4
Время около полуночи. Пианино смолкло. Соседи возятся за стеной, я слышу, как они переговариваются. Скоро весь дом погрузиться в сон. И в самый темный час перед рассветом я уйду. Пожалуй, выпью чаю. Еще успею дописать свою историю. Надеюсь, когда ее найдут, хоть кто-нибудь мне поверит.
****
Ничем особенным мы в то утро не занимались. Не считая того, что я обнаружила как ужасно выгляжу. Я, как бы, всегда не очень, но теперь было по-настоящему плохо. Лицо осунулось: мои пухлые щечки, которыми я очень гордилась исчезли. Впали, обнажая скулы. Под глазами залегли темные тени – просто жуть. Я и раньше могла плохо спать, но никогда не впадала в подобное состояние. Творилось что-то странное и пугающее. Мне хотелось по скорее отсюда уехать, но и Кристину оставлять здесь одну я побоялась.
После завтрака мы всей оравой отправились на ярмарку. Каждую субботу все, кому не лень выбирались из дому, чтобы оценить мастерство соседей и прикупить что-нибудь интересное. Широкая улица заполнилась людьми. По обочинам дороги расположились торговцы. На столах у них было много всякой мелочи от вязанных игрушек до деревянных ложек ручной работы. Было на что посмотреть ‒ настроения не было.
Мария Федоровна не спеша прогуливалась вдоль столов останавливаясь у каждого на несколько минут. Григорий Викторович полностью разделял восторг жены. Миша с Кристиной тоже о чем-то шептались, восхищаясь работой людей. Женька и Генька скакали вдоль по улице и изредка возвращались к нам, чтобы поныть о красивых игрушках, которые они очень хотят. Я со странным Константином шла в тишине позади всех.
‒ Снова мучали кошмары? – спросил Константин спустя какое-то время.
‒ Я не хочу разговаривать, ‒ грубо ответила я, даже не взглянув на него.
‒ Об этом или со мной? – уточнил Константин.
‒ С тобой. И об этом.
Константин захлопнул рот и больше не донимал меня. Но его взгляд был красноречивее всяких слов. Мне в живот будто запихнули глыбу льда. Когда жуткий Константин насмотрелся всласть, то пошел вперед и присоединился к родителям Миши. Мне было все равно.
Оглядываясь по сторонам, я заметила девушку в пестром платке и длинном красном платье. Перед ней не было стола и люди обходили ее стороной. Мне стало любопытно, и я подошла поближе. На поясе у девушки висела маленькая сумочка. Видимо касса.
‒ Почему к вам никто не подходит?
Я даже не поздоровалась, с ходу задала интересующий вопрос. Очень невежливо.
‒ Бояться, ‒ спокойно отвечала девушка, сверкая на меня зелеными глазами.
Глаза ее были настолько светлыми, что казались почти желтыми. Но меня это не испугало.
‒ Разве вы такая страшная?
Девушка рассмеялась.
‒ Не я страшна, а слова мои.
Я хмыкнула и уже развернулась, чтобы уходить. Не люблю всяких гадалок. Это шарлатанство меня никогда не привлекало.
‒ Хочешь и тебе пару слов скажу? – предложила девушка.
‒ Нет, ‒ нахмурилась я. – Я в эту чушь не верю. Оставьте себе.
‒ Знаю, что не веришь, ‒ кивнула гадалка не переставая посмеиваться. – Но я все равно скажу. Три ночи буду питаться тобой, а на четвертую убью. Такова судьба твоя – прими и ступай.
‒ Чего?
‒ Живешь в доме у ведьмы, спишь на ее постели и полагаешь, что не будет последствий?
Сначала я испугалась, а потом разозлилась.
‒ Хватит. Думаешь напугать меня своими сказками? Я слышала эту байку про ведьму и слова твои легко объяснить.
‒ Да ну?
‒ Я пришла сюда с людьми, которые в том доме живут. Ты же не слепая?
‒ Но откуда мне знать, в какой именно комнате ты спишь? – я не ответила. ‒ Тогда хочешь скажу то, что никто кроме тебя знать не может? – улыбалась девушка. – Вчера ночью с чертом в одной постели лежала и сегодня ночью с ним развлекалась. И мавки вокруг тебя хороводы водили. Раз, два – вышла мышка из угла?
‒ Хватит! – вскричала я, потеряв самообладание. – Понятия не имею, что ты несешь!
‒ Все ты знаешь, взгляни на себя, ‒ не умолкала гадалка. – Он тебя пожирает, а как насытиться – убьет. Хочешь, про Маркизу тогда поговорим?
