ЭПИЗОД №5. Путь в морг
Дверь квартиры 7Б закрылась за ними с глухим, окончательным щелчком. Замок, казалось, сковал не только квартиру, но и тот леденящий ужас, что висел в воздухе. Они стояли на лестничной площадке, трое теней в полумраке подъезда. Запах плесени и капусты теперь казался почти успокаивающим после сладковатой гнили ванной и кошмара, впитанного из фотографий. Орлан первым двинулся вниз, его шаги были тяжелыми, но быстрыми, словно он хотел стряхнуть с себя пыль не только квартиры, но и видений щупалец и разрывающегося неба. Его рука непроизвольно поглаживала приклад FN SCAR под ветровкой – якорь в реальности, которая только что дала трещину.
Водопад шел следом, его лицо было застывшей маской. Фотография серого леса и кричащих солдат наложилась на его афганские воспоминания. Он чувствовал знакомую дрожь в кончиках пальцев – предвестник ПТСР-ного обострения. Соберись, Олав, – приказал он себе мысленно, сжимая кулаки. Расследование. Морг. Факты. Его разум цеплялся за процедуру, как за спасательный круг.
Пугало замыкал, конверт с фотографиями плотно засунут во внутренний карман куртки. Его мозг лихорадочно работал, сопоставляя детали: футляр на Фото №0, идол, амулет, "Субъект 0A-1 поврежден"... Он почти не видел ступеней под ногами, погруженный в пазл безумия. Эксперт по ЮВА... Темные культы... Организация использовала его как ключ. А ключ сломался в замке... Что же он выпустил?
Они вышли через черный ход, избегая парадного подъезда и возможных глаз миссис Яновиц. Переулок встретил их резким порывом ветра, несущего холодный апрельский дождь и запахи мокрого асфальта, мусорных баков и далекой выхлопной гари. Белый фургон Ford F350 стоял там, где его оставили, лениво качаясь на проседающих рессорах под порывами ветра. Капли дождя стекали по его грязным бокам.
Именно в этот момент, когда Орлан уже доставал ключи, из-за угла дома вырулил старый, помятый Ford F-150 цвета ржавчины. Он резко притормозил прямо напротив них, брызги грязи из-под колес забрызгали подол длинного плаща Водопада.
Из кабины пикапа вышли трое:
Мужчина лет сорока пяти. Лицо усталое, напряженное, с глубокими складками у рта и знакомыми острыми скулами – уменьшенная, смягченная копия Стоуна с фотографий. Его глаза, красные от недосыпа или слез, мгновенно сузились при виде фургона и троих явно не местных мужчин у подъезда. На нем была рабочая рубашка и поношенные джинсы.
Женщина примерно того же возраста. Ее лицо было опухшим от плача, но сейчас выражало шок и подозрение. Она крепко сжимала руку...
Девочки лет десяти. Худенькая, в ярко-розовой куртке, с огромными, испуганными глазами, уставившимися на странных людей. В ее руке был смятый листок бумаги – детский рисунок, точная копия того, что лежал на столике у Стоуна. Кэсси.
"Вы... кто вы?" – голос мужчины (сын Стоуна, без сомнения) прозвучал хрипло, но твердо. Он шагнул вперед, непроизвольно прикрывая жену и дочь. Его взгляд скользнул по фургону без опознавательных знаков, по тактическим очкам Орлана, по напряженной позе Водопада, застывшему у открытой двери фургона. "Что вы делаете у квартиры моего отца?"
Миг паузы. Тиканье остывающего двигателя пикапа, шум дождя. Орлан замер, его рука внутри ветровки сжала рукоять пистолета. Водопад почувствовал, как холодная волна адреналина смывает остатки дрожи – опасность здесь, сейчас, реальная. Пугало вышел вперед, его лицо за долю секунды преобразилось. Скорбь и озабоченность заменили аналитическую холодность. Он достал удостоверение ФБР, держа его так, чтобы была видна печать, но не детали.
"Мистер Стоун?" – голос Пугало звучал глубоко, с нотками усталой скорби и официальной вежливости. "Агенты ФБР. Браун, Смит, Джонсон". Он кивнул на Орлана и Водопада, не уточняя, кто есть кто. "Приносим искренние соболезнования вашему горю. Это... тяжелое время". Он сделал паузу, давая словам осесть, наблюдая за реакцией. Женщина всхлипнула, мужчина нахмурился еще глубже.
"ФБР? К чему тут ФБР? Отец умер от сердца!" – вырвалось у сына Стоуна. Кэсси прижалась к матери, ее испуганный взгляд бегал от лица Пугало к угрюмому Орлану.
"Мы понимаем ваше потрясение, мистер Стоун", – Пугало говорил мягко, но настойчиво. "Ваш отец, Даниэл Джеймс, в прошлом выполнял важную работу для правительства. Консультативную. По вопросам... культуры Юго-Восточной Азии. Камбоджа, Лаос". Он увидел, как в глазах мужчины мелькнуло слабое понимание – да, отец что-то такое делал, о чем не любил говорить. "В связи с его кончиной, нам необходимо провести рутинную проверку – убедиться, что никакие связанные с его прошлой деятельностью материалы не остались в его личных вещах. Старые архивы, документы... Протокол. Вы понимаете, безопасность страны".
Он вложил в последние слова нужный вес. Орлан стоял чуть в стороне, его поза излучала терпение и легкую скуку профессионала, выполняющего рутину, но его глаза под козырьком кепки сканировали окна, переулок, фигуру сына Стоуна – оценивая угрозу. Водопад незаметно прикрыл открытую дверь фургона, за которой могла мелькнуть часть "Чистящего Комплекта". Его навык работал на полную – он казался просто тенью, тихим наблюдателем.
