Санаторий "Грёзы любви"

  Женя беспокойно  ворочался в кровати, постель уже не казалась ему такого мягкой. Батейко все думал о Прасковье. Антон лежал, отвернувшись к стенке, и сопел. Вдруг Дробышевский развернулся к Евгению и сел на кровать.
— У тебя все нормально? Может мне врача позвать? — робко спросил Антон.
Женя резко дернулся, от чего Дробышевский испугался.
Батейко ошарашенно посмотрел на него:
— Ты сколько здесь уже живёшь?
— Пять месяцев.
— Ты знаешь, что здесь живёт одна шатенка?
—  Ты про Прасковью? Зачем тебе эта гнусная женщина?
— Почему ты ее так называешь?! — закричал Жека.
— Тише! Она постоянно спрашивает у меня какой-то бред, вечно напоминает мне, что я математик. Прасковья докладывает все этой Вивьен. Кто она вообще такая?! Я уверен, это Григорьевич дал этой директрисе деньги на постройку, он постоянно ей привозит какие-то дорогие подарки, антиквариат! Не верь Прасковье, Вивьен, Диане. Не верь им! Они подлые! И хотят других девушек сделать такими же!
— Прасковья не такая!— Жека вскочил с кровати и подошёл к двери.
— Ладно, извини. Я не прав, может быть, —  Антон медленно подошёл к Евгению, — я просто хочу, чтобы у тебя все было нормально.
— С чего вдруг такая забота? — скривился Батейко.
— Ты нормальный пацан. Я думал, мы можем стать друзьями.
— Мы знакомы всего один день!
— Я хорошо разбираюсь в людях! Мне достаточно только один раз взглянуть, чтобы всё понять!
  Женя обессиленно вздохнул и вышел из комнаты.
                             ***
  Вечер. Второй день прибывания Евгения в санатории.
— Отдавай сдачу, сучара! — разъяренно кричал Евгений.
Молоденькая и хрупкая официантка вцепилась дрожащими руками в ручки золотого сервировочного столика, опустив голову и слушая нападки Батейко.
— Посмотри на меня! — крикнул Женя.
Официантка трусливо подняла огромные испуганные глаза, которые блестели от слез. Девушка тихо всхлипывала.
— Ты разводить решила, мразь?! Никогда этот растворимый сок пять рублей не стоил! Верни мне три рубля, профура! — Жека топнул ногой, от чего посуда на подносе затряслась.
— Везде цены разные. Вы...Вы приехали в приличное место, это место для людей, у которых есть достаток! Хам! Я м–могу вернуть вам деньги, только верните мне сок... Пожалуйста....— всхлипывая и запинаясь, сказала девушка.
— Воровка! Ворона!— с этими словами Жека перевернул сервировочный стол, подносы, тарелки, столовые приборы с пронзительным звоном упали на пол, яблоки покатились, еда в упаковках разлетелась в разные стороны, соусы и жир, напитки растекались по полу, останки вкусных блюд запачкали дорогой ковер.
Женя грозно посмотрел на официантку.
— Пожалуйста, помогите! Убивают! Дебош! — на крик девушки и звон посуды сбежался остальной персонал.
— Что произошло? — спросил жонглер из маленького театра (который находился на пятом этаже санатория и где часто устраивались представления для отдыхающих). Голос мужчины звучал низко, но при этом угрожающе.
— Вы здесь все воруете! Черти! Эта девка будет вам врать, что я на нее напал! — завопил Женя.
— Помолчи, — спокойно и требовательно сказал жонглер, — Оля, рассказывай.
— Он попросил сок "Yupi" и дал мне пять рублей. Я подумала, что он здесь уже давно... Постояльцы всегда просят сок и дают пять рублей. Я сказала ему, что сок у нас стоит пять рублей и я могу вер....
— Ты врёшь! Ты оскорбила меня и хотела ударить меня ножом, поэтому я опрокинул стол.
— Парень, ты должен молчать, когда женщина объясняется, — жонглер подошёл близко к Евгению, Батейко испугался, ибо мужчина был гораздо выше него и его натренированные руки давали понять то, что ударить он может сильно.
— Я сказала, что могу вернуть ему деньги, но пусть тогда он тоже вернет сок. Он обозвал меня и опрокинул поднос, — пробормотала Оля, сжав свое запястье.
Дробышевский прогуливался по дворцу, он заметил столпотворение вокруг Евгения и вбежал вверх по лестнице.