Я едва на ногах удержалась. Маркиза была моей кошкой, которая погибла год назад. Я возвращалась домой поздно вечером с работы. В подъезде было темно и буквально наощупь вставляла ключ в замочную скважину своей двери. Переступая порог, я наступила на что-то мягкое и испугалась. Телефон у меня разрядился, и я не могла посветить фонарем и сразу увидеть, что у меня под ногами. Входя в квартиру, я не стала запирать двери, включила свет и разглядела порог. Маркиза лежала на коврике для ног – голова ее была вывернута на сто восемьдесят градусов. Я так и не узнала, что произошло с моей кошкой. Та жуткая ситуация вскоре поблекла в памяти, оставив только боль от утери любимого питомца. С той квартиры я потом съехала через несколько дней.
‒ Откуда ты… ‒ я задохнулась от ужаса и не смогла продолжить.
‒ Неважно, ‒ пожала плечами девушка. – Я все про тебя знаю. Жалко тебя. Помогу по доброте душевной.
‒ Ответь, ‒ настаивала я.
‒ Нет, ‒ покачала головой девушка. – Меньше знаешь – крепче спишь. Возьми.
Она протянула мне маленький мешочек с красной ниткой.
‒ Это оберег. Знаю, что уезжаешь завтра обратно в город. Как уедешь – никогда не возвращайся. А еще лучше – подругу свою оставь и парня ее избегай. Не послушаешь, снова в лапы к черту угодишь. Страшно?
Я только кивнула в ответ.
‒ Тогда слушай меня. Мешочек при себе носи и смотри не потеряй! Он тебя защитит. А не послушаешься меня – погибнешь страшной смертью.
‒ Хватит меня пугать.
Я дрожала и чувствовала, что вот-вот разревусь.
‒ Я помочь тебе хочу, ‒ возразила гадалка и сама вложила мне в руки мешок. – Бесплатно, между прочим.
‒ Я в это не верю, ‒ пролепетала я.
Я уже не понимала, что на самом деле происходит, а что всего лишь плод моего воображения. У меня ничего не было, кроме страха.
‒ Своим же глазам не веришь? – удивилась гадалка.
Я не ответила.
‒ Мужчину целовала вчера, ‒ протянула она, поправляя платок. – А ведь не хотела его целовать и не нравиться он тебе. Через себя переступила. Понравилось?
Я снова промолчала, не зная, что сказать. Обычно мне попадались только цыганки у метро и вокзалов, который неслись по пятам с просьбой ручку позолотить. Один раз позолотила, так она навешала мне на уши лапши и была такова. И ничего не сбылось. Потому и не верю. На ошибках наученная. А вот эта другая какая-то. Говорит то, что было, а не то, что будет и попадает точно в цель. Так еще и денег не просит.
‒ Не отвечай, сама знаю. ‒ у меня щеки покраснели. – Доверяй себе и избегай этого мужчину. И больше не целуй тех, кто тебе не нравиться – так всю себя можно раздать. Сама же себя и погубишь.
‒ Я не понимаю.
‒ Что не понятного то? – снова удивилась гадалка. Видимо решила, что я идиотка полная. В ее глазах так и было. – Не веришь мне?
‒ Не знаю, ‒ это было честно. Я правда не знала тогда. Совсем запуталась.
‒ Понюхай мешочек.
Я отчего то послушно сделала как она велела. Мешочек пах травами – запах оказался резким и немного противным, но как ни странно, успокоил меня. Понятия не имею, что было внутри, но все мои страхи исчезли. Я наконец успокоилась и мне стало очень хорошо.
‒ Чувствуешь? Там не просто трава абы какая, ‒ хвалилась гадалка. – С собой его везде носи, еще раз повторяю, и не потеряй. И спать у ведьмы сегодня не ложись. Найди причину, но не оставайся там. Так еще лучше будет.
Я сжала мешочек покрепче, вдохнула еще раз и спрятала в карман.
‒ А теперь иди.
‒ Спасибо, ‒ пробормотала я совсем растерянная.
Я все еще понятия не имела, что мне делать, однако послушно двинулась дальше по улице, догоняя большое семейство. Разве может мешок с травами спасти кому-то жизнь? И чертей не существует и ведьм всяких тоже. Нельзя так просто взять и поверить словам какой-то гадалки. Но при этом нельзя видеть то, чего нет и ощущать прикосновения того, кого нет. Нельзя закрыть глаза в одном месте и открыть в совершенно другом. Нельзя желать мужчину, который на самом деле противен и отвратителен. Я решила, что хуже не будет и поверила. В конце концов, что я теряю, кроме здоровой психики? Хотя, судя по всему, ее я уже потеряла, так что ничего.
