Санаторий "Грёзы любви"

Батейко пробыл в больнице три месяца. Его выписали, Дробышевский встретил его. Они шли около панельных домов. Батейко щурился и неуверенно шагал, ибо отвык от солнечного света. Антон крепко держал его за руку.

- Огород что ли чей-то? - Женя остановился возле забора, за котором росли ромашки, клевер, пижма, одуванчики.
- Ты че, Женечка? Какой огород? Тебя совсем там овощем сделали, в твоей больнице? - Дробышевский озадаченно посмотрел на Евгения.
- Пихали таблетки в рот, еще следили, собаки, чтобы точно выпил. Уколы в жопу ставили больно, у меня вся задница в синяках. И в вену кололи, зырь! - Батейко засучил рукав рубашки, Антон увидел на сгибе локтя Евгения гематомы и красные следы от уколов, Дробышевский ахнул.
- Так что это, если не огород? - вопрос Жени вывел Антона из ступора.
- Та цветочная поляна обычная.
- Погнали туда.
Они перелезли через забор, побежали по мягкой траве, Батейко бежал сзади Антона и старался его догнать. Дробышевский был намного быстрее Евгения и наслаждался этим преимуществом. Антоша прилег на землю, цветы приятно щекотали открытые участки кожи, Дробышевский сорвал несколько ромашек. Евгений уже приближался к Антону.
Дробышевский даже не сдвинулся с места, а лишь крикнул:
- Я все равно быстрее тебя!
Жека подбежал к Антону, уперся руками на колени и тяжело задышал. Дробышевский вскочил и хотел было побежать от Батейко прочь, но Евгений схватил его за футболку. Антоша подскользнулся, Жека придержал его и повалил на землю.
- Теперь ты не такой быстрый, - задыхаясь, сказал Батейко.
- Надо развивать дыхалку, Женечка. - улыбнулся Антон и вставил сорванную ромашку между сальными прядями Жени.
- Ты че. - засмеялся Женя, вытаскивая цветы из волос.
Жека поднял футболку Антона, Дробышевский замер и протяжно вздохнул. Батейко защекотал оголенный живот Антона ромашкой. Антоша задорно рассмеялся. Дробышевский закинул и скрестил ноги за спиной Батейко.
- Антох, хорош. - захохотал Жека.
Дробышевский глупо улыбнулся, сдерживая смех. Они снова одновременно засмеялись. Женя сорвал траву и неожиданно кинул ее в лицо Дробышевскому. Женя вскочил и побежал вперед, пока Антон смахивал с лика траву.
- Догоняй, спортсмен! - крикнул ему Жека.
Они остановились возле небольшого пригорка.
- Давай скатимся. - предложил Батейко.
Антон посмотрел вниз и молча кивнул.
Жека развалился на краю пригорка. Антон лег на Женю.
- Давай обнимемся, вдруг мы разобьемся... - дрожащим голосом прошептал Дробышевский.
- Не боись. - Женя обнял Антона.
Антон вцепился в плечи Батейко. Они кубарем покатились с пригорка, пачкаясь в траве.
Дробышевский открыл глаза, когда они уже лежали на ровной поверхности. Антон почувствовал, что Женя отдавил ему руку и вяло простонал.
- Мы живы? - испуганно спросил Дробышевский.
- Ага. - Батейко встал с Антона и протянул ему руку.
У Дробышевского кровь стучала в висках, гул в ушах не давал ему нормально мыслить. Антон почувствовал, как бешено стучит сердце и сглотнул.
- Тох, ты в норме? - Женя взял Дробышевского за руку, помогая подняться.
- Мы живы... - Антон медленно улыбнулся.
- Пошли, контуженный. - Батейко рассмеялся и небрежно пригладил растрепанные волосы Дробышевского.
В санаторий они вернулись грязные, в пыли, помятые, но счастливые.
***
- Как тебе? - Прасковья рассматривала свое отражение в зеркале и поправляла черное платье в обтяжку.
- Опять черное, - директор улыбнулась. - Думаю, Григорьевичу точно понравится.
- Во сколько он приедет? - Прасковья повернулась к Вивьен.
Вивьен глянула на часы:
- Через два часа. Мне надо идти готовиться. Только сразу не заваливай Алексея Григорьевича комплиментами, а то я тебя знаю. Удачи.
***
Женя бесцельно бродил по коридорам, он даже не переоделся после их маленького приключения с Антоном, просто отряхнул с себя траву. Дробышевский отдыхал, кататься по пригоркам было для него очень непривычно, он сказал Жеке, что перенервничал. Поэтому Батейко делать было нечего.
Евгений заметил директора, похоже, у Вивьен было хорошее настроение. Она командовала уборщицами, которые старательно мыли и протирали все на каждом этаже. Ух, как же Батейко захотелось стереть эту самодовольную улыбку с лица Вивьен, чтобы ее бледно-фиолетовые тени, тушь для ресниц растеклись из-за слез. Чтобы Батейко слышал стук ее остроносых туфлей на шпильках, чтобы она в страхе бежала от чего-то неведомого. Бежала по своему треклятому дворцу, чтобы она боялась его, ненавидела. Как бы Женя хотел больше никогда не видеть на ней ее новой вишневой помады, элегантного шелкового платья с накидкой, хотелось растрепать ее голливудские волны, да и вообще выдрать ей волосы. И в честь чего это она так вырядилась? Хотелось, чтобы она страдала, за то, что чуть не посадила его в тюрьму и отправила в дурдом.