— Что здесь происходит?! — весь персонал уставился на Антона.
— Этот хилый устроил беспорядок, — жонглер посмотрел на Батейко, — и истерику тоже. Пусть он убирает весь этот бардак и извиняется.
— Это должны убирать уборщицы, — возразил Евгений, который уже не был так уверен в своей правоте.
— Тогда плати уборщицам. Пятьсот рублей.
— Это больше, чем зарплата учителя! У Евгения нет таких денег! — встревоженно защебетал Дробышевский.
— Тогда пусть убирает, — спокойно сказал работник театра.
— Я не буду ничего убирать! Я не раб! — воскликнул Женя и топнул ногой.
— Я... Я заплачу за него, — вздохнул Антон.
Женя с изумлением посмотрел на Дробышевского, в глазах Батейко появился оживленный блеск. Антон заметил это и улыбнулся краешком губ.
— Пятьсот рублей. Но твой дружок всё равно будет извиняться.
Антон кивнул и стал шариться в своей старой барсетке. Дробышевский кое-как наскреб монетами и мелкими купюрами нужную сумму. Протянул их официантке. Оля с презрением взяла деньги и отошла в сторону. Женя попытался незамедлительно спуститься с лестницы.
— Куда! — жонглер крепко схватил Батейко за руку.
Евгений вскрикнул.
— Извинись!
Женя сглотнул, брови его нахмурились. Глаза безумно блестели, его лицо покраснело от гнева.
Евгений прожигал взглядом официантку, ноздри его расширились, и он прошипел сквозь зубы:
— Извините.
Официантка отрешённо кивнула. Жека тут же поспешил удалиться.
Антон подошёл к Оле, отвёл за руку её в сторону и прошептал:
— Простите его, я уверен, он не хотел Вас обидеть. Просто у него... сложное время. Вот, возьмите, — он сунул ее маленькую руку сто рублей.
— Я больше не хочу его обслуживать. Никогда, — сказала девушка надрывным голосом и положила деньги в карман фартука, — Вас я тоже больше не хочу обслуживать.
Антон хотел ей что-либо ответить, но Оля развернулась на своих лоферах на толстом каблуке и ушла прочь.
 
Антон догнал Женю.
— Спасибо, что заплатил за меня. За мной должок.— Жека слегка улыбнулся.
— Ну как я мог не помочь другу, — Дробышевский широко улыбнулся в ответ.
— Эта официантка... Тварь. Нигде "Yupi" не стоит 5 рублей!
Антон остановился и осторожно взял Батейко за руку. Женя опешил из-за действия Дробышевского и застыл на месте. Антон наклонился к уху Евгения, щеку Жеки обожгло горячее дыхание.
Антон заговорщически прошептал на ухо Батейко:
— Я ворую эти соки из кладовки, на кухне. У меня под матрасом есть очень-очень много пакетиков "Yupi" и "Zuko". Я поделюсь с тобой.
Евгений одобрительно засмеялся, вырвал свою руку из хватки Антона и побежал вниз по лестнице. Дробышевский тоже засмеялся и побежал за Евгением.
                                   ***
Комнаты обошла медсестра, которая распределяла отдыхающих на различные процедуры. Она стояла в комнате Евгения и разговаривала с Антоном.
— Я поняла, что у вас гайморит. Сейчас вы пойдете на спелеотерапию, — девушка мило  улыбнулась.
Медсестра  повернулась к Евгению:
— Ваша бабушка перелюдала нам, что у вас болят мышцы. Вы пойдете на бальнеотерапию.
— А кто еще туда пойдет? — с интересом спросил Евгений.
— Я не могу разглашать такую информацию, — медсестра подняла свои глазки на Женю, синие тени и тушь в три слоя предавала ее глазам дешевый блеск.
— Разве это какая-то тайна?! — проворчал Батейко.
Девушка молча вышла из комнаты.
— Погодь! У меня к тебе очень важная просьба, я умру, если ты проигнорируешь меня! — жалобно простонал Евгений.
Медсестра подошла к нему, Батейко прочел ее имя на бейджике.
— Камилла, слушай. Я подкину тебе деньжат или сделаю все, что хочешь для тебя. Дай мне только список тех, кто еще пойдет на бальнеотерапию.
— Зачем тебе это знать? Я отвечу тебе, но только скажи правду, зачем тебе весь список участников.
— Мне не весь! Просто...
