Сибирь

Шесть лет спустя

Елена

— Осушай.

Кристин подтянула тампон ближе, прижимая к кровоточащей области.

— Придержи, — скомандовала ей, а теперь обратилась к Кириллу: — Прибавь отсос.

Ассистент Кирилл Дровов работал со мной третью операцию. Он действовал уверенно, но стоило мне бросить на него взгляд, как парень тушевался и не знал, куда себя деть. А вот медсестра Кристин держалась стойко, несмотря на то, что плохо владела языком.

— Отлично.

Убирая отсосом кровь, я как можно тщательней и осторожней водила им по тканям. Неверное движение, не тот угол нажима, переусердие — все вело к катастрофе.

— Придави.

Кристин послушно усилила нажатие. Я же продолжала наводить порядок.

Это была шестая операция за сегодняшний день. Обычно график не столь плотный. У меня складывалось ощущение, будто кто-то специально задействовал меня по максимуму.

Для чего?

Спину ломало, хотелось лечь и дать ногам отдых. Предыдущая смена длилась двадцать часов, и единственное, что я смогла сделать в выходной — принять быстрый душ и упасть на кровать.

Но рука, как и всегда, оставалась твердой, взгляд четким. Никаких погрешностей, только идеальный результат.

— Приготовь тахакомб.

Послышался тихий шелест. Гармоничный звук операционной нарушился. Я повела щекой, надеясь, что Кирилл справится быстро.

— Сверни его, — напомнила я.

Кирилл нервно кивнул. Антон Павлович не сдержал ухмылки.

С Кристин я работа второй год. Антон Павлович был первым анестезиологом на базе, поэтому с ним наш путь начался еще раньше. Иногда с нами работала вторая медсестра Кира, но сегодня лишние руки мне не были нужны.

И каждый из них знал порядок работы со мной. Никакого лишнего шума, никаких не нужных движений, нулевой отвлекающий фактор.

Кирилл еще не привык.

— Убираем тряпку. — Кристин выполнила указание. — Отодвигаю ткань.

Я забрала пинцетом губку и протолкнула её. Придавив, я внимательно следила за показателями. Вновь наложила тампон, придавливая ещё сильнее.

— Подготовить иглу.

Захотелось потянуться, сбросить напряжение с ладоней, но вместо этого я сделала первый стежок.

ˋˏ✄┈┈┈┈┈┈┈┈┈┈┈┈┈

Панорамное окно во всю стену открывало вид на некогда цветущий город.

Сейчас это пустой серый бетонный лес, наполненный различными тварями. Поистине высокий забор с ветками колючей проволоки отделял нас от них. Больница стояла на окраине аванпоста, поэтому при желании и должном зрении можно увидеть бродяжников или целое стадо.

Мерзость.

Я опустила взгляд на руки. Коротко стриженные ногти идеально чистые. Ладони тоже. На операции я всегда надевала две пары перчаток.

Кровь на пальцах, под ногтями. Руки трясутся. Я тру железной губкой, стираю подушечки. Я готова содрать все, оторвать, отрезать... Лишь бы не было крови!

Я равнодушно смотрела на падающий снег. Начиналась пурга.

— Лена!

Губа непроизвольно скривилась.

На базе было большое многообразие народностей. Люди искали убежище — и до сих пор ищут — везде, где возможно. Наш аванпост «Светлый путь» находился на границах бывшего города Омск. Холода замедляли зараженных, и справиться с ними было проще.

Насколько это возможно.

Поэтому люди стремились сюда.

Как только меня не называли: Линда, Элен, Леночка, Элла, Хелен. Но признавала я и отзывалась только на Елену.

— Елена прекрасная, давай кто быстрее?

— Да, папочка!

Но Мирослава Борисовна, заместитель главного врача, была неисправима. Называть человека полным именем слишком официозно, как она считала. Но разве мы были подругами?

— Елена, — автоматически поправила я не оборачиваясь.

Мирослава хмыкнула.

— Как прошла операция? — женщина поравнялась со мной, глядя в окно.

— Резекция почки без ишемии. Немного повозились, но в целом все прошло отлично.

— Говоришь так, будто оперировала не человека, а кусок мяса. — В тоне Мирославы не было осуждения, скорее констатация. — Ты хоть имя его помнишь?

— Пациент №78, палата 7, корпус Б2.

Мирослава хохотнула. Я бросила на неё взгляд.