Но настроение Батейко ей все-таки испортил, своим внешним видом, хоть и не довел ее до слез.
- Батейко, где тебя так потрепало? - строго спросила Вивьен.
- А какая тебе разница? У нас какой-то праздник?
- Переоденься. - холодно ответила директор.
- Не хочу. Сначала скажи, что за праздник будет? Все так драят, и ты нарядная.
- Сегодня приедет мой партнер по бизнесу, человек, который внес вклад в развитие этого санатория,- сказала Вивьен, задрав голову. По ее интонации Женя заметил, что она гордится этим человеком. - По совместительству владелец школы. Поэтому переоденься, если не хочешь отправиться обратно в психушку.
- Алексей Григорьевич приедет? - спросил Батейко и хитро ухмыльнулся.
- Какая тебе разница? - повторила женщина вопрос Евгения. - Не мешайся здесь, иди переодеваться. Или я сейчас же выселю тебя, - директор внимательно посмотрела на Жеку, вид у нее был очень серьезный.
- Ну, до свидания. - пробурчал Батейко и поспешил удалиться.
***
Женя задумчиво ходил по комнате.
- Забудь ты эту Вивьен. - раздраженно сказал Антон.
- Ты не понимаешь, приедет этот Алексей Григорьевич. Они явно любовники. Это отличный шанс отомстить Вивьен! Вот только что сделать? Нужно поцеловать ее, прикинуться ее любовником, чтобы Григорьевич увидел это и выгнал ее.
- Женя, не лезь в это! - Дробышевский серьезно посмотрел на Батейко. - Ты только вышел из больницы, ну прикинешься ты ее любимым, она начнёт все отрицать, опять отправит тебя в дурдом.
- И что тогда делать? Как ей отомстить?! - нервно спросил Евгений.
- Если хочешь мести, то можно пожаловаться этому Григорьевичу, что директор плохо к нам относится.
- Нет, они явно заодно, - Женя посмотрел горящими глазами на Антона, - слушай, а может ты прикинешься ее любовником?
- Она все равно подумает, что это ты меня подослал.
- Плевать! Главное, что ее любовник ее бросит!
Дробышевский медленно подошел к Евгению и положил руку ему на плечо.
- Надо подумать, нужен очень точный и продуманный план. Я придумаю что-нибудь, а ты отдохни. - Антон крепко сжал плечо Батейко.
***
Евгений все время сидел возле окна и сверлил взглядом ворота санатория. Наконец-то к воротам подъехал Bentley Turbo R. Батейко тут же встрепенулся и пытался разглядеть человека, сидевшего за рулем. Из машины вышел худой и высокий мужчина.Он был стар, серебристые волосы его были тщательно уложены. Старик был одет в сюртук красного цвета, из-под которого выглядывал бархатный жилет, стройность его ног подчеркивали брюки- дудочки.
- Антох, смотри! Вот это дед. Они точно любовники, раз дед тоже одевается, как клоун.
Дробышевский надел очки и спешно подошел к окну:
- Та не, Вивьен получше одевается. Она хотя бы красиво выглядит, ей идет. Но с дедом уже клиника.
- Изменяешь? - в шутку спросил Жека.
Антон смутился и медленно отошел подальше от Батейко.
- Смотри, старый идет во дворец! - крикнул Женя, из-за чего Дробышевский вздрогнул.
***
Прошел час, все это время Женя не выходил из комнаты и прислушивался к чему-то возле двери. Было тихо. Антон несколько раз выходил и, возвращаясь, сообщал Жеке, что Алексей Григорьевич привез Вивьен антиквариат: картины, мебель, фарфор, бронзовые статуэтки и даже оружие. Директор зовет всех посмотреть на привезенные вещи, их установят в гостиной и еще в нескольких комнат. На вопрос Дробышевского, пойдет ли Женя на это смотреть, Батейко отмахнулся, мимолетно посмотрел в окно, заметил как разгружают тот самый антиквариат и недовольно задернул шторку.
- Ты точно не пойдешь? План ведь я все равно не придумал. - виновато пролепетал Дробышевский.
- Хватит об этом! - рявкнул Женя. - Если хочешь, можешь пойти.
- Нет, я останусь с тобой! - Антон подбежал к Жеке и сел возле него.
- Кстати, часы официантки так и не нашли? - с какой-то странной надеждой спросил Батейко.
- Ну ты и вспомнил, - весело протянул Дробышевский. - Нет, их не нашли и перестали недавно вовсе искать.
- Так ей и надо! - радостно завопил Женя и, обняв Антона за шею, прошептал, - спасибо, что унес их и спас меня.
Дробышевский обнял Батейко в ответ:
- Не за что, ты ведь дорог мне.
- Братан, дружище, ты лучший!
***
Алексей Григорьевич Назаров и Вивьен шли по коридору. Григорьевич обогнал директора и остановился перед ее лицом. Девушка подняла на него глаза.
- Что-то случилось? - в недоумении спросила Вивьен.
- Вивьен, - раздался глубокий, но нежный голос Назарова с хрипотцой, - потом подумаем о работе. Я скучал по тебе.