— Влюбился? — задорно рассмеялась медсестра.
— У меня... Свидание с Прасковьей должно быть сегодня, я не хочу переносить его из-за какой-то процедуры.
— Ты можешь просто не идти на терапию и сказать об этом ей.
— Нет-нет! Пойдет ли Прасковья сегодня на бальнеотерапию? Я хочу провести лечение и отдых вместе с ней.
Камилла заглянула в список:
— Нет, она идет на спелеотерапию.
— Ты можешь записать меня туда?!
— Ну, ты сегодня был очень нервный. Я запишу тебя туда, чтобы ты больше не срывался на официанток, — медсестра засмеялась, но тут же приняла серьезный вид.
Евгений был так счастлив, что вновь увидит Прасковью, что даже не заметил подкола Камиллы. Он взял ладонь медсестры, поднес ее к губам и оставил на ней мимолетный поцелуй.
— Спасибо тебе большое! Уважуха просто тебе!
— Иди уже сейчас на терапию! — сказала  медсестра.
Когда Евгений убежал, Камилла брезгливо встряхнула поцелованной рукой, вздохнула и ушла.
                            ***
Евгений сидел в соляной шахте и постоянно с надеждой косился на выход.
— Тебе не нравится здесь? — спросил Антон.
— Здесь скучно, — тяжко вздохнул Евгений.
— Ну, давай поговорим. Я пишу удивительный роман и я хотел тебе пред...— дверь открылась и Дробышевский умолк на полуслове.
Зашла Прасковья, посмотрела свободные места и закатила глаза. Свободное место было только рядом с Женей. Шатенка села возле Жеки и отвернулась в другую сторону.
— Привет, Прасковья! — радостно воскликнул Батейко и улыбнулся дрожащими губами.
— Привет, Жека. — безэмоционально ответила шатенка и даже не обернулась в его сторону.
Антон пристально наблюдал за Прасковьей и Евгением. Настроение Дробышевского заметно ухудшилось.
Батейко внимательно рассматривал  соблазнительные бедра и изящную талию Прасковьи.
— Как прошел твой день? — с нежностью спросил Батейко.
— Все супер. — неохотно ответила шатенка.
— Я сегодня устроился учителем по информатике. Завтра мой первый рабочий день.
— И единственный?
— Почему?
— Ну, знаешь, я слышала, что у учителей проблемы со сдерживанием каловых масс.
— Я компьютерный гений. Сюда я так устроился, лишние деньги не помешают. Но у меня и так денег много.
— А много денег осталось у бабушки в деревне? — спросила Прасковья, пытаясь сдержать смех.
— Нет. Они у меня есть... Я тебе покажу, пойдем ко мне!
— Нет, ты их сюда принеси.
Отдыхающие начали перешептываться и коситься на Жеку, кто-то засмеялся.
— Я пошел за деньгами! — гордо воскликнул Батейко и вышел из шахты.

Женя ходил взад и вперед по узкому коридору. Лишь закрытые двери кабинетов составляли ему компанию, но они не могли понять отчаяния и боли, которую испытывал Батейко. Он не мог придумать, откуда же ему взять деньги. Много денег.
— Женя, — позвал его дрожащий голос, полный исступленного восторга.
Евгений обернулся. Перед собой он увидел свою давнюю подругу, которая раньше была его первой любовью, но их пути разошлись. Батейко не помнил из-за чего они расстались или не хотел вспоминать.... Все такая же Алтынгуль, раскосые черные глаза, смуглая кожа, рост сто пятьдесят сантиметров, круглое лицо, темные, жесткие и длинные волосы, большие и пухлые губы, плоский и широкий нос.
— Алтынгуль, что ты здесь делаешь? — в недоумении спросил Батейко.
— Я приехала лечить нервы...Я не могу уснуть уже два года из-за того, что я сделала с тобой, — она задрожала и глаза ее наполнились слезами, — пожалуйста, прости меня. Я не хотела причинить тебе боли. Я всегда любила тебя и буду любить.
— Алты, я все уже давно забыл. Давай не будем обсуждать это в узком коридоре.
Девушка взяла руку Евгения, поднесла к своим губам, начала лихорадочно и нежно целовать его пальцы.
— Прекрати, нас могут увидеть, — он грубо убрал свою руку, — я люблю другую!
— Позволь мне хотя бы видеть тебя и быть тебе верным другом. Моя жизнь ничего не стоит, но я дарю ее тебе. Я готова на все ради тебя, я сделаю все, лишь бы ты хотя бы раз мне улыбнулся своей лучезарной улыбкой.