Ей было сорок семь лет. В каштановых волосах имелись прядки седых волос. Средств окрашивания оставалось крайне мало, поэтому их экономили. Лицо выглядело усталым, синяки под глазами указывали на долгую ночную смену. Но даже так, Мирослава не лишена очарования. Тонкие губы будто застыли в усмешке, ресницы от природы пушистые подчеркивали карие глаза. На ней такой же медицинский костюм, как и у меня. Приталенный, синего цвета, с длинными рукавами.

Вопреки своей работе, я ненавидела синий. С ним моя бледная кожа, казалась мертвенной. Впрочем, кого это волновало?

— Мирослава, вы бы не пришли просто так.

— За что я люблю тебя, Елена, так за твою прямолинейность. — Она вздохнула. — «Сибирь» вызывает.

Меня передернуло.

— Когда?

— Сейчас.

Аванпосты пусть были и обособленны друг от друга, но ресурсами обменивались. Товары, материалы. Редко, но рисковать приходилось. А еще в ход шли специалисты. Хирургов крайне мало, но они очень нужны. Особенно те, кто мог проводить самые сложные операции.

— Я не могу, — ровно ответила я.

— Мы обе знаем, что ты сбегаешь, как только предстоит возможность, — её голос стал стальным. — Сколько ты уже выходила за пределы? Три раза? Больше?

— Четыре. — Мирослава была права, я ненавидела это место. Но здесь жила моя семья. И Марк. — У сестры скоро роды. Я должна быть рядом.

Я мельком глянула на руки. Не тряслись.

Мирослава заметила, но промолчала.

— С ней будет Феликс.

— Я же сказала, — процедила сквозь зубы, — я должна быть рядом! Это не обсуждается!

— Елена! — она развернулась ко мне. — Кажется, ты забываешься! Тебе многое сходит с рук и, кажется, у тебя раздулось эго.

— Все хирурги такие, — хмыкнула я.

— Все серьезно, — Мирослава не обратила внимания на мои слова, — глава Сибири нуждается в срочной операции. Информация строго засекречена.

— Глава?.. — захотелось стукнуть кулаком по окну.

— Да, — обреченно выдохнула женщина.

Мы обе понимали, что выбора в этом случае нет.

— И что за это обещают?

— Много, Лена. Очень много.

Спрашивать еще раз было бессмысленно. Ответа я не получу.

— «Эхо» разве успели вернуться?

Отряд «Эхо» сопровождал меня каждую вылазку. Мы научились уживаться с их командиром. И они были мне... приятны.

— Нет. Тебя будет сопровождать «Браво».

— Что? — я гневно раздула ноздри, впервые позволив себе эмоции в это день. — Я их не знаю.

Мирослава выдохнула, пальцами сжимая переносицу.

— Собирайся. Завтра выход.

Не удостоив меня дальнейшими объяснениями, Мирослава ушла.

Метель глухо покрывала землю тяжелым снегом.

-ˋˏ✄┈┈┈┈┈┈┈┈┈┈┈┈┈

— Алиса! Мам! Я дома.

В нашем распоряжении было целых три комнаты в корпусе. Статус лучшего хирурга базы добавлял свои привилегии.

Так как Алиса вышла замуж и ждала ребенка, им выделили отдельное жилье недалеко от нас, но она по привычке каждый день приходила сюда.

Деторождение в современном мире стало едва ли не самым ценным. Однако не каждый мог стать родителем. Ничего не делалось против воли, но условия выглядели столь заманчивыми, что желающих было очень много. Но рождение строго контролировалось.

Кандидаты должны пройти не одну сотню тестов, чтобы исключить генетические заболевания, но главное, чтобы вирус Остера был пассивен. Но даже это не гарантировало защиту плода...

После одобрения паре разрешалось заниматься зачатием. И если все проходило удачно, приставлялось строгое наблюдение. Тесты, врачи, ежедневное посещение больницы.

Новоиспеченных родителей отпускали с работ, устанавливали приличное жалование, обеспечивали жильем. Причем не просто комнатушками, вроде наших, а целыми домиками, пусть и небольшими.

— Елена, мы обедаем, проходи.

Проходя по узкому коридору, я невольно зацепилась глазами за семейные фото. Оттуда на меня смотрела молодая версия меня. Хотя мне всего двадцать шесть лет. На фотографии была белокурая девчонка, с улыбкой во всю ширь, голубые глаза ярко светились. Мы стояли в каком-то парке, с зелеными деревьями и аттракционами. Я и Алиса держались за руки, а мама с папой обнимали друг друга.

