Операция: Старые грехи

Фургон вырулил на залитый дождем парковочный двор окружного морга. Здание из серого бетона и узких окон напоминало крематорий больше, чем медицинское учреждение. Неоновая вывеска "Отделение Судебно-Медицинской Экспертизы Филадельфии" мигала, будто на последнем издыхании. Орлан припарковался в тени разросшихся плакучих ив – хорошее прикрытие от любопытных глаз и камер.

"Штат Пенсильвания, округ Филадельфия. Доктор Артур Эллис, Главный судмедэксперт", – прочитал Пугало с экрана КПК, предварительно взломав базу данных морга. "Карьера – 32 года. Репутация безупречная, педантичный, не любит ФБР. Его ассистентка – Лиза Рейнер, 24 года, студентка-практикантка. Восприимчива, эмоциональна". Он посмотрел на Орлана. "Доктор – твой. Девушка... Водопад, попробуй сыграть на сочувствии, если что".

Орлан лишь хмыкнул, поправляя ветровку, чтобы скрыть кобуру. Его лицо было непроницаемой маской военной выучки. "Значит, играем в бюрократов. Пошли".

Внутри пахло смертью, тщательно замаскированной под химию: хлорка, формалин, что-то сладковато-приторное, впитывающееся в одежду. Флуоресцентные лампы гудели над пустым приемным залом. За пуленепробиваемым стеклом сидела пожилая регистраторша. Пугало подошел первым, его удостоверение ФБР с золотой печатью прижалось к стеклу.

"Агенты ФБР. Браун, Смит, Джонсон", – его голос звучал устало. "К доктору Эллису. По делу Стоуна, Даниэла Джеймса. Вчерашний ввоз. Номер дела..." Он назвал цифру, добытую за минуту до входа.

Регистраторша, не моргнув, набрала номер. Минуту спустя из стальной двери вышел доктор Артур Эллис. Высокий, сутулый, в белом халате поверх дорогого костюма. Лицо – острые скулы, тонкие губы, глаза за очками в тонкой металлической оправе – холодные, оценивающие. Он не протянул руки.

"ФБР? К Стоуну? Объяснитесь". Голос был сухим, как скальпель.

Орлан шагнул вперед, его мощная фигура слегка заслонила более субтильного Пугало. Он достал свое удостоверение, но не стал его показывать близко. "Доктор Эллис. Агент Смит. Наше расследование касается возможных контрабандных схем с артефактами Юго-Восточной Азии. Мистер Стоун был консультантом. Есть основания полагать, что его смерть... не совсем естественна. Могли быть замешаны конкуренты. Нам необходимо осмотреть тело. Лично". Его тон был неоспоримым приказом, привыкшим к подчинению военных. В глазах Эллиса мелькнуло раздражение, но и тень уважения к твердости.

"Смерть от острого коронарного синдрома на фоне передозировки дигоксина", – отчеканил Эллис. "Вскрытие завершено вчера. Результаты однозначны. Никаких признаков насилия. Ваше вторжение..."

"Доктор", – вмешался Водопад. Его голос звучал тише, но с нотой искренней усталости и сочувствия, так непохожей на тон Орлана. Он чуть сдвинулся, показав лицо – бледное, с тенями под глазами, лицо человека, видевшего слишком много. "Мы понимаем вашу позицию. Но у мистера Стоуна осталась семья. Дочь, внучка. Если есть хоть малейший шанс, что его смерть... ускорили... из-за его прошлой работы..." Он сделал паузу, давая образу "заботливого агента" проникнуть в сознание. "Мы должны исключить все версии. Ради них. Пять минут. Мы знаем протокол".

Эллис колебался. Его взгляд скользнул по лицу Водопада, потом к Орлану, чья каменная поза говорила, что отказ не сработает. В дверь заглянула ассистентка, Лиза Рейнер. Молодая, с добрым, открытым лицом, сейчас бледным и усталым. Увидев агентов, она слегка вздрогнула.

"Доктор Эллис? Вас ждут в третьем..." – она замолчала, смутившись.

"Лиза, как раз кстати", – Эллис махнул рукой, принимая решение. "Проводите агентов в холодильную камеру. Стоун, Даниэл Джеймс, стеллаж 7, ячейка 14. Пять минут, агенты. И не трогайте ничего без перчаток!" Он развернулся и ушел, его белый халат скрылся за стальной дверью.

Лиза кивнула, неловко улыбаясь. "П-пройдемте, агенты". Ее голос дрожал. Она повела их по длинному, ярко освещенному коридору. Стены были выложены кафелем, пол – линолеумом, все сверкало стерильной чистотой, но запах формалина и смерти становился лишь сильнее. "Страшная работа, да?" – пробормотала она, пытаясь заполнить тягостную тишину. "Особенно... особенно когда они не старые. Или когда семья плачет..."

