ЭПИЗОД №4. Квартира
Дождь за окном квартиры Стоуна превратился в монотонный барабанный бой, сливаясь с тиканьем дешевых пластиковых часов на кухонной стене. Три часа. Три часа они копались в пыли мертвеца, и воздух стал густым от напряжения и чего-то еще – необъяснимого, как запах озона перед грозой.
Орлан методично, с почти ритуальной точностью, перебирал содержимое комода в спальне. Сложенные рубашки, носки, потертый альбом с выцветшими семейными фото – Марлен, дети, внучка Кэсси на качелях. Ничего. Его пальцы, привыкшие к точности, нервно постукивали по ящику. "Чисто. Слишком чисто для старика. Как будто жизнь закончилась задолго до сердца". Он швырнул пару носков обратно. Его ОКР требовало порядка, но здесь царил хаос замаскированного под рутину отчаяния.
Водопад сосредоточился на заваленном бумагами "офисе". Старые счета, рекламные листовки, инструкции к лекарствам... И вдруг его взгляд зацепился за толстый конверт из грубой коричневой бумаги, засунутый за батарею отопления. Небрежно, но явно спрятанный. Его пальцы нашли его интуитивно. "Пугало. Посмотри". Он протянул конверт, не открывая. Запах из ванной, сладковато-трупный, казалось, усилился.
Пугало снял перчатки, его тонкие пальцы дрогнули лишь на мгновение, прежде чем вскрыть конверт. Оттуда выпали не бумаги, а фотографии. Старые, выцветшие, с рваными краями. Шесть штук. И каждая – как удар под дых.
ФОТО №0. ЯНВАРЬ 1967. Солдаты на фоне вертолета UH-1 "Хьюи". Улыбки напряженные, глаза пустые. Стоун (молодой, худощавый, с острыми скулами) стоял чуть в стороне. Не улыбался. В руке он держал не винтовку, а деревянный футляр, похожий на чехол для инструментов или... для свитка. На его плече была нашивка не Армии США, а стилизованный зеленый треугольник.
ФОТО №1. ОПЕРАЦИЯ «ДЖАНКШЕН-СИТИ». 03.03.67. Солдаты на марше по грязной тропе. Джунгли смыкались над ними как стены склепа. На заднем плане – темный силуэт каменного храма с неестественно изогнутыми, словно костяными, шпилями. Стоун шел впереди, указывая путь. Его лицо было обращено не к солдатам, а к храму. Подпись: "Выдвинулись на юг к X. Глубины. Группа захватила 4 ОБЪЕКТА и 1 СУБЪЕКТ".
ФОТО №2. 06.03.67. Американский солдат (рядовой, лицо неразборчиво) позирует, опершись на идола. Не индуистского, не буддийского. Чудовищная гибридная форма: человеческий торс, покрытый стилизованной чешуей, змеиная шея, голова с рогами и пустыми глазницами, полными теней. Идол стоял среди обломков в полуразрушенном зале храма. Стоун был на фото краем – он прикасался к основанию идола, его лицо было искажено не то концентрацией, не то ужасом. Подпись: *"Встретили слабое сопротивление. Местное население покинуло территорию. Объект 0-1".*
ФОТО №3. 07.03.67. 15:00. Хаос. Солдаты в панике, лица искажены криком, который почти слышен сквозь бумагу. Лес на заднем плане был не зеленым, а серым, будто выжженным. Стволы деревьев казались скрюченными пальцами. Подпись дрожащим почерком: "Применено неизвестное оружие против сил НФОЮВ. Крики из леса... 10 минут". Водопад заметил на краю снимка тень – слишком длинную, слишком извивающуюся, чтобы быть человеческой. Его собственные афганские кошмары зашевелились на задворках сознания.
ФОТО №4. 07.03.67. ~16:30. Ад. Вертолет "Хьюи" (борт "2-5") был пронзен. Не ракетой. Щупальцем. Грубо вылепленным из грязи, камней и сломанных ветвей, толщиной в ствол дерева. Оно вырывалось из стен леса, обвивая хвостовую балку. Кабина была смята, как бумажный стаканчик. На земле – фигурки людей, бегущие или уже лежащие. Подпись: *"В точке DZ (C) неизвестный субъект атаковал... 2-5 уничтожен... 2-1 приступил к эвакуации группы".* Орлан хмыкнул, но его рука сжала край стола так, что побелели костяшки. "Бред. Фотошоп. Но... 1967?"
ФОТО №5. 07.03.67. ~17:00. Самый страшный снимок. Нечеткий, будто снятый дрожащей рукой. Несколько солдат в укрытии смотрят вверх. Небо было не голубым, а фиолетово-черным, испещренным трещинами, из которых лился искажающий пространство свет – не солнечный, а больной, пульсирующий. В центре этого кошмара – размытый силуэт человека (полковник?), его тело будто растворялось, превращаясь в струйки черного дыма, втягиваемые в трещину. На переднем плане – чья-то рука, сжимающая амулет: костяной диск с вырезанным символом, повторяющим очертания того самого идола. Подпись, почти нечитаемая: *"Температура повысилась... раскатистый шум... огни... Полковник растворился??? Объект 0-1 утерян. Субъект 0A-1 поврежден..."*
Тишина повисла густым, липким полотном. Только дождь бил в стекло, да часы на кухне тикали, отсчитывая секунды, украденные у рассудка. Запах из ванной теперь казался физическим – тяжелым, давящим на виски.