Директор ласково улыбнулась:
- Я тоже по тебе скучала.
Алексей Григорьевич крепко обнял Вивьен за ее утонченную спину. Директор порывисто обняла его в ответ. Назаров невесомо провел рукой по ее шелковым волосам, почувствовал лёгкий запах неизменных духов Вивьен. Директор прижалась к груди Алексея и услышала стук его сердца.
- Без тебя здесь тоскливо. Не хватает просветленных людей. - Вивьен разомкнула объятия.
- Я возвращаюсь только ради тебя. - улыбнулся мужчина.
- Да? А как же твой бизнес? - хитро ухмыльнулась директор.
- Я доверяю своим работникам. Ты куда важнее бизнеса. - Назаров мягко погладил Вивьен по плечу.
- Ну, надеюсь, я буду теперь не единственной твоей причиной приезжать сюда. Вполне возможно, что у вас с Прасковьей что-нибудь получится. - директор добродушно улыбнулась.
- Кстати, о ней, - Алексей достал из внутреннего кармана сюртука футляр и раскрыл его, показывая блеск бриллиантового колье из сапфира падпараджа. - Как думаешь, ей понравится?
Вивьен ахнула:
- Конечно, Прасковья будет в восторге... Это великолепное колье!
Алексей Григорьевич спрятал футляр обратно в карман:
- Ну, теперь можно поговорить о работе. Рассказывай, что нового случилось?
Директор задумчиво прикусила губу:
- Антон Олегович, учитель математики... Как оказалось, он воровал соки из кладовой в столовой. Он всего за несколько дней своровал пятнадцать пакетиков, отчет тогда еще не проводился, поэтому я не заметила. Но я после этого случая все тщательно проверила. Антон выплатил штраф, я поставила камеры в кладовой. Теперь Олегович больше не питается бесплатно, как все остальные.
- Он до сих пор работает в школе?
- Да, он больше нигде не может найти работу и ему нечем платить за проживание здесь. Но в школе он ведет себя хорошо, я все проверила, он неплохой учитель и ничего не ворует; детям он нравится, они сказали, что он смешной. Мне уволить его?
- Не нужно. Что-то ещё случилось?
- Его сосед, Жека Анатольевич Батейко. Он устроил истерику перед официанткой, потом избил ее. У него обнаружили психическое расстройство, он сегодня вернулся из больницы. Батейко тоже хотел устроиться работать в школу, но, естественно, я не допущу этого психа туда. Ах, он еще украл часы у официантки, их так и не нашли. Ей я выплатила компенсацию несколько раз. Жеке тоже теперь запрещено посещать столовую, я боюсь, что он опять наброситься на нее, если увидит. Батейко приносят еду в его комнату.
- Этот Батейко нигде не работает, ты не знаешь?
- Насколько я знаю, нет. Он никуда не выходил из санатория, а с поставленным диагнозом будет сложно куда-либо устроиться. Насчет того, будут ли ему платить пенсию, я не узнавала.
Алексей кинул на Вивьен испытывающий взгляд:
- Почему ты просто не выгнала их?
Вивьен с некой тоской посмотрела на Назарова и вздохнула:
- Я хочу помочь им. Хочу, чтобы они исправились. Можешь уволить Антона из школы. Но ты не можешь выгнать Жеку, санаторий принадлежит мне. Я уверяю тебя, он больше никому не навредит. Он побоится это сделать. В конце концов, за Батейко весело наблюдать. Вот увидишь, тебе понравится. Будет очень забавно за ним с Антоном наблюдать. Жека будет вести себя тихо, но глупо. - директор хитро, но при этом мило улыбнулась.
- Вивьен, я не хочу с тобой ссориться... Хорошо, пусть живет. Но если он кому-то навредит, то ты его выгонишь.
- Обещаю. - серьезно ответила девушка.
- И еще! Установи видеокамеры у них в комнате.
В ответ директор кивнула.
***
Жеке пришлось выйти из комнаты, ибо голод был сильнее его нрава. Подходя к углу, Батейко услышал такой сладостный голос Прасковьи, который жаром отдавался в его груди; шатенка с кем-то здоровалась.
- Так это вы тот самый Алексей Григорьевич? - игриво спросила Прасковья.
Окрыляющий жар в груди сменился зудящей ревностью, Женя осторожно выглянул за угол.
- Прасковья, Вы очень милая девушка. Я бы хотел преподнести вам подарок.- Алексей Григорьевич достал то самое колье.
Глаза шатенки загорелись:
- Оно прекрасно...Мне очень приятно, спасибо большое...
- Вы позволите?... - Назаров зашел за спину девушки.
- Конечно.
Колье коснулось кожи Прасковьи, Алексей Григорьевич аккуратно и нежно убрал волосы девушки, шатенка почувствовала легкое прикосновение его пальцев к ее шеи, Назаров застегнул колье. Девушка повернулась к мужчине. Прасковья посмотрела на лицо Алексея. Его прямой нос чуть нависал над тонкими губами, подернутыми теплой улыбкой; она было поражена его светло- голубыми и пронзительными глазами. Для его возраста на его лице было совсем немного морщин, ему было шестьдесят четыре года. Несмотря на его старость, он казался ей человеком неописуемой красоты.
