Очерки сломанных

"Два шага"

Раздался громкий оглушающий выстрел. Но я ничего не почувствовала. И не упала.

Распахнула глаза, от дикого перепуганного крика ворон, которые взмыли в небо, сырое и скучное, с которого срывались капли. Вильгельм стоял глядя мне в глаза, с поднятой вверх рукой, в которой держал пистолет.

—Ты дура, Эн Дейдбрайд! Самая настоящая! Психически ненормальная идиотка!— заправил пистолет за пояс, прежде поставив на предохранитель.

Только сейчас я почувствовала, как тряслись мои руки, а по щекам текли душащие слезы. Не могла пошевелится, стояла и недоумевая хлопала ресницами, вылупившись во все глаза. Вильгельм очутился рядом, преодолев расстояние в два шага в одно мгновение, и прижал к себе, запустив пальцы в мои волосы.

—Ты же сам сказал...— рыдала уткнувшись в его плечо, обхватив мужскую шею руками.

—Забудь, не думай об этом, Мюриэль,— приговаривал, обхватив мою талию руками.

—Почему...

Он отстранился и поднял мое лицо, обхватив его ладонями беспокойно взглядываясь в глаза.

—Теперь... Ты боишься меня?— тихо шепнул.

—Вильгельм, я...— не хотела говорить об этом. Боялась? Да, у меня дрожат колени, черт возьми! Но, нет. Нет, в мире места, где бы я ощущала себя более защищено и безопасно, чем в его руках.

—Скажи. Мюриэль, только честно,— легонько гладил большим пальцем по щеке.

Живот стягивало в тугой узел от его прикосновений, а сердце грозилось выпрыгнуть из груди и пойти написать на меня заявление в полицию за многократные издевательства. Инфаркт. Разряд. Вильгельм. Инфаркт. Инсульт. Остановка дыхания. Я не дышу рядом с Ним. Но без Него я и не живу.

—Мюриэль,— мое молчание выводило его из себя, а мне безумно нравилось, как он произносил мое полное имя. С его губ оно звучало иначе. Все тело пробивала дрожь, когда с обжигающим дыханием его бархатный голос повторял "Мюриэль", так словно в мире больше нет и не может быть ничего важнее этого слова. Меня. — Детка, только не молчи,— тяжело вздохнув, склонил голову, так мы касались лбами глядя друг другу в глаза.

— Я ненавижу тебя, Вильгельм, а не боюсь. Ненавижу всей душой и телом. Но мне не страшно, — сжимаю бока его косухи на талии, боясь снова потерять... сознание? Нет, равновесие. Разум давно не со мной, раз я до сих пор с Ним. Я без ума от него.

Он только прижал меня к себе еще сильнее, зарывшись носом в волосах. Не ругал и не просил прощения. Молчал. В тишине дождь накрапывал, постукивая по куртке и капоту не заглушенной машины, освещающей холодным светом фар окутанные болью и отчаянием наши тела, стоящие на трассе, среди леса и пустой дороги.

***

Мне стоило немалого труда уговорить Вильгельма отвезти меня к Анне, а не домой. Пришлось идти на крайние меры: пригрозить, что включу музыку и начну подпевать. Мое соло — пострашнее ядерного орудия, когда беру партию из песен Витте. Пихнув дверь плечом, мне, наконец, удалось провернуть ключ и попасть во внутрь дома.

—А-а-ань! Ты дома? Сделай что-нибудь с замком, я задолбалась открывать гребаную дверь!— заорала на всю хату охрипшим еще не пришедшем в норму от пережитого голосом, стягивая ботинки с ног.

Вильгельм мог покончить со мной там тихо и без свидетелей. Но он не сделал этого. Но почему ведь он хочет? Почему Бен Ингерд сказал так? Теперь я окончательно заблудилась в этих дебрях. И не спросила его об этом, предпочла молчать пока мы ехали — это была успокаивающий тишина, там его слова казались всего лишь дурацкой шуткой.