До полудня мы скитались по ярмарке. Настроение у меня заметно улучшилось, да и самочувствие в целом. Может быть, это так работало самовнушение, но с мешочком мне стало гораздо спокойнее. Я периодически нащупывала его в кармане и с каждым разом мне становилось все лучше и лучше. Я даже купила деревянную подвеску в виде птицы. Домой мы плелись уставшие, но довольные. Про Константина я и не думала.
Войдя в комнату, спонсирующую мои кошмары, я убрала подвеску в рюкзак и быстро вышла. Даже при свете дня эта печь вызывала приступы паники.
На кухне меня перехватила Мария Федоровна и попросила набрать яблок на заднем дворе. Хотела испечь пирог. Кроме нас с ней в доме никого не было: мелкие убежали играть, а Григорий Викторович прихватил старших и отправился с ними за продуктами.
Я взяла небольшое ведерко и вышла во двор. Солнце было не таким обжигающим после обеда и на улице стало приятно находиться. Я не спеша шла по двору рассматривая цветы в клумбах, сараюшки и огород, которому конца края видно не было. Яблони росли за большим сараем и с той стороны не было видно дом. Для своего спокойствия я нащупала мешочек в кармане и принялась собирать крупные плоды. Все было хорошо, пока я не услышала хруст откусываемого яблока.
Обернувшись, я увидела Константина. Он был в одних шортах и вальяжно развалился под соседним деревом, ел яблоко и наблюдал за мной. Я подавила в себе желание спросить, какого черта он здесь делает и вернулась к своему занятию. Однако, хруст яблока и громкое чавканье сильно раздражали.
‒ Ты красива, но весьма не любезна, ‒ протянул Константин, отбрасывая огрызок.
Я уже почти наполнила ведро.
‒ Отстань от меня. Ты мне не нравишься.
Настойчивый Константин хмыкнул.
‒ Зверобой, полынь… ‒ я услышала, как он принюхивается и резко обернулась.
В руках Константин крутил мой мешочек, подаренный гадалкой и пытался определить, какие травы он в себе содержит. Я машинально потянулась к карману и обнаружила там пустоту. Не знаю, зачем я это сделала – и так было видно, что мешочек в руке у мужчины. Я метнулась к нему позабыв про яблоки.
‒ Отдай, это мое!
‒ Было ваше ‒ стало наше, ‒ улыбнулся Константин.
Даже не дернулся, засранец. Я угрожающе нависла над ним. По крайне мере, я думала, что выгляжу весьма пугающе, что на деле оказалось не так.
‒ Верни мне мою вещь! Разве мама с папой не учили тебя, что нельзя брать чужое?
‒ Поэтому я и беру свое, ‒ ответил Константин, взирая на меня с низу вверх. – Любыми способами.
‒ Верни, ‒ упрямо повторила я, протягивая руку.
‒ Или что?
Я психанула и опустилась на колени рядом с ним в попытках силой вернуть себе мешочек. Но ничего не вышло. Ловкий Константин умело водил мешочком у меня под носом, не позволяя прикоснуться к нему. Я думала, что порву его на куски, так сильно разозлилась.
‒ Неужели ты думаешь, что отдам тебе его за просто так? – насмехался он.
‒ И что ты хочешь? – бесилась я.
‒ Еще, ‒ хитрый Константин игриво улыбался мне.
‒ Что? Говори нормально.
‒ Поцелуй, ‒ уточнил Константин, подразнивая меня, а затем повторил. – Я хочу еще.
‒ Да ты издеваешься!
Я поджала губы. Мешочек все еще был у него в руках, а не у меня. Однако я хорошо уяснила наставления гадалки и боялась снова целовать мужчину, который мне противен. И потому сказала нет.
‒ Тогда можем придумать что-то поинтереснее простого поцелуя, ‒ Константин подмигнул мне. – Гораздо дольше, но приятнее и ближе.
Фу.
‒ Нет!
‒ Ну либо одно, либо другое, ‒ развел руками Константин.
Я постаралась вложить в свой взгляд как можно больше презрения и отвращения. Его не проняло.
‒ Мне нравиться этот мешочек. Пожалуй, оставлю себе, ‒ вздохнул Константин и поднялся, чтобы уходить.
‒ Постой!
Слово само вылетело, я ни при чем.
‒ М?
‒ Зачем он тебе? – спросила я.
‒ А тебе зачем? – блеснул глазами Константин.