— Хорошо, только не целуй меня, тем более когда нас могут заметить, — напряженно вздохнул Женя.
Алтынгуль вдруг внимательно осмотрела лицо Евгения, после чего отвернулась и горько заплакала.
— Прости меня, — сквозь слезы прошептала она и очень быстро убежала.
— Черт, я даже не успел попросить у нее денег, — с досадой пробормотал Батейко.
                              ***
Евгений судорожно проходил два часа. Пошел на пятый этаж, спустя на второй, потом поднялся на шестой и обошел его три раза. Спустился на нулевой этаж и не понял, куда он попал. Широкий длинный коридор, освещенный  тусклой и одинокой лампочкой.  Потолок, стены, пол были идентичны по цвету. Полностью красные. Женя боязливо вздохнул и пошел дальше, он уперся рукой в стену. Батейко нащупал ручку двери и открыл ее, зашел в маленькую комнату. Шаткая дверь закрылась за Евгением. В углу комнаты сидела официантка, которую он недавно обидел. Девушка сидела, положив голову на колени, ее лицо было скрыто блондинистыми волосами, завитые локоны которых ниспадали на хрупкие плечи. Женя узнал официантку лишь по ее униформе и по ее часам "Электроника".
— Ты че тут виснешь ? — с плохо скрываемые раздражением спросил Жека.
Она подняла голову и испуганно посмотрела на него.
— Ты оглохла?!
— Н-нет, пожалуйста, не кричи на меня... Я сижу здесь каждую ночь. — дрожащим голосом ответила официантка.
— Нахрена?
— Здесь можно подумать, уединиться. Или поговорить по душам.
Женя подошел к девушке и сел рядом с ней, Оля отпрыгнула от него.
— Не бойся, я не буду тебя бить. Прости, я хреново с тобой поступил.
— Все нормально, — она устало улыбнулась, — я не обижаюсь.
— Эта комната, этот коридор... Они отличаются от остальных. Почему?
— На этом этаже раньше жил Алексей Григорьевич, но когда они с Вивьен поссорились, то он уехал в Германию, сказал, что больше никогда не будет здесь жить. И Вивьен  сделала нулевой этаж  местом для хранения всяких старых вещей. Здесь есть архивы всякие, тут очень много закрытых комнат. Но есть и несколько открытых, в них пылится старое оборудование.
— А почему место полностью красное?
— Не знаю, — пожала плечами официантка, — Алексей изначально выбрал такой дизайн.
— Какие отношения между Вивьен и Григорьевичем? Он навсегда уехал?
— Никто не знает, я думала, что она его дочь, но я никогда не слышала, чтобы она называла его папой. Никто не слышал.  Нет, они потом помирились и он каждое лето приезжает сюда.
— Может быть они любовники?! — взбудоражено спросил Евгений, — откуда у нее столько денег?
— Никто ничего об этом не знает. Я знаю только, что директор никогда не выходила замуж и ни с кем не встречалась. Деньги она зарабатывает сама, Алексей Григорьевич просто привозит ей подарки.
— Он походу женат, а она его любовница. Они просто хорошо это скрывают!
— Не думаю, Вивьен порядочная женщина.
Женя разговорил Олю, рассказывал ей бородатые анекдоты, официантка громко смеялась. По мере продвижения их диалога Батейко все ближе приближался к девушке. Когда он оказался слишком близко к ней, она повернулась к его лицу и мило улыбнулась. Вдруг он неожиданно повалил ее на пол, убрал ее руки ей за голову, прижался к ней своим телом, одной рукой он держал крепко держал ее за запястья, а второй обнял ее за талию. Официантка подумала, что он хочет ее поцеловать.
— Ты хороший, но я пока не готова...— смущённо прошептала Оля.
Батейко полез в ее карман и стал грубо в нем шариться.
— Отпусти меня! Что ты делаешь?! — закричала девушка.
— Где деньги?! Отдай мне деньги! — Евгений сдернул с  руки официантки часы, они слетели, оставив царапины на запястье девушки. Ольга вскрикнула.
— У меня нет денег!
— А где они?! — Батейко сунул часы в карман брюк и схватил Олю за горло.
— Пусти... Я потратила их! — прохрипела Ольга.
— Куда ты слила деньги?!
— В к–комок...