—Муж на час уже здесь! Может, нужно еще что-нибудь подкрутить? Трубы не протекают?

"Мозг. Вот что у меня протекает."— встретила недружелюбным взглядом парня, который неожиданно появился в дверном проеме.

Он был выше на целую голову. В его светлых голубых глазах сверкали огоньки, на лице блистала счастливая белоснежная улыбка. Черная толстовка от Adidas и джинсы.

—Какой черт затащил тебя в дом моей подруги?— воскликнула, озираясь по сторонам, в поисках чего-нибудь потяжелее.

Что вообще происходит в последнее время? Тот кто писал сценарий моей жизни либо окончательный псих, либо маньяк!

—А какой дьявол — тебя в дом моей сестры?— окинул оценивающим взглядом меня с ног до головы.

—А... чта?— вылупилась во все глаза, "шары" так и грозились спрыгнуть с орбит.

—Анька твоя подруга? Не знал, что у нее есть друзья... Расслабься, я не планирую убивать и насиловать малолеток. По крайней мере сегодня,— усмехнулся.

—О, хвала небесам! Неужели ты забыл взять с собой автомат? Жалко, надо было предупредить, что я приду, тогда бы уж точно прихватил!— в ответ парень только нервно рассмеялся.

—Я предпочитаю холодное оружие,— наконец, выдавил Стас.

—Ну, да, конечно. Я должна была заметить это еще в прошлый раз,— ударила себя ладонью по лбу.

—Оставим это? Окей? Есть будешь? Не знаю, где шляется Анька, но, видимо, пустой холодильник ее совсем не колышит,—равнодушно бросил он и направился на кухню, я поплелась следом — голод дал о себе знать, решила что сцеплю пальцы на глотке этого мудака чуть позже...

Мы уплетали пиццу с беконом и двойным сыром, я сверлила его взглядом, а Стас терпел и делал вид, что ничего не замечает. Наконец, в прихожей послышался грохот, вернулась Анна.

—Мюриэль Эн Дейдбрайд! Если ты сейчас же не расскажешь мне, кто такой этот твой Вильгельм Бен Ингерд, я клянусь матерью, что стащу из Sexshop наручники и пристегну тебя к батарее! И стану пытать паяльником до тех пор, пока ты все мне не выдашь!— влетела в комнату, тонкая, как березка девушка, казалось ее можно сломать, как спичку.— Упс...— только и выдавила, скорчившись от удивления, увидев парня, который глядел на нее и ржал, как конь.

—Из Sexshop?! Я оставил тебя всего на две недели! Признавайся, что ты сделала с божьим одуванчиком?— вопрос адресовался мне.

—А?— туго соображала.

—Когда ты приехал?— хмуро глядела Анна.

—Сегодня.

—Зачем?

—Убедится, что ты в порядке, как обещала, и не сошла с ума. Но теперь я вижу все в порядке...— вновь прыснул он.

—Ты говорила, что единственный ребенок в семье...— недоумевая смотрела на подругу.

—Я сказала, что у меня нет сестер и братьев. Родных. Стас — сводный.

—Какой кошмар... вы все-таки родня...

—Что-то имеешь против, гном?— сверкнул глазами парень.

—Иметь такого брата...Убейте меня тапком,— прошипела, сжав зубы.

—Да, несладко. А вы, что... Знакомы уже?— девушка в белом свитере крупной вязки и черных джинсах с завышенной талией плюхнулась на высокий стул.

—Ага. Кстати, как там поживает твоя подруга? Кажется, Диана?— не сводил взгляда с меня парень.

—Дина,— фыркнула.

Как? Как он еще смеет спрашивать меня о чем-либо? Как этот ублюдок смеет говорить со мной так?

—Расслабься крошка,—словно прочел мои мысли.—Знаешь, я мог бы все объяснить...

—Не выйдет.

—А ты послушай. Не хочу, чтоб такая красотка, считала меня последней мразью...

—Мечтать не вредно.

—Мне нужны были деньги, — словно, не замечал моих слов.—Втереться в доверие двум школьницам, после разругаться и как следует напугать. Что может быть проще? Я отлично справился с ролью...

