Глава VIII. Покой,который не лечит
Одиночество оказалось мягким.
Не таким, как в книгах — где оно как крик или яма.
Оно было больше похоже на старый свитер: чуть вонючий, потёртый, но родной.
Эйрен просыпался поздно. Варил себе кофе. Смотрел в окно.
Жизнь шла — не больно, но и не счастливо. Просто — шла.
Вейла не писала. Не звонила. Не спрашивала, как он.
Он не спрашивал в ответ. Но всё равно ждал.
Каждый день, как будто возможно, она скажет:
"Я думала о тебе. Мне не всё равно."
Но она молчала.
И всё, что у него было — это вечера с Витором.
Они сидели на лавочке у супермаркета.
Пластиковый пакет с пивом между ними. Витор закурил, молча протянул вторую сигарету Эйрену.
— Ну и чё, ты всё ещё ждёшь эту... холодную? — пробурчал он, не глядя.
— Не знаю, — честно сказал Эйрен. — Наверное, да. Мне с ней было… странно. Но не пусто.
Витор фыркнул: — Знаешь, ты ведёшь себя, как будто в этой пустоте комфортно.
— Может, и так. Мне не больно.
— Не больно — это не значит, что живой, — усмехнулся Витор и глотнул пиво. — Ты вон с Лирой был живой. Даже когда бесил.
Эйрен не ответил. Он помнил, как Лира смеялась. Как хлопала дверью. Как обнимала, когда он молчал.
Он помнил. Но не чувствовал.
Словно между ним и прошлым — толстое стекло. Он видит, но не может дотронуться.
— Я просто хочу тишины, — выдохнул он. — Без чувств. Без истерик.
— Тогда купи себе собаку. Или умри.
— Спасибо за советы, философ. — Эйрен усмехнулся.
— Всегда пожалуйста, брат, — Витор хлопнул его по плечу и вытащил новую бутылку.
Позже, ночью, Эйрен шёл один. По пустым улицам.
В наушниках глухо играл трип-хоп, фонари плавно мигали.
Он всё ещё думал о Вейле.
Где она?
Почему она не рядом?
Он ведь сделал шаг.
Отказался от прошлого. Отдал ей свою сторону доски.
А она — будто выключила игру.
Он не чувствовал ничего.
Ни к Лире. Ни к себе. Ни к ней.
Только лёгкое, жгучее чувство…
Что где-то он всё-таки ошибся.
Эйрен поднялся по лестнице — стараясь не шуметь.
У брата был отпуск. Точнее, полуотпуск. Через два дня — снова в выезд, снова на задание.
Но он был дома. И это было редкостью.
Илай сидел за столом, точил нож.
На нём — чёрная футболка без рукавов, волосы чуть влажные после душа. Телефон молчал. Но взгляд — был как у человека, который всё ещё не здесь.
— Можешь отложить нож? Я как бы не за этим пришёл, — хмыкнул Эйрен и опустился в кресло.
— Слушаю, — ответил Илай, не отрываясь от лезвия.
— Слушаешь лезвие, а не меня.
— Если хочешь, чтобы я сидел напротив с кружкой какао и кивал — иди к Лире.
Эйрен стиснул зубы.
— Я не с Лирой. Мы не общаемся. Не вместе. Вообще.
Илай на секунду остановился. Взглянул на брата. Глубоко, без спешки.
— Знаешь, сколько раз я думал, что тоже «не с кем-то»… а потом понимал, что просто сбежал.
— Это не так.
— Может, нет. А может, ты просто испугался, что она видит тебя настоящего.
Молчание.
Эйрен сжал руки в кулаки.
— Мне просто нужна была тишина. Мне казалось, с Вейлой она есть.
— Тишина — это не всегда добро. Иногда она — просто отсутствие борьбы. — Илай встал, прошёлся к балкону, затянулся сигаретой. — А ты воюешь или прячешься?
— А ты воюешь и вне заданий, да? — с сарказмом бросил Эйрен. — Всё у тебя, как на фронте: чёрное или белое.
— А у тебя всё серое, брат, — спокойно парировал Илай. — И ты тонешь в этом сером. Я тебя не осуждаю. Я просто боюсь, что ты потеряешь себя. Совсем.
Эйрен вышел поздно. В кармане сигареты, в голове — бесконечный шум мыслей.
Он хотел быть ближе к брату. Найти в нём старшую, крепкую опору.
Но Илай был, будто крепость: рядом — но не впустить.
И всё же… Эйрену стало чуть легче.
Пусть никто не дал ответа.
Пусть Вейла молчит.
Пусть Лира далеко.
Но хотя бы кто-то пытался быть рядом.