‒ Надо.
‒ И мне надо.
Так мы зашли в тупик.
‒ Если тебе сильнее меня надо, ты знаешь, что делать.
Если верить гадалке, я не должна больше целовать его, но и мешочек мне потерять никак нельзя. И что? Стоять и смотреть, как Константин забирает мой оберег? Что было делать?
‒ Иди сюда, ‒ сердито позвала я.
Еще одна глупость.
Два раза повторять не пришлось. Константин, расплываясь в улыбке вернулся под тень яблони и приблизился ко мне. Меня мутило от вида его обнаженной груди и самодовольного лица. Однако я и в этот раз себя переборола. Приподнявшись на носочках, я пыталась дотянуться до его губ, но в Константин как будто бы избегал поцелуя и отстранялся.
‒ В чем дело? Ты же об этом просил! – рассердилась я.
‒ Нет, мне так не нравиться, ‒ возразил Константин.
Я с вытянувшимся лицом смотрела, как он снова опускается на землю и опирается спиной о старую яблоню. Улыбаясь, Константин похлопал рукой по своей ноге.
Минуточку! О каком поцелуе речь?
‒ Садись.
Голос Константина переменился, стал резким и холодным. Я не осмелилась возражать, тем более, что уже согласилась. И дурой не стала прикидываться, испытывая его терпение. Боялась, что он может порвать мешок и тогда мне вообще ничего не останется. Я уселась на его бедра к нему лицом.
‒ Доволен?
‒ Почти.
Руки Константина опустились на мою талию – мешочка уже не было, и я перепугалась.
‒ Спокойно, ‒ в пол голоса сказал Константин. – Верну, как закончу.
Мне это не понравилось. Или понравилось? Я не знаю. Не готова признаваться в этом даже самой себе. Даже за пару часов до смерти.
Крепкие руки плавным движением скользнули вниз и сжали мою плоть так сильно, что я ахнула от боли и злости. Сложно было поверить, что это происходит со мной. Я уперлась руками в грудь Константина пытаясь выбраться. Я передумала за одну секунду. К черту мешочек. Пускай горит в аду вместе с этой гадалкой. Но уже было поздно.
Я снова перестала владеть собой и поддалась. Руки скользнули на плечи, а затем я вцепилась в его волосы притягивая к себе. Горячее дыхание обжигало губы, его руки крепко держали мое тело, а мне хотелось еще крепче. Я словно обезумела. Задрав голову Константина, я слегка покусывала его губы, дразнила не торопясь. От его нетерпеливого рычания у меня закружилась голова. Дыхания переплелись, и я наконец дала ему то, чего он желал – наши губы встретились.
Когда я нашла в себе силы оторваться от его припухших губ, то сразу же почувствовала слабость. Перед глазами плясали черные точки, а на шее Константина снова исчезала черная паутина вен. Уже было не смешно. Одной рукой он прижимал меня к себе, а второй держал голову. Его губы вычерчивали странные узоры на моей шее. Его шея тут же перестала меня интересовать. А когда язык скользнул по коже и приблизился к мочке уха я вообще потеряла голову. Из груди вырвался глухой стон, хоть я и пыталась сдерживаться изо всех сил.
‒ Все еще не нравлюсь тебе? – шепнул в самое ухо Константин.
По телу прошла легкая дрожь. В одно мгновение он перевернул меня на спину и навис сверху. Я обвила его тело руками и ногами прижимая к себе и получила новую волну горячих поцелуев. Уши, шея, подбородок – Константин ничего не пропускал, прикасаясь к каждому миллиметру моей кожи губами. Тело вибрировало под его руками – я уже сама хотела, чтобы он целовал меня и не останавливался. Про мешочек я вообще забыла. Вкус его губ, движения языка, прикосновения рук – я все отчетливо помню. И щеки мои пылают от воспоминаний, а руки дрожат, выводя строки.
‒ Ну все, ‒ выдохнул Константин приподнимаясь. – А то от тебя вообще ничего не останется.
Я разочарованно вздохнула и открыла глаза. И снова эти черные точки. Попытавшись подняться, я пошатнулась.
‒ На, ‒ Константин вручил мне мой мешочек. – Я держу свое слово.
Я ничего не могла сказать. К горлу резко подкатила тошнота. Меня бросило в пот. От чего так плохо? Минуту назад было очень хорошо.
Пошатываясь я поплелась к дому. Ну а куда еще идти? На пороге меня встретила Мария Федоровна.
‒ Эля, а где яблоки?
Я не успела ответить. Потеряла сознание.