—Ты мудила, Стас. Это твоя шкура. И ничья больше.

—Ошибаешься. Я очень даже милый, скажи, Ань?— глянул на сестру.

Та сидела раскрыв рот, хлопая ресницами.

—Я всего лишь выполнил просьбу, за что мне отвалили деньжат. Мы бы ничего серьезного не сделали вам.

—Вы сказали, что поимеете нас во всех направлениях! Это ты назвваешь ничего? А твой дружок? Что он там предложил? Не напомнишь?— ох, если бы не этот стол, что стоит между нами, давно бы зарядила пощечину. Две. Три. Мутузила бы его по лицу, пока руки бы не отсохли. Черт.

—Серега?! Прости, но на дураков не обижаются, — пожал плечами.

—Ты отвратителен, как и вся твоя компания!— вскочила с места.

—Стас?— только и смогла произнести Анна.

Она сидела в шоке.

—Эй! Стой!— схватил он меня за локоть.

Я стояла в дверях. Нет! Нет! Я не могу больше находится с ним в одной комнате!

—Прости. Должно быть мы вас тогда сильно напугали...

—Ты сволочь! Ты хоть знаешь, сколько сгорело моих нервных клеток в первую неделю вашего преследования?— толкнула в плечо.

—Окей...— разжал пальцы.— Я сволочь, которой позарез нужны были деньги. Но и урод тогда твой парень, который попросил нас разыграть эту комедию.

С минуту я просто стояла и смотрела на него не в силах выдавить ни звука. На меня, словно обрушились тяжелые бетонные плиты, они придавили легкое не менее хрупкое, чем у Анны, тело. Мозги окончательно расплющило. И теперь эта жижа кое-как пыталась переваривать информацию.

—Какой парень?

—Имени не знаю, сорян. Он не представился, но это он "спас" вас от нас.— изобразил пальцами в воздухе "кавычки".

Что?! Что он сказал?

—Зачем?— пыталась проглотить, подступивший к горлу ком.

—Мужская солидарность. Мы всего лишь хотели помочь вам восстановить отношения.

Ты только что разрушил их, Стас! То, что как-то было похоже на отношения! Ты переехал мои мечты бульдозером! Закатал в асфальт все то, что испытывала к Нему!

—Он не признался тебе?— в мужском голосе прозвучала удивление.

—Как можно признаться в таком, Стас?— орала, схватившись за голову.— Ты совсем придурок? Как же я ненавижу вас всех!

В бешенстве натянув кеды, перебросив рюкзак за плечо, смачно хлопнув дверью так, что та чуть не слетела с петелек, выскочила на улицу. Шлепая по лужам, задыхаясь, ступала шаг за шаг. Никуда и не для чего. Мне хотелось свернуть кому-нибудь шею, сломать, разбить что-то или кого-то так же, как это сделали со мной.

—Мюриэль!— кричал женский голос позади.— Элька! Стой!

Ее шаги стали совсем близко, схватив за плечи, Аня попыталась задержать меня. Но я поскользнулась на грязи и растянулась на дороге, подруга навалилась сверху.

—Пусть будет проклят тот день, когда я открыла глаза в этой чертовой больнице! Пусть будет проклято все! Вся эта гребаная жизнь!— последние силы покинули меня.

—Эля, Элечка,— холодные ладони сжали соленые щеки.

—Я не хочу. Ничего. Оставьте меня...

—Ну уж нет. От меня так просто не отделаешься!

—Он лгал,— глотала слезы, всхлипывая.— Все это время.

—Эля, что с тобой произошло?— не отставала Анна.— Ты теряла память или что-то вроде того? Мюриэль, это важно. Ответь мне,— тормошили тело ее тонкие руки.

—Да,— только и смогла выдавить, сев на колени.

—И? Ты что-нибудь вспомнила?— ее голос дрожал.

—Нет. Ничего.

—Совсем?

—Абсолютно. Почему ты спрашиваешь?

