всё. Я боюсь за неё.»
«...Флойд стал странным. Говорит, надо попробовать. Один раз. "Мы уже почти у цели." Не понимаю, что он имеет в виду.»
Я закрыла дневник, сжала его в руках. Кожа была холодная. Сердце стучало слишком громко. Не в груди — в ушах.
Резко встала, пошла в ванную. Плеснула в лицо ледяной водой. Смотрела в зеркало — и не узнавала себя. Лицо бледное, как мел. Под глазами синева. Волосы спутаны. Я выглядела так, будто прошла через шторм. И он только начинался.
Я посмотрела на плитку под ванной. Вспомнила дрожь в пальцах, когда в прошлый раз находила дневник. И вдруг — ощущение. Будто меня туда что-то зовёт.
Присела. Скребущим звуком отодвинула плитку. Под пальцами — пыль, старые волосы, паутина. И... коробка.
Я вытащила её. Чёрная, вся в паутине. Сердце билось в горле.
Кассеты. Старые, без подписей. Почерневшие от времени.
Я достала их и направилась на кухню. В дальнем шкафу пылился телевизор с видеомагнитофоном — как будто ждал своего часа. Я почти не дышала, когда вставляла первую кассету. Раздался шелест плёнки. И... экран ожил.
Изображение дрожало. Камера в руках. Голос Ника.
— Проверка... один, два... слышно. Видно.
Они стояли... здесь. В этой квартире. Моя стена. Мой пол. Моя лампа.
— Он согласен, — говорит Флойд. — Это безопасно. Мы прочитали всё.
— Это не шутки, — Ник. В его голосе дрожь. — Это не кино. Вы вообще понимаете, с чем имеете дело?
Тони стоит в углу, руки в карманах. Молли — рядом, глаза бегают.
Эстер. Она стоит в тени. Лица не видно, но я чувствую — она улыбается.
— Мы получим всё, — шепчет она. — Он уже здесь. Он слушает.
— Нет, — говорит Ник. — Это безумие.
— Зато эффективно, — отвечает Флойд.
В комнате начинается напряжение. Слышны шаги. Кто-то говорит что-то о крови. Ник шепчет: «Не так... это всё не так...»
А потом — резкий крик. Камера дёргается. Стена. Потолок. Глаза.
— ЭСТЕР, НЕТ!
Гром. Стук. Визг. Брызги крови. Камера падает.
Тьма.
Экран обрывается на шорохе. Плёнка заканчивается.
Я смотрела в пустой экран и не чувствовала тела. Ноги онемели, пальцы дрожали. Меня будто засосало в ту ночь. В тот миг.
Ник умер здесь.
Эти записи кто-то спрятал. И это был не он.