Сибирь

Каждый шаг тяжелей предыдущего. Низ живота залило свинцом, и только усилием воли мы волочили ноги. Никто не знал, выберемся ли мы. Сработает ли маскировка. Кто спасется, а кто нет. Никто ничего не знал! Неизвестность смешалась с отчаянным страхом. Хотелось сбежать, только вот куда ни повернись, всюду зараженные.

Я закрыла глаза, когда моя ступня опустилась на покрытую льдом и стоптанным снегом дорогу. А потом поток захватил меня.

Как страшно! Как страшно!

Я не могла разомкнуть веки. Зараженные бились об меня, толкали плечами. Шипели прямо на ухо.

Дмитрий сказал, что мы должны двигаться вперед. Стоять близко нельзя, иначе наши запахи станут слишком сильными. Поэтому мы разъединились.

Нужно идти.

Но внутренние уговоры не действовали. Я перебирала ногами, страшась увидеть, где нахожусь. Этот страх не имел ничего общего с характером или закалкой. Дикий, животный, он просыпался в тебе, насколько бы сильным ты ни был. Он охватывал ледяными пальцами, вжимаясь в кожу все крепче, а внутренности сковывал. Просто хотелось спастись, но ты знал — невозможно.

Открой глаза, Елена.

Невнятный голосок сначала слабым колоколом, а потом боем затрещал в голове.

Двигайся, Елена.

Этот голос принадлежал Дмитрию.

Сильному, смелому, всегда держащему лицо перед опасностью. Когда он узнал о стаде, пока шел, ни на секунду не дал понять отряду, что ему страшно. Никаких сомнений и твердость. Он делал это ради каждого из нас.

И если может он, то смогу и я.

Я вспомнила его взгляд перед тем, как мы разомкнули руки и вошли в стадо. Он отчаянно не хотел покидать меня. Только мне он раскрыл свой постыдный секрет — Дмитрий до ужаса боялся.

Веки едва-едва размыкались, вспышками выхватывая образы.

Разложившиеся, без ноги или рук. С дырами в теле. Кто-то в одежде аванпостов, кто-то в охотничьей, кто-то все еще шефствовал из прошлых жизней. Какие-то зараженные бежали, какие-то медленно плелись. Они не замечали среди себя чужаков.

Давая глазам привыкнуть, я стала судорожно оглядываться в поисках знакомых фигур, но никого не увидела. Никаких очертаний. Может, их уже сожрали? Может, Леон или Дмитрий лежали разорванными на куски?

Я приказала себе успокоиться и двигаться вперед, как сказал Дмитрий. Десять минут, и мы будем свободны, десять минут, и вновь, словно ничего не случалось. Мы просто дойдем до тюрьмы. Чуть позже придет Айзек, и мы все вместе пойдем к «Сибири», а потом я...

Меня толкнули. Один из зараженных врезался в меня, и я отлетала в сторону. Но тварь не пошла вперед, а застыла, глядя на меня пустым взглядом. Из серого рта вырвался тихий стрекот. Он наклонил голову.

Часто дыша через зубы, я отвернулась и пошла вперед. Стрекот стал громче, но я не оборачивалась, просто шла.

Послышался женский крик. Янис. Он прилетел откуда-то спереди, и тут же затих. Я зажмурилась, успокаивая слишком сильно участившееся дыхание. Почему она кричала? Почему замолчала? Она мертва?

Даже луна скрылась за темными облаками, не желая видеть происходящее. В кромешной темноте я пробиралась вперед. Меня качало из стороны в сторону, зараженные задевали меня, и в какой-то момент я услышала всхлип. И только потом поняла, что он мой собственный.

Когда мысленный счет дал отметку в десять минут, я увидела ту самую развилку и едва не разрыдалась. Ноги стали такими легкими, они понесли меня, обводя от зараженных. И уже отсюда я видела силуэты в ночи.

Четверо! Все! Все здесь.

Я вышла из потока и ускоренно пошла вперед.

Дмитрий и Леон стояли рядом, и я, не разбирая, кинулась на них двоих, сжимая две высокие фигуры к себе.