Батейко видел, как Прасковья смотрит на этого старика, видел нежный блеск в ее карих глазах. Видел счастье, сияющее на ее лице, казалось, Жека на секунду возненавидел Прасковью за то, что она была счастлива. Счастлива не с ним. Батейко с глубокой досадой поджал губы и побежал до своей комнаты. По пути он толкнул и чуть не сбил несколько человек.
***
Жека молча сел на кровать, Антон сразу заметил, что с ним что-то не так и заволновался.
Батейко почувствовал, как горлу подкатил неприятный горьковатый комок - обида, злость, которые отравляли его любовь захватили его.
- Женечка, ты в порядке?... - с большой осторожностью спросил Антон, он почувствовал, что что-то не так.
- Так вот какая ты...- Женя громко засмеялся.
- О чем ты? - Дробышевский с досадой посмотрел на Батейко и нервно сглотнул.
- Почему Прасковья выбрала его?! - закричал Жека, он вскочил ногами на кровать, сорвал простенький балдахин ( который Антон повесил ему над кроватью после отъезда Батейко в психушку, Дробышевский сказал, что это в знак того, что Женя король). Антон сморщился, звук того, как рвется ткань резанула по ушам. Дробышевский сначала даже не понял, что произошло, но когда осознание вернулось к нему, Антона кольнула обида из-за испорченного подарка.
- Что ты творишь?! - со злостью спросил Дробышевский.
- Она выбрала Назарова! - Женя начал беспорядочно бить стену порванным балдахином.
- Пожалуйста, успокойся! - умолял Антон, в его испуганных глазах блестели слезы.
Батейко начал что-то нечленораздельно, но очень жалобно кричать. Он заплакал. Антону было больно видеть перекошенное от страдания лицо Евгения, видеть, как на его щеках блестят горькие слезы. Дробышевский от такого жалкого вида Жени сам заплакал.
- Женечка, перестань! Вивьен может услышать.
- Пусть она горит в аду, пусть они все горят в аду! - охрипшим голосом сквозь слезы кричал Евгений.
Женя отбросил балдахин, а сам упал на кровать. Дрожь колотила все его тело. Батейко все повторял, что Прасковья выбрала Назарова и истерично царапал ногтями себе лицо. Антон не знал, что делать, он не мог пошевелиться от такой сцены, а лишь безвольно открывал и закрывал рот, не зная, что сказать. Женя тем временем уже рвал на себе волосы, он рычал, весь извивался, уперся затылком и пятками об кровать, что-то закричал.
- Тише! Успокойся! - Дробышевский подбежал к кровати Батейко, запрыгнул на нее и сел сверху Жени. Жека вцепился в его спину и стал царапать ее. Антон посмотрел на лицо Жеки, оно было все в слезах, соплях и слюнях. Губ Евгения неожиданно коснулся короткий, но жаркий поцелуй. Дробышевский порывисто поцеловал его. Женя начал бить Антона по щекам, вопить. Дробышевский встал с Жеки, схватил с кровати подушку и крепко прижал ее к лицу Евгения, конечности Батейко неестественно дрыгались, но неожиданно Женя замер. Антон откинул подушку, Батейко теперь просто тихо всхлипывал и с содроганием стонал.
- Женечка, пожалуйста, прости меня! Я не знал, что мне делать! Как ты себя чувствуешь? - Дробышевский обнял Батейко за шею и лихорадочно стал расцеловывать его виски.
Женя резко вздрогнул и громко вздохнул:
- Охренеть, Тох, что происходит?...
- Сейчас все хорошо. Не думай об этом...- Антон успокаивающе гладил Евгения по волосам.
Женя задумчиво оглядел комнату:
- Бля, извиняй...
- Все в порядке. Из-за чего ты так разошелся?...- осторожно спросил Антон.
- Прасковья выбрала Григорьевича.
- Как ты узнал?
- Она приняла в подарок его колье, я видел, как она смотрела на него. Ее глаза влюбленно горели! - Женя в гневе сжал кулаки.
- Это ничего не значит! Сдалась тебе эта Прасковья?!
- Я люблю ее!
- Что, так сильно любишь? - с волнением спросил Дробышевский, которое он так пытался все это время скрыть в душе, он даже не понимал, почему им завладело это волнение. - Жить без нее не можешь?
- Не могу, - вздохнул Евгений. - Отвечаю тебе, Тоша, вообще не могу.
- И за что ты ее любишь? - Дробышевский прикусил нижнюю губу.
- Она красивая, нежная, веселая.
- Таких полно!
- Но я люблю именно ее!
- Твоя Прасковья просто не видит твоей идеальности. Будь я на ее месте, то выбрал бы тебя и думал бы только об одном тебе, на других бы даже не смотрел!
- Спасибо, Антош. Но ты не она.
- Баб полно, а лучший друг всего один! - обиженно сказал Дробышевский и надул губы.
- Ну, не обижайся. Ты всегда будешь мои другом, я же без тебя никак.
Антон тяжело вздохнул:
- Ты должен показать Прасковье, что она еще не достойна тебя и должна быть рада тому, что ты обратил на нее внимание. Сегодня вечером будет бал. Мы должны пойти туда.
- Там будут вальсировать, я не умею. Я не пойду.
- Я тебя научу! - Дробышевский встал и протянул Жеке руку.
Батейко взял Антона за руку и поднялся с кровати.