Она порылась в кармане джинсов, и достала от туда аккуратно свернутый листок.

—Я убирала в комнате, после погрома. Это... В общем это было в твоих вещах. Нашла случайно...

Развернув бумажку, сразу же узнала свой подчерк.

"Если ты читаешь это, то я поздравляю тебя! Детка, ты все еще жива! Это праздник! Мюриэль, или... Прости, возможно, тебе дадут иное имя. Слишком опасно было бы оставлять все, как есть. Но я скажу тебе настоящее: Мюриэль Делидесс.

Не стану описывать всю твою жизнь, говорить где ты родилась, как звали твоих предков, потому что это все скука! Уверена, ты сейчас читаешь это взявшись за голову, и думаешь : "Господи, какая же я была тупица, чтобы писать письмо самой себе в будущее. К чему весь этот бред?" Да, детка, можешь выбросить это послание, если все обошлось более или менее (хотя, очень сомневаюсь, что ты стала бы читать это просто так), а если нет, то все равно спали его к чертовой матери, когда прочтешь!

Все не так просто, как может показаться на первый взгляд. Не спеши швырять топоры в стену, толком не разобравшись, хотя бы потому что я сама ни черта не понимаю, за исключением того, что мне осталось не больше трех часов.

Ни верь никому. Абсолютно. Учесть мой опыт — каждый человек воплощение сатаны. И я сейчас не о Бен Ингерде. Да, он тот еще дьявол, но я о другом...

Не знаю, почему, но я уверена, что Вильгельм найдет тебя. Он не отпустит, как не сделал это со мной... (Хах, ведь я — это ты). Невозможно понять, что у него в голове, и о чем он думает... И потому все в сто раз сложнее... Я могу дать только один совет: не влюбляйся в него, не наступай на одни и те же грабли снова! Но если это уже произошло... Не вздумай целоваться с ним. Блин, даже и не проси его об этом! Он этого не сделает.

И да, постарайся выжить. Да, крошка справься с этой гребаной жизнью! У тебя получится. Надеюсь, я написала это не зря..."

—Что это?— недоумевая глядела на Анну.— Ты прочла?

—А-а... Кажется, Элька ты в полной заднице.

—Мы, что... были знакомы еще до того, как я проснулась с дыркой в башке?! Он знал меня? Аня? — пыталась восстановить сбившееся дыхание. — Я должна поговорить с ним,— вскочила на ноги.

—Что?! Нет!— больно вцепилась в локоть подруга.

—Кто, если не он? У кого еще мне спросить, что за фигня происходит в моей жизни?

—А родители?

—Главное не убить Вильгельма раньше, чем узнаю...— ее слова пролетели мимо ушей.

—А-ну, не игнорь меня! Тебе нужно поговорить с мамой!— гаркнула разъяренная Анька.

—И что она скажет мне? Ты действительно думаешь, они расскажут все как есть? Столько лет молчали, а теперь расскажут?!

Анна ничего не ответила. Подруга не могла ничего возразить, потому что я была права, и она понимала это. Мои предки либо просто ничего не знают, либо тайна настолько ужасна, что они не хотят пугать. И ни в том, ни в другом случае, я не услышу от них ничего вразумительного.

Ловко перескакивая по две ступеньки за раз, поднялась на девятый этаж. По ту сторону двери слышался грохот, басы сотрясали фундамент многоэтажки. Стучать было бесполезно, и звонок тоже не помог бы — слишком громкая музыка. Меня просто не услышать. Подергала ручку: открыто. Переступив порог, протискиваясь между людьми, которыми битком набита квартира Вильгельма, кое-как пробралась в гостиную. Яркие разноцветные вспышки били по глазам, было сильно накурено, вокруг толпа народу и большинство из них было уже в дрова. Он ведь не устраивает вечеринок. Или мне просто еще что-то неизвестно?

—О, привет, зайка,— чьи-то руки, опустились ко мне на плечи.— Как твое имя?— шепнул незнакомый голос на ухо.