— Эй, ну что ты раскисла? — заговорил Леон насмешливым голосом. — Ты теряешь лицо.

А сам гладил меня по волосам.

— Все хорошо, — шептал Дмитрий на ухо. — Ты спаслась. Все хорошо.

А потом он отстранился и прошел вперед, выглядывая, есть ли на нашем пути еще зараженные. Когда Дмитрий отошел, я увидела Янис и сразу же вспомнила о ее крике. Я приблизилась к девушке.

Ее шапка сползла вбок, волосы спутались. Кожа и губы цвета снежного покрова. Взгляд отсутствующий, направленный в сторону.

— Янис? — подходя ближе, спросила. — Ты кричала, в чем дело?

— Я просто столкнулась с зараженным, — все также глядя в сторону, сказала она бесцветным голосом. — Испугалась.

Леон уже стоял с нами и недоверчиво смотрел на Янис. Потом и вовсе нахмурился.

— Эй.

— Я же сказала! — она резко повернулась к нему. — Все в порядке!

— Нам надо идти.

Дмитрий смотрел на нас, обводя каждого взглядом. Остановился на мне. А потом развернулся и пошел вперед. Янис и Макс двинулись следом.

Мы с Леоном переглянулись.

-ˋˏ✄┈┈┈┈┈┈┈

Мы смыли с лица вонючую смесь горстями снега. Лучше холод в лицо, чем выносить это дольше положенного.

— Осталось недалеко. Минут двадцать прямо, и будет большое здание.

Дмитрий сказал это, глядя в сторону. Что-то изменилось. Я не ощущала ту самую победу, чувство воодушевления. Мы ведь только что миновали чертово стадо! Но ни у кого на лице не было и толики радости.

Янис затрясло, она остановилась.

Мы замерли в странной линии. Я посередине, слева Леон, Дмитрий чуть ближе ко мне, Макс и Янис по правую сторону. Макс бурил взглядом Дмитрия, будто тот мог взорваться или... или...

— Что происходит? — моя рука потянулась чуть выше, но осторожно. Краем глаза я уловила, что Леон собрался, едва заметно переставляя ногу, чтобы сменить равновесие.

— Дальше я не пойду. — Раздалось в этой ночи.

В ночи, где мы бросили Айзека на верную гибель. В ночи, где мы только что смогли обойти стадо. В ночи, где даже лунного сияния не было, не то что звезд. Голос прорезал тишину, улетел прочь, разбивая во мне что-то.

Голос Дмитрия.

— Почему? — рука приняла нужное положение, но из-за того, что я стояла боком, это было видно лишь Леону и Дмитрию, но второй смотрел только мне в глаза.

— Потому что, — Дмитрий сглотнул. Все рушилось. Все рушилось! Его чистые глаза, полные тепла и спокойствия, уже не такие. Они темные, сумрачные. Они печальные и разбитые. — Потому что меня укусили, Елена.

В момент падения стекло разбивается меньше чем за секунду. Чтобы полностью сгореть, спичке нужно двадцать секунд. Сколько нужно, чтобы разбить остатки израненной души?

Мгновение?

Меньше?

— И что? — спросила я. — Многих кусают.

— Это четвертый, — на выдохе ответил он.

Остер-4 крайне опасен своим скорым заражением. Воздушно-капельным путем он оседал в легких и проникал в кровь. Когда человек умирал — становился зараженным. Но разве все обращались, после смерти? Конечно же, нет. Всегда есть исключения. У кого-то имелся иммунитет, у кого-то он вырабатывался посредством множества воздействий. Живой человек мог быть обычным, но при этом вирус в его крови активен. Так и мертвый мог оставаться просто мертвым.

С укусами происходило похожее. Стоило яду попасть в кровь, он начинал атаковать. А если у человека иммунитет? Все просто — он не заболевал. Но у всего есть порог. Концентрация яда рано или поздно становилась слишком большой, и организм не выдерживал. Всегда есть исключения, но нужно слишком много сопутствующих факторов. Частота, внутренняя расположенность, род деятельности... И уверена, Дмитрию они были недоступны.