- Так, представь, что я- это ты, ты - это Прасковья. Запоминай все мои движения.
Женя кивнул.
Дробышевский расположил свою правую ладонь на лопатке Батейко:
- Клади свою левую руку на мое предплечье.
Женя выполнил просьбу Антона. Они расположили свои локти на уровне плеч.
- Сомкни ноги вместе. - сказал Антон и после того, как Женя сделал так, как он велел, сделал шаг вперед левой ногой. - Шагни назад правой ногой.
Когда Батейко понял, как нужно двигаться, он расслабился и стал двигаться более раскованно. Ноги его в старых кроссовках задвигались быстро и свободно , в такт шагам Антона. Дробышевский посмотрел на Жеку, хоть его лицо по-прежнему блестело из-за слез, а из носа по губе стекали густые капли соплей, на лике Батейко все равно теперь сияла веселая улыбка. Антон улыбнулся ему в ответ. Женя задорно вытворял пируэты. Дробышевский наклонил Женю и придержал его рукой за спину, Батейко выгнул поясницу, послышался хруст суставов, но никто не обратил на это внимание. Дробышевский склонился над лицом Батейко.
- Охренеть, Тоха, ну ты и мастер танца. - засмеялся Женя.
- Для выпускного пришлось учиться, - неловко улыбнулся Антон. - Поднимайся.
Женя плюхнулся на кровать:
- Мне все равно нечего надеть. Я не пойду.
- Я дам тебе костюм. Ты будешь выглядеть лучше всех! - с этими словами Дробышевский открыл шкаф.
Антон достал из шкафа серый блестящий костюм и кинул его на кровать Батейко:
- Батин еще. Самый модный. Надевай.
- При тебе что ли?...
Дробышевский закатил глаза и отвернулся.
- Посмотри. - Женя застегнул последнюю пошарпанную пуговицу.
Антон повернулся к Батейко и внимательно оглядел его. Брючный костюм был Жеке большой и болтался на нем, как на вешалке. К тому же он смотрелся на нем очень комично, но Дробышевскому все понравилось.
- Вообще красавец. Только тебе надо еще галстук. - улыбнулся Антон.
- А обувь?
- Э, у меня нет для тебя обуви. У тебя нормальные кроссовки, просто протереть надо.
Антон достал галстук "rotor" и подошел к Жеке. Дробышевский накинул галстук Батейко на шею и стал его завязывать.
- Ну, вот. Почти готово. - Антон закончил завязывать галстучек и похлопал Женю по лацканам пиджака.
- Спасибо, друган. - Батейко обнял Дробышевского.
- Я всегда тебе помогу... - вздохнул Антон и обнял Жеку в ответ.
Дробышевский отошел, взял тряпку со стола, снова подошел к Батейко, опустился перед ним на колено и начал старательно протирать обувь Евгению.
- Тох, ты чего? Не надо, я бы сам...
Дробышевский поднял взгляд на Батейко:
- Кто о тебе еще позаботиться, кроме меня?
Женя положил руку на плечо Антону:
- Спасибо.
- Теперь ты полностью готов. - сказал Дробышевский и отошел от Жени.
- А ты не будешь переодеваться?
Антон посмотрел в зеркало и оглядел свой растянутый свитер с орнаментом и джинсы "варенки":
- Мне нечего надеть, та мне и так нравится.
***
Антон и Жека пришли на бал. Уже вовсю танцевали, Батейко заметил в толпе танцующих Прасковью и Алексея Григорьевича. Шатенка плавно плыла по залу, Назаров бережно придерживал ее за талию. Батейко прожигал взглядом статную фигуру Алексея Григорьевича, с ненавистью смотрел на его длинные стройные ноги, на его широкие плечи, на его грудь, которая вздымалась от каждого взгляда на Прасковью. На шее шатенки блестело то самое колье. Женя кинул взгляд на Вивьен, она стояла и с нежностью смотрела на Прасковью и Назарова. Осанка директора была грациозной и прямой, как всегда, это делало ее шею еще длиннее. Вивьен отталкивала Евгения, ибо весь ее вид говорил о ее холодной царственности.
- У, возомнила себя королевой. Конечно, она же директор. Тварь... - шепнул Батейко Антону.
Прасковья и Алексей Григорьевич разошлись.
- Ты должен пригласить ее на танец. Скажи ей о том, что хочешь с ней общаться. - обратился Дробышевский к Жеке.
- Я не знаю, что ей сказать! - испуганно возразил Женя, руки его подрагивали.
- Всему тебя нужно учить. - Антон приблизился к ухо Евгения и стал шептать ему нежные слова для Прасковьи.
Батейко спешно подошел к шатенке:
- Прасковья!
Девушка оглянулась в поисках спасения, в поисках Назарова. Алексей Григорьевич о чем-то говорил с Вивьен, веселая толпа постепенно скрывала их фигуры.
- Привет. - натянуто улыбнулась девушка.
- Я должен тебе сказать... П-прасковья... Возможно, я вел себя как-то... Не так. Но я исправился и буду исправляться дальше. Я хочу, чтобы ты знала... Это... Ты мне... Приятна... Я типо... Хочу с тобой... Ну... Общаться. - неуверенно промычал Батейко.
- Ладно. - кивнула шатенка.
- Ты согласна?! - радостно спросил Женя, его глаза заблестели.