"Но... наследство... Мы приехали разбирать его вещи..." – запнулась женщина, жена сына. Ее голос дрожал.
"Мы полностью понимаем, мэм", – Пугало кивнул с сочувствием. "Наша работа здесь практически завершена. Мы провели беглый осмотр, изъяли несколько старых, не представляющих ценности бумаг, связанных с закрытыми проектами. Они будут уничтожены в установленном порядке. Мы не станем вас задерживать". Он сделал шаг в сторону, открывая путь к подъезду. "Еще раз, наши соболезнования. Ваш отец служил стране".
Сына Стоуна будто слегка отпустило. Легенда о "консультанте", "безопасности страны", формальный тон – все это звучало достаточно правдоподобно и бюрократично, чтобы вызвать скорее раздражение, чем подозрение в чем-то более зловещем. Он кивнул, неохотно, неловко: "Спасибо... наверное. Кэсси, идем". Он взял дочь за руку, потянув ее к подъезду. Женщина бросила на агентов последний, полный недоверия взгляд, но последовала за семьей.
Агенты молча ждали, пока дверь подъезда не закрылась за Стоунами. Только тогда Орлан выдохнул сквозь зубы: "Чертова бюрократия. Еще бы не ушли". Но в его голосе была не злость, а напряжение, едва сдерживаемое. Его пальцы все еще сжимали невидимую рукоять под курткой. "Садись, Пугало. Быстро".
Они втиснулись в фургон. Орлан резко завел двигатель. Дизель взревел, заглушая на секунду шум дождя. Он вырулил из переулка на улицу, резко нажав на газ. В салоне запахло мокрой одеждой, пластиком и остатками дезинфектанта из "Чистящего Комплекта". Напряжение висело в воздухе густым туманом.
Орлан щелкнул тумблером старой магнитолы. Из дешевых динамиков хрипло полились знакомые риффы:
"...crawling in my skin! These wounds, they will not heal!..."
Linkin Park, "Crawling". Голос Честера Беннингтона, полный боли и ярости, странно резонировал с их состоянием. Орлан крутанул ручку громкости, будто пытаясь заглушить не музыку, а мысли.
"Переключи", – пробурчал Водопад с заднего сиденья. Он снял мокрую ветровку, его лицо в полумраке салона казалось изможденным. Фотографии все еще горели у него перед глазами.
Орлан переключил на AM. Голос диктора, напористый и патриотичный, заполнил салон:
"...и Президент Буш вновь подчеркнул необходимость продолжения операции 'Несокрушимая Свобода' в Афганистане. 'Мы не уйдем, пока работа не будет завершена', – заявил президент, выступая перед ветеранами в Техасе. Напоминаем, администрация также продолжает наращивать давление на режим Саддама Хусейна, требуя допуска инспекторов по ОМУ..."
"Чертова карусель", – глухо проворчал Орлан, выруливая на I-95. Дворники с трудом справлялись с потоком воды. "Бегают по горам за призраками бин Ладена, а теперь еще и Ирак на горизонте. Как будто Вьетнама мало было". Он бросил взгляд в зеркало заднего вида, поймав отражение Водопада. "Ты там был, Олав. В песках. Стоило оно того? Всех этих... 'глубин'?" В его голосе была не насмешка, а странная смесь цинизма и горечи. Он видел Фото №1 – марш в джунгли к храму.
Водопад долго молчал, глядя на мокрые огни города, проплывающие за окном. Голос Буша, слова о "работе, которую нужно завершить" резали слух. Работа... Как у Стоуна?
"Защищать? Да, стоило", – наконец сказал он, его голос был тихим, но твердым. "Но не всегда от тех, кого ожидаешь. И не всегда понимаешь, что именно защищаешь. Иногда кажется, что копаешь яму, в которую сам же и упадешь. Как они там, в '67-м". Он не стал уточнять, кто "они". Они все видели фотографии.
Пугало, до сих пор молчавший, уставившись в свой КПК (пытался ли он найти что-то о "Операции Джанкшен-Сити"?), поднял голову. "Это не про врагов, Орлан", – произнес он с ледяной ясностью. "Это про контроль. Про то, чтобы засунуть джинна обратно в бутылку, когда он вырывается. Вьетнам, Афганистан... Ирак? Это все симптомы. Организация... она не воюет с государствами. Она пытается залатать дыры в самой реальности, которые появляются из-за таких вот 'экспертов', как Стоун, лезущих туда, куда нельзя". Он стукнул костяшками пальцев по конверту с фотографиями, лежавшему у него на коленях. "И дыры эти, судя по всему, имеют привычку расширяться. И тянуться за теми, кто их создал. Прямо в Филадельфию".
"Значит, морг", – резко оборвал Орлан. Он ненавидел эту болтовню о дырах в реальности. Ему нужны были факты. Тело. Осязаемое доказательство смерти. "Посмотрим на старика, убедимся, что его грехи умерли вместе с ним. А потом – в его проклятый домик. И сожжем там все, что хоть отдаленно похоже на его 'экспертные знания'". Он увеличил скорость, фургон зарычал, рассекая завесу дождя. "Crawling" давно сменилось новостями о падении акций Enron, но никто не слушал. В салоне висел тяжелый груз невысказанного: страх, что в морге их ждет не тело, а новая бездна. И музыка, с ее нервами и агрессией, была лишь саундтреком к их личному погружению в "старые грехи", которые, как оказалось, никогда не забываются и не прощаются. Они ехали навстречу не просто трупу, а проверке хрупкости мира, который они думали, что защищают. И Linkin Park в радио пел об этом лучше всех политиков: "Confusing what is real..." (Путая, что реально...).