5
Когда я пришла в себя в доме уже горел свет. Я была без сознания несколько часов. На голове лежала мокрая тряпка. Рядом никого не было. Какого черта? Это было первое, о чем я подумала, а затем вспомнила про мешочек и успокоилась только тогда, когда нащупала его в своем кармане. Что это было? Почему в один момент все мои чувства и ощущения переменились, и я позволила этому мужлану облапать себя? Так еще и большего хотела. Что за наваждение?
Путаясь в мыслях, я приподнялась на диване. Голова кружилась и все тело сотрясала мелкая дрожь. Я вообще не понимала, что со мной происходит. Но ощущение, что Константин к этому как-то причастен прочно укрепилось во мне. Понимая, что не смогу подняться, я снова легла. Когда лицо противного Константина нависло надо мной, я не удержалась и вскрикнула.
‒ Спокойно, ‒ произнес мужчина, присаживаясь рядом.
Это не помогло. Я кричала, пока не разболелась голова. На крики сбежалась вся семья и спустя пару десятков минут Кристине удалось успокоить меня.
‒ Это все из-за него!! Пожалуйста, не давай ему прикасаться ко мне!! – кричала я, обливаясь слезами на плече у подруги.
‒ Все хорошо, ‒ Кристина поглаживала меня по голове. – Это всего лишь солнечный удар. Со всеми бывает.
‒ Нет, ‒ я замотала головой, от чего мне стало еще хуже, чем прежде. – Нет. Это все он. Я знаю.
Я не могла объяснить, что чувствую и высказать свои подозрения. Чем их подкреплять? Все что я видела можно объяснить жарой, галлюцинациями, да чем угодно. Доказательств не было. И я видела по глазам и лицам – никто не верил мне.
‒ Давай уедем, пожалуйста.
Я вцепилась в Кристину так сильно, что она и сама испугалась не на шутку.
‒ Завтра уедем, ‒ растерянно пролепетала подруга.
‒ Сегодня, ‒ рыдала я.
‒ Это невозможно, уже слишком поздно, ‒ подал голос Миша.
Я взглянула на него мутными глазами и по-настоящему возненавидела. Никогда во мне еще не было такой злости. Хотелось сжать зубы так сильно, чтобы они раскрошились. Миша смотрел на меня спокойно без осуждения или жалости. А вот Константин всем своим видом выражал только одну мысль: умом тронулась от жары, бедняжка. Стоит весь такой жалостливый и невинный – я на его фоне, просто истеричка какая-то. Совсем невыгодное положение.
‒ Не хочу здесь оставаться, ‒ я повторяла это как заведенная. – Не хочу. Не хочу.
‒ Давай ты поспишь, ‒ предложила Кристина.
В конце концов мое тело не выдержало такой бурной истерики, и я снова начала отключаться. И это пугало меня больше всего. В бессознательном состоянии кто знает, что может произойти? Вдруг Константин снова заберет у меня мешочек? Или уже закончит то, что начал?
‒ Только не уноси меня в ту комнату, ‒ полушепотом пролепетала я, прежде чем снова потерять сознание.
Мне казалось, что я сказала это вполне разборчиво и что хватит у людей мозгов выполнить мою просьбу. Сделать все, чтобы не спать у ведьмы. Я сделала все что могла, но этого было ничтожно мало по всей видимости. Да, я знаю, что перепугала всех до смерти и доставила значительное неудобство. Но разве мог кто-то из них знать, как была напугана я? Нет. Иначе бы все не закончилось именно так. И эти впечатления я бы придерживала для Хэллоуина или ночного марафона страшных историй, где моя, безусловно стала бы хитом.
Когда я открыла глаза вокруг была темнота. Лунный свет из крохотного окна слабо освещал комнату. Я рассмотрела потолок, очертания комнаты и огромную печь с черным ртом. Кристины, как и в предыдущие ночи, рядом не было. Тогда я осознала, что обречена. Оставалась слабая надежда на мешочек, который все еще был в кармане и на то, что завтра, мы с Кристиной наконец вернемся домой. Проблема в том, что нужно было пережить ночь. А меня не было сил ни на что, только пустота. Я настолько была измотана прошедшими событиями, что даже не испугалась, просто смирилась со своим положением.