Вскрикнув, я отпрянула. Нужно срочно найти Вильгельма, пока меня тут не изнасиловали в его же квартире! Продвинувшись глубже в гостиную, споткнувшись, я чуть не повалила девушку с светлыми длинными волосами.

—Ох, черт! Где же ты?— буркнула, всматриваясь в толпу и обомлела. Ноги вросли в пол, а в груди противно заныло. Откинувшись на спинку огромного черного кожаного дивана, сидел Вильгельм, а Люси... Да! Да! Это была Люси! Она сидела у него на коленях, запустив пальцы в его волосы и целовала. И боже упаси, сестры не целуют братьев ТАК!

Стало нечем дышать, словно невидимая рука сжала горло. Что это было? Мне хотелось убежать, скрыться только бы не видеть этого, но ноги не слушались, все тело парализовало, словно сердце остановилось и перестало выбрасывать кровь.

Я не помню, как вышла из подъезда, как очутилась на улице. В темноте еле различались пустая детская площадка и тротуар, ветки деревьев шумели, а ветер обдувал мокрые щеки.

—Тебе просто не стоило влюбляться в него. Просто забудь. Господи, что это все значит?— рухнула на ближайшую влажную от дождя скамейку и, закрыв, лицо руками, дала волю эмоциям.

"Не влюбляйся в него, не наступай на одни и те же грабли снова!"

Это не в моих силах, не любить его.

Зачем Вильгельм делает это? Я должна ненавидеть его за ложь. Однако ненавижу только себя за то, что слепо верю и не могу иначе...

Раздался звон домофона, стук железа и шаги — кто-то вышел из подъезда.

—Признавайся, кто посмел обидеть моего Хомячка?— сильная рука обняла, притянув меня ближе к своему обладателю.

До жути знакомый и родной голос, аромат его духов. Лучше б ты пристрелил меня сегодня, Вильгельм!

—Расскажи мне,— он зарылся носом в моих волосах.

—Оставь меня,— еле слышно прозвучал ответ.

—Что?! Шутишь? Как я могу бросить своего Хомяка?— усмехнулся парень.

—Ты уже это сделал, просто признайся,— попыталась вскочить и убежать, но он удержал меня, больно сжав запястье.

—Я этого не делал. Сядь. Поговорим,— посерьезнел он.

Карие глаза застыли на моем лице. Я в его власти. Он знает это.

—Ты мне ничего не скажешь, поэтому сделаю это за тебя.— смотрела опухшими от слез глазами.— Я знаю, сама все испортила. Если кто и виноват, то только я. Вчера на миг позволила себе понадеяться, что все получилось. Что все, чтоб это не было, любые косяки можно исправить. Но нет. Я ошибалась.

—Эля, что ты несешь? Ты не...

—Вильгельм, заткнись и выслушай меня! Все было прекрасно, пока я не полезла к тебе со своими чувствами! Я просто бросила огромный динамит на этот мост между нами! Эта гребаная пропасть — мое творение! И это уже не исправить. Будет, лучше если мы просто разойдемся, как в море корабли. Каждый к своему причалу,— слезы душили.

—Нет, Мюриэль. Подожди, все не так,— пытался остановить меня он, но мои паруса уже наполнились болью и отчаянием, и понеслись дальше в не просветный мрак. Легче сорвать их. Если не он, то никто не сможет сделать это. Но ему это не нужно.

—Вильгельм! Ты не понимаешь? Все кончено! Оставь меня! Я видела тебя с ней, можешь больше не притворятся!— хватка ослабла.

Неужели я могу быть свободна?

***

Бежала, втаптывая все мечты в грязь, разбивая грезы. Бежала от него, от себя. Оставила Вильгельма там, в том прошлом, где смела помышлять о сокровенном. Оставила в надежде, что забуду. Нужно было принять, что это конец, а пока — проще лететь сломя голову куда глаза глядят.

Не дала ему ничего объяснить. Ведь я не нуждалась в его оправданиях — они не могли заново склеить меня изнутри. Уже ничего не осталось от прежней Мюриэль.