А потом отец умер. Голубоглазая блондинка перестала улыбаться, а матери больше некого было обнимать. Счастливой — или так только казалось? — осталась лишь Алиса.

За столом меня ожидали... все. Как удобно.

Но оглянувшись, я поняла, что не было Леона. Моего младшего брата.

Алиса встретила меня широкой улыбкой, а рядом сидел её муж Саша, мама поднялась, чтобы поцеловать меня в щеку, а следом за ней подошёл Марк и чмокнул меня в губы.

Я отстранилась.

— Как ты? — прошептал он мне на ухо. Его ладони легли мне на талию и притянули ближе. Меня замутило, но я, как и всегда сдержалась.

— Устала.

— Давай ты поешь, а потом мы пойдем в спальню, и я сделаю тебе массаж.

Прекрати.

— Сначала новости, — я отошла от него, встав посреди комнаты, и собрала все взгляды. — Меня вызвал другой Аванпост.

Губы мамы задрожали, Алиса приложила ко рту ладонь, а в её глазах застыли слезы. Марк опустил глаза в пол. Только Саша знающе кивнул. Раньше он входил в отряд «Эхо», но, когда сестра забеременела, его освободили.

— Но как же... Елена... — мама взволнованно смотрела на меня. — Ты же только недавно вернулась! Лена...

Каждый мой поход начинался именно так. И я не могла их винить. Вернуться — большая удача. И моя не может быть бесконечной. Пятый раз может стать фатальным. На душе стало мерзко.

— Вызывает сам глава «Сибири». Выбора нет.

— «Сибирь»? — лицо мамы побелело. Она была настоящей красавицей, несмотря на то, что ее тронуло горе. Белые волосы завязаны в низкий пучок, тонкая шея, складная фигура и такие же голубые глаза, как у меня. За мамой бегали толпы мужчин, но она любила только одного, которого потеряла шесть лет назад. — Это же так далеко!

— «Эхо»? — поинтересовался Саша.

— «Браво».

Он присвистнул.

— Они матерые ребята. Говорят, их командир тот еще зверь. Но под его командованием не единой смерти уже третий год.

— Не люблю чужих, — ответила я, поведя плечом. Саша вновь кивнул.

Алиса смотрела на меня щенячьими глазами. Ей было страшно, особенно после того случая.

Я присела перед ней на колени и взяла ее ладонь в свои руки.

— Алиса, с тобой будет Феликс! Он профессионал. Не хуже меня.

Но не ровня.

— Я не хочу Феликса! Я хочу, чтобы была ты! Я не хочу, чтобы было, как у...

— Алиса! — рявкнула мама. И я мысленно поблагодарила её, а сама откинула руку сестры и сказала холоднее, чем прежде:

— Феликс справится.

— Елена, пожалуйста!.. — начала она, но я уже вышла из комнаты, хлопнув дверью.

Подняв ладони, я вгляделась. Не тряслись.

Дверь открылась.

— Ты специально уходишь? — горько прошептал Марк. — Признайся, Елена, каждая вылазка для тебя, как глоток свежего воздуха. Мне опять переживать, вернешься ты или нет?

— Знаешь же, что вернусь! — огрызнулась я. — Ты знаешь, что меня никогда не спрашивают.

Ложь слетела с языка так легко и заученно, что я даже не обратила внимания.

— Так не может продолжаться. Я понимаю, ты изменилась. Я изменился, но...

— Что ты понимаешь?! Меня? — я горько засмеялась. — Нет, Марк! Не понимаешь.

— Да? — он подлетел ко мне и схватил за плечи. — Ты одна там была? Только ты это видела? — Марк отошел, брезгливо откинув от меня руки.

Правильно ненавидь меня, как я ненавижу себя.

— Марк, — устало потянула я сдавшись.

— Не надо. Я понял. Не знаю, почему я пытаюсь спасти нас. Может, потому, что люблю. — Он пронзительно посмотрел мне в глаза. Я едва сдержалась, чтобы не отвести взгляд. — Потому что, хочу все вернуть. Но для этого нужно желание двух людей. Подумай во время своего похода, нужен ли я тебе.

Марк ушел, оставляя меня одну, чему я была несказанно рада.