Женя наклонился к самому лицу официантки и грозно закричал. Оля увидела пожелтевшие от табака зубы и почувствовала запах тухлых яиц из рта Батейко. Девушка плюнула в лицо Евгения, капли слюны скатились по подбородку Жеки, упали за воротник. Батейко отпустил руки официантки и замахнулся на нее кулаком. Ольга вцепилась ногтями в его лицо. Евгений пытался отцепить ее руки, она проехалась ногтями по его лицу, оставляя тонкие царапины. Батейко встал с официантки и молниеносно выбежал из комнаты, хлопнув дверью.
                                ***
Евгений забежал в свою комнату и дрожащими руками закрыл дверь на шпингалет. Батейко тяжело и прерывисто дышал. Антон вскочил с кровати и подбежал к Батейко. Дробышевский с ужасом посмотрел на расцарапанное лицо Жени.
— Что произошло?...— тихо спросил Антон и взял Женю за плечи.
— Я подрался с официанткой...
— С Олей? Зачем?! — Дробышевский изумленно поднял брови.
— Мне нужны были деньги для Прасковьи, я хотел забрать их у Ольги... Она точно расскажет директору, а я не могу потерять Прасковью!
— Ты любишь Прасковью?...— разочарованно спросил Антон.
Женя проигнорировал его вопрос, но Дробышевский все понял по его глазам.
— Так, послушай... У нее есть побои?— Антон зашагал по комнате.
— Нет, я только ее душил...Но она поцарапала меня!
— На ней есть еще как-нибудь следы? Может у нее порвана одежда?
— Не знаю. Часы... Я забрал у нее часы!
— Они у тебя?
— Да, — Батейко судорожно стал выстаскивать из кармана часы.
— Нужно выкинуть их или подложить кому-нибудь. Где вы подрались?
— В подсобке.
— Вполне возможно, что там нет камер. Замечательно!
Антон открыл свой шкаф и достал оттуда перчатки и надел их:
— Дай мне часы.
— Куда ты их денешь?
— Брошу где-нибудь, рядом с территорией санатория.
Антон положил часы себе на макушку, спрятав их под кожаной фуражкой. И отправился на улицу. Незаметно кинул часы под деревом возле аптеки, которая располагалась неподалеку от санатория. Вернулся Дробышевский в четыре утра, принес с собой бутылку самогона. Был выходной день, поэтому в санатории никого не будили и персонал не очень-то  следил за отдыхающими. В понедельник пришел милиционер.
— Здравия желаю, Евгений Александрович Батейко. Зачем избили гражданку Ольгу Дмитриеву Карманову? — равнодушно спросил сотрудник милиции.
Милицейский, официантка и директор стояли в комнате Евгения. Антон пытался сохранить спокойный вид, Женя заметно нервничал— ковырял ногти, то и дело покусывал нижнюю губу и старался избегать зрительного контакта с присутствующими в комнате. Оля стеснительно прижималась к двери, Вивьен укоризненно сверлила Батейко взглядом.
Казалось, тишина давила на голову всем, но Евгений наконец-то ответил:
— Я защищался. Она поцарапала мне лицо.
— Вы хотите сказать, что Ольга Дмитриевна напала на вас?
— Она спровоцировала меня...Плюнула мне в лицо, а затем начала царапать.
— Я просмотрела запись с камеры. На ней видно, что Евгений навалился на Оленьку первым. Я готова показать вам эту запись. — сказала Вивьен милиционеру.
— Позже, сначала выслушаем их. — отозвался милицейский.
— Он грубо снял с моей руки часы, это слегка повредило мне руку. — официантка  подняла руку вверх, демонстрируя царапину на запястье.
— Он забрал эти часы с собой? — поинтересовался работник милиции.
— Да.
— Тогда проведем обыск комнаты, потом посмотрим запись с камеры. Он вам что-нибудь еще сделал?
— Да, он душил меня, остались следы. — Оля стыдливо расстегнула длинную стойку воротника рубашки, показывая на шее небольшие кровоподтеки и короткие следы от ногтей.
— Выйдете из комнаты, я проведу обыск.

Все послушно вышли, Женя и Антон отошли подальше от всех и зашептались.
— Сука... Извини за выражение. Я не подумал, что там могут быть камеры. Но никто ведь не знает, что я унес часы. Что мы скажем, куда делись часы? — прошептал в губы Евгению Дробышевский.