Тишина. Я прикрыла глаза и долго прислушивалась, ожидая жутких звуков, но так и не дождалась. В итоге сама не заметила, как уснула.
Мне приснилась моя квартира. Как я приезжаю из этой проклятой деревни и иду в душ, смывать дорожную пыль и пот. Прибираюсь, готовлю еду, стираю вещи и в целом занимаюсь обыденными вещами, что доставляет мне удовольствие и успокаивает. Сон такой светлый и теплый – я чувствую себя уютно. Разбираю рюкзак, просматриваю фотографии. На фоне ощущаю легкую тревогу – не могу найти что-то важное в своих вещах, а что именно не помню. Хоть убейте. Так я провожу целый день и наступает вечер.
Мои руки чем-то заняты – похоже, что я собираю пазлы или вяжу шапочку на зиму. Я не знаю. Соседи становятся необычайно шумными и активными. По панельному дому растекаются звуки клавиш фортепиано и вместе с ними я ощущаю оцепенение, приближение чего-то ужасного. Но как ни странно – мелодия меня в тоже время и успокаивает. Пустота в квартире и в душе исчезает, я будто бы не одна и от того не страшно. Приходит осознание, что вокруг полно людей, в таких же бетонных коробках, как и я. И пусть мы не в одном помещении – они совсем близко, за стенами.
Долгий летний день сменяет ночь и за окном постепенно темнеет. Я ужинаю и ложусь в постель. Мне сниться сон во сне. Вижу улицу на которой живу, свой дом и подъезд. Фонари не горят, но мне отчетливо видно темный силуэт – он быстро передвигается широкими шагами. Заходит в подъезд, и я иду за ним. Он не использует лифт и поднимается по ступенькам. Он не спешит. По началу все хорошо и мне совсем не страшно. Просто любопытно, что это за человек и к кому он пришел так поздно. Я не вижу его лица. Панический ужас захлестывает меня, когда темная фигура останавливается у двери с цифрами «143» и нажимает кнопку звонка. Это моя дверь. Моя квартира. Я слышу ворчание за дверью и свой голос.
Человек настойчиво продолжает звонить, пока дверь не открывается. На пороге я, сонная с растрепанными волосами, потираю глаза. И сзади тоже я, обезумившая от страха, в отчаянии пытаюсь пробудиться, но не могу. Мне хорошо видно, что я, та которая проснулась, узнала этого человека и даже рада ему. Улыбается и приглашает войти. Я тоже хочу войти следом, но человек оборачивается ко мне и сердце пропускает пару ударов. Я не вижу его лицо и не могу узнать, а он меня видит и знает – я ощущаю это всем своим естеством. Бесцеремонно человек захлопывает дверь перед моим носом. Последнее, что я успеваю разглядеть – это циферблат настенных часов. Они молчат, стрелки застыли на промежутке между двух и трех ночи. Жуткий визг из-за двери заставил меня пробудиться.
Когда в холодном поту я подскочила на кровати, сразу почувствовала крепкие сильные руки. Кто-то прижимал меня к себе. Знакомый запах дешевых сигарет ударил в нос. В панике я начала брыкаться и пытаться встать, чтобы в ужасе сбежать из этой поганой комнаты. Человек рядом не позволил мне этого и крепко вдавил в кровать. От тяжести я задохнулась. Страх поглотил все мое сознание, я не могла вырваться. Мне было плевать, что я разбужу весь дом. Пока они спят, я тут умираю. Я намеривалась закричать, но не успела и рта открыть. Горячие влажные губы перехватили мои. Я пыталась отбиться, но человек был намного сильнее и мне ничего не оставалось, как громко и отчаянно мычать. Разумеется, никто не проснулся. По ощущениям этот момент длился целую вечность, но на самом деле не больше минуты. Я вновь почувствовала сильнейшую слабость и отключилась.
Утром, когда я проснулась окончательно, чувствовала себя отвратительно. Тошнило, болела голова и все тело, как будто меня пинали. Зеркало меня напугало до полусмерти. Только мешочек в кармане успокаивал.