- Да. Почему бы и нет.
- Зашибись! Давай станцуем?
- Я устала.
- Давай я провожу тебя до твоей комнаты! - воскликнул Жека.
- Спасибо, не надо. Я побуду здесь.
- Красивое колье, кто подарил? - сквозь зубы спросил Батейко.
- Алексей Григорьевич. - затаив дыхание, ответила Прасковья.
- Да!? А почему он дарит тебе такие подарки? Как вы познакомились?
- Просто в знак уважения. Меня познакомили с ним друзья.
- Каким образом?
Прасковья вздохнула, она действительно устала, голова ныла от алкоголя, хотя она выпила всего один бокал шампанского:
- Показали ему мои фотографии.
- Ты знала, что они показали ему твои фотографии?
- Ну, нет.
- То есть твои друзья без твоего разрешения, не спросив твоего мнения, показывают твои фотографии какому-то деду! Какие же это друзья!? - возбужденно завопил Батейко.
- Они спросили потом, хочу ли я с ним общаться...
- Почему ты хочешь?! - выдохнул Женя.
- А почему нет, прикольный мужик. Мне пора.
Прасковья развернулась и уже собиралась уходить, но Женя схватил ее за руку. Шатенка пронзительно и с презрением посмотрела на Батейко.
- Прости, просто я так хочу с тобой пообщаться! - виновато улыбнулся Жека.
- Давай потом. - Прасковья вырвала свою руку из его цепкой хватки и направилась в противоположную сторону.

Антон подоспел к Жеке, половину вечера они провели за алкоголем. Дробышевский полез целовать щеки Батейко и в слезах говорить, что он не сможет никогда пережить потерю Евгения. Хорошо, что в безумной и веселой суматохе никто не заметил эту сцену. Алкоголь ударил в голову Жени, обида снова дала о себе знать, но действовать открыто теперь нельзя. Батейко ничего лучше не придумал, чем исполнить песню для Прасковьи.
Покачиваясь, Жека еле забрался на сцену и чуть не упал с нее.
- Здравия желаю, ээээ, братья... И сестры! - заплетающимся языком проговорил Батейко.
Вивьен с саркастической улыбкой глянула на Женю. Казалось, директор была единственной абсолютно трезвой в этом зале.
- Я бы хотел попросить микрофон. Да. Микрофон. - задумчиво пробормотал Женя.
Организатор, крепко сжимая микрофон в руках, вопросительно посмотрел на Вивьен. Директор одобрительно кивнула. Жеке подали микрофон.
- Я хочу, это... - пронзительный писк микрофона заставил всех обратить внимание на Женю. - Хочу посвятить песню одной женщине, одной Дел..Бил.. Беле... Бе-лла-до-нне. Вот!
- Я же говорила, что он забавный. - директор коснулась руки Алексея Григорьевича.
- Ох, Вивьен, любишь ты цирк уродов...- устало улыбнулся Назаров.
- Эта песня... Она... Это... Точно про тебя!- Батейко ближе поднес микрофон к губам. - Пришёл туман, постучал в дамы... Дома.Шалью синею обнял сад. Так уж было раз... В какой там чаааас, - протяжно прокричал Жека.
Пел Батейко настолько отвратительно, что становилось его даже жалко. Сначала его пение походило на плач коровы, которую ведут на убой, потом было ощущение, что Жеку душат и он, задыхаясь от нехватки воздуха, пытался прокричать последние слова проклятья перед смертью. Батейко мычал, стонал, ревел, хрипел, казалось, что от его крика клиновидные подвески с люстры вот-вот упадут и пробьют черепа всем присутствующим в зале. Эти подвески стали бы символом горя и бездарности Жеки, но, к счастью, его голос был не таким сильным, чтобы украшения для люстры рухнули бы на головы.
- Пришел туман, он как трав дурак. Или дурман...Ох, как кружится голова. Так уж было раз у двоих у нас, все слова одни, все слова. Пришел туман, постучал в дома, уходи, туман, иди отсюда нахрен! Все давно прошло, на душе светло. И печали все позади. - после этих слов Батейко внимательно посмотрел на Прасковью, казалось, что своим немигающим взглядом он пытался высосать всю душу из шатенки, причем успешно. Девушке стало неуютно, хотелось скрыться от этого взгляда, но он был всюду, этот взгляд мог убить, в его глупой и пустой глубине скрывались ужасающие тайны, которые могли разрушить жизнь каждого отдыхающего в этом месте. Прасковья подумала, что он так пугающе смотрит на нее уже целую вечность, но наконец он подмигнул ей и зловеще улыбнулся, обнажая желтые зубы.
Эта улыбка ещё долго стояла перед глазами шатенки. Жека был смешон, но почему-то иногда он пугал.
- Ладно, хватит! Заберите у этого пьяницы микрофон и увидите его со сцены. - раздался спокойный и саркастический голос Вивьен.
- Нет, я буду еще петь. - мерзко прокричал Батейко, загораживаясь руками от подходящего к нему организатору.
Антон восторженно все это время хлопал Батейко, но после осуждающего взгляда директора зааплодировал уже не так уверенно. Дробышевский окинул взглядом зал, кто-то перешептывался и смеялся между собой, у некоторых присутствующих на лицах читалось недоумение и презрение. Антон перестал хлопать, поправил старый свитер и неловко кашлянул, после чего запрыгнул на сцену, отнял микрофон у Жеки и, кое-как успокоив Батейко, осторожно вывел его со сцены.