—Что вы знаете обо мне?— не разуваясь, ворвалась на кухню собственного дома, запыхавшись.

Здесь жизнь текла все так же, словно, я и не уходила из дома. Ничего не изменилось. Ирка о чем-то болтала, отец стоял у плиты, занятый с уженном, а мама перебирала бумажки. Они ошарашено вылупились на меня.

—Не ждали?— ухмыльнулась, плюхнувшись на стул.

—Не знали, что ты придешь,— сухо ответил отец, и вернулся к своему занятию.

Мне это не показалось? Им плевать? Все равно есть я или меня нет?

—Что вы знаете обо мне?— повторила вопрос.

—Ты о чем?— удивленно глядела Ирина.

Всегда лохматые волосы собранны в тугой конский хвост, а на теле вместо домашнего платья кигуруми разноцветного единорога.

—Что вы знаете о том прошлом, которого нет в моей памяти?— пыталась достучаться до них. Но мои слова горох — он рассыпается на полу, а моя сестра топчет его.

—Голодна?— поинтересовался папа.

—Что вам известно?— раздражительность перерастала в истерику.

—Ну...— замялся он, мельком взглянул на мать, она неодобрительно покачала головой. — Зачем спрашиваешь?

—Хочу знать, кем я была и кто сейчас.

—Ты Элька, маленькая засранка, которая здорово достает меня,— пожала плечами Ирка.

—О, спасибо, крысенок. Но я не об этом.

—Мы ничего не утаиваем,— оторвалась от своих цифр, наконец, мама.

—Да, они просто ничего не знают,— пояснила Ира.

—В смысле? Да, объясните уже нормально!— сорвался голос.

—Мы не знаем, кто ты. Кем была и кем суждено стать. Ты появилась в нашей жизни ровно три года назад, как и мы в твоей. Ты ничего не помнила, а это и не требовалась, мы просто должны были взять тебя к себе и все,— помешивал кашу в ковше отец.

Я стояла, вытаращив глаза. Что? Что это значит?

—Ты не родная нам,— закончил он, даже не взглянув на меня.— Думаю, ты взрослая. Сама все понимаешь...

—Нет! Я ни черта не понимаю!— схватилась за голову.— Кто? Кто тогда мои родные? Откуда я...

—Мы не знаем ничего.

—Но почему тогда взяли к себе?— не понимала.

—Ирочке срочно требовалась операция, она могла умереть, нам предложили сделку. Крупная сумма на то, чтобы мы взяли тебя к себе,— говорил отец.

Или не отец? И как он говорит это... ему все равно. Их волновало здоровье Иры. Я не нужна им? Кажется, никогда и не была?

"Ясно."— то, что сказала в последний раз и в ответ ударилась об пустоту. Молчание. Они просто выполняли функции хороших родителей все это время, но никогда не были и не хотели стать ими.

Какой же мразью была Мюриэль Делидесс в прошлой жизни, что все вот так просто отказались от нее? Выбросили, как ненужную вещь на помойку, в "Челябинск", и забыли о ее существовании. Почему?

***

Стояла на мосту, упершись руками в перила, за спиной протекал поток громких машин. Никогда раньше не задумывалась, глубока ли эта река? Я не умею плавать, не умею танцевать, петь, готовить. Я ничего не умею. Тогда что же я могу? Приносить окружающим сплошные проблемы и переживания, такая я Мюриэль Эн Дейдбрайд.

—Никому не нужная, зачем ты тогда тут?— перешагнула через железную оградку.— Никто же даже не расстроится, если тебя не станет...

Небо. Серое. Непроглядное. Плачущее. Туда попадают души после смерти? Я стаяла, задрав голову, вслушиваясь в раскаты грома. Мне было темно и зябко, но не страшно.

Глупо винить кого-то в своих бедах, мстить, уничтожать. В своем несчастье каждый виноват сам. Он сам допустил промах и должен платить за него. Его проблемы — только его проблемы.