Мы быстро собрались в дорогу. Я почти все время молчала. Не то, чтобы не хотелось говорить, просто не было сил. Я даже не смогла извиниться перед родителями Миши и мелкими Женьками. В машине мы расположились также, как и в прошлый раз: Кристина с Мишей впереди, а я с жутким Константином на заднем сиденье. За всю дорогу мы и словом не обмолвились – в машине стояла гробовая тишина, даже музыка не играла. Меня еще и укачало. Все время в дороге я крепко сжимала мешочек в руках и дрожала от страха. Я сделала все, что гадалка велела больше не делать. Осталось только мешочек потерять для полной картины.
Миша подвез меня до самого дома. Мне не хотелось, чтобы он это делал, но в таком состоянии, вряд ли бы я дошла сама. Кристина помогла мне подняться и предложила вызвать скорую. Я отказалась. Может, я совершила ужасную глупость, но тогда мне показалось, что это бесполезно. И я была чертовски зла и обижена на подругу. Я же просила не оставлять меня одну, просила не возвращать в комнату ведьмы. Ей было важнее провести сладкие часы с Мишей, чем поддержать меня. Да и самой страшно оставаться в той комнате. А мне не страшно?
Мы немного повздорили и на этой ноте попрощались. Обе были не правы. Я отлично понимала, что двигало Кристиной и не уверена, что на ее месте поступила бы по-другому. И она тоже чувствовала себя виноватой, но не могла иначе. Я успокаивала себя тем, что если переживу четвертую ночь, то обязательно позвоню ей утром и мы помиримся. И больше я никогда не поеду с ней к Мише.
На удивление, когда Кристина покинула мою квартиру и машина с шумом исчезла за поворотом, я почувствовала себя во сто крат лучше. Страхи ушли, а вместе с ними и головокружение. Я приняла душ и стало совсем хорошо, даже смогла поесть. Со спокойной душой я решила разобрать свои вещи, которые Крис помогла мне донести. В конце у меня началась истерика. Потому что мой ночной кошмар повторялся точь-в-точь. Я сделала все как во сне и точно так же не смогла отыскать одну важную вещь. Только в реальности я сразу же поняла, что именно за вещь это была. Тот самый мешочек с травами. Я отчетливо помнила, как держала его в руке, когда выходила из машины. Значит, он не мог там выпасть.
Кое-как взяв себя в руки, я выскочила из квартиры и обыскала весь подъезд вдоль и поперек. Даже в тех местах, где ни моей ноги, ни Кристининой не было. После двух часов бесплодных поисков, я вернулась обратно. На меня нахлынула такая безнадежность, словами не описать. Я ничего не чувствовала, ничего не хотела. Закрыла дверь, легла на кровать и больше не шевелилась. Все было бесполезно. Ничто не имело смысла. Периодически я ревела, затем снова затихала возвращаясь в это состояние без эмоционального бревна, а после опять начинала плакать.
Ближе к трем часам я успокоилась. И холодной головой пыталась найти выход из сложившейся ситуации. Решила, что сегодня мне никак нельзя оставаться здесь, но идти тоже было некуда. Позвонила Кристине. Она не взяла трубку. Более пятидесяти раз я набирала ее номер, а в ответ монотонный голос обрубал мою надежду фразой: «абонент недоступен, оставьте голосовое сообщение». Я оставила ей множество сообщений и не знала, когда она сможет прослушать все, или увидит кучу пропущенных и перезвонит. В стремлении спасти свою жизнь я дошла почти до отчаяния. И раз остаться у Кристины мне было не суждено, по всей видимости, я решила просто уйти из дома. Шляться по городу, избегая прохожих и стараться не угодить в неприятности.
Оделась, обулась, взяла телефон и полтора часа потратила на то, чтобы отыскать ключи от квартиры. При чем я всегда оставляла их в замке потому, что дверь закрывалась только на ключ. Я перерыла весь дом, но так и не нашла ключи. Оставлять квартиру открытой мне не хотелось. Это может показаться странным, но где-то в глубине души я надеялась, что все происходящее лишь плод моего воображение. Что я реально села в поезд и ту-ту на Воркуту. Не знаю, что принято делать в таких ситуациях, наверное, записываться на прием к психиатру. Но сваливать из квартиры, оставляя открытой дверь и кучу вещей, который вполне можно вынести отсюда, мне показалось не очень разумным. Будь я уверена, что мне грозит смертельная опасность, не стала бы раздумывать. Но я не была уверена уже ни в чем, а потому осталась дома. К тому же, что вполне логично, чтобы выйти из квартиры, ее сначала нужно открыть изнутри с помощью того же ключа. Но это из-за путанности мыслей пришло в голову в последнюю очередь. А прыгать с седьмого этажа не вариант.