— Не знаю, Тоха. Валить отсюда надо, может я сбегу, пока там шарятся в комнате?
— Нельзя, тебя все равно поймают. Скорее всего, тебе просто припишут исправительные работы. Я надеюсь на это... Очень надеюсь, — Антон взял Батейко за руку. — Я попытаюсь тебя спасти, если не выйдет, то я буду ждать тебя...
— Бля буду, Антох, ты мой самый настоящий друган. Люблю тебя, — Евгений крепко обнял Дробышевского и похлопал его по спине.
Антон обнял Батейко в ответ и положил ему голову на плечо. Женя приподнял Дробышевского и закружил его, Тоха радостно засмеялся. Они чуть не упали, и Евгений прижал Антона к стене, чтобы сохранить равновесие. Все в недоумении смотрели на них, но им было все равно на остальных, они прощались.
Милиционер вышел из комнаты, Вивьен тут же подошла к нему. Они о чем-то говорили, директор посмотрела на Антона и хитро улыбнулась. Милицейский подошел к Дробышевскому и Батейко.
— Тебе точно понравится у нас в тюрьме, Евгений. Три года будешь сидеть.
— Может все—таки штраф!?— взмолил Женя.
— Нет, так не пойдет. Ну, поехали.
— Мне нужно поговорить с Вивьен! — закричал Батейко во все горло.
Директор выгнула бровь и вальяжно подошла к Евгению.
— Что тебе еще надо? — улыбнулась Вивьен, но улыбка вышла слегка печальной.
— Злорадствуешь мне, стерва! — презрительно прошипел Батейко.
— Вовсе нет, я очень хочу, чтобы ты исправился. И хочу, чтобы подобные тебе тоже исправились. Но я вижу, что ты сам не хочешь исправляться, поэтому тебя ждет тюрьма. Это не моя воля, мы продолжаем жить по законам, даже в такое неоднозначное время. Скорее всего, тюрьма тебя сломает, мне жаль, но это может дать  тебе искупление. Только помни, что ты не должен после этого стать еще хуже.
— Не ври! Милицию можно подкупить, у тебя просто денег больше! — Антон с безумной ненавистью посмотрел на директора.
— Антош, деньги можно использовать во имя справедливости. Но я ничего не платила. Кстати, зачем ты прятал соки под матрасом? За эти пакетики у нас, в санатории буквально готовы убивать. Будешь платить штраф. — директор улыбнулась.
— Куда вы дели часы? — спросил милиционер.
Антон и Женя переглянулись.
— Ладно, поехали на нары. Часы потом я поищу. — вздохнул участковый.
— Евгения нельзя в тюрьму! Он страдает от психического недуга, он жаловался мне!
Батейко в недоумении посмотрел на Дробышевского и сжал руки в кулак. Но затем понял, к чему клонит Антон.
— Да, поэтому я не помню, куда я дел часы! У меня все как в тумане было, когда произошел нежданчик с официанткой. — сказал Батейко, пытаясь  придать голосу нотки грусти.
— Что думаете, они могут говорить правду? — обратился милиционер к Вивьен.
— Не знаю. Он уже до этого опрокинул стол перед Ольгой, он очень вспыльчивый, неуравновешенный. Проводите психологическую экспертизу. — директор пожала плечами.
                             ***
Экспертиза обнаружила у Батейко F60.31, его не посадили в тюрьму, а направили на лечение. Женя сказал, что не понимает, почему напал на официантку. Про ситуацию с Ольгой говорит очень неохотно, врачи предполагают, что он что-то скрывает. Евгений рассказал психиатру о том, что его с десяти лет воспитывала бабушка, мать редко приезжала к нему, отца он не знал. Женя не помнит, почему мать бросила его. На вопрос про любовные отношения он отреагировал агрессивно, на вопросы о дружбе не захотел отвечать. Сказал, что считает себя неудачником. Алтынгуль хотела навестить Евгения, но он передал врачам, что не хочет ее видеть. Антон приходил к Евгению и передавал ему передачки каждый день, Женя был очень рад приходу Дробышевского. Но постепенно Антон начал замечать, что Евгений становится все спокойнее и даже равнодушнее, Тоху это очень тревожило. Однажды Батейко сказал Дробышевскому, что Антон его единственный друг, но сказано это было очень сухо.
Вивьен усилила охрану в санатории. Алтынгуль сильно заболела и не могла встать с постели, за ней тщательно ухаживали. Прошло несколько месяцев, близился июль.