- Синий туман похож на обман. - сквозь смех пропела Вивьен и положила руку на плечо Назарова.
- Кто вывел этого идиота со сцены ? - Алексей Григорьевич заметно помрачнел после выступления Батейко.
- Антон, тот математик. Они с Батейко вроде как друзья.
- Ты уже установила камеры в их комнате?
- Да, я думаю, что работники их уже установили, пока мы все здесь прохлаждаемся, - мягко улыбнулась директор. - Я скажу им о том, что в их комнате установлены камеры, они должны знать и это будет сдерживать их от опрометчивых поступков.
Назаров задумчиво кивнул в ответ.

Через несколько минут все забыли о позоре Батейко и продолжили веселиться. Антон и Жека же удалились.
***
Батейко кругами ходил по комнате, все его тело заметно дрожало.
- Что тебе сказала Прасковья?
Женя бросил испепеляющий взгляд на Антона:
- Она не против со мной общаться. Но я видел ее реакцию на мое пение. Ее лицо скривилось от омерзения.
- От омерзения к себе. Я уверен, что ей стало больно от того, что она сама потеряла такого идеала, потеряла тебя. Не жди, что там оценят твою гениальность и твой талант, они ничего не понимают. Ты для меня произведение искусства, и для всех нормальных людей тоже. - уверенно заявил Дробышевский.
- Я сомневаюсь...- тоскливо сказал Жека.
- Забудь об этом. Поехали лучше на мотоцикле. - подбадривающе улыбнулся Антон.
- Откуда у тебя мотоцикл?
- Батя купил. Он, конечно, не разрешил мне на нем кататься. Но он ничего не узнает, он бухой дома спит, а новый боевой дракон в гараже стоит.
Женя тяжело вздохнул:
- Поехали, все равно ночь длинная.
***
Из гаража Антон и Жека мчались как можно дальше от всех проблем на новом мотоцикле. Батейко никогда не ездил на мотоцикле и скорость казалась ему космической.
- Охренеть, Тох, ну ты и гоняешь! - крепче обнимая Дробышевского за талию, сказал Жека. - Давай помедленнее.
Антон сбавил скорость:
- Для тебя все, что угодно.
Батейко устало положил голову на плечо Дробышевского. Женя завороженно смотрел, как они поднимались на мост, Батейко казалось, что они сейчас взлетят на небо, наверное, он просто до сих пор не отошел от алкоголя. Летняя ночь была еще светла. Жека смотрел вслед на проносившиеся перед глазами дома под мостом.
Они весело прокатались три часа, прокатались бы еще, если бы в зеркале заднего вида Антон не заметил бы черную машину с затонированными стеклами, которая упорно ехала позади них. Дробышевский оглянулся вокруг, на дороге больше никого не было. Антону стало жутко.
- За нами кто-то едет. Только не оборачивайся. - осторожно шепнул Антон Евгению.
- Кто? - в недоумении спросил Жека.
- Черная машина.
- Ты уверен, что она едет за нами?
- Да. Давай свернем с дороги. Прибавь мощности.
В напряжении они проехали мост, машина все следовала за ними. Скорость мотоцикла уже не казалась Батейко такой быстрой. Наконец-то Антон и Жека свернули и их преследователь скрылся.
- Фух, пронесло. - облегченно проговорил Антон. - Надо ехать обратно в санаторий.
- Тош, где мы?... - обеспокоенно спросил Батейко, глаза его округлились, но этого не было видно в темноте, которая, казалось, наступила за секунду.
Дробышевский огляделся по сторонам, он понял, что не знает местности и не запомнил дорогу. Антон вздрогнул.
- Я не знаю. Прости, Женя...
- Гони уже куда-нибудь!
Дробышевский старался ехать как можно быстрее, но мощности двигателя не хватало. Через несколько минут в зеркале Антон снова увидел ту самую машину.
- Мы умрем, мы умрем...- дрожащим голосом зароптал Дробышевский.
- Успокойся, мы должны уехать отсюда. - Женя крепко сжал плечо Антона.
Дробышевский вспотел от страха, он ничего не понимал. Какое-либо осознание пришло к нему, когда они уже выехали на бескрайнее поле. Антон почувствовал, что байк постепенно стал терять обороты, мотор заглох.
- Блять, сука! Я не умею чинить мотоциклы! - задыхаясь от тревоги, воскликнул Дробышевский.
Жека посмотрел назад, он увидел злосчастную черную точку вдалеке, всю ту же машину:
- Нам надо бежать! Они приближаются! Походу это Григорьевич натравил на нас своих собак!
- А мотоцикл?!
- Тоха, ты дурак!? Похуй на него, надо спасать свои жизни! - Жека спрыгнул с мотоцикла, Антон последовал его примеру.
- Отец меня убьет...- вздохнул Дробышевский.
- Скажешь, что мотик украли! - рявкнул Батейко и схватил Антона за руку.
Они побежали, крепко взявшись за руки. Женя все время оборачивался назад. Машина ехала медленно, но все равно все время оставалась в поле зрения, она словно игралась с ними, испытывая их нервы.
Антон и Жека пробежали приличное расстояние.