В общем, и с этим обстоятельством мне оставалось только смириться. Искать ключи я устала и решила, что разберусь с этим завтра. В конце концов, без ключа я не смогу никому открыть двери. Это на тот случай, если сон и вправду сбудется.
Уверенность пошатнулась, когда в начале шестого я услышала игру на фортепиано. Знакомая мелодия растекалась по дому, просачиваясь в квартиры соседей. Я еще раз все просмотрела, пытаясь найти ключи. Нашла старую потрепанную тетрадь. Она была наполовину пустой. Я пролистала ее и в этот момент мне пришла в голову идея написать о том, что я пережила. И пока звуки клавиш не смолкли, я села за стол и принялась строчить. И наконец закончила.
Сейчас время без пятнадцати два. Если сон был вещь, мне осталось около тридцати минут. Достаточно много, чтобы подумать и отыскать те моменты, когда все пошло не так. На многие вопросы я так и не смогу найти ответы. Например, где мои чертовы ключи и куда пропал мой мешочек? Кто такой Константин и каким образом он играл с моим сознанием? Что из того, что я чувствовала было моим, а что навязанным? Почему все это произошло? Почему со мной?
Наверное, еще можно спросить почему я, а не Кристина? Почему этот кошмар не коснулся ее?
Первое время я тоже не понимала, но теперь, прописывая все ключевые моменты этих мучительных дней, я кажется, нашла ответ. Она ни разу не ночевала в той комнате. Я не знаю, правда ли дух ведьмы остался там и существует ли все это дерьмо на самом деле, но другого объяснения нет. Так или иначе, Кристина не задерживалась там дольше, чем на двадцать минут и ночи проводила в объятиях своего ухажера. Если и потела, то точно не от ужаса и жутких кошмаров.
Если я права, все еще более ужасно и глупо, что хочется расхохотаться в голос. По несчастливой случайности я оказалась втянута во все мистического дерьмо того дома. И стала чей-то жертвой. Никто не виноват. Мне просто не повезло.
На земле полной людей и у всех разные судьбы. Однако, мы все рано или поздно приходим в одну и ту же точку и это не смерть. Смерть тоже не может быть единой прям для всех. Она для каждого несет что-то свое. Говоря об общей точке, я имею в виду тот самый момент, когда возникает необходимость ответить на некоторые важные вопросы для самого себя. И тогда мы становимся внимательными к себе и еще более к окружающему нас миру и другим людям. К сожалению, не все успевают прийти в эту точку и отыскать свой путь, свои ответы и свое понимание. Для меня уже поздно. Сейчас я могу только жалеть о том, что была недостаточно внимательна. Я не искала ответы потому, что не задавала вопросов. Все просто.
Я так и не решила, что черное, а что белое. Что такое любовь и как ее понимать и дарить другим. Мысли о смерти ни разу не приходили в мою голову, и я совершенно не подготовлена к тому, что неизбежно в любом случае – через десять минут или лет. К этому вообще можно быть готовой? Я даже не знаю, хотела бы я стать матерью когда-нибудь. Этот вопрос тоже был слишком тяжелым. Быть родителем – это большая ответственность. Слишком большая, а потому пугающая. Наверно поэтому я все откладывала мысли об этом.
Единственное, что я хочу сейчас – это оставить о себе хоть что-нибудь кроме грязной посуды и фотографий. Я хочу, чтобы моя писанина помогла людям узнать причину моей смерти. Или же, она просто останется в этой тетради, которая будет пылиться на полке. Хочу, чтобы люди поняли, что нет идеального пути или поведения в каких-то ситуациях, чтобы избежать ужасных последствий.
Я так делать не буду и со мной этого не случиться.
Случиться. Может. С каждым.
И не потому, что так решил Бог или другие высшие силы.
Это просто случается.
И больше мне, нечего сказать.