Орлан шел рядом с ней, его шаг неожиданно стал менее тяжелым. "Видел и не такое, мисс", – его голос потерял часть привычной жесткости, став почти... отеческим? "Война. Там тела... они не просто тела. Они как последнее сообщение. Иногда нужно прочитать его, чтобы спасти других". Он посмотрел на нее, и в его взгляде не было лжи. Он верил в это. Лиза смотрела на него с внезапным доверием и ужасом.

Холодильная камера. Стальная дверь открылась с шипением пневматики. Волна ледяного воздуха ударила в лицо. Ряды металлических ячеек, как камеры в гигантском металлическом улье. Лиза подошла к стеллажу 7, нашла ячейку 14. "Вот...". Она потянула за массивную ручку.

Выдвижной стол был пуст.

Только белая простыня, смятая, как будто с нее резко сдернули тело. Пластиковая бирка с именем "Стоун, Д.Дж." болталась на конце пустой струны.

"Ч-что?.." – Лиза замерла, ее глаза расширились до предела. "Нет... не может быть! Я сама... я сама помогала доктору Эллису... Он был здесь! После вскрытия... его положили сюда!" Паника сдавила ее горло. Она стала лихорадочно ощупывать пустую поверхность стола, как будто тело могло стать невидимым.

Водопад был рядом. Его взгляд сканировал не стол, а пространство вокруг. "Лиза", – его голос был спокоен, как лед. "Где записи вскрытия? И... где камеры наблюдения?" Он уже видел черный купол под потолком в углу камеры.

"Записи... в кабинете доктора... Камеры... пост охраны..." – Лиза задыхалась. "Но тело... куда оно делось?!"

Пугало уже был у двери. "Охрана. Сейчас". Его пальцы летали по КПК, взламывая локальную сеть морга "Водопад, с ней. Орлан, смотри".

Комната охраны. Маленькое помещение, заставленное мониторами. Пугало втиснулся внутрь вместе с дежурным охранником, растерянным толстяком. "ФБР. Экстренная ситуация. Показывайте запись с холодильной камеры за последние 24 часа. Быстро, а сам вон из комнаты!" Его тон не оставлял сомнений.

Мониторы замигали. Черно-белое изображение холодильной камеры. Ночь. Статичная картина: стол с телом под простыней. Пугало ускорил воспроизведение. Утро. Медперсонал входит-выходит. Тело неподвижно. Затем... 3:14 AM. Простыня на столе вздрогнула. Резко. Неестественно. Потом – движение под тканью. Рука. Она вышла из-под простыни. Костлявая, старческая, но двигающаяся с жуткой, механической резкостью. Рука схватила край простыни и дернула. Простыня сползла.

Даниэл Стоун сидел на столе. Его лицо было мертвенно-бледным, рот приоткрыт, глаза закачены так, что видны были только белки. Но тело двигалось. Оно соскочило со стола с нечеловеческой ловкостью. Голова повернулась, белесые глаза уставились прямо в камеру. На секунду. Затем труп подошел к шкафчику с инструментами, стоявшему у стены. Он схватил тяжелые стальные клещи для вскрытия грудной клетки – инструмент весом в несколько килограмм. И, держа их одной рукой, как перо, разбил стеклянную дверцу шкафчика. Осколки звонко посыпались на кафель, но Стоун, казалось, не замечал. Он достал из шкафа... комплект одежды. Ту самую рабочую рубашку и поношенные джинсы, в которых его привезли. Начал одеваться. Движения были угловатыми, резкими, как у марионетки, но точными. Одной рукой.

Переключили камеру. 3:27 AM. Фигура Стоуна выходит через служебный выход на задний двор морга. Он идет не шатаясь, а твердо, целенаправленно. Подходит к велосипеду, прикованному к стойке – дешевенькому "Schwinn" какого-то сотрудника. Берет в руку замок. Сжимает. Металлическая дужка сминается как фольга. Стоун садится на велосипед и уезжает в ночь, в сторону промзоны. Последний кадр – его мертвая, обращенная назад голова, белесые глаза, будто смотрящие прямо через время и экран на наблюдателей. Пугало выключил запись.

Он вернулся в холодильную камеру. Картина была удручающей. Лиза рыдала на плече у Водопада, его рука неловко, но твердо лежала на ее спине. Она только что видела ключевой момент – кадр, где мертвый Стоун смотрел в камеру. Пугало, погруженный в анализ, не заметил, как она заглянула в комнату охраны за ним. "Он смотрел! Он смотрел прямо на меня! Мертвый! Мертвый смотрел!" – истерично всхлипывала она. "Никому ни слова. Это дело национальной безопасности. Утечка – и ты сгниешь в Леавенворте". – высек Пугало.