Если представить жизнь человека в процентах, а укусы в долях, которые отнимают из полной шкалы, то каждый укус — это 25%. И четыре укуса — это сотня. Но даже здесь нельзя быть точно уверенным. Я это знала.

— Куда?

— В ногу, — тихо ответил Дмитрий.

— Это ничего не значит, — спокойно проговорила я. — Нам нужно время.

— У нас его нет, Елена. Скольких ты встречала живых, после четвертого?

Я промолчала. Дмитрий горько усмехнулся.

— Сейчас вы пойдете туда вместе с Янис и Максом. Подождете до утра Айзека, если он не придет, то вы двинетесь к «Сибири» и будете там через два дня.

— А ты?

Краем глаза я заметила, что Макс сделал ко мне полшага.

— А я останусь здесь, — просто ответил он.

Так просто! Захотелось засмеяться, но я до боли закусила губу, и, качая головой, ответила:

— Нет.

— Так будет лучше.

— Стой, где стоишь, сука! — голос Леона прогремел рядом с моим ухом.

Все случилось слишком быстро.

Я повернула голову и встретилась взглядом с Максом, которому осталось лишь протянуть ко мне руку. В этот момент Дмитрий, кивнув, развернулся и хотел убежать. На выдохе я громко крикнула: «Леон!» И я сразу же вытащила пистолет из кобуры, направив его в сторону Макса.

Леону ничего не стоило догнать Дмитрия, притащить обратно и удерживать в захвате, сдавливая ему шею.

— Елена, вы должны отпустить меня! — прохрипел Дмитрий, пытаясь вырваться. Но освободиться от хватки Леона невозможно. — Я могу навредить вам!

Шина? Нет. Ампутация тоже не поможет, только бесполезная трата конечности.

Я смотрела в пустоту, просчитывая варианты. Вторая рука потянулась к виску, и я нажала на него с такой силой, что чуть не потекли слезы. Пистолет медленно опускался.

— Слушай, Елена, — начал Макс, подняв руки в примирительном жесте, — командир отдал нам приказ — вытащить вас отсюда любой ценой. Мы просто исполняем его.

Если я разрежу рану и выкачаю яд? Нужных инструментов нет, но можно дать гравитации сделать свое дело и тем самым уменьшить процент яда.

Возможно, я бормотала вслух, потому что Дмитрий крикнул:

— Елена, всех не спасти!

— Убери пушку, ты же поранишься, — шутливо произнес Макс и вновь полшага, словно я глупый баран, которого нужно загнать в стойло. — Ты же даже не умеешь этим пользоваться.

Я могу создать вакуум из бутылок. Нет. Лишних нет, а те, что есть, не годятся. Разрезать рану, шприцом забирать кровь и тогда...

Макс приблизился еще ближе.

Ублюдок!

Умелым движением я сняла предохранитель, а потом прицельно выстрелила в нескольких сантиметров от его стопы.

Уши обожгло. Стало тихо.

И пока Макс не успел оклематься, ошарашенно, смотря на дымящуюся дыру рядом с собой, я уперла дуло ему прямо в лоб. Глядя из-под опущенного лба, сказала:

— Если ты еще раз прервешь меня, я, на хрен, выбью твои паршивые мозги.

— Елена, — вновь начал Дмитрий.

— Выруби, — отдала приказ.

— Прости, командир, но, кажется, ты надоел моей сестренке!

Послышался глухой стук.

— Янис, знаешь, где тюрьма? — обратилась я к ней.

— Д-да, — наконец отозвалась девушка, что до этого сливалась с местным пейзажем.

— Веди.

Янис зашагала вперед. Леон двинулся следом, волоча на себе тело Дмитрия.

Мы с Максом остались один на один.

— Оказывается, ты многое скрывала, Е-ле-на.

Макс улыбнулся, морща нос.

— Сейчас ты пойдешь вперед. А я пойду за тобой. Я не убила тебя только из-за уважения к Дмитрию, но, если ты хоть раз, — я надавила на пистолет, — шевельнешься, я не промажу.

— Интересная ты личность.

— О, — я широко улыбнулась, — ты даже не представляешь насколько.