—Я сама себе катастрофа... — глубоко вдыхаю смеси смога и чистого воздуха. —Надеюсь, там найдется билет в рай и для меня,— отпустила холодное ржавое железо. Держать равновесие стало труднее, но оно больше и не требуется, нужно сделать всего один шаг...

И я уже ступила, но вдруг дышать стало труднее — резко сзади чьи-то сильные руки обхватили мое тело на груди, сжав в тиски.

—Не посмеешь,— прозвучал напуганный бархатный голос над ухом.

Руки потянули назад, и я оказалась по ту сторону перил, меня оттащили подальше.

—Отвали!— поспешила высвободится, но Он и не сопротивлялся.

—Что ты...

—Делаю?— закончила фразу.— Свожу счеты.

—С чем?— недоумевал парень.

—С жизнью,— фыркнула и вновь покосилась в сторону реки.

—У тебя нет крыльев, чтобы прыгать от туда. Ты можешь злится, ненавидеть, но только не это,— пытался донести какую-то мысль Вильгельм.

—Ошибаешься.

—Это ты ошибаешься,— он схватил меня за куртку, и как следует тряхнул.

—Правда?! Ну давай расскажи мне!— заорала, что есть мочи— Откуда ты взялся? Сколько отвалил Стасу? Те парни в кафе тоже твоих рук дело? Хотел быть героем? Что тебе нужно, призрак из прошлого? Что ты знаешь о том, что произошло со мной три года назад?

Я была в бешенстве, вот оно состояние эффекта, я могла бы причинить ему боль физическую, если бы только была чуточку сильнее...

—Эля, успокойся...

—Нет, Вильгельм! Я не могу!— ударила со всей силы в плечо, вырвавшись из крепкой хватки.— Я ненавижу тебя!

—Мюриэль...

—Ты играл со мной? Так?

—Ты ничего не знаешь,— прошипел парень, сцепив ровные зубы.

—Так объясни! Объясни, черт побери, чего же я никак не пойму!

Но он молчал.

"Пожалуйста. Ничего не спрашивай. Я не скажу,"— говорил мне его пристальный взгляд.

Когда-то этот взгляд заставлял мое сердце биться чаще, прокрадываясь в саму душу. Сейчас он пугал меня. Я никогда не боялась Бен Ингерда, но что-то подсказывало мне, что лучше б я заткнулась.

Он бы не дал мне сделать это: схватил бы, затащил в машину, удержал, но не позволил бы так просто приблизится к обрыву. Сделала шаг назад и еще. Чтобы прыгнуть, нужно разбежаться, иначе я просто не "возьму барьер". Забыла, что на мосту есть еще машины, мне было все равно — я хотела прыгнуть, расстояние в два шага, разрослось в десяток, он не успел сжать мое запястье.

Но твою ж мать! Я даже самоубийство совершить не могу нормально? Резкий удар автомобиля в живот — меня сгибает и ломает на пополам. Где-то вдалеке обезумевший крик Вильгельма. Меня откидывает в сторону, а по всему телу, по жилам распространяется жгучая боль. И дышать... Не могу дышать — неведомая сила сдавила легкие.

—Мюриэль! Эля! Элечка...

Больше ничего не слышу. Темнота перед глазами, словно провалилась под толщу. Тяжесть и невыносимо острая леденящая боль, смешанная с жаром.

А дальше? Ничего. Только пустота.

Я думала умирать не больно... 

Ребятки, мне снова нужно уделять время учебе, а именно пересдаче экзамена по микроэкономике. 
ЫХЫхы, я не глупенькая, просто гуманитарий... Ыхыхы). 
В общем, в связи с этим, времени стало в обрез. 
И плюс, возможно, на следующей недели у меня не станет доступа к компьютеру, что тоже затруднит процесс работы над книгой. Но вы не переживайте, я найду выход, чтобы это никак не отразилось на регулярности выхода глав;))).

Ну, вот как то так... Ну как вам  такой сюжетный поворот? 

Какой исход событий вы предполагаете?