Орлан стоял перед пустым столом, его лицо было каменным. Он смотрел не на простыню, а на пол. На капли темной, почти черной жидкости, которые вели от стола к двери. И на крошечный осколок ногтя, застрявший в неровности кафеля возле разбитого шкафчика с инструментами. Его адаптация к Насилию позволяла видеть детали сквозь ужас. Но его глаза, когда он поднял их на рыдающую Лизу, были бездонными и холодными.

"Лиза", – Водопад говорил ей тихо, настойчиво, заглушая ее рыдания своим спокойствием. "Ты видела стресс. Галлюцинацию от усталости. Понимаешь? Ты не спала, работа тяжелая... Мозг сыграл злую шутку. Доктор Эллис подтвердит – тело украли. Профессиональные грабители тел для черного рынка. Они подмешали тебе что-то в кофе? Или ты просто очень устала?" Он смотрел ей прямо в глаза, вкладывая в свои слова гипнотическую силу необходимости поверить. "Ты сильная. Ты справишься. Это просто кошмар, который забудется".

Орлан подошел. Его огромная рука легла на плечо Лизы рядом с рукой Водопада. Неожиданно мягко. "Солдат, возьми себя в руки", – его низкий голос прозвучал не как упрек, а как команда, дающая опору. "Такое бывает на передовой. Видишь фигню. Потом встряхиваешься и идешь дальше. Ты не первая. Не последняя. Держись". В его словах была странная правда ветерана, которая сработала лучше любой лжи. Истерика Лизы перешла в тихие всхлипывания, затем в дрожь. Она кивнула, утирая лицо рукавом халата.

"Украли тело", – резюмировал Пугало, его голос был безжизненным. Он смотрел на капли на полу. "Профессионально. Доктор Эллис будет в ярости, но... что поделать. Наше расследование продолжается". Он посмотрел на Лизу, "Вы ничего не видели. Стресс, усталость, воры. Ваши показания будут только мешать. Молчите – останетесь героями. Заговорите – станете сумасшедшей и безработной". Угроза висела в ледяном воздухе невысказанной, но абсолютно реальной.

Они вышли из морга в хлещущий дождь. Без тела. С только что приобретенным "хвостом" в лице напуганной до полусмерти ассистентки и охранника. Фургон завелся с первого раза. Орлан включил дворники. На радио, сквозь шипение помех, пробивался знакомый голос Курта Кобейна:

"...Underneath the bridge, the tarp has sprung a leak... And the animals I've trapped have all become my pets..."

Nirvana. "Something in the Way". Голос, полный безнадежности и отрешенности, заполнил салон.

"Чертов старикашка", – прошипел Орлан, выруливая на пустынную дорогу. Его пальцы белели на руле. "Убрать хвост. Сегодня же". Он не смотрел на Пугало. Он смотрел на дорогу, но видел мертвые, белесые глаза Стоуна в камере. Адаптация к Насилию не оставляла сомнений в методах.

Водопад молчал, глядя в окно. Он видел не дождь, а капли черной жидкости на кафеле морга и осколок ногтя. Сколько таких "тел" я оставил в афганских пещерах? – пронеслось в голове. "Он поехал не в город", – тихо сказал он. "Он поехал туда, где его ждали. В домик.". Его ПТСР рисовал уже не абстрактные тени, а конкретный ужас – оживший труп на велосипеде, мчащийся через лес.

Пугало сжимал КПК так, что трещали пластиковые стенки. Запись была сохранена на его защищенный диск. "Она видела, Дэвид", – мысленно корил он себя. "Просчет! Чистейшей воды просчет! Его интуиция ясно показывала: Лиза Рейнер была бомбой замедленного действия. Ее истерику заглушили, но страх остался. И страх этот рано или поздно прорвется наружу – подруге, психотерапевту, в паническом звонке в полицию... "Орлан прав", – произнес он вслух, его голос был чужим. "Хвост нужно отстрелить. Чисто. Без следов". Его собственная мораль трещала по швам, раздавленная необходимостью и видом мертвеца, смотрящего в камеру. В салоне фургона воцарилась тяжелая тишина, нарушаемая только шипением радио и барабанной дробью дождя по крыше. Они ехали теперь не просто на задание. Они ехали совершать еще один "старый грех", чтобы замести следы первого. А по радио Курт Кобейн пел о животных в ловушке, ставших домашними питомцами. Ирония была горше самого сильного яда. Следующая остановка – коттедж Стоуна. И они все знали, что встретят там не только ужас из прошлого, но и последствия только что принятого решения об устранении "хвоста". Грехи множились.