Пугало первым нарушил молчание. Его голос был хриплым, лишенным обычной иронии. Он тыкал пальцем в Фото №2, где Стоун касался идола. "Он знал. Этот... Объект 0-1. Идол. Он его нашел. Или... он его призвал?" Его интеллект лихорадочно работал, пытаясь натянуть логику на безумие. "Культура ЮВА... Камбоджа, Лаос... Он был не просто переводчиком. Он был экспертом. По темным культам. По тому, что прячется в 'глубинах' джунглей. Организация использовала его как ловца демонов". Он посмотрел на Фото №5, на амулет. "Они что-то украли. Или вызвали. И оно вырвалось. Объект 0-1 утерян... а Субъект 0A-1... это ОН?" Он указал на Стоуна на ранних фото.
Орлан резко швырнул папку с семейными фото на кровать. "Чушь собачья!" – прошипел он, но его глаза бегали от Фото №4 (щупальце) к Фото №5 (разрывающееся небо). Его адаптация к Насилию (Военная наука 70%) дала трещину перед лицом такого. "Щупальца? Растворение? Это пси-опс комми, газы, галлюциногены! Вот что убило его команду! А он..." – он ткнул пальцем в лицо Стоуна на Фото №0, "...он сломался. Унес свои кошмары сюда. И эти..." – он с отвращением отшвырнул фотографии, "...это бред сумасшедшего! Надо сжечь это дерьмо и убраться отсюда!" Но в его голосе слышалась неуверенность, которую он сам ненавидел.
Водопад молчал дольше всех. Он держал Фото №3 – серый лес, кричащие лица. Его пальцы дрожали. Перед глазами вставали не вьетнамские джунгли, а выжженные склоны афганского ущелья, пустой аул со следами, которые вели в никуда... и тот же запах – озона и горячей пыли. "Они везде", – пронеслось в голове. Его ПТСР рвался наружу, рисуя картины того, что он так и не нашел. "Крики из леса...", – прошептал он, его голос был чужим. "В Афгане... было похоже. Звук. Выворачивающий кишки. И тишина после. И следы... нечеловеческие". Он поднял глаза на Пугало, и в них был немой вопрос и ужасное понимание. "Оно не осталось там. Оно последовало за ним. За Объектом. За ним". Он кивнул на фото Стоуна. Он резко встал, отвернувшись, чтобы скрыть дрожь в руках.
Пугало собрал фотографии с болезненной тщательностью, будто боялся, что они обожгут. "Он не просто сломался, Джон", – сказал он Орлану тихо, но жестко. "Он знал. Он был экспертом. И Организация знала. Они послали его туда не с пулеметом, а с... этим". Он указал на футляр в руке Стоуна на Фото №0. "И он что-то принес. Или что-то принесло его. Сюда. В этот дом. В эту ванную". Он посмотрел в сторону зловонного помещения. "И теперь тело пропало. И соседка слышала... что? Шаги? Стук?" Его взгляд упал на Фото №5, на амулет. "Нам нужен этот амулет. Или то, что он символизирует. Это ключ".
Орлан сгреб со стола ключи от фургона. Его лицо было каменным, но мышцы на щеках дергались. "Ключ? К чертовой психушке? Нам нужно в морг. Убедиться, что тело на месте. А потом – в этот проклятый домик в лесу. И сжечь там все дотла. Как приказано". Он бросил взгляд на Водопада, который стоял у окна, спиной к комнате, плечи напряжены. "Собираемся. Здесь больше ничего нет. Только пыль и призраки".
Водопад обернулся. Его лицо было пепельно-серым, глаза глубоко запали, но в них горел холодный, почти безумный огонь. "Призраки следуют за артефактами, Орлан", – произнес он тихо, но так, что было слышно сквозь шум дождя. "Или за теми, кто к ним прикасался. Сантехник... это был не сантехник". Он посмотрел на фотографию идола (Фото №2), потом на Фото №5 с амулетом. "Оно ищет свое. И оно знает, где искать".
Три часа в квартире Стоуна выжгли в них часть невинности. Фотографии лежали в конверте на столе, как обвинительный акт против реальности. Запах смерти из ванной смешался с запахом их собственного страха – едким и животным. Они вышли из квартиры 7Б, запирая дверь не только от внешнего мира, но и от кошмара, который теперь жил внутри них. Фургон ждал в переулке, мокрый и холодный. Следующая остановка – морг. И никто из них не сомневался, что найдут там лишь новые, более страшные вопросы. Старые грехи Стоуна, Даниэла Джеймса, эксперта по темным культам Юго-Восточной Азии, теперь были и их грехами. И платить по этому счету, судя по фотографиям, приходилось кровью и рассудком.