Дробышевский выдохся:
- Я больше так не могу!
- Надо бежать! Смотри, там виднеются какая-то бочка. Бежим, бежим! - Женя еще сильнее схватил Антона за руку и потянул его за собой.
Они добежали до бетонного кольца, которое вдалеке Батейко принял за бочки. Оно показалось Жеке единственным спасением.
- Давай, мы спрячемся в нем! - Женя полез в кольцо.
- Мне так страшно...
- Хватай! - Батейко протянул Антону руку.
Когда они оба сидели в бетонном кольце, Женя обнял Дробышевского.
Антон дрожал и всхлипывал:
- Я должен тебе кое-что сказать...
- Тихо! Нас могут услышать. - прервал его Батейко.
Женя заметил треснутую дырку в кольце и прильнул к ней, но тут же отодвинулся назад. Дробышевский вопросительно посмотрел на Батейко, Жека в ответ лишь жестом приказал молчать. Машина кружилась совсем близко вокруг них. Антон увидел, что фары светят прямо на бетонное кольцо, он и Жека постарались как можно ниже сесть. Их преследователь кружил совсем рядом и нервировал их фарами более трех часов. После чего наконец-то стал потихоньку отъезжать, Женя через дырку в кольце провожал черную машину напряженным взглядом.
- Мы можем идти? - спросил Антон после того, когда не осталось никаких признаков, что за ними следят.
- Подождем еще немного. Хоть они и уехали, они могут быть рядом.
Спустя тридцать минут Батейко взглянул на маленький экран своего телефона:
- Охренеть, Тоха, уже три часа ночи. Во сколько вы уехали?
- В одиннадцать.
Женя вылез из кольца:
- Уже темно. Как мы пойдем?
- У тебя есть фонарик на телефоне?- Антон осторожно выпрыгнул из убежища, которое чудом спасло их.
- Есть, - Женя включил фонарик, который охватывал небольшую область. - Но боюсь, он не осветит весь путь.
- Может переночуем здесь?
- Нельзя, они могут вернуться!
- Почему они сразу не напали на нас, нас же было видно. Может они просто хотели нас напугать?
- Не знаю. - вздохнул Батейко.

Сквозь шум травы они поняли, что кто-то стремительно к ним приближается. Антон и Жека снова принялись бежать.
- Стойте! Что вы тут делаете? - мальчишеский голос заставил их остановиться и обернуться.
Дробышевский и Батейко увидели перед собой тонкого человека невысокого роста, он явно был подростком.
- Ты кто? - спросил Женя.
- Стас. Что вы тут делаете?
- Спасти нас, Стас! У тебя есть дом? - взмолился Антон, из-за чего Жека недовольно цокнул.
- Есть, трехкомнатная квартира.
- Пусти нас переночевать, прошу! Я дам тебе пятьдесят рублей.
- Пошлите, - хмыкнул мальчик.- Только если вы не понравитесь маме и моему старшему брату, вам придется уйти.
***
Антон, Жека и Стас поднимались по обычному, ничем не примечательному, но только на первый взгляд, подъезду. Когда они поднялись на четвертый этаж, Женя заметил на стенах надписи на английском языке и нарисованные смайлики.
- Сометхинг ин тхе вау? Что это значит? - озадаченно спросил Батейко.
Мальчик скривился от произношения Жеки:
- Something in the way. Что-то на пути. Это известная песня рок-группы "Nirvana".
- Это кто такие? - уже поинтересовался Антон.
- Вы из деревни, находящейся здесь рядом, что ли? - Стас изогнул бровь.- Эта группа охренительная. Они крутые музыканты, их музыка вдохновляет и приносит огромную пользу. Мой брат учился в Америке, привез нам кассету с их песнями. На западе все уже знают о этой группе, Курт гениален, он является лидером их группы, вокалистом и гитаристом.

Они зашли в квартиру, их встретила женщина с крашенными в розовой цвет волосами. На вид ей было лет сорок.
- Привет, пацаны. Какими судьбами? Меня Лидия зовут. - сказала женщина.
- Нас чуть не убили бандиты, пожалуйста, позвольте нам переночевать!- Антон умоляюще посмотрел на Лиду.
- Как не убили? Рассказывайте!
- Они гнались за нами на черной машине. Но мы спрятались в бетонном кольце.
- Нихрена это не бандиты, раз вас не заметили, - махнула Лидия рукой. - Не бойтесь. Ладно, можете переночевать. Только на кухне, Стасик вам постелет.

Они немного ближе познакомились с Лидой и ее старшим сыном, которого звали Влад. Они тоже фанатели по Нирване. Под пение Владислава Лидия сыграла для Евгения и Антона на гитаре. Из них вышел прекрасный дуэт, Батейко даже понравилось их небольшое выступление.
***
- Можете ложиться. - стоя в дверях кухни, сказал Стас.
- Почему именно на кухне? - спросил Жека.
- На кухне воровать нечего, а острые приборы под замком. - по-доброму усмехнулся мальчик.
- Стасик, в каком ты классе? - не унимался Батейко.
- Какая разница? Мои поступки не определяет мой возраст. - закатил глаза Стас.
- Ты прав, я просто хочу сказать тебе спасибо. Ты молодой, но с душой пацан.
- Та не за что, - улыбнулся Станислав.- Я в седьмом классе.